Apple Pies and Other Amends (гет)

Несмотря на признания, сделанные перед Гарри и Джинни два дня назад, Гермиона знала, что сегодня её первое настоящее свидание с Драко Малфоем. Во всяком случае, первое, которое они назвали свиданием между собой вслух. Это также было первое свидание, к которому она собиралась готовиться сама, без чьей-либо помощи. Чтобы отвлечься от этого факта и от самого свидания, Гермиона проработала весь день из дома, просматривая меморандумы других отделов, чтобы определить, может ли какой-либо из них повлиять на ее законодательство о правах великанов. Работа настолько поглотила ее, что она совершенно забыла о том, что пора начинать готовиться к выходу, и вспомнила только после пяти. Отвлечение внимания, возможно, было плохой идеей. Как и предсказывал Драко, ее волосы практически невозможно было контролировать. Косметические заклинания и маггловские укладочные средства, казалось, были бессильны. Без четверти шесть, вся взмыленная и расстроенная, она всё ещё собиралась, мысленно начиная составлять каталог проклятий, которые она обрушит на голову Драко, как только он появится в ее камине.

К пяти минутам седьмого, однако, ее волосы были окончательно покорены, локоны наполовину укрощены зельем и сформированы миллионом шпилек в низкий пучок. Она вытерла лицо, побрызгалась духами и даже подкрасила глаза и нанесла немного розового блеска на губы. Но что касалось ее одежды... Гермиона с тоской посмотрела на высокую груду одежды, сваленную на кровати: платья, юбки и блузки угрожающие свисали с края. Не было того, что бы выглядело подходящим, ничто не кричало "надень меня на первое свидание", и она на самом деле в приступе отчаяния издала громкий дикий рык в сторону одежды.

— Я же не из тех, кто помешан на шмотках, — сказала она куче. — Это просто не моё. Я выше этого.

Конечно, она нервничала, была возбуждена, и в ней бурлили другие смешанные эмоции. Но она отказывалась поддаваться и зацикливаться на своей внешности даже на минуту. Поэтому она подняла свою палочку над кроватью, закрыла глаза и сказала: "Акцио коктейльное платье".

Перед ней раздалось легкое шуршание. Когда она открыла глаза, платье насыщенного серого оттенка парило перед ней в воздухе. Это платье на самом деле было куплено давно, для очередного приема в Министерстве, который она позже решила пропустить. Как и платье, которое она носила в прошлые выходные, это имело довольно пышную юбку и расширялось на бедрах. Но вместо декольте без бретелек оно красиво спускалось с плеч. Оно было очень изящное и очень ей шло. Взглянув на прикроватные часы с чувством, похожим на панику, она быстро натянула платье. Затем она начала копаться на полу гардероба, пока не нашла преображенные Мэви туфли, снова поменяла их цвет так, чтобы он походил к платью. Она как раз накручивала на шею две нитки маминого жемчуга, когда услышала гулкий свист своего камина. О, дорогой Мерлин. Он здесь. Он здесь. В её квартире. В ее теплой, скромной, уютной маленькой гостиной с мягкой мебелью и переполненными книжными шкафами.

— Устраивайся поудобнее, — прокричала она, полностью одетая, но еще не готовая встретиться с ним лицом к лицу. — Я сейчас выйду.

— Откуда ты знаешь, что это я, — ответил Драко, — а не какой-нибудь Уизли, пришедший испортить прекрасный вечер?

— Уизли не использует так много туалетной воды, — пошутила она и вздохнула с облегчением, когда он тут же рассмеялся. — Подожди — это было обещание вести себя хорошо сегодня вечером?

— О! Нет. Как раз наоборот, — промурлыкал он слишком тихо, но она всё равно услышала.

Намек заставил её еще больше нервничать и беспокоиться. Она не могла решить, стоит ли ей вообще выходить из этой комнаты.

— Эй, — сказал Драко, теперь гораздо громче. — А разве у тебя не было кошки?

