Чистокровный спектр (джен)

Люциус, едва услышав имя Монтегю, активно закивал.

— На ловца и зверь… — хищно улыбнулся он. — Время она не называла?.. — Нарцисса покачала головой. — Свяжись с ней прямо сейчас. Прямо сейчас ничего срочного у нас нет, а дожидаться, пока она передумает, я отказываюсь!

Нотт был согласен, и Нарциссе не оставалось ничего иного, как пойти к камину.

— Есть мысли, что ей могло понадобиться от нас? — негромко спросил Эдриан, стоя у книжного шкафа и крутя в руках декоративную модель Хогвартса.

— Полагаю, это как-то связано с неадекватной реакцией лорда Монтегю на дамблдоровский законопроект. Смысл гадать? Узнаем, как она придёт.

Связаться с миссис Монтегю Нарциссе удалось в течение нескольких минут, и, к общему удивлению, откладывать знакомство ни одна из сторон не считала правильным — миссис Монтегю согласилась сразу и безоговорочно.

— Что-то назревает, — пророчески усмехнулся Люциус, вставая навстречу гостье. — Рад приветствовать вас в Малфой-мэноре.

Выглядела женщина ужасно, и не только из-за бледного лица, не тронутого ни косметикой, ни чарами, а в большей степени из-за запавших глаз, окружённых густыми тенями, в которых читалась загнанность. В простом сером платье миссис Монтегю была похожа на призрака, а не на живого человека.

— Я знаю, что ни один из вас не питает к моему мужу добрых чувств, — с места в карьер начала она, едва стихли слова приветствий, — но я прошу вас, господа, отнестись к нашей беде с пониманием.

Нарцисса пересела на диван к гостье, ободряюще улыбаясь и поглаживая её сцепленные в замок пальцы, а Эдриан с Люциусом переглянулись.

Лорд Монтегю не числился среди добрых знакомых ни одного из них, однако врагом тоже не был. Точнее, они вовсе не были знакомы и не пересекались. Лет двадцать назад, когда в состав судей Визенгамота входили Абраксас Малфой и Джозеф Нотт, Самуил Монтегю действительно не вызывал добрых чувств, поскольку был политическим… не совсем противником, но не другом. Партия консерваторов не «дружила» с либералами, однако и не враждовала, поддерживая ровные отношения. С приходом к власти Дамблдора ситуация изменилась, и нередко либералы занимали нейтралитет, осаживая чересчур смелые — или, говоря по-простому, идиотские — идеи верховного чародея Визенгамота. Иными словами, ни Малфой, ни Нотт не испытывали по отношению к лорду Монтегю негативных чувств.

Но последнее заседание заставило того поверить, что его сочтут врагом. Он сам выставил себя врагом чистокровных магов и теперь искал способы минимизировать ущерб не только для репутации, но и для наследников.

— Наш сын оступился, — без прелюдий и долгих вступлений прямо заговорила миссис Монтегю. — Мой муж был слишком строг с мальчиком, и когда тот выпорхнул из отчего гнезда, захотел наверстать упущенное. Я не оправдываю сына, он действительно виноват, но он наш сын, мы не могли отвернуться от него и сделали всё от нас зависящее, чтобы замять дело. И считали, что нам это удалось. Мы были уверены, что всё позади, а затем…

— Дамблдору известна ваша тайна, — без вопросительной интонации произнёс Эдриан, — и он шантажом заставил лорда Монтегю поддержать его в голосовании за законопроект, запрещающий ритуалистику. Что вы хотите от нас?

Зоуи стрельнула глазами; прозорливость собеседника её не слишком обрадовала.

