Под куполом (гет)

Рон

Малфой не объявляется и во второй вечер, и Рону опять приходится врать, что Малфой болен и не встает с постели. Кому-нибудь, разумеется, могло бы прийти в голову пойти и проверить, но гоблины начали нападение на Манчестер, и о Малфое все забыли. Только Пэнси скривилась и пожала плечами.

— Думаешь, нет ли твоих в городе? — Пэнси садится напротив него в кафетерии.

— Именно мои сейчас в городе, — Рон фыркает. — Как и остальной Орден. И я бы хотел оказаться сейчас там, рядом с ними. Если гоблины открыто начали войну с последним городом, развязка близко. Вопрос в том, где окажемся мы с тобой.

Пэнси касается его руки. Она красивая, и Рону кажется странным, что он когда-то совершенно этого не замечал.

— Ты плохо выглядишь, — произносит она, глядя на него внимательно.

— Снились кошмары, в которых я сражаюсь сам с собой и с Палочкой, — Рон тяжело выдыхает, взъерошивая волосы. — Она все жаждет склонить меня на темную сторону, а подчинить ее себе полностью у меня, видимо, не хватает сил.

Пэнси лукаво улыбается.

— Останься ночью со мной, не увидишь никаких кошмаров.

Рон густо краснеет.

— Слушай, у меня с девчонками опыта никакого нет. С одной бегал и целовался, а другая... Не сложилось, сама знаешь.

Пэнси смеется и качает головой.

— Плевать. Считай, что ты ждал меня и точно не умрешь девственником в этой войне.

После завтрака их вызывает один из гоблинов-начальников и некоторое время молчит, постукивая длинными ногтями по лакированной поверхности стола.

— Оставшиеся защитники укрылись в соборе Манчестера, город полон тварей и раненых, ваша задача в составе небольшой группы избавиться от первых и помочь вторым. Все ясно? Как справитесь — вернетесь и доложите. Сделаем следующий шаг — и выиграем. Тогда вы получите то, что мы обещали.

Выйдя из кабинета, Рон задумчиво интересуется:

— Что за следующий шаг?

— Ритуал, который гоблины задумывали еще давно, — Пэнси размашистым шагом идет по коридору. — Пока Грейнджер с Малфоем собирали руны, гоблины следили и в свою очередь собирали противодействующие силы. Думаешь, почему они не прихлопнули эту парочку, пока могли?

— Какой еще ритуал? — Рон резко останавливается. — Мы можем ему помешать? Погоди: это та самая чушь про магические способности?

Пэнси прижимает палец к губам.

— Тихо! Да, они собираются, так скажем, закрепить результат. Маги забудут о магических способностях, гоблины останутся управлять миром. Я пыталась выяснить подробнее, но меня не допускают до информации. Поэтому я так надеялась, что Нарцисса принесет мантию-невидимку, но Снейп испортил все мои планы.

Рон смотрит на нее озадаченно:

— У нас есть мощная палочка, возможно, она заменит мантию, скроет нас. Я не собираюсь становиться магглом, Пэнси. Если есть шанс спасти магический мир, мы должны рискнуть, и как можно быстрее.

Пэнси кивает: ее щеки розовеют, и губы вытягиватся в улыбке.

— Какой ты решительный! Пойдем, нас ждет Манчестер. Будь осторожен: нам совсем некстати наткнуться сейчас на твою семью.

Город кажется пустым до первого поворота, за которым на них обрушивается огненный краб, а над головой жужжат разозленные докси.

— Осторожно! — Рон отталкивает Пэнси, чтобы та не попала под огненную струю. — Риктумсемпра!

Палочка в его руке словно подпрыгивает, ударяя в крабов волной зеленого цвета, и от них не остается ничего, кроме обгорелых панцирей. Докси, испуганно кружась, тут же исчезают в небе.

Рон довольно присвистывает, но Пэнси качает головой.

— Не вижу ничего хорошего. Палочка вынуждает тебя убивать — не важно кого. Что ты сейчас чувствуешь?

— Собственную крутость.

— Именно! — Пэнси смотрит на него сердито, совсем как Гермиона. — Ничего крутого в этом нет: палочка управляет тобой, а не наоборот. Пытайся ей противостоять. В следующий раз на месте крабов могут оказаться твои родители.

Собор они обходят стороной, и на пути им встречаются только несколько слизеринцев, но вдалеке Рон замечает Невилла, сразу сворачивая в сторону. Несмотря на мощь палочки, от нескольких укусов докси он не успевает увернуться, а Пэнси едва не попадается в лапы паука. С красными колпаками они расправляются быстро и, тяжело дыша, заходят в один из пустующих домов, чтобы отдохнуть.

Пэнси, раскрасневшаяся и взбудораженная, притягивает его к себе и жадно целует.

— Люблю секс в опасных ситуациях, — шепотом произносит она, и Рон снова краснеет. — Просто отключи голову, не думай. Чувствуй.

Рону всегда казалось, что в этот важный для него момент он будет представлять себе вейлу. Но в реальности все всегда выходит совершенно иначе: лицо Пэнси, ее губы — ее нетерпеливые, жадные губы и руки, бесконечные пуговицы блузки, кружево трусиков, которые он сдвигает дрожащими пальцами. Все происходит стремительно, в непривычной обстановке, Гермиона бы... Рон тут же вытряхивает эту мысль из головы.

Грудь у Пэнси красивая — впрочем, обнаженную женскую грудь Рон видел только на картинках в каком-то похабном журнале, который выписывали близнецы, поэтому для него любая грудь — красивая. С торчащими розовыми сосками. Рон берет один из них в рот и нежно прикусывает, отчего Пэнси стонет, а его член больно упирается в ширинку джинсов.

— Как этого не хватало, — Пэнси прикрывает глаза, обхватывая его ногами. — Да, Мерлин святой, как же хорошо!

