Под куполом (гет)

Гермиона

Нарцисса сидит у камина в слизеринской гостиной, в ее руках — раскрытая книга в кожаном переплете. На ней длинное вязаное платье темно-зеленого цвета, на плечах — палантин, аккуратно заколотый брошью, а светлые волосы убраны в низкий пучок. Драко ничего не говорит, глядя на мать, но Гермиона знает: он рад и взволнован, и не может предугадать, что сейчас случится. Какие слова прозвучат.

— Драко! — Нарцисса захлопывает книгу и, стремительно поднявшись, через мгновение уже крепко обнимает его. — Наконец-то.

— Я обещал вернуться, помнишь? А это Гермиона, мама, — Драко смотрит на нее серьезно. — Мы вместе.

Голубые, слегка водянистые, но проницательные глаза Нарциссы скользят по Гермионе и задерживаются на лице. Они, конечно, замечают и неприглаженные волосы, и видавший виды голубой свитер, и обветренные губы — но Гермиона выдерживает изучающий, суровый взгляд. Наверное, таким одаривает каждая мать, желающая своему ребенку только лучшего, стремящаяся уберечь его от разочарований. И, заглянув в ее глаза, Нарцисса чуть смягчается. Губы стиснуты уже не так плотно, и Гермиона решительно протягивает ей руку в звенящей тишине — ту самую руку, на которой кинжалом выцарапано "грязнокровка".

Нарцисса молча смотрит на эти косые буквы, виднеющиеся из-под рукава, — одно из немногого, что уцелело после смерти Беллатрисы — и все-таки пожимает ее пальцы.

И Драко, шумно выдохнув, садится в кресло поближе к камину, а Гермиона, помедлив, опускается на скамеечку у его ног. Они оба устали, и после ужина им страшно хочется спать.

— Вы нашли все, что искали? — Нарцисса садится напротив.

— Остался последний артефакт, — отзывается Драко. — Завтра придется начинать все сначала: изучать и составлять план по Лондону.

Гермиона даже не собирается сегодня думать, как они проникнут в город. Слова с камня еще звучат в ушах, и по спине пробегает холодок. Эти слова

очень похожи на проклятие, а она озвучила его, будучи волшебницей. Что, если оно и ждало этого часа?

— Предлагаю пойти спать, — Драко зевает. — Иначе я усну прямо здесь.

Нарцисса тоже поднимается и вопросительно смотрит на Гермиону:

— Ты уйдешь в башню?

Драко хмурится.

— Гермиона останется со мной. В слизеринской спальне полно мест.

Нарцисса слабо улыбается:

— В слизеринской спальне для девочек много свободных мест, ты прав. Спокойной ночи.

Гермиона, потрепав недовольного Драко по волосам и поцеловав в лоб, идет вслед за Нарциссой в просторную спальню, подсвеченную зелеными огнями. Тепло, но не особенно уютно, и от мысли, что они будут ночевать вместе, становится немного нервно. В комнате по четыре кровати, как и в гриффиндорской башне, и Гермиона выбирает ту, что стоит через одну от кровати Нарциссы. Она соскучилась по объятиям Драко и с удовольствием бы осталась спать с ним, но у них еще будет на это время.

Нарцисса выходит из ванной в длинной, почти до пола, шелковой ночной рубашке, под которой угадывается еще стройное и крепкое тело. Нарциссе около сорока пяти — и она все так же нуждается в любви и ласке, но старательно прячет это под холодной маской сдержанности. Ее светлые, теперь распущенные волосы бледным каскадом спускаются с плеч на спину.

Когда Гермиона возвращается из душевой, переодевшись, то тоже замечает на себе любопытный взгляд голубых глаз — и сразу смущается, но потом встряхивает влажными волосами. Драко нравится — а остальное неважно.

— У меня лодыжки костлявые, — негромко замечает Гермиона невпопад, садясь на кровать.

Нарцисса отвечает неожиданным приглушенным смехом.

— Кто так считает? — осведомляется она.

— Тетушка Мюриэль, — Гермиона со вздохом вспоминает свадьбу Билла и Флер.

— Мюриэль Пруэтт? — в голосе Нарциссы слышится насмешка. — Эта сухая безжалостная старуха, говорящая гадости, чтобы отыграться на других за свое одиночество?

И Нарцисса вытаскивает из-под одеяла ногу. Изящная лодыжка белеет в темноте.

— Думаешь, они принесли мне счастье?

Гермиона не отвечает, пытаясь разглядеть выражение ее лица.

— Ты меня ненавидишь? — вдруг спрашивает Нарцисса тоном, словно ее совершенно не интересует ответ. — Я видела шрам на руке. Такие шрамы не исчезают.

Гермиона чуть приподнимается на локте.

— Нет. Вы делали все, что могли, чтобы защитить свою семью. Я бы сделала то же самое. И вы спасли Гарри в Запретном лесу.

— Не ради него самого.

— Неважно. Любовь матери дважды сыграла против зла и дважды спасла нас всех.

Нарцисса молчит, и Гермиона, укутавшись в одеяло, медленно погружается в сон. Утром наступит лето, а значит, через пять дней у Драко будет день рождения. Что ему подарить?

— ...Себя, и побольше, — хмуро отзывается он, подозрительно разглядывая недоваренную овсянку. — Неужели всем нравится эта гадость? Винки совсем разучилась готовить с тех пор, как мы учились здесь в декабре.

Гермиона бросает на него укоризненный взгляд.

— Нас тогда было человек десять. А сейчас здесь около тридцати. Конечно, она не справляется.

— Уизли ранним утром ушел за палочкой, — Драко принимается за половинку сэндвича. — И с ним десять идиотов. Очень надеюсь, что они не вернутся.

— Перестань, — она нервно одергивает его, вспоминая тварей за стенами замка.