— Наполовину кот, наполовину книззл, на самом деле. Живоглот сбежал сразу после битвы за Хогвартс. Мы его так и не нашли.

— Черт, прости.

— Не стоит. Мне было тяжело, конечно. Но Живоглот был уже довольно стар, когда я купила его, так что я ожидала, что однажды потеряю его.

— Наверное, — сказал Драко, но его голос звучал так искренне извиняющимся, что это придало ей уверенности, чтобы покинуть свою спальню и продемонстрировать свой провокационный наряд и все такое.

Драко стоял к ней спиной в гостиной, изучая один из её книжных шкафов. Гермиона некоторое время молча наблюдала, как он вытащил книгу, чтобы прочитать ее название. Он осматривал полку достаточно небрежно, лишь для того, чтобы занять время, пока он ждал ее. Но для Гермионы исследование ее книжной полки было так интимно и так чертовски сексуально, что она покраснела, когда прочищала горло, чтобы объявить о своем присутствии. При этом звуке Драко обернулся с ухмылкой и готовой шуткой на губах. Однако в ту же секунду, как он ее увидел,он замер.

Сегодня он выглядел потрясающе в своем угольно-черном костюме и темно-синем галстуке. Перед ней стоял взрослый мужчина, и притом чертовски красивый. И все же что-то в его ошеломленном, восхищенном выражении лица дало ей отчетливое ощущение дежавю. Почему именно, она не знала. До тех пор, пока образ его младшего Я — надменного, привилегированного мальчика из Хогвартса — не вспыхнул в ее сознании.

Шел четвертый год, ночь Святочного Бала. Гермиона была разодета в пух и прах и чертовски нервничала. Но она заставила себя спуститься по огромной лестнице Хогвартса, как королева, положив руку на плечо Виктора Крама и подняв голову, чтобы не слышать, как ее имя шепчут по всей школе. Хотя она шла рядом с Виктором, ее глаза были прикованы к Рону, в его старомодной рваной мантии и раздраженным выражением лица. Несмотря на свидание и несмотря на отвратительное поведение Рона тем вечером, Гермиона не сводила глаз с рыжего друга всю ночь. Она тосковала, страдала по нему. Но прежде чем это произошло, из толпы выделилось еще одно лицо. Она бросила на него взгляд лишь на короткое мгновение. Это было настолько странно, что бросалось в глаза. Лишь только Гермиона вошла в Большой зал, она увидела никого иного, как Драко Малфоя, который ошеломленно смотрел на нее в упор. Панси Паркинсон со скучающей ухмылкой дергала его за мантию, пытаясь повернуть к себе, а приятели толкали его; эти вещи должны были привлечь хотя бы часть его внимания. И все же он смотрел на Гермиону со смущенным восхищением, как будто не мог смотреть больше никуда, даже если бы попытался. Как будто он не понимал, как и почему, но она стала единственной девчонкой в комнате, в школе, может быть, даже во всем мире. Тогда это было непостижимо для её пятнадцатилетнего ума. Но сейчас выражение его лица невозможно было спутать ни с чем другим. Драко Малфоя тянуло к ней в ночь Святочного бала, и он не мог этого скрыть. И его явно влекло к ней сегодня вечером. На этот раз, конечно, чувство было взаимным.

— Ты в порядке? — выдохнула она.

— Грейнджер, — сказал он отрывисто. — Ты выглядишь... ты просто... я имею в виду...

Она решила спасти его, в последний раз.

— Ты тоже хорошо выглядишь, Драко. Очень, — она грациозно протянула ему руку. — Ну что, мы идем?

В каком-то трансе Драко подошёл к ней и положил руку на сгиб ее локтя. Она дождалась момента, когда он прижмется к ней, прежде чем перенести их обоих в Косой переулок. Гермиона была очень осторожна с совместной аппарацией, и они с Драко плавно приземлились прямо перед магазином "Флориш и Блоттс". Тем не менее, они оба хорошо понимали тот эффект, который аппарация оказывала на нее, и его руки немедленно переместились к ее талии.