Мир кружится перед глазами, когда Рон оказывается внутри нее и не сдерживает громкий стон. Пэнси зажимает ему рот ладонью, и Рон, сделав несколько изумительных, но неуклюжих движений, аккуратно отпускает ее.

Они довольно смотрят друг на друга, запыхавшись.

— Неплохо для первого раза, — Пэнси удовлетворенно треплет его по щеке. — Я вечером покажу, как может быть весело вдвоем. А теперь пошли: надо найти Хиггса и Уоррингтона и отчитаться, что город мы от тварей очистили, а собор недосягаем.

Шатаясь словно после пинты огневиски, Рон выходит за ней в сырой июньский день. Палочка в его руке дрожит еще сильнее, и когда впереди они видят Хиггса и Булстроуд, она едва не выскакивает у него из руки.

— Уоррингтона пауки сожрали, — мрачно заявляет Булстроуд, отряхивая прожженное в нескольких местах платье. — Остальные целы. Паркинсон ждут в Министерстве, нас оставили патрулировать пустые улицы — на случай, если появится Орден. Ты слышишь, Уизли?

— Уизли пойдет со мной, я ему доверяю.

Булстроуд усмехается, и ее толстые губы вздрагивают.

— Завела себе новую собачку?

— Не завидуй, заведи свою, — Пэнси морщит нос. — Всем удачи, ребята.

Трансгрессировав к Атриуму, они некоторое время стоят молча, и Рон берет Пэнси за руку.

— Я прикрою, если что-то пойдёт не так, — успокаивающе произносит он. — Но сомневаюсь, что гоблины что-то с тобой сделают. Ритуал только готовится, им рано избавляться от свидетеля, если ты волнуешься об этом.

Пэнси заправляет прядь волос за ухо.

— Все происходит слишком быстро. Будем готовы действовать мгновенно, и нужно предупредить чертову Грейнджер. Только ее руны и заклинание, произнесенное вовремя, помешают гоблинам. Я раньше наоборот хотела поддаться, стать магглом, мне нечего было терять. Но теперь я передумала. Понимаешь? Я хочу абсолютно магический модный магазин со шляпками, пальто и мантиями напротив "Вредилок", чтобы подмигивать тебе весь рабочий день.

Рон улыбается. Пэнси совсем не похожа ни на Гермиону, ни на маму, она — его глоток свежего воздуха. И не нужна ему Палочка, чтобы стать кем-то, ему необходим нужный человек рядом.

От этой простой истины у Рона перехватывает дыхание. Он недавно начал понимать, что Палочка действительно ему не по плечу: он не Дамблдор, чтобы одолеть ее, и не Гриндевальд, чтобы желать поддаться, а держаться в нейтралитете у него не получается. Рано или поздно Палочка начнет подчинять его себе: это не хорошо и не плохо, просто факт — и Рон принимает его.

Использовав дезиллюминационное заклинание, Рон проскальзывает внутрь Атриума вслед за Пэнси. У фонтана ее уже ждут три верховных гоблина и одновременно делают знак подойти поближе.

— Слушайте очень внимательно каждое слово, мисс Паркинсон. У вас нет права на ошибку.

Они проходят к лифтам и спускаются на нижний уровень. Рон едва успевает втиснуться в лифт так, чтобы никого не коснуться и не помешать дверям закрыться.

На минус третьем уровне царит сумрак, галерея наполнена сыростью. В самом ее конце виднеется крошечная черная дверь с выгравированными на ручке рунами.

Идущий впереди гоблин распахивает ее и проходит внутрь, остальные следуют за ним, оказываясь в небольшом овальном помещении в готическом стиле с витиеватыми колоннами, поддерживающими стены. Гоблин щелкает пальцами, и на стенах загораются факелы.

— Мы в одной из самых древних комнат Англии. Практически никто из магов о ней не подозревает, кроме тех, кто стережет руны, — гоблин обводит комнату взглядом. — Здесь любое волшебство имеет тройную силу. Послезавтра мы проведем здесь ритуал, который навсегда изменит жизнь магического сообщества. Ваша задача, Паркинсон, будет нарисовать вот эти линии в указанных местах. Гоблинские руки не годятся для рисования. Возьмите чертеж, изучите вечером, будут вопросы — обязательно уточните. Выполните все верно — ваша мать останется жить.

Рон напряженно следит, как гоблины сосредоточенно ходят по помещению, переговариваясь и указывая на некие точки на плитах. Они оставляют на полу мантию, несколько драгоценных камней, старинную корону с лилиями и львами и длинный тонкий мел.

Проходит час, не меньше, в течение которого гоблины не обращают на Пэнси никакого внимания. Она стоит в стороне, прислушиваясь к разговору, но он идет на гоббледуке, а значит, без Билла им не разобраться, но, к сожалению, Билл далеко.

Когда Пэнси отпускают, и они поднимаются в кафетерий, Пэнси долгое время молчит, глядя перед собой.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — Рон придвигает ей салат и чашку кофе. — Обещания гоблинов пустые, да и твоя мать не умирает, ей нужна постоянная терапия, как говорит мадам Помфри.

Пэнси кивает, неохотно беря в руки вилку.

— Раньше они обещали вылечить ее так, чтобы она стала прежней.

Рон пожимает плечами.

— Нужно обратиться в Мунго. Если там подтвердят, что... Тогда остается принять и любить ее такой, Пэнси. Родители Невилла вообще сошли с ума, но он не отрекается от них. В жизни, знаешь, куча трудностей, но тебе больше не нужно справляться с ними одной.

Пэнси слабо улыбается.

— Пора идти разбираться с рисунками. А тебе каким-то образом необходимо предупредить Поттера. У вас есть связь?

— Если прикроешь, я быстро трансгрессирую на Гриммо. Только сначала проверю, что там с Малфоем, — Рон поднимается из-за стола. — Встретимся вечером у тебя, да?