Драко поджимает губы. Ему, конечно, трудно освоиться — среди людей, которые еще год назад были его врагами. Но Гермиона видит, что он старается вести себя так, словно ему не за что оправдываться, и утром она застала его в низу лестницы, где он невозмутимо разговаривал с Корнером.

— У него хоть голова на плечах, — Драко смотрит на нее искоса. — И, кажется, он забыл, что Кэрроу когда-то заставляли меня отрабатывать на нем Круцио. Как ваши отношения с мамой?

Гермиона неуверенно пожимает плечами. С утра они с Нарциссой не разговаривали, только кивнули друг другу и разошлись по делам.

— Поверь: она тебя примет, — Драко обнимает ее и целует в щеку. — Когда начнем поиск по Лондону? Британский музей — однозначно, но что еще?

Гермиона мысленно перебирает весь список лондонских достопримечательностей.

— Вариантов тьма.

— Библиотека? — предлагает Драко, улыбаясь. — В спальне я не дам тебе ничего читать.

Она вспыхивает. Ведь могут и услышать!

— Библиотека, — и Гермиона поспешно поднимается. — Через час, ладно? Мне нужно поговорить с МакГонагалл.

Также ей необходимо поговорить с Гарри — лучше до того, как вернется Рон, и еще лучше — наедине.

В кабинете директора привычно пахнет деревом, и с картины в золотой раме на нее высокомерно смотрит Финеас Блэк.

МакГонагалл долго рассматривает фото Бьеркторпского камня, найденное Гермионой в одном из справочников, потом с сожалением качает головой.

— Боюсь, я ничем не смогу помочь, Грейнджер. Разумеется, перевели вы все верно, но чем нам грозит прочтение надписи вслух — не знаю. Мои познания в древних рунах уступают профессору Бабблинг, и мне невероятно жаль, что она погибла.

Разочарованная, Гермиона оглядывается на большой камин с мраморной окантовкой.

— Я могу поговорить с Гарри?

— Вы сможете связаться с Поттером через камин в библиотеке, раз направляетесь туда, примерно через полтора часа. Сейчас Нора вам не ответит, у них слишком много дел.

По сжатым губам МакГонагалл, напоминающим линию, непонятно: одобряет она поведение Уизли или нет. Возможно, у них с Молли разные мнения насчет поведения Гарри, и поэтому Гарри не появляется в Хогвартсе. Или все дело в Снейпе?

Драко уже ждет ее в библиотеке, сидя за дальним столиком. Кивнув мадам Пинс, Гермиона быстро проходит вперед, радуясь теплу. В замке, кроме спален, гостиной и библиотеки — прохладно из-за дождя, и ей не терпится согреться.

Рона нет уже несколько часов — и она отгоняет назойливые мысли о том, что может поджидать ребят в Лесу. Учитывая, как он ненавидит пауков, выходит, что желание забрать палочку пересиливает эту ненависть.

— Твой маггловский справочник по Британскому музею ничего толком не дает, кроме общей информации, — Драко постукивает пальцами по лакированному столу. — Пойдем поищем отдельную секцию по волшебным артефактам в лондонских музеях. Мадам Пинс сказала, что они вполне могут включать те, на которых начертана руна.

Они бродят среди стеллажей в приглушенном свете: в отсутствие большинства читателей мадам Пинс подсвечивает лишь определенные секции.

— Не торопись, — шепотом произносит он и, положив руки ей на плечи, целует ее шею. — Один маленький поцелуй.

Неожиданно для самой себя, Гермиона ощущает пульсирующее желание в низу живота. В сумрачном свете, в тепле, в замке, где почти все кажутся немного чужими после всех приключений, ее охватывает щемящее чувство одиночества. Все становится не таким, каким было прежде. И ей хочется поскорее привыкнуть к переменам.

— Один? — шепчет она в ответ. — Еще.

Драко, уловив нетерпеливую нотку в ее голосе, приникает губами к ее шее, перекинув волосы на грудь. Гермиона прижимается к нему спиной, закрывая глаза.

— Еще.

— Мне нравится, когда ты так говоришь, — отвечает он возбужденно.

Его рука скользит вниз, с ее плеча на грудь, сжимая ее через ткань свитера. Губы продолжают ласкать ее шею, и по спине Гермионы бегут сладостные мурашки. Только бы не пришла мадам Пинс!

Пальцы Драко добираются до ее плиссированной школьной юбки, оставшейся с давних времен, медленно задирают ее. Гермиона учащенно дышит, и Драко на мгновение останавливается и смеется.

— Мы в школьной библиотеке, и мне даже захотелось назвать тебя "Грейнджер" — так нахлынуло ощущение, что мы готовимся вместе к какой-то идиотской контрольной.

Гермиона не отвечает, и его пальцы проникают в ее трусики, гладя, неспешно добираясь до нужного места. Другой рукой он ласкает ее грудь, скользнув под свитер, — и Гермиона, не выдержав, стонет.

— Ш-ш-ш, — произносит он, щекоча ей ухо дыханием. — Ты привлекаешь внимание.

Гермиона только прижимается к нему сильнее. Драко ласкает ее все настойчивее, пальцы забираются глубже, пока не оказываются внутри нее. Приходится закусить губу, удерживая стон.

— Мерлин, какая ты мокрая, — в его голосе слышится восхищение. — С ума сойти.

Его пальцы двигаются ритмично и настойчиво, и Гермиона полностью отдается блаженству, пик которого приходит быстро — и она, схватившись за полку, дрожит.

Драко разворачивает ее к себе, лукаво улыбаясь.

— Не одному мне получать наслаждение, правда?

Гермиона впивается поцелуем в его улыбающиеся губы, чувствуя, как его член упирается ей в юбку.