— Если мой муж откажет Дамблдору, сыну придётся понести наказание, а допустить этого мы не можем. Но и поддерживать этого лицемера мы не хотим. Мы оказались в затруднительном положении, лорд Нотт. Поэтому… — она на миг прикусила губу и буквально выдавила из себя: — Поэтому я предложила ему отойти от дел. Дамблдору не за чем будет разглашать наш секрет, он уже ничего этим не добьётся, а мелочная месть ему вроде бы не свойственна… — Подняв взгляд, она внимательно посмотрела на Малфоя и Нотта и твёрдо произнесла: — Монтегю передадут своё кресло в Визенгамоте достойному магу в обмен на поддержку нашего наследника. К сожалению, сын не оправдал наших ожиданий, и потому его в качестве преемника мы не рассматриваем. Завещание мы уже переписали, но этого недостаточно, чтобы защитить внука от происков всех, кто может пожелать воспользоваться его нежным возрастом. Буду честна, вам мы доверяем больше, чем давним союзникам и собственному сыну. А спустя годы, когда наш внук станет достаточно взрослым и рассудительным, я надеюсь, вы поможете ему занять достойное место в обществе…

Эдриан с Люциусом снова обменялись взглядами.

Предложение нельзя было назвать беспрецедентным, однако если подобная передача голоса и происходила, она была следствием договоров между близкими родственниками и давними союзниками, а не с членами иной партии.

— Миссис Монтегю, почему вы обратились к нам? — недоверчиво спросил Малфой.

— Ходят разные слухи, — она пожала плечами и улыбнулась Нарциссе, — косвенно подтверждаемые уважаемыми нами волшебниками.

— А подробнее?

— Политическая ситуация нестабильна, последний год серьёзно сказался на диспозиции, многие фигуры исчезли с доски, равновесие утрачено. Мы не можем доверять тем, кто долгие годы входил в число ближайших союзников, и заинтересованы в поиске новых. Приём в вашем, лорд Малфой, доме, его организация и цели — всё это произвело впечатление. Нам бы хотелось, чтобы внук вошёл в число друзей ваших наследников, а не остался белой вороной в гостиной Слизерина.

— Миссис Монтегю, — перехватил инициативу Эдриан, — впечатление оказалось не столь велико, чтобы на встречу явился ваш супруг. Хотя этому легко найти объяснение. Но можете ли вы ответить на те вопросы, что мы бы обязательно задали лорду Монтегю перед тем, как принять решение? Например, как ваша партия воспримет уход одного из своих членов? Кто из ваших союзников из нейтралов перейдёт в число наших врагов, возмущённый «предательством»? Не обернётся ли для нас дополнительный голос потерей нескольких?

— Конечно нет. — Она не стала притворяться, и это определённо добавило ей очков в глазах Эдриана. — Я всего лишь глупая женщина, лорд Нотт, и здесь я с частным визитом, а не от имени рода Монтегю. И лишь если мы достигнем договорённости, вы встретитесь с моим супругом. Простите, господа, если ввела в заблуждение, я этого не хотела. Но мы не можем рисковать. Стоит Дамблдору прознать, что мой супруг ищет варианты — и нашему сыну несдобровать.

— Я буду откровенен, — понимающе кивнул Эдриан, — ваше предложение весьма заманчиво. Однако во имя конфиденциальности вам придётся взять на себя роль совы, миссис Монтегю. Озвученные мной вопросы слишком важны…

— Зоуи… Простите, что вмешиваюсь, — Нарцисса невинно посмотрела на всех и предложила: — Лорд Нотт возглавляет портальное управление не потому, что у него красивые глаза. Уверяю, он способен создать порт-ключ, который никто не сумеет отследить. Даже Дамблдор. Предложите супругу устроить личную встречу. Хранить тайны все мы умеем, но если этого недостаточно…

— Это хорошая альтернатива, — миссис Монтегю слабо улыбнулась. — В моём возрасте каминные прыжки уже не кажутся приятным путешествием. Если не возражаете, я хотела бы на этом пока закончить. Мне нужно обсудить ситуацию с мужем и получить ответы на ваши вопросы… Нарцисса, дорогая, вы меня не проводите?

Мужчины встали, простились, проводили взглядами удалившихся дам и переглянулись.

— Слишком выгодное предложение, чтобы отказываться, — с досадой начал Люциус.

— Но насколько же несвоевременное, — понимающе закончил Эдриан.

— Даже знать не хочу, что натворил Монтегю-младший, если это так аукнулось семье… А Дамблдор-то, а? Тварь бородатая!