Вместо ответа Пэнси поднимает голову для поцелуя. Рон вспоминает, как мать безразлично и на автомате чмокает отца, и, наклонившись, целует Пэнси по-настоящему.

В комнате Малфоя, полутемной и прохладной, неожиданно обнаруживается сам взъерошенный и уставший Малфой, нервно расхаживающий по комнате с такой быстротой, что у Рона кружится голова.

— Ты откуда взялся?

— Мне некогда объяснять, Уизли...

— Вот именно, что некогда, — Рон перебивает его, и Малфой тут же зло кривит губы. — Гоблины готовят контрритуал, который сотрет магию в голове волшебников, понимаешь? Мне нужно срочно связаться с Гарри.

Малфой становится бледнее, чем обычно.

— Когда они собираются осуществлять ритуал?

— Послезавтра, — и Рон быстро объясняет все про комнату, Пэнси и гоблинов. — Времени почти нет. У тебя есть план?

Малфой хмурится. Лицо у него похоже на лицо человека, который принял какое-то невероятно страшное решение.

— Да. Я успею, если снова прикроешь. Поттеру я сообщу сам. Возможно, я уже не вернусь сюда, так что встретимся на ритуале. Ты, я так понимаю, на стороне Ордена?

Рон переступает с ноги на ногу.

— Да. Если Палочка не подведет. Она последние пару дней совсем плохо меня слушается. А ты жил с этой палочкой почти год и даже не догадывался о ее силе. Почему?

— Я не использовал ее в сражении, — Малфой устало зевает. — Кроме того, я пользовался своей палочкой, параллельно обладая Бузинной. Это немного разные вещи, Уизли.

Рон выходит от него озадаченным и прислоняется к стене, пытаясь собрать мысли. Черт знает что происходит! И он посередине этого безумного водоворота, из которого впервые придется выплыть самостоятельно.

Пэнси лежит на кровати, в одной руке держа чертеж, другой медленно повторяя рисунок в воздухе.

— Ничего не понимаю, куда идет вот этот узор?

— Ты держишь его вверх ногами.

— Тьфу ты! — Пэнси резко садится и поворачивает страницу. — Как на первом курсе, все ведут заклинание вправо, а я влево. Булстроуд потом неделю хихикала.

Рон осторожно отнимает у нее инструкцию и кидает на стол.

— Черт с ним. Попозже посмотришь. Гарри информацию получит, а я хочу хоть ненадолго выбросить все из головы, иначе она взорвется.

Пэнси громко смеется, обнимая его.

— Понимаю. Иди сюда. Я, кажется, обещала тебе показать, как можно веселиться вдвоем?

Гермиона

Дочитав Роман, Гермиона откидывается на спинку кресла и пробегает глазами список персонажей, который она составляла во время чтения. Их гораздо больше, чем рун, и совершенно непонятно, какие им подходят и в том ли порядке, в каком они появляются в книге. Сердито бросив перо, Гермиона подходит к окну и смотрит на затянутую туманом площадь Гриммо.

Где-то там — Драко.

Потом она возвращается за стол и придвигает лист с набросанным заклинанием к списку персонажей. Измена, Зависть, Прекрасный Прием, Любовь, Радость, Уныние, Старость, Время... И многие, многие другие — как разобраться?

Гермиона соотносит их наугад, рисуя стрелки и ставя в конце вопросительный знак.

Гарри, который отмахивался от книги и возился на кухне, входит в гостиную с озадаченным выражением лица.

Сердце у Гермионы ударяется о ребра.

— Что случилось?

— Послезавтра гоблины собираются провернуть ритуал, после которого мы все станем магглами, — Гарри мрачно засовывает руки в карманы джинс. — Нам нужно оказаться в Министерстве и ударить ритуалом против ритуала.

Гермиона приподнимает брови:

— Откуда ты узнал?

— Рон сообщил.

— Рон?

— Мы обменялись зеркалами, как с Сириусом. И можем по ним переговариваться, — Гарри звучит не слишком уверенно. — Так что информация прямиком из Министерства.

Гермиона скептически замечает:

— Когда вы с Роном успели изучить Протеевы чары? Да еще настолько продвинутые. Не припомню, чтобы вам особенно нравились пары у Флитвика.

Гарри закатывает глаза.

— Гермиона, некогда рассуждать о Флитвике, понимаешь? Нам нужен план, как проникнуть в Министерство и как успеть вовремя, и главное — как помешать гоблинам.

Гермиона выпрямляется, пытаясь сдержать смех. Все с точностью наоборот!

— Ты же говорил, что наши планы никогда не работают, Гарри.

— Ты издеваешься? Нам нужна карта Министерства и несколько запасных вариантов развития действия. И знаешь, я наконец чувствую, что все происходящее мне интересно, — Гарри раздраженно разводит руками. — Так что давай думать.

Гермиона тяжело вздыхает.

— Ты забываешь, что у нас нет самого главного: последнего ингредиента. Без него все планы не имеют смысла. Да и заклинание еще не закончено, я совсем не уверена, что руны пойдут по обозначенному порядку, тут даже три варианта.

Гарри пожимает плечами. Он действительно выглядит гораздо бодрее, чем в предыдущие недели, и даже встречался с Джинни в Норе. Молли, разумеется, ничего не сказала, но в глубине души она должна быть рада.

— Придется рискнуть и придумать что-то. Последний ингредиент — невероятная вещь, помнишь? В мире не так уж и много невероятных вещей. Надо просто подумать, что может войти в их число.

— Особенно если они нематериальные, что вполне возможно, — уточняет Гермиона. — Хорошо. План Министерства у меня есть, вот, тебе только нужно отметить, где тайная комната и как к ней пробраться, и главное — как из нее сбежать. Я к вечеру составлю окончательную версию заклинания, и мы начнем обсуждать эти самые невероятные вещи.