— Ты мне нужна, — сообщает он нетерпеливо, — не могу же я в таком виде заниматься поиском...

Но сердитый голос мадам Пинс раздается из-за стеллажа, и им приходится отпрянуть друг от друга. Гермиона резко одергивает юбку и заслоняет собой Драко.

— Нашли нужные книги? — мадам Пинс изучает их подозрительным взглядом. — Или опять думаете, как стащить что-нибудь из Запретной секции?

Драко поспешно сгребает с полки несколько томов, которые им подходят, и, повернувшись к библиотекарю спиной, возвращается за столик.

— И не забудьте все вернуть на место, я проверю, — бросает она вслед. — А то знаю: возьмут да так и оставят. Я библиотекарь, а не уборщица.

Гермиона садится напротив Драко и придвигает к себе одну из книг. Мысли еще путаются, но она заставляет себя сосредоточиться и открыть блокнот.

— Придешь ночью? — шепотом интересуется Драко, делая вид, что листает справочник.

— Приду, — Гермиона рассматривает карту достопримечательностей. — Предлагаю начать с легкого пути: с тамплиеров и участников крестовых походов. Их среди английских рыцарей полным-полно.

Драко торопливо разворачивает к ней книгу.

— Как раз то, что нужно: район Темпл, где находятся церкви, включая Круглую или храмовую церковь. Никогда там не был. Правда, она дважды горела...

Гермиона заносит место в список, сомневаясь. Пока что ее больше всего привлекает ларец Фрэнкса, находящийся в Британском музее. Вздохнув, она поднимает взгляд на часы: уже можно попробовать связаться с Норой.

Драко наблюдает за ней скептически, но не возражает.

— Меня кто-нибудь слышит? — спрашивает Гермиона, бросив щепотку летучего пороха на угли. — Миссис Уизли? Джинни? Джордж?

Первые мгновения никто не отвечает, но потом слышится неуверенный голос Джинни:

— Гермиона? Неужели ты?

— Да. Гарри рядом?

— Он... — Джинни явно мнется. — Он разговаривает с папой. Приходи в Нору через камин в кабинете МакГонагалл, если нет портала. С Роном все в порядке?

Гермиона поджимает губы. Сказать или пока что не стоит? Вряд ли Рон поделился с семьей информацией о палочке.

— Все отлично, только постоянно жалуется на невкусную еду.

Джинни фыркает.

— Ожидаемо. Мы тебя очень ждем, правда. И Гарри очень ждет.

Завершив разговор, Гермиона поднимается с ковра и стряхивает с ладоней приставший летучий порох. Драко смотрит на нее мрачно и сразу же заявляет:

— Я пойду с тобой, и это не обсуждается.

Гермиона пожимает плечами, думая, что через Уизли сможет послать письмо родителям. Перед тем, как они с Драко покинули Лондон, родители как раз собирались улетать в США, чтобы присмотреть оборудование для нового кабинета, так что должны были задержаться там как минимум на три месяца, а Живоглота должны были отвезти в Нору и в случае опасности вернуться к Уизли. Стирать память второй раз — небезопасно. Но раз Джинни ничего не сказала, значит, из Америки они еще не вернулись.

Они с Драко сидят в библиотеке до самого позднего вечера, набрасывая список самых важных достопримечательностей. И иногда — стоит Гермионе взглянуть в его лицо исподтишка — она замечает странное, отчужденное выражение.

— Что случилось? — наконец спрашивает она, отложив книгу.

— Пытаюсь представить, что я скажу Поттеру.

Гермиона ласково касается его руки.

— Все сложится само собой, вот увидишь. Конечно, семья Уизли тебе не слишком обрадуется, но... Нам всем так или иначе приходится мириться с обстоятельствами.

Нарцисса бесцельно листает на кровати старый номер "Ведьминого досуга", видимо, забытого кем-то в тумбочке, когда Гермиона, уставшая и сонная, медленно входит в спальню и падает на кровать.

— Какая глупая мода, — рассеянно произносит Нарцисса, — а всего лишь десять лет прошло.

— У магглов еще хуже, — Гермиона достает из сумочки шампунь. — Все соревнуются в эпатажности. Подиумы забиты девушками в перьях и стразах. Уж лучше мантии.

Нарцисса приподнимает брови.

— Я и подзабыла, что ты магглорожденная. Кто твои родители?

— Врачи.

— Значит, не бедствуют.

Гермиона берет с вешалки халатик и вежливо улыбается.

— Все очень удивляются, когда осознают, что магглорожденность не означает нищету. У нас большая квартира в Лондоне, домик в Суррее и неплохой банковский счет, чтобы я могла учиться в Сорбонне, если захочу. Поверьте, я с Драко не ради денег или мести.

Нарцисса качает головой, закрывая глянцевый журнал. Ее глаза все так же грустны.

— Нет, о подобном я и не думала. Тем не менее, это приятные новости. Ты независима, а независимость необходима женщине. Нет ничего хуже, чем прилепиться к мужчине как пиявка и бояться отпасть. Очевидно, твой характер и привлекает моего сына. Да и мне хочется, чтобы его спутница была смелее и сильнее, чем я.

Им обеим не спится: Нарцисса тихо вздыхает, Гермиона ворочается под тяжестью бесконечных вопросов, думая, где сейчас Рон и сможет ли он пробраться в гробницу. Если ребята не вернутся к завтрашнему вечеру, придется отправляться на поиски.

— Как он принял смерть отца? — голос Нарциссы неуверенно звучит в темноте.

— Плохо. Мне и сейчас кажется, что он до конца не понимает, простил он или нет.

Нарцисса с ожесточением выдыхает:

— Я могла бы объяснить ему, но Драко не станет теперь слушать. Он был весь мой, а теперь ты отняла его, теперь ты для него — вселенная, а я осталась сгоревшей звездой за ее краем.

