Apple Pies and Other Amends (гет)

На удивление, Малфой-мэнор не был в точности таким же, каким она его помнила.

Правда, в последний раз она видела это место во время пасхальных каникул на седьмом году обучения в Хогвартс, который они пропустили, и тогда была напугана до смерти. Но ощущение, что в поместье что-то изменилось, не покидало её. Некоторые вещи остались прежними. Огромный серый дом сохранил свои бесконечные башенки и огромные окна, и эти внушительных размеров живые изгороди, которые все так же выстраивались вдоль длинного подъездного пути. Гермиона не смогла сразу понять, что изменилось. А потом она увидела их. Извивающиеся черные входные ворота, охранявшие поместье — те, что были сделаны из злых охранных чар, — исчезли. На их месте установили совершенно обычные кованые ворота. Такие можно увидеть перед любым величественным старым домом в английской сельской местности... если бы этот дом был маггловским.

На минуту Гермиона была сбита с толку и не поняла, что с ними делать. Она переложила коробку с печеньем в одну руку и палочку в другую, готовая к любому количеству заклинаний, чтобы привлечь внимание Малфоев, не касаясь этих ворот. Может быть, быстрее будет применить Сонорус, для увеличения громкости голоса?

— Эй, Малфой! Хочешь печеньку? Конечно, хочешь! Ты же вроде хорек!

А может, и нет. Столкнувшись с нормальностью таких ворот перед поместьем Малфоев, Гермиона почувствовала себя довольно растерянной. Это чувство ни в малейшей степени не рассеялось, когда металлический голос позвал ее из того, что напоминало электронный динамик, расположенный сбоку от ворот.

— Мисс нужна помощь? Мисс стоит там очень долго.

Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что высокий голос принадлежит домовому эльфу, и еще несколько секунд, чтобы избавиться от гримасы, сопровождающей это признание. Есть хороший шанс, что у Малфоев стоит какая-нибудь защита для того, чтобы предупреждать их о появлении незваных гостей, и еще больше шансов, что они могли наблюдать за ней прямо сейчас из окон своего огромного дома. Гермионе не пошел бы на пользу штурм этого места с осуждающим взглядом и несколькими отборными речами о несправедливости обращения с домовыми эльфами. Нет, если она хотела завершить этот тур правильно. Перекладывая предметы в руках поудобнее, Гермиона нажала на маленькую кнопку под динамиком.

— Я... Я... — ее разум стал до смешного пустым, а затем она быстро выпаливает в два приема:

— Я Гермиона Грейнджер, принесла кое-что для Малфоев, — вздох, и, — кое-что для всех Малфоев, но отдать я могу только Драко.

Она задохнулась от волнения в конце речи, абсолютно ужаснувшись. Более двух месяцев подготовки оказались полностью потрачены впустую: она спасовала перед простыми, дурацкими воротами. Гермиона уже готова была дизаппарировать от унижения, когда в динамике раздался другой голос. Тот, который она сразу узнала, в основном из-за того, что слышала, как в прошлом он бросал в нее оскорбления множество раз.

— Грейнджер?

"Его голос не изменился, — подумала она. — Но... что-то в нем есть другое. Как и в самом мэноре. Может быть, всё это потому, что его голос стал немного глубже, чем в прошлый раз, когда он называл ее по фамилии. Или, может быть, это просто искажение интеркома. Это могло также объяснить, почему голос не звучал пренебрежительно, а... весело? Гермиона взяла несколько секунд, чтобы успокоиться, а затем снова нажала на кнопку.

— Привет, Малфой. Я здесь только для того, чтобы передать подарок. Не мог бы ты открыть... Эм... ну, может быть, ты мог бы... снять защиту?..

Она услышала то, что совершенно точно напоминало смех, настоящий смех, а не жестокий смешок.

— Подожди, я тебя впущу.

И вот так только ворота Малфой-мэнора с низким электронным воем начали открываться. Гермиона сделала один неуверенный шаг, затем другой, а затем пронеслась мимо ворот, как будто они могли попытаться укусить ее. Сбитая с толку, она бросила один взгляд назад, чтобы увидеть электронную систему, перемещающую их обратно на место. Что не имело никакого смысла, потому что... ну, потому что существует магия. И это Малфои. И магия, черт возьми. К тому времени, как она добралась до широких ступеней особняка, она вспотела, несмотря на холод, и ее волосы напрочь потеряли вид конского хвоста, завиваясь во впечатляюще неухоженном беспорядке. Несмотря на свою миссию примирения и мира во всем мире, она тихо проклинала аристократов и их потребность в длинных подъездных путях, внушающим трепет любым посетителям с недобрыми намерениями. И вот именно в тот момент, когда она находилась в таком растрепанном, неподготовленном состоянии, массивные двойные двери Малфой-Мэнора распахнулись перед ней. Сначала Гермиона подумала, что ее никто не встречает, и начала быстро моргать, глядя на пустое пространство вокруг нее.