— Ты в порядке? — прошептал он ей на ухо.

Она просто кивнула, радуясь, что её живот сжался не от тошноты, а от восторга потому, что его теплые руки нежно обняли её за талию, прежде чем отпустить. Гермиона была в полном порядке, кроме того, что ей отчаянно хотелось быть как можно ближе к нему. Она крепко взялась за его опускающуюся руку.

— Итак, где же этот предполагаемый портключ? — спросила она.

Драко кивнул головой в сторону "Флориша и Блоттс".

— Только не говори мне, что Гермиона Грейнджер перенесла нас сюда, потому что не может сопротивляться желанию нырнуть в книжный магазин. В конце концов, у нас есть целых пять минут до активации и всё такое.

Она театрально вздохнула.

— Могу, но это требует больших усилий с моей стороны. Считай, что тебе очень, очень повезло, потому что у меня есть ещё один пунктик — я всегда стараюсь быть пунктуальной.

— Повезло, да?

— Очень.

Во время этого разговора они шли прогулочным шагом по улице. Не сбавляя темпа, Драко наклонился к ее уху и прошептал:

— Если мне повезло, потому что я вижу тебя в этом платье, Грейнджер... Тогда согласен, мне повезло. Мне действительно очень, очень повезло.

Она вздрогнула от счастья и потянула его к себе, пока их плечи снова не соприкоснулись. Пока они шли, фонари на верхушках столбов аллеи вспыхивали. День только начинал переходить в ночь, и прекрасные розовые тона заката покрывали эту часть улицы. В свете раннего вечера бледные скулы Драко казались острыми и раскрасневшимися. Он выглядел в этом свете настолько потрясающе, что... если бы Гермиона уже не знала о существовании магии, она бы наверняка поверила в нее этим вечером. Он заметил ее пристальный взгляд и ухмыльнулся.

— Что именно в моей внешности так привлекло твое внимание, Грейнджер?

Она ухмыльнулась ему в ответ.

— Я еще не определилась.

— Тогда хорошо, что мы уже у портключа.

— Что?

Ее слова растворились в воздухе, когда Драко резко остановил их перед уличным фонарем и использовал их сцепленные руки, чтобы прикоснуться к столбу. Все завыло, и мир превратился в крутящуюся, сбивающую с толку массу вспышек и воплей. В хаосе она слышала звонкое напряжение музыки, которая звучала как аккордеон. Так же быстро, как и началось, кружение прекратилось. Они приземлились в темном пустом переулке, и Драко повел их к шумной городской улице. По оживленному проспекту перед ними с ревом проносились машины, а тротуар, на котором они стояли, был подсвечен мерцающими деревьями и кафе. Последние были переполнены посетителями, они поднимали кофейные чашки и выпускали в ночной воздух сигаретный дым. Над кафе и витринами магазинов вдоль улицы выстроились белые и серые здания. Каждое здание было украшено рядами кованых балконов, где люди пили вино и наслаждались закатом. Эта была та самая звонкая аккордеонная музыка, которую она слышала во время их поездки через Портключ. Теперь мелодия звучала яснее, поскольку лилась из одного из соседних кафе. "La Vie en Rose", если Гермиона не ошиблась.

— Париж, — выдохнула она. — Ты привез меня в Париж.

— Бульвар Бомарше, если быть точным. Хотя мы не будем ужинать здесь. Эти туфли подходят для прогулок, Грейнджер?

Она покрутила одной ногой на каблуке перед собой, демонстрируя прекрасные туфли, созданные Мэви.

— Они не хуже кроссовок.

Драко издал смешок.

— Отлично. Le Passage Secret находится дальше, в третьем округе, на улице Монморанси. Это всего лишь в нескольких кварталах отсюда.

