Camp Chitaqua (Лагерь Читаква) (джен)

Сэм ушел на час максимум, но когда вернулся, то обнаружил, что домик Дина оккупирован. Не «кротами», а десятью членами лагеря, которые, как думал младший Винчестер, пришли узнать как себя чувствует Дин. Пока не услышал один из вопросов обращенных к его брату.

Он остановился у двери, все еще невидимый для собравшейся группы.

— Мы сидели здесь на наших задницах в течение двух недель, потому что Кас не позволил нам идти на миссии без твоего разрешения, — сказал Циммер, переводя взгляд с Дина, на бывшего ангела, который не обратил на этот презрительный выпад никакого внимания. Не сумев запугать Каса, Циммер снова глянул на своего лидера, который, скорее всего, потеряет сознание, чем придумает для него какую-то грандиозную миссию. — Нам нужны припасы, нам нужно проверить передвижения «кротов», и ты сказал проверить города к западу от нас, чтобы знать есть ли уцелевшие.

Старший Винчестер чувствовал, как Кас ощетинился на обвинения направленные на друга, и надеялся, что бывший ангел будет держать рот на замке и позволит ему разобраться с ситуацией. Потому что Дин знал, Циммер злился на него, а не на Каса, и это было не просто из-за бездеятельности. Это было из-за Скотта, который был одним из лучших друзей Циммера. Скотта, которого Кас убил в этой самой хижине.

— Хорошо, никто не говорит, что мы не можем искать поставки к западу отсюда, и одновременно сделать небольшую разведку в поисках выживших.

— Мы, — фыркнул Циммер, приподнимая бровь, как будто Дин сказал что-то веселое.

Дин не упустил смысл слов. Его «мы» — это чушь, потому что «он» не мог двигаться. Не потому, что Кас не позволил бы ему, не потому что Сэм начнет ныть, а потому, что Дин знал свои собственные ограничения. И он еле мог просто сидеть в кресле, не теряя сознания. Так что да, «мы» — это дерьмо, означает больше «мы — это лагерь», но это огорчило Дина. Потому что он привык быть на линии фронта, а не сидеть в безопасности.

Кас не собирался терпеть неуважение Циммера к Дину, и он вскочил со стула, когда солдат сделал шаг вперед, чтобы столкнуться с ним нос к носу, в середине круга собравшихся членов лагеря.

— Дин был на каждой миссии, которую когда-либо выполнял этот лагерь, — прошипел Кас, делая еще шаг в личное пространство Циммера. — В те первые несколько месяцев, когда ты приехал, ты был слишком напуган, чтобы покинуть свою хижину, не говоря уже о лагере. И Дин не сказал ни слова об этом, не так ли? Он никогда не говорил, что тебе нужно зарабатывать себе пропитание. Он научил тебя тому, что тебе нужно знать, чтобы остаться в живых. Его подстрелили, когда он пытался позаботиться обо всех в этом лагере. Позаботиться о тебе, — горько обвинил Кас, толкая Циммера в грудь. Его гнев взял верх при мысли, что Дин почти умер, пытаясь сделать правильную вещь для неблагодарных придурков, таких как Циммер.

Циммер был достаточно глуп, чтобы броситься на Каса. Бывший ангел уклонился в сторону и двинул кулаком парню в живот. Циммер споткнулся, попытался снова замахнуться, но Кас перехватил его руку, и двинул локтем в лоб, от чего Циммер упал на стол, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах.

Когда Циммер снова встал на ноги, его гнев перерос в ярость.

— Прекрати, Циммер, — предупредил Франклин друга со своей позиции у стены.

Он знал, что у Альтуса до сих пор есть шрамы от прошлой драки с Касом. И он не хотел видеть Циммера калекой, потому что у него горячая голова и придурок думал, что у него есть навыки, чтобы противостоять бывшему ангелу, который находится в режиме защитника Дина.

— Я его не боюсь! — прорычал Циммер сверкая на Каса глазами. Переведя взгляд на Дина, он сказал: — или тебя.

И он не боялся их бесстрашного лидера. И ненавидел противный голосок в голове, который тихо указал: «Конечно, теперь нет. Не тогда, когда он слаб, и не выглядит или не действует как лидер, за которым ты охотно следовал в горячих «кротских» зонах по пяти штатам».

Дин хладнокровно встретил мятеж Циммера, знал, что парень имеет право чувствовать себя так. Но один взгляд на лицо Каса, и он понял, что его друг не будет таким прощающим. Он знал, что у Каса была привычка избивать и угрожать своим товарищам, если он думал, что они подвергают Дина опасности. «Ангел словно курица наседка», — подумал ворчливо Дин. Он уже собрался оторвать свою задницу от стула, чтобы вмешаться прежде, чем Кас вырвет сердце Циммера.