Затем ее взгляд упал на домовую эльфийку, мило улыбающуюся из глубины дома.

— Не хотела бы мисс войти? — предложила та, широким жестом указывая на внутреннюю часть поместья.

Гермиона молча кивнула и приняла приглашение, удивляясь какой-то все еще функционирующей частью своего мозга, почему этот домовой эльф выглядит так хорошо одетым. На маленьком существе были черный пиджак и юбка-карандаш, идеально подогнанные под ее пропорции, и самые маленькие черные туфельки на каблуках, которые Гермиона когда-либо видела. Изумрудная брошь подмигнула Гермионе с лацкана эльфа.

— Добро пожаловать в Малфой-мэнор, — любезно произнесла эльф, закрывая двойные двери и погружая их в полумрак. Эльфийка щелкнула указательными пальцами, и несколько люстр вспыхнули по периметру всего роскошного фойе.

— Позвольте Мэви взять ваше пальто, мисс.

Гермиона была в шаге от того, чтобы начать протестовать против потери своего защитного водонепроницаемого плаща. Но передумала, заметив суровый взгляд эльфа. Она наклонилась, чтобы помочь снять с себя трэнч и шарф, которые существо моментально убрало в шкаф, замаскированный под панель в стене.

— Спасибо, — сказала она домовому эльфу. — Мне не нужно прислуживать, но за помощь я очень благодарна.

Эльф в ответ странно улыбнулась.

— Мисс первый раз в Малфой-мэноре?

У Гермионы внутри все сжалось. Она как раз собиралась ответить, когда другой голос ответил за нее из глубины фойе.

— Нет, Мэви, мисс Грейнджер не в первый раз в поместье.

Гермиона повернулась на звук и увидела Драко Малфоя, неторопливо входящего в фойе из-за угла. Даже в полумраке он двигался с той аристократической легкостью, которой она всегда завидовала в школе. Как будто мир хорошо знал, что не стоит требовать от него поспешности. Гермиона изо всех сил старалась сохранять спокойствие, держать свое сердце под контролем. Но на первое появление Малфоя почти за два года она отреагировала в духе "бей или беги" и желанием прыгнуть в боевую стойку. Ей потребовался весь запас мужества, чтобы остаться неподвижной и дышать более-менее нормально. Ей пришлось постоянно напоминать себе, что вся ее работа пойдет коту под хвост, если она повернется и убежит. Или если оставит от него мокрое место.

Может быть, по старой памяти, просто небольшой Дантисимус, что заставляет быстро расти зубы? Ему же понравится иметь настоящие клыки?

Но это не точно.

Пока он приближался, Гермиона заставила себя изучать его аналитически, как будто он — схема заклинания или рецепт зелья. Драко Малфой выглядел почти так же, каким она помнила его: бледный, неестественно светлый, с лицом настолько гармоничным и холеным, что это даже несправедливо. И все же... Он, казалось, стал другим.

"Когда он успел стать таким высоким? — подумала она, когда он подошел ближе. — Что поменялось в его лице?" Что-то стало другим. И она все никак не могла разобрать, что именно.

Драко встал всего в паре метров от нее и мило улыбнулся своими тонкими губами.

— К сожалению, — добавил он после короткой паузы.

Гермиона медленно моргнула один раз, другой. Она переняла эту привычку у Рона, и теперь делала так всегда, когда сталкивалась с тем, что не совсем понимала.

— К сожалению? — переспросила она.

Тщательно контролируемая улыбка исчезла с лица Драко.

— К сожалению, ты не в первый раз в мэноре.

Гермиона почувствовала, как кровь медленно приливает к щекам. Да уж, ужасно иронично, учитывая то, почему он ее ненавидел. И что случилось с ней в этом доме почти два года назад. Неосознанно ее глаза переместились вправо, в сторону гостиной Малфой-мэнора.

Это была прекрасная комната, обставленная бесценной антикварной мебелью. Она могла ее рассмотреть даже отсюда. Широкие окна пропускали свет из сада. Новая кремовая обивка и обои в тон подходили этой комнате гораздо лучше, чем черные и серые тона, которые она помнила. Хотя, честно говоря, Гермиона видела в основном потолок в последний раз, когда там была.