Гермиона и не подозревала, что он что-то знает о Париже. Она всегда иронически предполагала, что Драко провел всю свою жизнь, порхая между Хогвартсом и мэнором. Тот факт, что он знает что-то о большом мире, и пристыдил, и обрадовал ее.

— Le Passage Secret... тайный проход? — спросила она, когда они направились к месту назначения. — В какое именно тайное место ты меня ведешь?

— Это волшебный ресторан, — объяснил он. — Очень эксклюзивный и очень секретный.

— Другими словами, очень дорогой?

Драко пожал плечами.

— Малфои веками держат там открытый счет.

— Веками? В буквальном смысле?

— Le Passage Secret делит кухню со старейшей гостиницей Парижа, которая имеет давние связи с волшебным миром. Я... думаю, ты поймешь сама, когда мы туда доберемся.

Через двадцать минут Гермиона все поняла. Она очень, очень хорошо всё поняла. Хотя улица Монморанси, 51, не содержала никаких видимых указателей или дверей в Le Passage Secret, она ясно увидела ярко освещенные окна маггловского ресторана на первом этаже гостиницы. Над входом в ресторан и, по-видимому, над самой гостиницей была высеченная на камне надпись, провозглашающая это место самым старым зданием в Париже. И домом не кого иного, как L'Auberge de Nicolas Flamel. Гермиона долго смотрела на гравированную табличку и гостиницу, прежде чем спросить.

— Николас Фламель? Тот самый Николас Фламель?

— Единственный и неповторимый, — ответил Драко. — Он и его жена начали строительство этого здания в тысяча четыреста седьмом году. Le Passage Secret открыла свои двери в тысяча пятьсот пятидесятом, примерно через три года после этого Люциус первый завел тут открытый счет.

Гермиона изо всех сил пыталась перестать открывать и закрывать свой рот, как форель выброшенная на сушу, наконец, ей это удалось.

— Разве первый Люциус не купался в галеонах, как и все вы? Зачем ему было открывать кредитную линию?

— Неудача. Его только что отвергла Елизавета Первая. Я думаю, он хотел пойти куда-нибудь, где его бар-счет будет открыт, и забыться.

— Елизавета Первая, — решительно сказала Гермиона. — Королева-Девственница.

Драко ухмыльнулся и бросил на нее лукавый косой взгляд.

— К большому разочарованию моего предка.

Она пристально посмотрела на него, а потом медленно улыбнулась в ответ.

— Мои предки помогли построить первый в Англии крематорий в Суррее. Мне есть на что рассчитывать?

— Это зависит от обстоятельств. Что такое крематорий?

Когда она объяснила, он начал громко смеяться.

— Для семьи, члены которой всегда с энтузиазмом практиковали темные искусства? Это имеет первостепенное значение, Грейнджер. Почему же ты раньше не сказала?

— Так вот чего мне ожидать от нашего свидания: черного юмора?

— Грейнджер, у тебя свидание с Драко Малфоем. Терпимость к черному юмору является обязательным условием.

Не отпуская её руки, он махнул палочкой на здание рядом со старым домом Николя Фламеля. Полоса, соединяющий дома, заскрежетала и начала изгибаться, пока между ними не появился узкий проулок.

— Ты что, тайный хранитель этого места? — спросила она.

Он снова пожал плечами и потянул их в сторону переулка.

— Вроде того. Le Passage Secret подчиняется несколько более широкой версии чар Фиделиуса. Той, которую ставят в общественных местах.

Оказавшись внутри недавно образованного прохода, Гермиона увидела только длинную глухую стену из древних камней. Драко постучал палочкой по нескольким истертым камням в узоре, очень похожем на тот, что был на стенке за "Дырявым котлом". Камни откликнулись на его магию, перестраиваясь, чтобы открыть золотые, замысловатые ворота, над которыми в воздухе сверкали слова "Mot de passe, s'il vous plaȋt".

— La moelle osseuse et oursin, — мягко сказал Драко, и ворота со скрипом открылись.

— Пароль: "костный мозг и морской еж?"