Бывший ангел успел сделать только один угрожающий шаг к Циммеру, когда Сэм выбрал этот момент, чтобы ворваться на сцену, намереваясь предотвратить бой, прежде чем это попытается сделать Дин.

Вклинившись между Циммером и Касом, он сильно пихнул солдата назад, неуверенный защищает ли он парня от Каса или хочет причинить боль за неуважение к Дину. Но когда он сделал шаг навстречу Циммеру, и тот отступил назад, младший Винчестер понял, что его истинные мотивы были написаны на его лице. Если этот придурок решил выступить против Дина, то значит, он выступил и против него, очень злого и защищающего.

— Ты просто не понимаешь, не так ли?! То, что у вас здесь есть. То, что дал тебе Дин, — бросил вызов Сэм, он не мог поверить, что кто-то может придраться к тому, что Дин сделал здесь с лагерем, для этих людей. — Как долго ты был в мире, прежде чем они нашли тебя, спасли тебя? Несколько месяцев? Год?! — резко спросил он. — Я был там в течение трех лет, и я точно знаю чего стоит бояться. Дети, убивающие своих родителей, стая «кротов», захватывающая город, город в хаосе полный неинфицированных, которых убивают одержимые. Там целые штаты, раздираемые адскими прихвостнями, — Сэм поднял свою рубашку, чтобы показать наглядные примеры его жизни, на его груди и туловищу было множество шрамов: ножевые и пулевые раны, ожоги.

Опустив рубашку, Сэм быстро сделал шаг к Циммеру и схватил его за плечо, но не для того, чтоб нанести удар, вместо этого он задрал его рубашку, чтобы показать чистую грудь и туловище, без шрамов, без карты боли и страха.

— Где твои шрамы, а? Расскажи мне, как тебе было тяжело. Насколько ты был храбр? Дин, хочешь показать свои шрамы? — спросил он через плечо, не сводя глаз с Циммера. — Ножевые раны, пулевые ранения, ожоги, переломы костей… Но они заработаны, не тогда когда он пытался спасти себя, а когда спасал других, неблагодарных дебилов, таких как ты, — он отпустил рубашку солдата. — Давай, скажи мне с невозмутимым лицом, что он не спас тебе жизнь, приведя в этот лагерь, — сказал Сэм.

Он чувствовал как Циммер застыл, знал, что парень не может этого опровергнуть, потому что помнил. Помнил о том, что Дин спас его жизнь.

Грубо оттолкнув солдата, Сэм обратился к остальной группе, зная, что ядовитому раздору Циммера нельзя позволить распространиться на других.

— Вы хотите увидеть, какая жизнь там? — сказал он, указывая на мир за пределами их убежища, — что было бы, если бы Дин не пригласил вас сюда? Будьте моими гостями… Но я могу сказать с полной уверенностью, что вам это не понравится, — мрачно предсказал он. Сэм не даст ни одному из них больше месяца жизни в том мире, который они найдут за пределами военного лагеря Дина.

— Циммер не это имел ввиду, — тихо сказал Франклин, когда его друг, наконец, заткнулся. — Что он хочет уйти… что любой из нас этого хочет. Мы просто… — он посмотрел на Дина, пытаясь подобрать правильные слова. — Мы просто поняли, что если ты не будешь нас вести…

Стоя позади остальных в задней

части комнаты, Чак впервые открыл рот:

— Мы были потеряны.

Он быстро опустил голову, зная, что он поддержит Дина несмотря ни на что. И все в лагере это знали. «Кроме, наверное, самого Дина».

Циммер посмотрел на старшего Винчестера и выдохнул. Он прекрасно понимал, что действительно было в основе всей его обиды.

— Скотт был моим другом.

— Я знаю, — хрипло ответил Дин, чувствуя себя плохо из-за судьбы Скотта. Он не был уверен, что убил бы парня, чтобы спасти себя, как сделал Кас. Но знал, что он тот, кто должен нести вину за смерть Скотта, должен ответить за это он, а не его лучший друг. — Ты прав, что обвиняешь меня в его смерти.

Прямо как по сигналу, Кас громко воскликнул:

— Нет, я убил Скотта, — затем, обойдя Сэма, он остановился прямо перед Циммером и признался, словно был на суде, — я, и только я. Если хочешь ненавидеть кого-то за его смерть, ты должен ненавидеть меня… не Дина.

«Но если ты ожидаешь, что я буду жалеть о том, что сделал, не дождешься. Я не могу и не буду. Скотт пытался убить Дина и за это нет прощения».

— Скотт был не в себе после… — вступил в разговор Йегер. Он замолчал, заметив, как побледнел Дин, и это был подвиг, учитывая, что кожа охотника и так уже была полупрозрачной.