Гарри поднимается к себе, зажав план под мышкой, а Гермиона возвращается к заклинанию, нервно теребя край пергамента.

— Только никто не должен знать, ладно? — голос Гарри доносится с пролета, над которым торчат головы эльфов.

— Думаешь, нам не нужна помощь?

— Я бы рассказал только Снейпу, но он привязан к замку, — Гарри возвращается вниз на несколько ступеней. — А остальным я не доверяю, и уж точно нельзя говорить МакГонагалл. Ее опекунство последнее время утомляет, а всех нюансов ей не расскажешь. Мы и раньше практически все делали сами, справимся и сейчас. Когда сражающихся слишком много, начинается хаос.

Гермиона молчит, не отвечая, и шаги Гарри стихают на лестнице.

Она выбирает два варианта текста: в первом Силу приравнивает ко Времени, а Красоту к Щедрости, во втором Сила становится Великодушием, а Красота остается Красотой. Знание Гермиона приравнивает к Старости, Власть к Ненависти, а Смерть — к Надежде.

...К Министерству они прибывают, выпив зелье, позволяющее трансгрессировать через Купол, и заодно делают по глотку "Гибели воров". Накрапывает дождь, ворота Атриума тускло поблескивают, отражая свет фонарей.

Гермиона поеживается под мантией-невидимкой, и Гарри успокаиваюше похлопывает ее по плечу. Разумеется, никакого физического последнего ингредиента у них нет, хотя Гарри настойчиво предлагал взять с собой Шляпу, считая ее началом и концом магии. Но стащить Шляпу незаметно непросто, хотя Гарри упорствовал, напоминая, что из Шляпы можно вытащить меч Годрика, а он вполне может быть связан с гоблинской магией.

Но Гермиона наотрез отказалась красть Шляпу, уверенная, что последний ингредиент — нематериальная вещь. Что-то вроде надежды или веры. Не сдавайся — и все получится. Верь, когда уже никто не верит. Надейся, когда для надежды нет ни единого повода.

— Я все-таки рассказал Снейпу о том, куда мы идем, — Гарри шепчет ей на ухо, пока они маленькими шагами идут к дверям. — Подумал, что он должен знать, ведь если все вернется на свои места, он исчезнет. А они с Нарциссой, кажется, неплохо друг другу подходят, хотя у меня в голове это никак не укладывается.

— И что он сказал?

— Что я опять бестолково лезу в самое пекло. Мне начинает нравиться его ворчливость. Во всяком случае, сейчас он всегда честен со мной. Мы несколько раз говорили о маме, он сперва отводил взгляд, но постепенно привык, — Гарри постукивает палочкой по двери, и та распахивается, впуская их в Атриум. — Да, войти легко, а вот выйти невозможно.

Но в Атриуме у фонтана стоит Рита Скитер, держа в руках палочку, и две саламандры, вооруженные копьями. Они нервно всматриваются в стеклянные двери, и Гермиона тихо вздыхает. Все-таки Драко был прав, говоря, что они еще увидят Скитер. Сейчас, в клетчатой юбке и кепке, в черной куртке с молнией она выглядит гораздо увереннее, чем там, под Парижем. И Гермиона невольно вспоминает, что сама не смотрелась в зеркало уже несколько дней. Никому не хочется видеть свои собственные глаза, полные отчаяния.

— Я чувствую человеческий запах, — произносит одна из саламандр в черной набедренной повязке. — Но никого не вижу.

Скитер поднимает палочку, и красный луч пролетает над их головами.

— Значит, рядом Поттер в мантии-невидимке. Снейп всегда утверждал: слышишь, чувствуешь, но не видишь? Значит, возле тебя Поттер. Чертов мальчишка, вечно портит все мои планы...

Скитер принимается швыряться заклинаниями во все стороны, но Гермиона и Гарри уже оказываются по ту сторону Атриума и сворачивают в крошечный коридор за лифтами, чтобы подняться по лестнице.

— Придется снять мантию, которая всех так раздражает, — Гарри ухмыляется, сворачивая волшебную вещь.

— Осторожно! — Гермиона отталкивает его в сторону, и стрела, отскочив от мраморной стены, падает к их ногам. — Мальчишки!

На верхнем пролете лестницы появляется Хрюша, Джек и Ральф — она все еще помнит их имена. Они натягивают луки, а еще двое мальчишек за их спиной целятся в них кривыми дротиками.

— Протего! — реагирует Гермиона, а Гарри выкрикивает:

— Инкарцеро!

Мальчишки валятся с лестницы один за другим. Отбиваясь и уворачиваясь, Гарри и Гермиона прорываются вперед, вверх по лестнице, и останавливаются на следующем пролете, тяжело дыша. Гарри шипит, смотря, как сквозь рукав проступает кровь от попавшего в нее дротика, Гермиона касается глубокой царапины на щеке.

— Легко отделались, — выдыхает она. — Десять на двоих — такое нам раньше не встречалось. Подожди, я достану бадьян.

Они заворачивают за угол на втором этаже и садятся на пол. Гермиона рукой пытается нащупать лекарство, но потом, чертыхнувшись, использует Манящие чары.

— Надеюсь, дротик не отравлен, — Гарри облизывает сухие губы, когда Гермиона прижимает к ране губку, смоченную бадьяном. — Спасибо, ты всегда быстро ориентируешься. Я хотел сказать, что не представляю, какой бы была моя жизнь, если бы ты не зашла в наше купе.

Гермиона слабо улыбается. А как сначала они над ней посмеивались? И она легонько треплет Гарри по волосам.

— Я знаю. Мы все одна семья, несмотря на то что у нас с Роном не вышло. Но я уверена, что он не останется один.

И ей тут же вспоминается усталое и серое лицо Молли.

— Мы с Джинни недавно поговорили, — Гарри заклинанием стирает кровь с рукава. — Она не злится, что я вел себя как потерянный. Я и был потерянный и, честно говоря, даже сейчас не до конца пришел в себя после войны. Мне не хочется сражаться, но я не могу отступить. Просто прежнего азарта уже нет, словно меня выжали.