Словно прочитав ее мысли, Драко быстро загородил ей обзор. Это странный добрый жест в ее адрес? Или, возможно, он сделал это, чтобы избежать разговора, включающего мечи, кинжалы и сумасшедших тетушек, которые закономерно плохо кончили.

Прилагая усилие, Гермиона перевела взгляд с гостиной на Драко. Он стоял в небрежной позе: плечи откинуты назад, руки в карманах черных брюк, ни тени беспокойства. Но жесткая линия на его челюсти говорила о том, что он сжал зубы. Когда их глаза встретились, она поняла, что в нем необычного.

Враждебность.

Она не смогла найти и тени враждебности на его лице. Впервые за почти десять лет знакомства. Вокруг рта появились морщины, а на висках и вокруг глаз легли тени усталости. Но в его бледно-серых глазах не было ни единой капли злости или даже насмешки. Просто сдержанность, настороженность и... Быть может, крошечный намек на любопытство. Она не могла определенно сказать, что в самом деле заинтригована.

Гермиона всегда гордилась тем, что умеет читать людей, но Малфой оставался загадкой. Особенно после шестого курса в Хогвартсе. Она совершенно не ожидала такого окончания шестого курса. Как и Драко, если верить показаниям Гарри на судебных процессах против Малфоев. Гермиона намеренно отказалась читать эти ужасные протоколы суда, но она помогала Гарри писать речь и репетировать показания, до тех пор, пока у обоих не начинало двоиться в глазах. В них Драко представал гораздо более противоречивым человеком, чем она на самом деле о нем думала первоначально.

Она поняла, что пялилась на него все это время, пока Драко вежливо не кашлянул. Ее румянец вернулся с удвоенной силой, и она опустила глаза на свои балетки, потом на коробку с десертом, на пол. Куда угодно, только не на него.

— Ну, я... — неуверенно заговорила она, глядя в глаза маленькой Мэви. Эльф ободряюще показала ей большой палец, и Гермиона на секунду подумала, что сейчас точно умрет в Малфой-мэноре. На этот раз от смущения. Но когда Гермиона рискнула бросить один крошечный взгляд на Драко, оказалось, он пристально смотрит на неё. Любопытство в его глазах усилилось, как и настороженность.

— Почему ты здесь, Гермиона? — тихо спросил он.

Она была готова поспорить на все галеоны, что у неё есть, что он впервые за все время знакомства назвал её по имени. Это окончательно сбило ее с толку, и разум дал сбой.

"Здесь? Почему я здесь? Почему мы все здесь, на самом деле? И что такое здесь?"

Ей пришлось потрясти головой, чтобы заставить замолчать эти мысли. Если бы она могла видеть выражение лица Драко, чего сделать она не могла,учитывая движение всех этих темных, непослушных локонов вокруг ее щек, она бы смогла уловить вспышку настоящего веселья на его лице. Но она исчезла, как только Гермиона взглянула на него.

В ответ она подняла вверх коробку повыше.

— Примирение, — наконец говорит она, — Мир во всем мире в виде кондитерских изделий.

Тень его прежней ухмылки появилась на его лице.

— Ах, да. Я слышал о твоей миссии.

Она нахмурилась.

— Неужели? От кого?

Он слегка фыркнул. Если у Миллисент Гойл звук получился скорее как у животного со скотного двора, то в исполнении Драко Малфоя он был таким же изысканным, как звездный обзор хорошего винтажного вина Бордо.

— Ты объехала половину Магической Британии со своими пирожками, — растягивая слова, сказал он. — Включая почти всех выживших слизеринцев. И ты ожидала, что я не слышал об этом твоем маленьком крестовом походе?

Видимо, эта насмешливая фраза "маленький крестовый поход" была всем, в чем она нуждалась для восстановления душевного равновесия. Одна ее рука поддела ленту на коробке, а другая сжалась в кулак у бедра. Это все, что она могла сделать, чтобы не уронить коробку и не ткнуть его пальцем в борт его дурацкого дорогого костюма, как она делала, когда они были детьми.

— Если ты знал о моем крестовом походе, как ты выразился, — прошипела она, — тогда зачем спрашивать меня, что я здесь делаю? Я знаю, что ты был вторым после меня по успеваемости, Малфой, но я не знала, что ты так сильно нуждаешься в повторении.