Плечи Циммера поникли при воспоминании каким стал его друг после смерти брата. Смотря мимо Каса на Дина, он тихо сказал:

— Гейб был… ты знаешь, что они значили друг для друга.

— Я знаю, — признался Дин, голос был наполнен его собственными эмоциями и он посмотрел на Сэма.

Из всех людей он точно знал, каково это: иметь брата, которого ты любишь больше, чем себя, и готовый убить тех, кто хотел навредить его брату, кто убил его.

— Он имел полное право желать мне смерти.

Дин видел по лицу Сэма что он готов запротестовать на его заявление, но проигнорировал реакцию своего брата, потому что Сэм не знал всех фактов. «Он не знает, что я сделал, чего я заслуживаю». Не говоря уже о том, что Сэм всегда относился к нему с предубеждением, когда дело доходило до старшего брата, всегда прощал все его ошибки. «Например то, что я думал худшее о нем, бросил Сэма в мир, который сделал все возможное, чтобы убить его». Дин знал это теперь, после того, как увидел шрамы на теле младшего брата.

Нарушив зрительный контакт с Сэмом, Дин снова обратился к Циммеру.

— Но я… Я сделал то, о чем просил меня Гейб. Он не хотел, чтобы это пришлось делать Скотту, — сказал он, замечая, как Кас резко повернулся к нему, и в глазах его лучшего друга появилось понимание и сочувствие.

Циммер не сомневался в словах Дина, он кивнул, зная, что Гейб сделал бы именно это, эгоистичный придурок.

— Похоже на Гейба, — сказал он с горьким смехом, проводя рукой по волосам. — Дин, я извиняюсь. Я позволил своему горю и гневу ослепить меня.

— Все в порядке, я понимаю, — мгновенно сказал Дин, он не собирался злиться на человека, который воевал рядом с ним почти год.

Прежде чем все превратилось в еще один неловкий момент, Кас хлопнул в ладоши, как будто это было собрание школьной команды, и сказал:

— Хорошо, думаю, что на этом наша встреча окончена. Миссии возобновляются с завтрашнего дня. Все на выход.

Следуя его приказу, люди потянулись к двери, Кас, однако, задержался, оглянувшись на Дина, который кивнул в ответ, говоря, что он в порядке и не собирается развалиться, потому что Циммер имел мужество высказать свое мнение.

Кас вышел, оставив братьев наедине, уверенный, что Сэм залатает эмоциональные раны, которые Дин не признает.

Переступив с ноги на ногу, младший Винчестер посмотрел на своего брата и тихо сказал:

— Ты должен лежать в постели.

— А ты должен был рассказать мне о ранах, — так же спокойно ответил Дин, не с осуждением за раскрытый секрет брата, а с разбитым сердцем, виной за то, что пережил Сэм, за то, к чему Дин приговорил его.

«Все это время я спасал неблагодарных незнакомцев, а не брата».

— Они все зажили, — успокоил Сэм с мягкой улыбкой.

«Ты исцелил их, когда позволил мне вернуться к тебе».

— Сэмми... — начал Дин.

— Что Гейб просил тебя сделать? — нежно спросил Сэм, перебивая брата.

Дин отвернулся, не желая, чтобы его брат действительно знал, что он делал в его отсутствие.

Хотя сердце Сэма замерло при очевидном нежелании Дина сказать ему, он поддразнил:

— Да ладно, ты не переиграешь меня. За эти пять лет ничего не изменилось. Я знаю, что у тебя есть много неловких моментов, которые только и ждут, чтобы ты ими поделился.

— Я думаю, — поправил Дин.

— Хорошо, тогда думай вслух. Расскажи мне, о чем они говорили. Скотт… Гейб. — Сэм не пропустил того, как Дин вздрогнул. — Я не могу помочь тебе, если не знаю, с чем ты имеешь дело, Дин.

— Кто сказал, что я заслуживаю помощи? — спросил хрипло старший Винчестер, в глазах плескалась боль, и только малая ее часть касалась его физического состояния.

— Я сказал, — объявил Сэм. — Мы ведь вместе, верно? Это то, что ты мне обещал. Это правда или… ты просто сказал то, по твоему мнению я хотел услышать?

Он чувствовал себя немного виноватым за эмоциональный шантаж против Дина, когда он не сомневался, что обещание его брата о прощении и единстве было сделано на 100% добровольно. Но иногда, когда вы любите кого-то, вам приходилось играть грязно, чтобы помочь им.

— Нет, Сэм, — сказал Дин, широко распахнув глаза. — Я… я имел в виду это. Ты должен мне поверить.

— Да, я верю, — ответил Сэм, но продолжил: — хорошо, тогда расскажи мне о Скотте… и Гейбе. Почему…

— Скотт почти убил меня? — откровенно спросил Дин.