Гермиона кивает. Их главная задача — помешать гоблинам стереть магию, а там видно будет, что произойдет.

Передохнув, они продолжают путь: чтобы попасть в комнату наиболее безопасным способом, нужно пройти через третий этаж и спуститься через боковой коридор.

На третьем этаже подозрительно тихо, но стоит им пройти чуть больше половины галереи, как невидимая волна вышибает из рук палочки и сбивает их с ног. Словно из ниоткуда рядом появляются три гоблина, один из них хватает Гермиону за шею, другой щелчком отбрасывает Гарри к противоположной стене.

— Мисс Грейнджер, вы нам невероятно нужны, — скрипучий голос раздается над ее ухом, и она чувствует холодок лезвия, приставленного к шее. — Дернетесь — пригодитесь и мертвой.

Краем глаза Гермиона замечает, как Гарри пытается дотянуться до палочки.

— Я предлагаю договориться...

— Поздно. Да и за вами никто не придет, мисс всезнайка. Медленно идите вперед. Вы, признаться, нам порядком надоели. Слишком много ума, слишком мало уважения...

Гарри успевает швырнуть ослепляющий порошок в лицо гоблина и дотянуться до палочки, и в ту же секунду гоблин, держащий Гермиону, выпускает кинжал из рук и издает странный звук.

— Примите мой знак уважения, — позади нее раздается знакомый голос, полный ярости.

— Драко! — Гермиона резко оборачивается, и второй гоблин оседает на пол бесформенной кучей. Из его груди торчит кинжал Беллатрисы.

Гарри бросает Гермионе палочку, метнув заклинание в третьего гоблина, и коридор погружается в тишину. Все трое с мгновение смотрят друг на друга, и Гермиона машинально потирает шею.

— Нет времени на вопросы, — Драко вытаскивает кинжал из груди гоблина, морщась, стирает с него кровь и прячет, потом берет Гермиону за руку не улыбаясь. Его лицо сосредоточенно, губы бледны. — Поттер, ты страхуешь сзади.

И они бегут вперед — как бежали раньше, рука в руке. Гермионе даже не хочется ни о чем спрашивать: Драко жив и не потерял рассудок, большего ей сейчас и не нужно.

— Дьявол, откуда ты взялся? — Гарри пыхтит позади, озираясь. — И очень вовремя.

— Поверь, ты не захочешь знать всей правды, во всяком случае в эту минуту, — Драко сворачивает направо, потом налево и снова налево, пока они не оказываются перед лестницей, ведущей вниз. Сойдя на одну ступеньку, он вдруг оборачивается — и Гермиона подается вперед, отвечая на его поцелуй. Ни слова, только взгляд — и все сказано.

— Почему люди постоянно целуются прямо передо мной, когда целоваться вообще некогда? — Гарри раздраженно вздыхает. — И разве мы не должны были повернуть направо?

Драко вытаскивает старый план Министерства. Гермионе кажется, что она давала похожий Рону.

— Уйдем направо — окажемся в ловушке призраков. Налево короче, но, похоже, в темноте нас ждут твари. И сразу за ними — комната. Гермиона, заклинание с тобой?

По ее спине бегут мурашки. Что-то не так!

— Да, в двух вариантах, но у нас нет последнего ингредиента...

— Об этом не волнуйся, — он усмехается.— Когда окажемся в комнате, делай только то, что я говорю. Поттер, все наши договоренности в силе. Мерлина ради, не забудь.

Гермиона на бегу смахивает с лица прядь волос.

— Ваши договоренности? А, так вот кто использует зеркала! Мерлин, я уже всерьез поверила, что Рон одолел Протеевы чары!

Драко коротко смеется. Они спускаются вниз по крутой лестнице и останавливаются в плохо освещенном зале с одинокой мерцающей лампой. На стенах развешаны старые документы в пыльных рамах, одинокий шкаф в самом углу завален пергаментами. Где-то наверху слышно, как надрывно работает лифт.

— Между нами и комнатой — три зала, — Драко с Гарри быстро сверяются с планом. — Уверен, они не пустые, но гоблинов там нет, они ждут в других местах. Твари могут быть самые разные. Не теряйся, Поттер. Мы к этому привычные, кого только ни видели. Используй заклинание против всего, что движется. И лучше — не Экспеллиармус.

Гарри закатывает глаза, и Гермиона широко улыбается.

Они медленно входят в следующий зал, держа палочки наготове.

— Люмос! — шепчет Гермиона, и тогда они замечают мертвецов, уже подступающих к ним отовсюду. Их глаза горят красным светом, кожа на руках покрыта струпьями. — Зараженные! Как там — в Праге! С ними бессмысленно сражаться. Гарри, смотри, чтобы они тебя не укусили. У меня с собой есть противоядие, но, боюсь, оно давно испорчено.

Расшвыривая зараженных заклинаниями и спотыкаясь о тела, они с трудом оказываются на противоположном конце комнаты перед запечатанной дверью.

— Бомбарда максима! — выкрикивает Гарри, но ничего не происходит. — Какого драккла?

Дверная ручка превращается в лицо мужчины и устало интересуется:

— Что является советчиком в несчастье?

Гарри уже собирается что-то ответить, пока Драко продолжает держать наступающих мертвецов на расстоянии, когда Гермиона торопливо выпаливает:

— Книга!

— Верно, мисс, — и дверь распахивается, впуская их внутрь следующей комнаты и с лязгом захлопываясь.

— Гермиона, почему и в несчастье твой советчик — книга, а не друг? — Гарри с Драко переглядываются, и Драко пожимает плечами, пряча усмешку.

Гермиона невозмутимо встряхивает волосами.

— Потому что книга беспристрастна. А друзья, знаешь ли, бывают разные и советуют разное.