Эдриан хмыкнул.

— Но зато он светлый маг, — и издёвкой продекламировал он, — подумаешь, шантаж с угрозами, не Тёмная магия же…

Одинаково скривившись, они ненадолго замолчали, гадая, в чём могло быть дело.

— Я встречался с оборотнями, — вдруг сменил тему Малфой, призывая бутылку любимого виски. — И тебе не понравится, что я сейчас скажу.

Не сразу переключившись с ситуации с Монтегю, Нотт насторожился.

— Не томи.

— Помнишь скандал с МакКормаками?

Эдриан неуверенно покачал головой. О том, что скандал был, он помнил, а вот что послужило причиной и чем всё закончилось, скорее не знал, чем забыл.

— Если я не путаю, те события происходили ещё до того, как мы в школу пошли?

— Путаешь. Гораздо позже.

— Люц! Мне в те годы были намного интереснее игрушечные драконы или, если позже, книги о магии.

Малфой рассмеялся.

— Отец с Дюком общие дела вёл, я потому и запомнил, хотя не могу не согласиться, что игрушечные драконы на определённом этапе жизни были интереснее. Хотя эти события происходили, когда мы заканчивали Хогвартс.

— Кто такой Дюк? — устало спросил он и кивнул на бутылку, предлагая угостить и его.

— Чистокровный маг в тринадцатом поколении, работал с гоблинами над ювелиркой, — без запинки отчитался Люциус, призвав стакан и наливая виски. — Держи. Суть скандала была в его жене — Катарине МакКормак. Та замутила интрижку, а правда выплыла наружу, когда выяснилось, что она беременна.

— Вот как, — благодарно кивнув, принимая стакан, Эдриан удивлённо нахмурился. — Эта женщина не слышала про зелья защитные?

— Кто знает, но факт остаётся фактом: Дюк вышвырнул её из дома и запретил приближаться к сыну. А два года спустя они снова были вместе, и никакого бастарда в анамнезе.

— Хочешь сказать, что он всплыл? — Нотт даже не слишком удивился.

— Именно это и хочу сказать.

— И он оборотень?

— А вот здесь начинается самое интересное. Мальчишка не оборотень, но рискует им стать каждое полнолуние. Потому что живёт со стаей.

— Подожди…

— Его отцом был Френсис Скабиор.

Эдриан изумлённо присвистнул.

Скабиор руководил своей стаей жёсткой рукой, пока не объединился с Фенриром, передав бразды правления ему. Однако он остался вожаком и лишь формально подчинялся Грейбеку, на деле альфы крупнейших британских стай оборотней были друзьями и не считались, за кем останется последнее слово. О том, что у Скабиора есть сын, мало кто знал, а тот и не распространялся, но всё же те, кто был в курсе, привыкли слышать про волчонка, а не мальчика.

— Мордред, Люц. Получается, мальчишку бросила мать, он всю жизнь прожил с волками, а когда Скабиора убили…

— Ну да, он остался со стаей. И как только я появился, Фенрир не дал мне и слова сказать, сразу спросил, могу ли я забрать ребёнка, пока его не обратили.

— А ты что? — напрягся Нотт, почти зная, что услышит.

— А что я должен был сказать? — разозлился Малфой, прекрасно понимая, как отреагирует на его решение Эдриан, и заранее начиная обороняться. — Мне только дикого пацана не хватает для полного счастья! — Эдриан молчал и сверлил его взглядом. — Он дикий, Эд. В прямом смысле слова. И я говорю не о том, что мальчик перепутает десертную вилку с вилкой для рыбы…

— Он ребёнок.

— Блядь!

— Что ты сказал Фенриру? — пропустил мимо ушей экспрессию Нотт.

— Что подумаю, — буркнул Люциус.

— А что сказал Фенрир?

— Что будет благодарен.

— И что ты надумал?

— Откуда у тебя столько терпения? — закатил глаза Люциус и залпом допил виски. — Ты же явно хочешь без всякой палочки настучать мне по голове…

В дверях появилась Нарцисса, и он замолчал.