Сэм дернулся от спокойствия Дина, о том как брат говорил о самых болезненных вещах. «Пытался убить тебя». Потому что он не позволил бы Скотту праздновать победу, Дин почти умер… но вернулся, был возвращен ему.

— У него были свои причины, — заявил Дин, не сводя глаз с Сэма, нуждаясь в том, чтобы брат просто принял то, что он скажет.

— Не оправдывай то, что он сделал с тобой! Не надо! — закричал Сэм, он не собирался терпеть этого.

— Сэм, я это сделал, — мрачно настаивал Дин.

— Дин, это… просто нет. Нет! — взорвался Сэм, и Дин уже не думал о себе. — Как я сказал Циммеру: ты дал Скотту место для жизни, чтобы быть в безопасности, ты ничего не мог сделать…

— Я убил его брата, Сэм, — перебил его Дин. — Я убил Гейба.

Дин пытался сказать это бесчувственно, но когда на лице Сэма появилось беспокойство, он знал, что ему это не удалось. По телу Сэма пробежала дрожь понимания.

— Потому что ты дал ему обещание, что ты… что если…

— Если произойдет худшее, и я не смогу добраться до него, — хрипло сказал Дин, проведя рукой по лицу. — И Скотт… он бы тоже умер. Если бы я не…

— Убил Гейба, прежде чем Скотт рискнул своей жизнью, пытаясь спасти своего брата, которого невозможно было спасти, — торжественно сказал Сэм, не нуждаясь в каком-либо подтверждении от Дина, виноватое выражение его брата сказало что он прав.

Внезапно разозлившись, Сэм пнул стул. Он ненавидел то, что Дин должен был сделать это, нести этот вес, нести его вместе с обещанием, которое он дал их отцу и самому Сэму. «И он думал, что ему придется сделать это и со мной, убить меня, чтобы спасти».

Дин вздрогнул от ярости Сэма, хотя знал, что младший брат будет на его стороне. Но он, честно говоря, не хотел быть неудачником в его глазах, когда казалось, что они могут идти на подъем, что было редкостью в их жизни.

— Эй, все в порядке, Сэмми.

— Нет, не в порядке, Дин. Это не так, — горько сказал Сэм, потому что он не был там, чтобы помочь Дину справиться со своей виной. Не мог быть тем, кто заберет жизнь Гейба вместо Дина, чтобы спасти брата от этой сердечной боли.

— Ты тоже не в порядке, Сэм. Не для меня, — сказал Дин. Он знал, что будет видеть шрамы своего брата в грядущих кошмарах, о том, как Сэм почти умер сто раз там, в мире, без него.

Наступила тишина, они смотрели друг на друга через всю комнату. Они не могли отменить прошлое, то, что сделали, и никогда ни один из них не будет в порядке. Но они не жили в прошлом… они были здесь и сейчас. И чудо, что они оба были живы и в одной комнате, и это превзошло любые шрамы.

— Итак, — протянул Сэм, пытаясь выглядеть беззаботно, — больше никаких больших встреч Кахуна, пока ты не поправишься.

— Я в порядке, — ответил Дин, не уверенный, что он любит или ненавидит злой раздраженный взгляд, которым Сэм обжег его. — Хорошо, со мной все будет в порядке.

— Да, потому что ты возвращаешься в кровать и остаешься там, — приказал Сэм, подходя к брату, молча стягивая Дина со стула и помогая ему вернуться в постель.

— Раскомандовался, — проворчал Дин, не имея сил, чтобы бороться против превосходящей, в настоящее время, силы Сэма.

— Тебе нужен командир, — отстреливался Сэм, ослабляя хватку на талии Дина, когда его брат улегся в постель. Возвышаясь над ним, младший Винчестер начал перечислять: — И тебе нужна нянька, диетолог, консультант по моде… Потому что, Дин, сейчас 2014 год, никто больше не носит рубашки поло.

Старший Винчестер, по-детски обиженно, зыркнул на него.

— Погоди, что не так с моей рубашкой?

Сэм не ответил, просто улыбнулся, потому что, как бы не изменился Дин, став лидером этих людей… он остался тем же, все еще его старшим братом. У него все еще есть эта уязвимая сторона, это все еще парень, который принимает все лично, когда вы критикуете его чувство моды. Который пытается спасти всех и чувствует каждую потерю. Доказывает, что уязвимость не должна быть недостатком характера, а может быть величайшей из добродетелей, если она сочетается с таким большим сердцем.

Сжалившись над Дином, Сэм сказал:

— Нет, знаешь что? Твоя рубашка потрясающая, — подождав, пока Дин дерзко не улыбнется, он сказал: — это твои штаны. Сейчас в моде камуфляж, Дин, а не джинсовая ткань. Это знает каждый военачальник страны.

— Придурок, — прорычал Дин, но оскорбление никогда не звучало для Сэма так хорошо.