Гарри не отвечает, и они внимательно осматривают комнату, не отходя далеко от дверей. В ней тепло, почти жарко, и невероятно влажно. В центре стоит небольшой садик с пальмами, скрывающими от глаз противоположную дверь. Кое-где на стенах виднеется паутина и следы длинных когтей.

— Сочетание настораживает, — признается Драко встревоженно. — Держитесь рядом. Нам только мантикоры...

Договорить он не успевает: огромный зверь, напоминающий льва, но с хвостом скорпиона, сбивает его с ног. Гермиона и Гарри разом ударяют взрывным заклинанием, Драко же, ухитрившись вытащить кинжал, всаживает его в пасть твари. И тут же со стен спускаются гигантские пауки — те, что живут в Запретном лесу. Одни хватают Гарри и тащат его за собой, другие пытаются подобраться к Гермионе, но она вертится ужом, направляя заклинания на все наглые лапы и жвала, пытаясь дать Драко время подняться.

— Авада Кедавра! — повторяет он несколько раз, и те пауки, что остались в живых, выпускают взъерошенного Гарри и исчезают в стенах. — Ребята, есть ситуации, когда другого выхода нет. А вы обращаетесь с ними, как с людьми.

Гарри сердито поправляет сползшие очки.

— Я не собираюсь применять заклинание, которое убило моих родителей.

— Поттер, ты применяешь Круцио, а оно превратило Долгопупсов в овощей. Двойные стандарты?

Гермиона торопливо встает между ними.

— Мальчики, хватит. Вы оба по-своему правы, но нам нужно идти вперед.

Гарри приподнимает брови:

— По-своему правы? И что, ты смогла бы использовать убивающее заклинание?

— Речь о пауках! Драко не предлагает использовать его, чтобы сражаться с людьми, — Гермиона выдыхает. — Идемте.

Дверь открывается легко и без загадок, но в следующем зале они обнаруживают себя среди множества разных снитчей, мечущихся под потолком, огромные песочные часы и запечатанный кубок с круглым отверстием, по бокам которого вырезаны крылья.

На стенах стоят контейнеры с насекомыми, каких они видели в Уппланде, только меньшего размера. Высоко над головой звенит колокол, и в песочных часах начинается отсчет времени.

— Твой выход, Поттер. Ты должен добыть снитч с золотыми львами — видишь, как на гербе Кубка?

Гарри призывает метлу Манящими чарами и через секунду уже оказывается высоко над их головами.

— Справа, Гарри, в самом углу! — Гермиона вертит головой так, что та начинает кружиться.

Снитч, уворачиваясь, попадается в самом конце в хитрую ловушку, придуманную Гарри на ходу. Они с трудом запихивают помятый мяч в Кубок за секунды до того, как песочные часы отсчитают положенное время.

Перед ними появляется крошечная квадратная дверь с ручкой в виде головы льва. Несколько секунд все молчат.

— Я пойду первым, — тихо произносит Драко, глядя перед собой.

Гермиона в отчаянии прижимает руки к груди. Ее сердце бьется невероятно быстро, и волной накатывает страх, но она смотрит, как Драко исчезает за дверцей, и бесстрашно делает свой шаг вслед за ним.

Несколькими часами ранее,

Драко

Взяв Розу бережно и прижав к себе, Драко покидает таинственную комнату не оглядываясь.

Увидев его, Ульрик расплывается в улыбке и неистово аплодирует, тряся седой головой. Замок кажется светлым, спокойным и невероятно тихим.

— Все призраки исчезли, — произносит Ульрик восторженно, словно он не старик, проживший несколько сотен лет, а мальчишка. — Наконец-то они свободны. Зверь проклял их и приказал оставаться в замке до тех пор, пока он не проиграет. Но если он выигрывал, им становилось еще хуже — вот почему они так яростно не пропускали тебя. Как прекрасна Роза! Ты держишь в руках Святой Грааль, мой мальчик. Роза укажет путь.

Драко смотрит на него с сомнением:

— Как узнать, на что и когда она укажет?

— Ты узнаешь, — Ульрик улыбается. — Но последний ингредиент ты должен обозначить вслух, и тогда Роза откликнется. Частично она и есть этот самый ингредиент, своего рода усилитель.

Драко спускается вместе с ним в комнатку Монстра Патрика. Тот высоко подкидывает вверх пустой горшок и разбивает его о плиты.

— К счастью! Теперь — заживем. Теперь мы свободны! А вот тебе, парень, предстоит самое сложное. И решаться нужно быстро.

Драко аккуратно ставит Розу на пыльный стол. Ульрик и Монстр оставляют его наедине с Романом и с самим собой, чтобы разобраться с происходящим внутри него, и отправляются бродить по замку. Задумавшись, Драко засовывает руку в карман — и нащупывает там блокнот Миранды с замусоленными страницами. Он наугад открывает его в самом конце и с колотящимся сердцем читает название последней главы: "Невероятные вещи и самые ценные ингредиенты для зелий и заклинаний".

— Что за чертовщина? — шепчет он тихо, лихорадочно читая строки. — "Среди самых невероятных вещей наиболее невероятная и ставящаяся под сомнение наряду с существованием Святого Грааля считается Истинная Любовь. Она рождается в сердце, почти потерявшем надежду, среди отчаяния и потерь, в момент сомнений и боли".

У Драко кружится голова.

Нет, невозможно!

"Сердце, наполненное Искренней Любовью, обладает огромной силой, которая может достичь абсолюта при сочетании со Святым Граалем и остановить любое заклинание".

Это про его сердце, нет сомнений. Его усталое, разочарованное сердце, встретившее девушку с карими глазами и копной каштановых волос. И полюбившее — вопреки всему.

"Тот, кто использует Истинную Любовь как последний ингредиент для заклинания, скорее всего умрет".