Гермиона от отчаяния сглатывает. Мерлин, как же ей хочется, чтобы они обе нашли общий язык — не ради друг друга.

— Миссис Малфой...

Но Нарцисса поворачивается к ней спиной, укрываясь одеялом. Одинокая, гордая и сломленная. Да, Драко говорил о Снейпе, который старается вернуть ее к жизни, но ей нелегко. Она здесь чужая, ее дом разрушен, муж умер, а сын занят чем и кем угодно сейчас, кроме нее.

— Драко вас любит, — шепчет Гермиона в темноту, пахнущую розами. Снейп приносит их через день: он сам ничуть не изменился, разве что глаза смотрят иначе. — Он с ума сходил, узнав про туман. Он хотел вернуться вопреки всему, постоянно смотрел на вашу фотографию, а когда ее отняли, я нарисовала ему копию — плохую, но она до сих пор с ним.

Нарцисса молчит, и Гермиона сначала откидывает одеяло, чтобы уйти в спальню мальчиков, как и обещала Драко, но потом передумывает. Нет, она останется. Бежать некуда.

Драко

Он просыпается с трудом: Гермиона так и не пришла, хотя он ждал ее до двух ночи, а потом ему снился дождливый Лондон, и достопримечательности кружились внутри него в безумном хороводе.

В Хогвартсе безопасно — но стоит выйти за его пределы, и они снова попадут в хаос войны. Настоящей войны, отголоски которой он еще помнит. И — Поттер. Что они скажут друг другу?

Зевнув, Драко выходит в гостиную: Северус, выглядящий как обычно безупречно в черной мантии, смотрит на него скептически.

— Что, бессонная ночь молодости?

— Она не пришла.

Северус усмехается, взяв чашку с крепким кофе с серебряного подноса.

— Женщина — загадка. Еще вчера она смотрела на тебя томно и обещала прийти, но — не пришла. Бывает.

Драко приподнимает брови, собираясь спросить, не говорит ли он о матери, но сдерживается. В конце концов, это совершенно не его дело. А Северус ему всегда нравился, и то, как он относится к матери, только дает надежду, что она оттает. Сейчас она напоминает застывшую ледяную статую: у нее холодные руки и глаза. И во всем облике нерешительность и потерянность, словно она не может найти себя. Рядом с Северусом мать ненадолго оживает: ее щеки розовеют, и на губах появляется призрак улыбки, но она не позволяет себе сделать ни шага навстречу — а Северус не посмеет ее торопить.

— Блейз считает, что мне повезет с отчимом, — роняет Драко невзначай.

Северус не меняется в лице, только глаза непривычно блестят.

— Забини голову оторвать мало.

— Я не возражаю, — соглашается Драко со всей твердостью. — Маме нужна опора, и ты — лучшая из возможных. Я... до сих пор не могу простить отца, хотя мне несколько раз казалось, что я простил и забыл.

Северус спокойно допивает кофе и со звоном возвращает чашку на поднос. К тостам с джемом и сыру он не притрагивается.

— Я понимаю тебя, поверь. Полноценное прощение и принятие отца придет далеко не сразу, хотя может казаться иначе. Я своего так и не простил, но я и не собирался. У тебя другая история.

В дверях гостиной появляется Нарцисса, и Северус, хлопнув в ладоши, тут же просит появившуюся Винки принести горячий кофейник.

— Доброе утро, — мать целует Драко в щеку и легонько пожимает пальцы Северуса. — Приятно видеть вас вдвоем.

Гермиона, вошедшая спустя пять минут, скользит взглядом по Северусу, потом слегка дергает плечом. Лицо у нее бледное и усталое, словно она тоже плохо спала.

— Ты не пришла, — с упреком замечает Драко, когда они поднимаются из подземелья и идут к главной лестнице. — Я ждал.

Гермиона останавливается и обнимает его за шею, касаясь губами губ. От нее пахнет цветочными духами.

— Прости, — произносит она тихо. Что-то в ее карих глазах вызывает у него подозрение, что между ней и матерью нет понимания, и поэтому она расстроена. — Я останусь у тебя завтра, честное слово. Я и сама хочу проводить ночи с тобой.

В Большом зале около двадцати человек; краем глаза Драко замечает Дафну, видимо, вернувшуюся с задания. Ее щеку прорезывает царапина, глаз заплыл. Она отмахивается от мадам Помфри и жадно заглатывает овсянку. Напротив нее сидит Долгопупс — и Гермиона, всплеснув руками, бросается к нему. Вид у него не лучше, чем у Дафны: чуть позже выясняется, что они были в Бирмингеме вместе.

— В Лондон практически не попасть незаметно, там ожесточенные бои, — Невилл искоса смотрит на Драко. — Мы отбиваем уцелевших волшебников и магглов, которые еще не стали марионетками гоблинов, и направляем в Манчестер. Единственный город, освобожденный от ушастых.

Драко перехватывает взгляд Гермионы и тихо спрашивает:

— Получается, весь Лондон под властью гоблинов?

Невилл кивает, с аппетитом откусывая сэндвич.

— Их задача — превратить любого в своего последователя, а тех, кто сопротивляется отчаянно — обезвредить пулей. Мы разбиваемся на смены, и каждый обязан хотя бы раз в неделю побывать на лондонской смене. Там почти не осталось нормальных волшебников и магглов. Мы забрали твоих родителей, Гермиона. Они в Манчестере.

Она сразу бледнеет, и Драко ободряюще сжимает ее плечо.

— Так они вернулись из США?

— Да.

— Они обещали мне, что сразу свяжутся с Молли и останутся в Норе! — Гермиона нервно стискивает пальцы. — Спасибо, что забрал их, Невилл.

И она крепко обнимает его. Невилл криво улыбается, похлопывая ее по спине.