Драко издал тихий смешок, когда они переступили через порог ресторана.

— Он меняется каждый год. Но, как я уже сказал, юмор обязателен.

Гермиона всё еще ухмылялась, когда они приблизились к администратору, одной из тех поразительных ведьм неопределенного возраста, с гладкими каштановыми волосами, в черных одеждах, источающую бесконечную самоуверенность.

— Мистер Малфой и мисс Грейнджер? — спросила она с сильным акцентом.

После того, как они подтвердили, она резко кивнула.

— Бастьен сказал, что ждет вас в такой ранний час. Пожалуйста, следуйте за мной.

Как только ведьма повернулась спиной, чтобы провести их через ресторан, Гермиона быстро шепнула Драко:

— Она сказала "ранний час" так, как будто у нас заразная болезнь.

Драко даже не посмотрел на нее, но она увидела, как уголки его рта приподнялись в мерцающем свете свечи.

— Для французов, возможно, так и есть. Ужинать до восьми вечера — это ужасно дурной тон, знаешь ли.

Гермиона покачала головой, а затем позволила себе полюбоваться видом ресторана. Хотя ресторан был расположен на первом этаже существующего здания, Le Passage Secret не был похож ни на одно место, которое она когда-либо видела. Единственное помещение, с которым она могла бы сравнить его, это большой зал в Хогвартсе, но только потому, что и там и тут были заколдованные потолки. Над обеденным залом Le Passage Secret полыхал волшебный закат Косого переулка: бледно-персиковые, розовые и лавандовые оттенки медленно исчезали в сверкающем звездном свете ночного неба. На потолке, однако, сходство Le Passage Secret с Хогвартсом заканчивалось. Здесь пространство казалось маленьким и интимным, состояло оно из череды небольших изолированных альковов cо столиками, как будто большой грот с ответвлениями. Обедающие в каждом алькове имели возможность насладиться уединением. Они могли лишь случайно встретиться с другими посетителями в центральном проходе. Посередине прохода, по которому сейчас шли Гермиона и Драко, красиво журчал зачарованный ручей. Он протекал по всему ресторану, но почему-то не мочил их обувь. Ярко раскрашенные рыбы экзотических видов, неизвестных Гермионе, плели пестрые узоры в ручье, а на его поверхности плавали маленькие масляные свечи, подчеркивая интимность атмосферы.

— Мерлин, — выдохнула она, все еще с жадностью разглядывая всё вокруг.

— Это место принадлежит ещё одному слизеринцу, — Драко игриво толкнул ее в бок. — У тебя всё ещё нет желания простить мой факультет за наши пустяковые разногласия?

— Так вот что это такое? — она поддразнила его. — Ты привел меня сюда в духе примирения?

— Ну, ты упомянула об этом в своей первой записке.

Гермиона покраснела, безмерно довольная тем, что он запомнил эти слова. Чувствуя себя смущенной и счастливой, она восхищалась красотой вокруг них.

— Если это то, что происходит, когда угощаешь людей выпечкой, — сказала она, — тогда надо бы принести тебе ещё и Пальмиры.

Услышав эту часть их разговора, хостес повернулась на каблуке и хмуро посмотрела на Гермиону.

— Мадемуазель желает на десерт Пальмье? Полагаю, шеф-повар запланировал сырное блюдо и шоколад на десерт. Но если мадемуазель изволит, я могу сообщить на кухню об её особых предпочтениях.

Гермиона снова покраснела и махнула хостес свободной рукой, сжимая ладонь Драко другой.

— Нет, в этом нет необходимости. Сыр и шоколад — это прекрасно, спасибо.

Даже когда вопрос был снят, хостес нахмурилась, протягивая руку к свободной нише.

— Мистер Малфой и мисс Грейнджер, ваш столик, пожалуйста.

Гермиона и Драко опустили глаза, как будто их только что отругали, и быстро сели на свои стулья, не говоря ни слова. Как только хостес налила им по стакану газированной воды и удалилась, они испустили громкие вздохи облегчения.