Ноздри Малфоя раздулись от гнева и, к ее удивлению, его скулы покраснели. Однако, когда он отвечал на ее вопрос, его голос звучал сдержанно и нейтрально. Ну, по большей части нейтрально, учитывая тот факт, что он говорил сквозь стиснутые зубы.

— Я просто спросил, что ты здесь делаешь, Грейджер, потому что ты уже посетила почти каждого долбаного участника войны. И сначала это дало мне время на размышление: даже Грегори чертов Гойл был в конце концов удостоен образца твоих кулинарных мастерклассов, а я нет. Потом я понял, с предельной ясностью, что получил от тебя новое напоминание о моих многочисленных ошибках — за все те ужасные вещи, что я говорил, когда был ребенком. Не говоря уже о том, что я сделал, — он бросил быстрый взгялд на гостиную, перед тем, как его серые глаза снова уставились в её. — Или в твоем случае, ужасные вещи, которые я не остановил, да? И это не имеет никакого значения, что я не могу даже спать после трех лет долбаных кошмаров, и что я пью так много, что мои руки трясутся, когда я перестаю. Или что я бы хотел исправить каждое долбаное событие, что случилось в этом доме два года назад. Это никогда ничего не значило ни для кого, понимаешь? Потому что всем и так понятно: неважно, кем я могу быть сейчас, единственная долбаная вещь, которая беспокоит вас всех, это то, кем я был два года назад. И тот, кем я был тогда, не заслужил ни одного из драгоценных волшебных тортиков от Гермионы Грейджер.

Закончив говорить, он тяжело задышал. Гораздо тяжелее, чем она — там, около ворот. Она подождала пару ударов своего сердца, не зная, хочет ли он что-нибудь добавить, но оказалось, что, похоже, он растерял всю свою ярость и смотрел на неё со смесью разочарования и унижения. Они оба застыли, смотря друг на друга, как показалось, бесконечно долго, и наконец она спросила:

— Это всё было действительно из-за?.. Торта?

Она слегка ему улыбнулась, давая ему понять, что она пошутила. Просто пошутила. Драко медленно моргнул, так же, как это сделала она — раз, два — и затем глубоко выдохнул.

— Почему я должен хотеть один из твоих дурацких тортов? У меня для этого есть домашние эльфы.

Гермиона взглянула на Мэви, которая стояла рядом с ней, пока они обменивались любезностями, и та снова ободряюще показала ей большой палец. Улыбка Гермионы стала шире, и она снова посмотрела на Драко.

— В таком случае, хорошо, что я не приготовила для тебя торт.

Больше не говоря ни слова, она вручила ему коробку, которую держала все это время. Инстинктивно Драко потянул за одну из лент, серебряную, красиво завязанную поперек зеленой коробки. Следующим движением откинул крышку коробки, и манящий запах корицы пополнил все пространство между ними. Гермиона невольно посмотрела, как Драко невольно вдохнул запах, и она повернула голову к эльфу, чтобы скрыть свою расползающуюся улыбку.

— Мэви, не могла бы ты быть столь любезной и принести мой плащ и шарф?

— Конечно, мисс.

Гермионе понадобилось меньше минуты чтобы одеться. Она повернулась спиной к Драко, который все ещё неподвижно стоял в середине фойе, держа веревочку так, словно это был хвост гадюки.

— Ты можешь использовать согревающие чары, — предложила она и добавила, кивая в сторону коробки: — Они особенно прекрасны с шариком ванильного мороженого, если оно у тебя есть.

Так как инструкции были даны, Гермиона повернулась на каблуках, вышла в дверь, заботливо открытую перед ней Мэви, и, не оглядываясь, пошла обратно к точке аппарации по длинной подъездной аллее. Только когда она оказалась за воротами и достигла точки, откуда можно было аппарировать, она сделала передышку.

Когда она закрыла глаза, то представила себе четыре идеально приготовленных яблочных тарта той в коробке; каждый был оформлен концентрическим кругом из тонко порезанных кусочков яблок. Каждый тончайший кружок был расположен за другим так, чтобы получалась роза размером с кулак, глазированная сбалансированным сиропом из корицы, сахара и лимонного сока. В ее голове всплывает еще один образ: тринадцатилетний Драко Малфой, украдкой оглядывающий Большой зал в конце обеда, прежде чем засунуть несколько лишних яблок в карманы своей мантии.

Открыв глаза, Гермиона почувствовала, что наконец может позволить себе триумфальное окончание кондитерского посттравматического тура. И дизаппарировала обратно в свою безопасную квартиру.