Драко мрачно думает о том, что прорываться напролом в Лондон бессмысленно: они оба погибнут. Возможно, ему придется обратиться за помощью к Северусу и взять несколько уроков легилименции, а там сама ситуация подскажет, на что стоит пойти ради последней руны.

До обеда они сидят в библиотеке: список помимо Британского музея, Вестминстерского аббатства и района Темпл включает Церковь Всех Святых и Церковь святого Варфоломея. Гермиона только качает головой, и Драко понимает почему: как они попадут внутрь всех этих зданий?

После обеда они поднимаются к МакГонагалл, и она невозмутимо кивает в сторону камина, едва подняв голову от карты.

— Нора! — восклицает Гермиона, крепко держа Драко за руку.

Они шагают из камина на старый ковер гостиной, прожженный в нескольких местах. Комната, небольшая, прямоугольной формы, заставлена потертой мебелью. На стенах — безвкусные картины с пейзажами и фотографии семьи.

— Наверное, Джордж вернулся, — голос Молли Уизли раздается из кухни. — Билл, Джинни, Майкл, живо в гостиную!

Судя по тому, как судорожно вздыхает Гермиона, Драко сразу понимает, как сильно она нервничает.

— Гермиона! — растерянно восклицают все четверо и по очереди обнимают ее, а потом Молли Уизли добавляет, переводя взгляд на Драко: — Я не потерплю Пожирателя смерти в своем доме.

— Я не оставлю ее здесь одну, — отвечает он холодно. — И мы пришли сюда поговорить с Поттером.

Билл скрещивает руки на груди.

— Ты собираешься разговаривать с Гарри?

— Я не собираюсь отчитываться.

Гермиона поспешно взмахивает руками, предотвращая назревающую ссору.

— Молли, честное слово, вы можете ему доверять. Где Гарри?

Молли медленно поправляет съехавший набок передник. Наседка — и ни на минуту не переставала ей быть. Кроме той минуты, когда убила Беллатрису — но это чистое везение. Кухарки не сражаются.

— Гарри в комнате Рона, — неохотно говорит она и бросает им вслед: — А где Рон? Он обещал сегодня быть к ужину, чтобы поговорить с Джорджем...

Не слушая, Драко поднимается вслед за Гермионой по старой скрипучей лестнице.

Поттер сидит в кресле у окна, читая книгу про квиддич. Вокруг война — а Поттер читает книжки в комнате с пожелтевшими обоями. Драко на всякий случай щиплет себя за запястье, убеждаясь, что не спит. Но Гермиона, кажется, ничего не замечает: она мгновенно оказывается рядом с Поттером и обнимает его так крепко, что тот охает.

— Ты меня раздавишь. И где Рон? — Поттер старательно не замечает присутствия Драко. — И как ты отделалась от Молли?

Гермиона, уже открывшая рот, чтобы вывалить на него всю информацию, вдруг становится серьезной.

— Ты прячешься здесь от Молли?

— И от Джинни, — Поттер швыряет книгу на кровать. — Я хотел сражаться, но они не пускают меня после того, как серьезно ранило Артура. Стоит мне взяться за палочку, как они обе бледнеют. Иногда я все-таки отправляюсь с Джорджем или Роном в более-менее безопасные места, но не в Лондон. Мне кажется, они все от меня чего-то ждут, а я не знаю, чего. У меня нет сил, Гермиона.

Драко пристально вглядывается в его лицо и сразу все понимает: Поттер еще не вылез из прошлой войны, а на него возлагают надежды в нынешней.

— Ты не обязан отвечать ничьим ожиданиям, Поттер, — произносит он тихо. — Ты пожертвовал собой в прошлый раз — и хватит. Я был таким же, как ты, долгие полгода до самого ноября. Но я потерял лишь себя, а ты потерял еще и друзей. И ты точно винишь себя в их смерти, да и Азкабан вряд ли добавил веселья.

Поттер поднимает на него глаза, словно замечает впервые.

— Тебе нужно время, и никто не имеет права требовать от тебя чего бы то ни было до того момента, как ты будешь готов.

Гермиона хмурится, и Поттер, отвернувшись, замечает:

— В Азкабане было холодно. И по ночам снились трупы. Всех тех, кто умер в ночь на второе мая.

Гермиона огорченно прижимает руки к груди.

— Гарри, так ведь это болезнь. Драко прав, ты не должен себя заставлять...

— Болезнь?

— Посттравматическое стрессовое расстройство, — охотно поясняет Гермиона своим привычным поучающим тоном, и Поттер криво улыбается. — И быстро оно не пройдет. Азкабан только все усугубил. Тебе нужно...

Поттер сердито взмахивает руками и взъерошивает волосы.

— Мерлина ради, только не ты! Мне все говорят, что мне нужно делать. Идите вы к черту. И почему ты называешь Малфоя по имени, и какого драккла он делает в Норе?

Драко усмехается. Гермиона, стиснув пальцы, взволнованно произносит:

— Мы с Драко вместе: долгая история. Не смотри на меня так, я не сошла с ума и не под Империусом. Гарри, я хотела сказать, что... Рон ушел за Бузинной палочкой.

Поттер молча снимает очки, протирает их краем свитера и водружает обратно на нос. То мгновение, которое он оставался без них, щурясь, он выглядел котенком, потерявшим путь в темноте. Ничего — однажды это пройдёт.

— Но палочка принадлежит мне, — Гарри пожимает плечами. — Суть довлеет над формой, помнишь? Рона она слушаться не станет. Молли знает?

— Нет. Будь с ним осторожен, как бы палочка не одержала над ним верх, как некогда медальон. Только палочка гораздо сильнее.

Гарри постукивает пальцами по подоконнику.