— Она... напряжена, — сказала Гермиона.

Драко кивнул.

— Она принимала нас каждый раз, когда я ужинал здесь, с тех пор, как я был маленьким мальчиком. И я даже не знаю ее имени — я всегда слишком боялся её, чтобы спросить. Клянусь, это самое приятное поведение, что я видел от неё в жизни. Должно быть, ты ей очень понравилась.

Гермиона лукаво улыбнулась.

— Я симпатичная девушка.

— Это точно. Но давай посмотрим, какая ты будешь после полноценного здешнего обеда.

— А? Ты часто приходишь сюда на свидания?

— Если под свиданиями ты подразумеваешь Люциуса и Нарциссу Малфой, то да. Я провел здесь много, много свиданий, обсуждая восхитительные темы, вроде Международной Волшебной политики, поедая улиток.

— Даже не знаю, сколько бы я заплатила за возможность посмотреть, как Люциус Малфой ест улиток.

Драко поднял свой бокал с водой.

— Прибереги свои галеоны для блюда из угря. Мой отец так любит это скользкое блюдо, что наблюдать за ним — это все равно что смотреть на каннибала в дикой природе. По крайней мере, так говорят.

Тихо смеясь, они подняли тост друг за друга над шелковой скатертью. Вскоре Гермиона отмахнулась от винной карты. От этого жеста мягкий блеск появился в серых глазах, и их трапеза началась всерьез. Одно невероятное блюдо за другим волшебным образом наполняло их тарелки. Даже со всей своей кулинарной практикой Гермиона никогда не ела ничего подобного: инкрустированные икрой сладкие лепешки, корнеплоды, плавающие в нежных бульонах, сладкий морской окунь в тушеном соусе из бычьих хвостов и самые тонкие, самые нежные куски мяса, какие только можно себе представить. Что было неудивительно, ведь они ужинали в одном из лучших ресторанов волшебного мира, если не всего мире вообще. Гермиона и Драко, кажется, не могли удержаться от тихих стонов удовольствия с каждым новым блюдом.

— Этот ягненок — просто чудо, — сказала Гермиона с набитым ртом. — Я серьезно: я завтра же напишу в Ватикан требование назначить этого агнца святым.

— Не могла бы ты также попросить их одобрить мой брак с этим стейком в своей записке?

Разговор оставался легким на протяжении всей трапезы, чему способствовали случайные тосты за их любимые блюда. Звон стаканов с водой за сверхъестественный вкус соуса или божественность бараньей отбивной. Но где-то между шестым и седьмым блюдами их темы сместились на более весомые.

— Навсегда? — спросил Драко, зачерпывая последний кусочек кроваво-оранжевого шербета, чтобы очистить вкус на языке перед следующим блюдом.

Гермиона энергично закивала.

— Да. Мне нравится моя работа в Министерстве: разработка новых законов, отстаивание прав маргинализованных групп. Пока в волшебном мире существует неравенство, у меня есть что-то, чего я хочу достичь. И, к сожалению, я думаю, что у меня будет достаточно много работы ещё долгое, долгое время.

— Значит, ты всегда была крестоносцем?

— Для тебя это проблема? — осведомилась она, поднимая свой почти пустой бокал с вызовом.

Драко, однако, просто слегка коснулся своим бокалом края её бокала, в то время как тарелка с сыром сменила их седьмое блюдо.

— Если бы это было проблемой, Грейнджер, я бы никогда не имел удовольствия попробовать пирог с лаймом.

Слегка улыбнувшись, Гермиона качнула головой.

— А как насчет тебя, Драко?

— Что насчет меня?

— Как насчет твоего будущего? Какие у тебя планы?

По какой-то причине его взгляд стал испуганным, и он сделал большой глоток воды, чтобы скрыть дискомфорт.

— Я... Я не уверен, что у меня вообще есть какие-то планы, Грейнджер.