Драко прикрывает глаза. Так вот она, цена этой любви! Плевать. Он может спасти мир и Гермиону, а ничего важнее этого нет. Стоит спросить Поттера, было ли ему страшно от осознания, что он скоро умрет. Поттер ведь не знал, что ему повезет — Драко на такое везение не рассчитывает.

— Последний ингредиент — это мое сердце, — произносит он вслух, и купол вокруг Розы вдруг исчезает. Роза поднимается в воздух, сияя золотистым светом, и входит в его грудь золотым шаром.

Драко сидит неподвижно, пытаясь понять, что поменялось — но ничего не ощущает.

Ульрик, вернувшийся в комнату, сразу понимает, что произошло.

— Браво! Я уже думал, что мне следует оставить тебе несколько подсказок.

Драко тяжело выдыхает. У него по-прежнему с десяток вопросов!

— Но как я использую этот последний ингредиент?

Ульрик задумчиво почесывает бороду.

— Одному тебе не справиться. То, что знаю со своей стороны: как только капля твоей крови коснется кинжалов вампира и твоей тетушки, кинжалы превратятся в меч. А меч откроет твое сердце. Тебе необходимо найти Эдуарда Синклера, он же Сен-Клер, я думаю, ты встречал его отца. Он абсолютно точно знает, что сделать. Только от хранения рун он давно пытается сбежать, так что потребуются усилия для его убеждения.

Драко сжимает губы. Постоянно нужно кого-то убеждать! В том числе самого себя.

— Иди, торопись. Вот адрес, по которому можно найти Эдуарда, — Ульрик размашисто пишет на кусочке пергамента. — Гоблины скоро выступят со своим ритуалом, Гримуар они расшифровали, хоть это и заняло много времени для их маленького ума. Манчестер захвачен, у магов и Ордена Феникса остается лишь Хогвартс.

Драко покидает замок в раздумьях. Монстр Патрик машет ему рукой с кривыми пальцами из окна второго этажа.

Прежде чем отправляться к Эдуарду, он поговорит с Поттером. Их с Гермионой задача — дописать заклинание так, чтобы оно было почти готово.

Но когда он возвращается в Министерство, Уизли приносит отвратительные новости о ритуале, отвратительные еще и потому, что у него практически ни на что не остается времени.

— Поттер, — Драко достает из кармана зеркальце, как только Уизли исчезает по ту сторону двери. — Поттер, ты меня слышишь?

Взлохмаченный Поттер появляется в отражении спустя пару минут.

— Так ты живой, — он вздыхает с облегчением. — А говорил, что если после рассвета...

— Слушай меня внимательно, — Драко торопливо его перебивает. — Послезавтра гоблины устраивают небольшое мероприятие, после которого мы с тобой забудем о магии, она просто сотрется. Вам с Гермионой нужно оказаться с готовым заклинанием в Министерстве около тайной комнаты, я начерчу план. И еще: Поттер, последний ингредиент искать не нужно. Я и есть последний ингредиент.

Поттер некоторое время молчит, разглядывая его, потом произносит:

— Если это так, то желаю удачи, Малфой. Что я должен сказать Гермионе?

— Ничего. Она не должна знать! И когда мы окажемся внутри, в комнате, и она поймет, что для заклинания понадобится мое сердце — держи ее крепко, Поттер. Когда я скажу "сейчас", ты хватаешь ее так крепко, как только можешь. Я не позволю ей умереть.

Поттер озадаченно кивает.

— Ритуал начнется в полночь. Министерство будет полно призраками, тварями и другими сторонниками гоблинов, которые не подозревают о предательстве. Смотрите по сторонам... Поттер, я могу задать вопрос?

— Валяй.

— Тебе было страшно, когда ты узнал, что ты и есть последний крестраж, и понял, что должен умереть?

Поттер шумно вздыхает.

— Очень. Первые мгновения — липкий, отвратительный страх. Но потом все обрело смысл: и Волдеморт в моей голове, и змеиный язык, и все, что раньше утаивал Дамблдор. Моя жизнь, наконец, имела цель, пусть и конечную. Но крестраж был частью меня, не мной самим, а вот твое сердце, Малфой, оно же твое.

Драко не отвечает, закрывая зеркало. Отчасти он чувствует то же самое: в его жизни есть цель: спасти Гермиону. И дать матери шанс прожить спокойно оставшуюся жизнь. Как хочется поговорить с Северусом! Но нельзя. На счету каждая минута.

Драко вытаскивает из кармана клочок пергамента с адресом Эдуарда и, создав порт-ключ из старой чашки, покидает Министерство, перемещаясь в замок Рослин, что стоит в нескольких шагах от Рослинской часовни.

Замок, точно как и Хогвартс, для магглов предстает в виде руин, но Драко видит его высокие башни и зубчатые стены, а сбоку — запертые массивные ворота.

Он громко стучит в них кулаком.

— Эдуард!

Ему приходится произнести имя трижды, прежде чем ворота приоткрываются, и по ту сторону оказывается высокий молодой человек лет тридцати в старом охотничьем костюме. Увидев Драко, он морщится и поспешно пытается закрыть створку.

— Я не займу много времени, — Драко вклинивается в щель. — Хотя бы выслушай.

— Ничего нового я не услышу, — Эдуард качает головой. — Опять вся эта древняя чушь о конце магического мира без оснований, без последнего ингредиента, без заклинания...

Драко выдыхает.

— Мое сердце и есть последний ингредиент. Заклинание почти готово.

Эдуард вглядывается в его лицо.

— Ты выиграл Розу у Дьявола?

— Да.

— Пусть так, я не собираюсь вмешиваться и рисковать своей жизнью и жизнью моей семьи. У меня сын и дочь, Малфой, ты бы рискнул своими детьми?