— В медальоне был крестраж, и крестраж был злом. Но палочка сама по себе не несет зла, она испытывает хозяина, чувствует его амбиции и подчиняется им — или указывает для них путь. С Дамблдором она была долгие годы, но не сбила его с пути. Нет, палочка очень сильна, но изначально нейтральна. Все зависит от того, кто ей владеет.

Гермиона принимается нервно расхаживать по комнате, что-то обдумывая. Драко переводит взгляд с нее на Поттера и решительно замечает:

— Поттер, нам нужно тайное место в Лондоне для поиска последней руны. Постоянно возвращаться в Хогвартс будет сложно и опасно, да и вызовет много лишних расспросов. Твой дом на Гриммо отлично бы подошел. А ты можешь там выспаться — мешать мы не будем.

Поттер устало выдыхает. Мысль сбежать из Норы наверняка кажется ему привлекательной.

— Я подумаю. Но там пусто, и везде паутина. И много воспоминаний.

Северус сидит у камина в гостиной, и Драко, сомневаясь, садится рядом. Гермиона только что ушла в библиотеку, чтобы почитать, какое зелье может помочь Гарри, и Драко обещал, что придет попозже.

— Поттер ни разу не был здесь после войны? — интересуется он ненавязчиво.

Северус усмехается, беря полупустой стакан с огневиски.

— Поттер боится встретиться со мной, вот и не приходит. Он ненавидел меня многие годы, а потом вышло, что я всегда был на стороне его матери. Неловко, правда? Подберет слова — придет.

Драко пожимает плечами.

— Допустим, вам обоим есть что сказать друг другу. Ты не слишком поощрял его обучение. И уж явно не старался наладить отношения.

Северус залпом выпивает налитое на донышке огневиски и морщится.

— Я ненавидел его отца и не скрываю этого. И Поттер характером пошел в него. Мальчишка никогда не был мне симпатичен и не вызывал желания иметь с ним хоть какие-то отношения. В нем есть только одно — глаза, как у его матери. Этого вполне достаточно.

Драко машет рукой, чтобы отогнать запах огневиски. Зачем Северус пьет эту дрянь?

— У Поттера немного крыша поехала после войны. А все ждут от него второго спасения мира.

Северус не отвечает, вертя стакан в руке, и Драко поднимается с кресла. Пока жив — нужно успеть поговорить. Пока ты жив, ничего не поздно.

Гермиона сидит в библиотеке за их столиком, обхватив голову руками, и плачет. Слезы капают на страницы лекарственного справочника и растворяются в бумаге. Увидев Драко, она торопливо трет глаза и щеки.

— Я вспомнила школьные годы, — оправдывающимся тоном говорит она. — Я там, в Норе, даже растерялась. Никогда не видела Гарри таким безучастным.

— Гермиона, это пройдет, только понадобятся время и какая-то терапия, я в этом ни черта не понимаю, — Драко садится напротив и придвигает к себе книги. — Мне помогла ты. Возможно, я не до конца стал таким, каким хочу себя видеть, но я на пути к этому, потому что ты рядом. Поттер, видимо, разбит настолько, что от рыжей нет никакого толку. Уизли его только клюют.

Гермиона сердито листает справочник, потом захлопывает.

— Здесь множество рецептов! И все с какими-то нюансами. Проще спросить у мадам Помфри.

Драко закатывает глаза. Одним лекарством не отделаешься. Поттеру надо бежать из Дыры и делать то, что хочется.

— Что у вас с мамой? — Драко пытается застать ее врасплох этим вопросом.

— Ей трудно меня принять, — Гермиона отводит взгляд. — Но я уверена, что однажды мы найдем общий язык. Нам необязательно любить друг друга, а ненависти к ней у меня нет.

Драко проводит рукой по волосам. Как долго! Принять, забыть, простить — на это уходит уйма времени.

— Давай начнем с похороненных в Вестминстерском аббатстве и Храмовой церкви, — предлагает он, и Гермиона одобрительно кивает. — Ты сегодня останешься?

— Только не в подземелье, — Гермиона понижает голос, и в ее глазах пляшут огоньки. — Как насчет Выручай-комнаты? Она превращается в то, что тебе необходимо.

Драко улыбается. Вечно она придумает что-то оригинальное! Впрочем, идея ему нравится, и их точно никто не услышит.

Спустившись к ужину после того, как занесли в список нескольких рыцарей-тамплиеров, они натыкаются на толпу внизу Большой лестницы. У Драко ноет сердце от плохого предчувствия, и Гермиона вдруг восклицает:

— Рон!

Уизли стоит посреди толпы, израненный и едва держащийся на ногах. Услышав голос Гермионы, он победно вскидывает вверх руку — и Драко замечает зажатую в ней палочку. И сразу узнает ее. Да, он обезоружил Дамблдора в ту ночь на Астрономической башне, он был владельцем палочки почти целый год — и не знал об этом.

— Палочка Дамблдора принесет нам успех, — поясняет Рон тем, кто не знает правды. — И может послужить помощью.

Драко краем глаза замечает, как Флитвик и МакГонагалл обмениваются непонимающими взглядами. Гермиона же наоборот сердито топает ногой.

— Там было полно пауков, — Рон поднимается к ней навстречу, хромая. Глаза у него горят. — И я раскидал их Бомбардой. Сначала было страшно — но я представил, что они все боггарты.

Гермиона огорченно качает головой и, схватив его за руку, тащит за собой наверх.

Драко неприятно видеть, как она касается Уизли, понимать, что связь между ними еще тесна. Но он делает глубокий вдох и спокойно поднимается за ними.

— Что ты будешь с ней делать? — Гермиона впивается взглядом в палочку.

— Хранить. Пусть лежит рядом, а когда понадобится...

— Ты не можешь ею сражаться, бестолочь, — Гермиона закатывает глаза. — Палочка послушается только Гарри.