— Ни одного?

Он пожал плечами, не встречаясь с ней взглядом.

— Не о чем говорить. Мой род богат уже много веков. Я знаю, что это хвастовство, но это также и правда. Кроме советника по политическим вопросам — странная должность — или застройщика, в моей семье уже много лет никто нигде не работал. Разумеется, как и мой отец, и мой дед.

— Даже после репараций?..

— Вероятно, в нашем хранилище хватит галеонов еще на одно-два поколения Малфоев бездельников, прежде чем кто-то из нас снова начнет накапливать богатство. Хотя кто знает? У нас полно активов, которые приносят доход, — это уклончивое выражение осталось на его лице, но было и что-то еще. Что-то, что заставило Гермиону настаивать, несмотря на его слова.

— Значит ли это, что ты не хочешь работать? — спросила она. — Только потому, что твои предки этого не делали, а от тебя этого и не ждут? Разве у тебя нет никакого любимого дела? Чего-то такого, что нравилось бы лично тебе, независимо от того, Малфой ты или нет?

Драко слегка съежился.

— Разве это имеет значение, Грейнджер? Никто не собирается нанимать Малфоя. Только не после... всего этого.

Гермиона придвинула свой стул поближе к нему, чтобы снова взять его руку в свою. Она переплела их пальцы вместе так, что казалось, возможно было отличить, где чья рука, только по оттенку кожи. Драко нахмурился, глядя на их соединенные руки, но его большой палец начал слегка поглаживать ее запястье. Они оставались в таком положении достаточно долго. Они молча наслаждались тем, как связаны они были в эти минуты. Нетронутая сырная тарелка исчезла, а на ее месте появилась декадентская башня шоколада. Гермиона и Драко не обратили внимания на подрагивающий десерт; он не сводил глаз с их рук, а она не сводила глаз с него.

— Чем тебе нравится заниматься, Драко? — она почти шептала. — Что ты любишь больше всего?

Эти серые глаза снова посмотрели на нее, и ее сердце подпрыгнуло. Он долго не отвечал, так долго, что она была почти уверена, что ее сердце вот-вот взорвется и Драко будет отправлен в тюрьму за ее убийство, так как никто из ее друзей технически не знает, где она. Наконец, к счастью, он начал говорить:

— Зелья.

— Серьезно?

— Да, на полном серьезе. Я люблю всё, что с ними связано: точность и аккуратность, необходимые для идеального результата. Их применение. Изучать, откуда берутся для них материалы, и думать о том, как я мог бы получить редкие. Я... я часто думаю об этом: какой была бы моя жизнь, если бы я работал с зельями. Гермиона медленно выдохнула сквозь сжатые губы. А потом она начала улыбаться, как первокурсница-пуффендуйка.

— Ну, у меня есть для тебя хорошие — нет, потрясающие — новости.

Несмотря на восхитительное напряжение, все еще полыхающее между ними, Драко ухмыльнулся.

— Какие новости, Грейнджер? Министерство решило, что им нужны подопытные для нового штамма Драконьей оспы?

— Лучше. Этой осенью Министерство открывает программу подготовки магистров зельеварения. Многие старые мастера были... эм, утрачены в войне, и мы отчаянно нуждаемся в новых. Все, нужно сделать, чтобы претендовать на место в этой программе это "O" по списку важных предметов на Т.Р.И.Т.О.Н и...

Его громкий вздох прервал ее.

— Грейнджер, я не сдавал Т.Р.И.Т.О.Н, я был слишком занят, будучи служителем зла и разрушая наш мир в течение всего нашего седьмого курса, помнишь?

Гермиона отмахнулась от его сарказма.

— А я была слишком занята борьбой со злом. Но представители экзаменационной комиссии сделали ряд исключений для нашего курса. Они были просто обязаны сделать по крайней мере это, в знак благодарности за то, что мы сражались за них в битве. После войны я вернулась в Хогвартс на один семестр, чтобы учиться и сдать экзамены в своем ритме в удобное для меня время. Я уверена, что ты тоже сможешь сдать их.