— О, Эдриан, прошу тебя, настучи ему по голове, — засмеялась она. — Я мечтала это увидеть столько лет!

— Не паясничай, — осадил Малфоя Нотт и извинительно улыбнулся Нарциссе. — Что с ребёнком, Люциус?

— Каким ребёнком? — мгновенно отбрасывая шутливость, заволновалась Нарцисса.

Люциус ожёг её недовольным взглядом и нехотя ответил:

— До полнолуния ничего, а там посмотрим.

— И на что ты будешь смотреть?

— Да Мерлина ради, Нотт! Тебе мало трёх детей? Хочешь ещё и волчонка в свой детский сад? Тогда не рассчитывай на приглашение, потому что мне дикарь в доме не нужен! Может, на три дня полнолуния я сниму мальчишке номер в «Котле» или ещё где, но брать его в дом…

— Какой же ты мерзкий, — скривилась Нарцисса.

— А не пошла бы ты…

— Довольно! — оборвал Эдриан, непроизвольно загораживая Нарциссу и глазами показывая, чтобы она уходила. Люциус потянулся к бутылке, Нарцисса фыркнула и не прощаясь покинула гостиную. — Не объяснишь, зачем ты притворяешь хуже, чем есть на самом деле?

— Я не притворяюсь, Эд. Вот такой я мудак. Я не хочу, чтобы по мэнору шатался дикарь. Я не хочу, чтобы мой сын общался с волчонком.

— Люциус…

— Ты когда-нибудь имел дело с оборотнями? — перебил тот. — Они животные, Эд. Конечно, кроме трёх дней полнолуния остальной месяц они ходят на двух ногах и носят одежду, вот только волчьего в них больше, чем человеческого. Они сильнее и быстрее любого мага. Любой конфликт они решают не словами, а кулаками. Взрослые, дети, женщины, старики — зуботычины, сбивающие с ног, для них в норме вещей.

— Но мальчик не оборотень.

— Фенрир говорит, что нет.

— Тогда к чему всё это?

— Он провёл всю жизни среди волков, как ты думаешь, как он себя ведёт?

— Ты боишься его? — не поверил Нотт, поражённо уставившись на друга. — Люц, он ребёнок! Зачем ты вообще соглашался, если так к ним относишься?

— Я соглашался дать денег, а не селить рядом с собственным сыном дикаря.

Возражать Эдриан не стал, понимая, что движет Малфоем.

— Нужно что-то придумать. Сын второго оборотня Британии, за которого печётся сам Фенрир, сильный козырь.

— Я знаю. Поговорю с Уоллом, в конце концов, это он организовал встречу и ладит с ними… Я тебя разочаровал? — вдруг спросил Люциус.

— С ума сошёл? — невесело хохотнул Нотт. — Я тебя знаю почти всю жизнь, я бы удивился, отреагируй ты иначе. Однако…

— Ну вот, — обречённо кивнул Малфой, знавший, что без «однако» не обойдётся.

— Однако то, как именно ты выражаешь свои чувства, коробит. Я понимаю, почему ты против того, чтобы забрать мальчика, но, Люциус, твоё отношение к оборотням вообще не должно определять отношение к этому ребёнку. Он не волк, он человек. Его пожалеть нужно, ведь мальчишка был лишён нормального детства в нормальном доме…

— Тебе бы всех пожалеть, — буркнул Люциус и потёр глаза. — Что будем с Монтегю делать?

— В каком смысле? Ты же не собираешься отказываться от плывущего в руки кресла?

— Нет, конечно. Но потянем ли мы сейчас войну с Визенгамотом? И ещё… — Малфой вздохнул и извинительно развёл руками. — Придётся тебе одному в Визенгамот возвращаться.

Эдриан уже открыл рот, чтобы возмущённо поинтересоваться, с чего вдруг Люциус передумал, но так и не произнёс ни слова. Малфой был прав. Их дружба не была секретом, однако известно о ней было ограниченному кругу лиц, расширять который они не планировали. Они были официальными союзниками, но лишь в том, что касалось детей. Теодор с Драко были ровесниками, и потому никого не удивило, что Эдриан именно к Малфою обратился первому с идеей расширить детский круг общения. У Люциуса были деньги, связи, зато от его репутации остались жалкие ошмётки, а потому желание защитить сына от возможных нападок дружбой с сыном уважаемого мага ни у кого не могло вызвать удивления.