Уизли пожимает плечами, словно не воспринимает ее слова всерьез.

— Тогда я отнесу ее Гарри. И он воспользуется ей в минуту отчаянной необходимости, или как там это работает, — отвечает он, стирая со лба кровь. — Ты только подумай: я переборол боязнь пауков! Принеси мне любого — мне наплевать. Их было так много, что уже наплевать.

И он, сунув палочку в карман, похлопывает удивленную Гермиону по плечу и возвращается к бывшим однокурсникам. Драко не нравится его поведение: оно похоже на поведение человека, который пытается найти себя, но не прячась, как Поттер, а шагая вперед, мысленно зажмурив глаза.

В Большом зале шумно: Финниган и Томас рассказывают, перебивая друг друга, свои злоключения в Запретном лесу, Уизли и еще два человека отправляются к Помфри, чтобы залить раны бадьяном. Бадьяном!

И Драко, забывшись, громко смеется.

— Смешно как обычно, Малфой? — Финниган подходит к их столу и неприязненно смотрит сверху вниз. — Расскажешь, как тебя ранил гиппогриф?

— Не надо, — Гермиона хватает его за запястье, но Драко спокойно высвобождает руку.

— Расскажу кое-что пострашнее, — он садится в самую толпу и наливает в стакан тыквенный сок. — Но рассказ будет длинным.

Кое-что он, конечно же, пропускает, но ужас проступает на лицах слушающих при упоминании Зверя, насекомых и ватиканских ловушек.

Драко только под конец замечает Уизли, который стоит в дверях и внимательно слушает, не сводя с него взгляда.

— В мире есть вещи страшнее пауков, — в заключение говорит он. — И вам повезло с ними не встретиться.

Уизли устало проходит к столу и плюхается на скамью.

— Сколько литров Фелициса ты выпил за эти месяцы, Малфой? Ты был трусливым подонком.

— Мой Фелицис сидит за столом напротив, — отвечает Драко невозмутимо, и Уизли тут же багровеет.

— Подумай, кто ты без нее, — говорит он зло. — Сильно удивишься.

Драко возвращается за стол к Гермионе, отлично понимая, о чем говорит Уизли. Он пытается найти себя внутри своего сердца, но это сложно. Человек так или иначе социален, и все, кто окружает его, могут пошатнуть его и сбить с оси. Держаться нужно крепко. И Драко берет Гермиону за руку.

Гермиона

В Выручай-комнате еще чувствуется легкий запах гари, но она впускает их охотно, стоит лишь пройтись мимо стены и вообразить то, что им хочется увидеть: кровать, ванную комнату с пушистыми полотенцами и уютный камин.

— Когда Поттер вытащил меня из огня, я долго не мог это осознать, — Драко снимает свитер, оставаясь в одной рубашке. — Не думаю, что я бы на его месте поступил так же.

Гермиона скидывает ботинки и устало садится на краешек кровати. В ее голове носятся самые разные мысли, и она пытается их отогнать. Как смотрел на нее Рон — там, на лестнице! Он на мгновение стал другим, он действительно не боялся пауков. Почему? И что теперь их ждет, когда Бузинная палочка так близко?

Но потом она встает и встряхивает волосами, тоже стаскивая с себя джемпер. В Выручай-комнате тепло и уютно. И завтра у Драко день рождения. Отключиться безумно тяжело, но думать и переживать каждую минуту невозможно.

— Мы на пару месяцев станем одного возраста, — улыбается он, притягивая ее к себе. — А потом ты снова станешь старше. Меня это невероятно заводит.

Гермиона тянется к его губам, целует его нежно, но уверенно.

— Я стараюсь не думать о том, что будет "потом", — ее пальчики ловко освобождают пуговицы из петель его рубашки. — Оно слишком мрачно выглядит.

— Нам остается только жить сегодняшним днем, — Драко расстегивает ее бюстгальтер. — Классика войны. Живи сегодня, сражайся и умирай завтра. Сегодня — для нас.

Гермиона подталкивает его к кровати и, стоит Драко сесть, как она забирается ему на колени и обхватывает его ногами.

— Что-то новенькое, — бормочет он, гладя ее обнаженную спину.

Гермиона смеется, опрокидывая его на простыню.

— Думаешь, только ты можешь быть главным в этой игре?

Драко закрывает глаза и шумно выдыхает. Покрывая поцелуями его лицо и спускаясь все ниже и ниже, Гермиона наконец отпускает все мысли. Сейчас их двое, и все.

— Дьявол, что ты делаешь? — шепчет Драко, когда она касается губами его члена.

— Экспериментирую, — отзывается она, довольная результатом.

Драко стонет, стоит ей взять член в рот. И ей нравится это странное чувство власти над ним.

Когда Гермиона снова целует его, поднимаясь обратно к губам, Драко резко переворачивает ее на спину, оказываясь сверху.

— Мой день рождения — мои правила, — заявляет он, сжимая ей руки над головой, а сам принимаясь ласкать ее грудь и бедра, касаясь всего, кроме того, что ей так хочется.

— Попроси.

Гермиона задыхается. Нечестно так мучить ее! В следующий раз она отыграется.

— Пожалуйста.

Драко скользит рукой между ее ног — да, именно там, где нужно, и Гермиона выгибается ему навстречу. Он входит в нее торопливо, накрывая собой целиком, и утыкается носом в ее шею. Дыхание, прерывистое, частое, ритмичные движения, редкие, жадные поцелуи — и Гермиона ощущает покалывание в теле, возбуждение нарастает, и ее пальцы судорожно сжимают плечи Драко.

— Я... — она не успевает сказать, дрожа, запрокинув голову.

Драко отстает на несколько мгновений и, тяжело дыша, торжествующе смотрит на нее.