— Думаешь они собираются делать исключения для бывшего Пожирателя Смерти?

— Может, и нет. Но они не могут запретить тебе сдавать Т.Р.И.Т.О.Н по уже запланированному официальному графику для нашего курса, правда?

Драко фыркнул, но некоторая боль исчезла с его лица.

— Следующие экзамены будут в конце июня, Грейнджер. Слишком мало времени для меня, чтобы подать заявление и учиться, и ... — он замолк, когда заметил фанатичный блеск в ее глазах.

— Что у тебя на уме, Грейнджер? У тебя такой вид, будто ты сейчас закипишь, как чайник для подачи десятого блюда.

Гермиона рассмеялась.

— Ну, если хочешь знать, я сейчас мысленно маркирую по цветам твои учебные пособия.

— Мои... что?

— Методические пособия. Я подготовлю те, которые тебе понадобятся для вспомогательных предметов Т.Р.И.Т.О.Н: Арифмантика и, конечно, Трансфигурация. Возможно, Заклинания и Древние руны. Как ты относишься к тому, чтобы сдавать Древние руны? Поскольку Зелья будут твоим главным предметом, нам придется серьезно поработать над ними. Но я не сомневаюсь, что ты прекрасно справишься с этой темой.

— И почему же?

— Потому что, — сказала она, сжимая его руку, — у тебя были наивысшие оценки по зельеварению в школе. И ты все еще изучаешь его. Я видела книгу в твоей библиотеке, и я сомневаюсь, что это первая книга, которую ты изучил самостоятельно. Ты любишь этот предмет... это заметно. И.…

— И что?

Гермиона глубоко вздохнула, а затем призналась.

— И ты просто великолепен, Драко. Такой же такой же умный, как и я. Это одна из вещей, которые я люблю в тебе больше всего. Так что если я смогла сдать свои Т.Р.И.Т.О.Н, то я уверена, что ты тоже сможешь набрать по ним нужные баллы.

Еще один долгий, напряженный момент возник между ними. Гермиона опустила голову под тяжестью нахлынувших откровений, так что её взгляд изучал их сцепленные руки. Напротив, Драко не мог оторвать от нее взгляда. Медленно, осторожно он провёл указательным пальцем свободной руки под ее подбородком и поднял его вверх, пока она снова не встретилась с ним взглядом.

— Ты бы действительно сделала для меня это? — тихо спросил он. — Ты бы помогла мне учиться?

— Я бы так и сделала, и сделаю. И я скажу Кингсли, что если Министерство не примет тебя в программу подготовки магистров, то они будут идиотами.

Когда он издал грубый смешок, она улыбнулась.

— Я бы начала прямо сейчас, Драко, если бы ты мне позволил. Но я думаю, что это может убить все романтические планы на этот вечер.

— А у тебя есть какие-то романтические планы? — он поддразнивал её, но его пальцы соскользнули с ее подбородка и начали легко касаться щеки, спустились на шею. Он наклонился ближе к ней, и она инстинктивно наклонилась к нему. Достаточно близко, чтобы она могла чувствовать его неровное дыхание на своей коже.

— Драко, — прошептала она. Одно слово. Но оно выражало и просьбу, и предложение одновременно.

— Гермиона, — прошептал он в ответ, и её тело задрожало от жара этих четырех слогов на ее губах. — Гермиона, мне кажется, я собираюсь тебя поцеловать...

— Миона? — громкий голос грубо прервал их. Как будто их облили холодной водой. — И... МАЛФОЙ?

Их губы встретились лишь на одну секунду, один удар сердца, и Гермиона, и Драко повернулись к незваному гостю. Там, в шаге от их столика и глядя на них, как будто готовый броситься на них и разорвать на мелкие кусочки или разом проклясть весь мир, стоял Рон Уизли.