Драко на секунду опускает голову, потом произносит:

— Если ты не поможешь, у твоих детей нет будущего, Эдуард. Гоблины сотрут магию и нас всех вместе с ней. Мы будем магглами без привилегий и сил, замки и поместья отнимут, нас расселят в маггловских квартирках, дадут новые имена и личности. Неужели вся твоя семья веками сражалась и умирала ни за что?

— Пап, это кто? — детский голос заставляет Эдуарда повернуться, и Драко проскальзывает внутрь, за ворота.

— Человек, который сейчас же уйдет, Ричард, — отзывается тот холодно. — Ему всего двенадцать, Малфой, и я не собираюсь его втягивать.

Ричард подходит ближе и рассматривает Драко с любопытством. У мальчика правильные, благородные черты лица и светлые волосы до плеч, а на куртке вышит герб Сен-Клеров.

— Твой отец отказывается помогать мне спасать мир, — Драко усмехается, глядя в непроницаемое лицо Эдуарда. — А твой дед, получается, умер ни за что. У меня нет времени на мольбу; если твой отец говорит "нет", я, пожалуй, пойду. Я привык лезть в огонь в одиночку.

Он тянет ворота на себя и выходит обратно на улицу, мощенную булыжником.

Помощи ждать неоткуда.

Эдуард догоняет его спустя пять минут на подходе к часовне и мрачно замечает, тяжело дыша:

— Пойдем со мной, Малфой. Поговорим — а там видно будет. Я готов тебя выслушать, не более.

Драко поднимается вслед за ним по узким ступеням замка, протертым от времени, и входит в просторный холл, украшенный гербом и шпалерами. Сен-Клеры всегда были самым богатым и могущественным родом среди магов Великобритании. Гоблины даже не смогли коснуться замка — настолько хорошо он защищен.

Эдуард приводит его в небольшой кабинет на втором этаже. В камине пылает огонь, на столе у окна разложены книги.

— Когда гоблины совершат ритуал? — Эдуард подходит к окну и смотрит на парк с позеленевшими от времени скульптурами.

— Послезавтра, в какой-то тайной комнате в Министерстве.

— Нет никакой тайной комнаты, — Эдуард звонит в колокольчик, и в дверях спустя минуту появляется прислуга. — Лиззи, принеси нам клюквенный чай. И печенье. Что же, мисс Грейнджер пыталась меня убедить, но не получилось, и она прислала тебя?

Драко рассматривает потемневшие портреты.

— Меня прислал Ульрик Лестрейндж. Он вполне живой.

— Ульрик жив? — Эдуард изумленно приподнимает брови. — Ему лет пятьсот, не меньше. Они с моим предком Уильямом закладывали камни Рослинской часовни. Ты должен был сказать о нем сразу, Малфой.

Прислуга вносит чай, и Драко не отказывается, наблюдая за меняющимся выражением лица Эдуарда. В конце концов, тот подходит к книжной полке, поворачивает одну из статуэток и достает из открывшейся ниши полуторный меч с гардой, украшенной рубинами.

— Я не останусь в стороне, если в деле участвуют Лестрейнджи. Мы связаны с ними и с Розье испокон веков. Ты — часть этой ветви, Малфой, я забыл об этом. Послушай, тайная комната в Министерстве — портал. Да, вся комната. Портал реагирует на определенные слова, и как только они прозвучат, вы все окажетесь в часовне Рослин. Кроме того, тебе нужен инструмент, который высвободит последний ингредиент.

Драко молча кладет перед ним два кинжала, блестящих холодной сталью.

— Бывший Дюрандаль.

— Отец пришел бы в восторг, — Эдуард понижает голос до шепота, потом тихо добавляет: — В часовне буду ждать я. С мечом, который на некоторое время задержит гоблинов. Ты должен действовать быстро, без сомнений и промедления. Скорее всего, ты умрешь.

Драко не сдерживает кривой улыбки.

— Люблю прямолинейность.

Эдуард не отвечает, разворачивая перед ним план часовни.

— Проблема в том, что заклинание нужно прочесть в правильном месте. А их в часовне несколько. Крипта, баптистерий, центр нефа, алтарь.

— Там есть звезда и роза, слитые в одном узоре, — Драко пытается вспомнить интерьер. — Слева от алтаря. Если и читать заклинание, то под Розой.

— Пожалуй, ты прав, во всяком случае, у меня другой версии нет, — Эдуард постукивает пальцем по бумаге. — Я начерчу линию и буду ждать. В полночь, послезавтра. У тебя есть что-то невероятно ценное? Подумай, не торопись. Нужно принести жертву зеленым человечкам, силам земли. Без них ничего не получится. Останешься на ночь в замке, а утром еще раз обсудим все детали. Лиззи проводит тебя в свободную комнату.

Драко кивает, поднимается и подходит к дверям, за которыми ждет прислуга.

— Ты поступаешь как тамплиер, мои предки гордились бы тобой, Малфой, — Эдуард смягчается, в его глазах мелькает уважение. — Самопожертвование не каждому дается, не каждый на него решается. Я бы не решился.

Драко пожимает плечами.

— Я прежний даже не поверил бы нынешнему себе, Сен-Клер. В мире все возможно. И спасибо за помощь.

Прислуга приводит его в небольшую комнату с витражами в одной из башен замка. Окна выходят на Рослинскую часовню, где они с Гермионой нашли первую руну.

Sub Rosa.

А потом Драко вспоминает о рисунке Гермионы, хранящемся в его внутреннем кармане. Он достает его и долго вертит в руках, вспоминая, как они плыли на корабле через Ла-Манш. Да, рисунок неидеален, но создан от души. И это самое ценное из материальных вещей, что у него сейчас есть.

Драко оставляет рисунок на столе и неохотно забирается в постель. Когда понимаешь, что скоро исчезнешь из этого мира, все вокруг кажется важным. Горящий огонь в камине, вечерний свет, проникающий через окна, нестерпимое желание оказаться рядом с человеком, которого любишь.

Драко остается жить до послезавтра.