— Первая победа в библиотеке не считается, — произносит он довольно, и от этих слов у нее бегут мурашки. — По-моему, это лучший день рождения.

Гермиона ловит себя на мысли, что она счастлива, как может быть счастлив человек посреди войны: яркое, ускользающее чувство, но настоящее и осязаемое.

Но к нему примешиваются беспокойство и страх — два военных спутника. Ей снится горячий расколотый камень, и слова про погибель звучат в ушах. На камне написано проклятие — для мира — и она прочитала его. Раз МакГонагалл не может помочь, придется искать самостоятельно.

Драко обнимает ее и накрывает их обоих одеялом.

— Пожалуйста, не думай ни о чем сегодня, — произносит он тихо. — Через полчаса наступит полночь, и мне исполнится девятнадцать. И я наконец не одинок.

— Давай проверим, цветут ли розы в мэноре? — Гермиона поднимает на него глаза. — Я хочу посмотреть.

Драко некоторое время молчит, потом замечает:

— Я хотел предложить тебе это с первого дня, как мы оказались в школе, но боялся, что тебе будет неприятно там оказаться... из-за прошлого.

— Оно в прошлом, — заверяет Гермиона. — Шрамы напоминают нам о том, что случилось, вот и все, но они не болят. А твоя Метка со временем исчезнет.

Гермиона использует один из порталов, которые выдаются жителям замка для того, чтобы попасть в места, где камины или разрушены, или их нет.

Они оказываются перед искореженным кованым забором с распахнутыми воротами. Ветер играет воротинами, раскачивая их в разные стороны, небо затянуто серыми тучами, с изредка проглядывающим солнцем. Драко первый проходит вперед, и Гермиона, оглядываясь, идет следом, держа палочку в руках.

Сад перед домом заброшен, но еще не успел одичать, только дорожки проросли травой, и вместо павлинов по ним скачут голодные вороны.

— Розарий позади дома, — поясняет Драко, и в его серых глазах мелькает боль. — Зайдем сначала внутрь?

В холле темно и сыро, и под ногами валяются остатки мебели и штор. В гостиной сквозь разрушенный местами потолок виднеется небо, полные влаги ковры чавкают, а на опрокинутых креслах — следы птичьего помета. Картины порваны и вытащены из рам, на одной из них пожилой волшебник сидит в углу, закрыв лицо руками: к его островку подбирается вода, другой угол изгрызен мышами.

— Репаро! — произносит Гермиона, возвращая полотну прежний вид.

Человек на картине смотрит на нее с любопытством, но потом морщится.

— Грязнокровка! — заключает он устало. — Не стоило и спасать...

— Мы можем это исправить, — Драко машет палочкой у него перед глазами. — Простенькое заклинание "Вспыхни" — и ваши страдания закончатся, милорд Руфус.

Человек поворачивается к ним спиной, и Гермиона ставит картину внутрь пустого шкафа.

— Прапрапрадед, — Драко поджимает губы, — или еще дальше. Он всегда чем-то недоволен. Идем.

Гермиона обводит комнату взглядом: здесь ее пытала Беллатриса, а теперь от нее остался лишь ветер. Мерлин, как было страшно тогда! Но она ничего не выдала — и гордилась этим.

Они поднимаются наверх, осторожно наступая на ступени лестницы, продавленной упавшей крышей. От верхних комнат практически ничего не осталось, но Драко находит свою безошибочно: на стене висят пустые портреты в тусклых рамах, залитые дождем, на грязном полу валяется плакат с "Паддлмир Юнайтед". Из-под упавшего шкафа выглядывают придавленные книги.

Тихо и тошно. Мэнор умирает и умрет, если они не победят. Гермиона подбирает одну из книг — сборник по травам — и кладет на стол, чудом уцелевший в самом углу.

— Удивительно, но здание меня не отталкивает, мне только очень тоскливо, — произносит она шепотом. — Я обещаю, что сделаю все, что могу, когда мы закончим войну — и дом вернется к Малфоям.

Драко ничего не отвечает, молча разворачиваясь и спускаясь обратно. Гермиона раздумывает, не наложить ли заклинание сохранения, но потом решает, что это привлечет ненужное внимание.

Розарий, разбитый за домом, цветет. Розы — белые, красные, бордовые, розовые, даже желтые — кажутся островком жизни рядом с умирающим домом. Непогода, отсутствие заботливых рук, снующие мыши и жадные улитки — им все нипочем, и розы держат головы так же гордо, как и в прежние времена, и, отцветая, бесшумно падают на гравий.

Драко срывает три крупные красные розы с бархатистыми лепестками и взмахом палочки вплетает их в распушившиеся от влажности волосы Гермионы.

— Волшебство, — говорит он негромко. — Ты в моем саду, в мой день рождения, невероятно красивая.

Гермиона прижимается к его груди и закрывает глаза. Драко обнимает ее, и они долго стоят неподвижно, слушая, как розы покачиваются на теплом ветру.

МакГонагалл находит их в библиотеке и недовольно замечает, поджимая сухие губы:

— Поттер появился без спроса в моем камине и просил передать, что готов дать вам то, о чем вы просите. Для этого вам нужно увидеться с ним в Норе послезавтра вечером.

Гермиона переглядывается с Драко. Значит, Гарри еще не окончательно отчаялся.

— Грейнджер, чем нам грозит поведение Уизли? Зачем ему палочка Альбуса?

— Не знаю, профессор.

— Сделаем вид, что я вам поверила, — МакГонагалл обдает их ледяным взглядом. — И все-таки никак не могу поверить, что вы взялись за ум, Малфой.

Драко приподнимает брови, когда она разворачивается и торопливо уходит, кивнув мадам Пинс, потом наклоняется к Гермионе.

— Всегда хотел увидеть дом Блэков на Гриммо.