Возвращение в Визенгамот Малфоя и Нотта планировалось на следующий год — самое раннее, а скорее через два-три года. Нельзя было просто явиться в зал заседаний и занять по праву принадлежащее тебе место. Покинув Визенгамот, маг нуждался в одобрении остальных судей, чтобы вернуться. То же касалось и тех, к кому место судьи перешло по наследству. Они не обсуждали план обстоятельно, однако сходились во мнении, что действовать лучше сообща — меньше сопротивления. Предложение Монтегю всё меняло. Теперь медлить было не в их интересах. Малфой мог подкупить судей, но прошёл всего год после суда над ним, и потому глупо было рассчитывать, что ему удастся купить достаточно для перевеса в свою пользу голосов. У Эдриана положение было не таким шатким, но всё же не многим лучше. Чтобы возвращение Нотта приняли в Визенгамоте, ему нужно было собственными достоинствами заслужить одобрение на открытом голосовании. Без подготовки, без денег, без компромата, без поддержки, нарабатываемой годами… И без Малфоя за спиной.

— Нам уже не по восемнадцать, но в глазах замшелых пней мы как были мальчишками, так ими и остались. Давай прикинем варианты, чтобы понять, есть ли у меня вообще шансы, — Эдриан трансфигурировал письменные принадлежности и прикусил кончик пера. — На кого мы можем рассчитывать прямо сейчас? Леди Блэк отдаст голос точно. С Монтегю договоримся. Встречу с Шафиком откладывать больше нельзя. Нужно встретиться с Боулом и напомнить о его дружбе с Рудольфусом. Яксли?

— Вполне возможно, — пожал плечами Малфой. — На Скамандера я бы не рассчитывал. А вот Гамп — есть шансы.

— А старик Гойл?

— Я поговорю с Джаредом. А Паркинсона можно вычеркнуть сразу — Тадеуш не имеет на своего старика никакого влияния.

— С лордом Кларенсом нужно побеседовать.

— Сомневаешься, что Флинт на нашей стороне?

— Нет, но убедиться не помешает. Хм. Хиллиард.

— Вряд ли.

— Его сын мой подчинённый, и у нас неплохие отношения, — без особой уверенности качнул головой Эдриан. — Спрошу. Попрошу поддержать. Ничего не теряем, а лишним его голос не будет.

— Справедливо. Крауч?

— Хм… — Эдриан снова потянулся к стакану с виски. — Ты знаешь, как бы странно это ни прозвучало, но скорее да, чем нет. И Боунс почти наверняка согласится. Кстати, что с мисс Кросс?

— Аделина далека от политики…

— Люц, поговори с ней. Место в Визенгамоте не та вещь, от которой можно просто отмахнуться.

— Ты помнишь, что мы расстались?

— А ты помнишь, что мы не в игры играем? Извинись и…

— Мы не ссорились, — обиженно перебил тот. — Поговорю. Много с кем нужно поговорить, и заняться этим немедленно… Мордред. Придётся перекраивать всё расписание. Если Монтегю не станет спешить, а он не станет, насколько помню, старик тот ещё параноик и перепроверяет всё по сотне раз, шанс у нас неплохой. Предлагаю сначала заняться спорными вариантами, а с Боунс, Уоррингтоном и Шафиком поговорить на дне рождения Теодора.

Эдриан согласно кивнул, а затем вздохнул и почти жалобно спросил:

— Люц, куда мы лезем, а? Я не публичный человек…

— Сначала вернём тебя, потом ты поможешь вернуться мне, и вот тогда можешь снова запираться в мэноре — я возьму всё на себя. А пока, друг мой, натягивай улыбку пообаятельнее, я знаю, что ты умеешь, и вперёд, покорять умы и завоёвывать сердца.

Нотт хмыкнул и встал.

— Пойду высплюсь перед завоеваниями и покорениями.

26.12.2020