Исчезающий Вид (джен)

«Час X не за горами.» Агент Вижен

* * *

— Сектор «Дельта», квадрат B4. Координаты введены. Прием.

— Конец связи…

Дежурный, сняв гарнитуру, отключил приборную панель, радарную установку.

В последние часы в его жизни произошло множественное количество разнородных событий, которые, в большинстве своем, не поддавались здравому смыслу. Самым главным из событий, безусловно, являлся подрыв «Объекта» десяти мегатонной ядерной боеголовкой.

База «Скорпион-2» спецподразделения ВС США «Дельта» после «бума» не пострадала. Практически. Лишь одну из пяти внешних стен, принявшую большую часть мощи ударной волны, немного покосило. Ну и были выведены из строя три сторожевые вышки и, как следствие, — системы слежения за периметром. В остальном, база и ее обитатели чувствовали себя в безопасности: основному укреп-бункеру «Цитадель» вообще было плевать на разного рода «погодные» спецэффекты на поверхности.

Дежурный же, находясь в надземной части «Цитадели» — башне «Центр» — выполнил последние действия перед тем, как спуститься в комплекс. Он сопроводил вертолет УОП последними инструкциями и дал напутственные координаты.

За чертой Западного побережья его полномочия заканчивались.

Бросив прощальный взгляд на комнатку диспетчерской, агент начала спуск в «Цитадель».

* * *

— …дружок, эй! Хорош уже притворяться, — просунулся сквозь пелену забвения чей-то бас.

Обладатель баса, видимо, не удовлетворившись произведенным его голосом эффектом, окатил лежачего навзничь человека жидкостью из ведра. Человек, произведя нечленораздельный вопль, с силой оттолкнул «пожарника».

— Ебленский пес! «Хромой», блять, дай отдохнуть нормально!

— А-ха-ха-ха, — закатился смехом Патрик Скотт. — Ты уже дрыхнешь, без малого, шесть часов кряду! А мне, помнится, ты говорил, что дежурство у нас разбито на пятичасовые отрезки. Так что сейчас тебе придется несколько увеличить свой отрезок для общего блага, я прав? — весело поинтересовался Скотт.

— Я сейчас твой «отрезок» возьму, и укорочу на пару-тройку сантимов. Чтоб желания не было в следующий раз будить меня, — погрозился Сэм, параллельно приходя в сознание.

— О, значит шутить изволим. Ну, тогда, принимай смену, — сказал «Хромой», собираясь занять освобождающуюся ложу под лестницей.

Сэм, пихнув под ребра прошедшего рядом с ним «охотника», занял уже свое место. На табурете у окна.

Знакомые отделались легким испугом, когда вокруг них в воздух поднялись десятки тонн песка. А вот ассасином не поздоровилось. К такому выводу постояльцы бара пришил благодаря обнаруженной ими на крыше оторванной конечности одного из нападавших. Какой частью тела конечность была в прошлом — определить так и не удалось.

Проведать свежи вырытые братские могилы никто не решился. Зачем тратить силы на такое бесполезное занятие, когда есть дела и поважнее? Ну, например, снять пробу с очередной вскрытой бочки запасливого прошлого хозяина салуна «Святой Патрик». Почему бы и нет.

Скотт, бросив злорадный взгляд на фигуру у проема (окном огромную проплешину в стене язык не поворачивался назвать), повернулся к стене и практически сразу захрапел. Храп этот, впрочем, был обманчив: даже во время сна «охотник» не расслаблялся ни на минуту.

Сэм же, отхлебнув из оставленной Джексоном полной фляги, принялся всматриваться в дали ночной пустыни.

Воздух был свеж и прохладен, небо — чисто и темно одновременно, напиток из фляги — обжигающе приятен и крепок. В голову Сэму лезли самые разнообразные мысли, то подталкивающие его к прошлому, то — заставляющие вникнуть в хитросплетенные линии будущего. Сэм не имел морали и чести, достоинства и добродушия. Он не сожалел о содеянном в Лос-Анджелесе, хоть и иногда старался разобрать серию некоторых крайне загадочных происшествий, произошедших до Прорыва и приведших человечество к капитуляции.

Сэм знал о существовании УОП — крайне могущественной организации, представляющей, по официальной версии, «самых деятельных политиков мира». При этом не уточнялось, в какой степени эти политики были полезны. Кроме того, ему было известно о сговоре Организации и большинства правительств государств мира и то, что не все сотрудники данного ведомства происходили из рода человеческого… Было еще и одно странное Бюро, которое, вроде как, и являлось дочерним филиалом Организации, а вроде как, и достаточно самостоятельно существовало само по себе…

Пэйн, повертев полупустую флягу, скрестил руки на груди. Что он знал о «Циклоне»?

А знал он, что подразделение «Циклон» относилось к независимой наемной мини-армии, действующей в интересах УОП. Белый Дом закрывал глаза на откровенные зверства «ураганщиков», пользуясь их изолированностью от государственных структур, что позволяло переносить всю ответственность настоящим политикам с Правительства на УОП. В случае чего. УОП, судя по всему, было категорически наплевать на свою репутацию.

Сэм попал в «Циклон» по воле случая. Однажды к нему, тогда еще зеленому рядовому срочной службы, подошел человек, назвавшийся Ректором. Человек предложил заключить крайне заманчивую сделку: перевести в одну из рот подразделения «Циклон» рядового Пэйна с последующим внеочередным получением звания «сержант», взамен — подписав Свидетельство о Прохождении Особой Службы в УОП. Ни о каких подобных бумагах Пэйн не слышал (разве что ему по пьяни один из сержантов разглагольствовал, что было бы неплохо «получить Свидетельство на бессрочное пользование борделем»), как следствие, отказавшись принять предложение бюрократа. Ректор оставил Сэма в покое. Единственным поступком, о котором жалел Сэм, был как раз-таки отказ в принятии Свидетельства.

Сначала к нему подошел подполковник, посетовав на «пошедшую последнее время «безграмотную» молодежь». И выдав «комплекс профилактических мер по борьбе с нерасторопностью» и назначив шесть нарядов вне очереди (на что ему полномочий не хватало, но подсуетившись (!), заставил деда-сержанта дать выговор (!!!)). Затем, на Сэма стали, как говорят, «залупаться» собственные сослуживцы, с которыми он, до недавних времен, был в хороших отношениях. Вся служба, короче говоря, после того отказа пошла наперекосяк. Одни неприятности сменялись другими, репутация упала ниже плинтуса и продолжала свое головокружительное пике, а выхода из данной жопы все никак не предвиделось.

Спустя примерно месяц мучений к Пэйну на повторный диалог снова пришел он. На этот раз, правда, никаких разногласий у сторон не возникло и контракт был подписан. Только контракт и ничего более.

Обещанное звание Пэйн так и не получил, дослужившись самостоятельно до него, впрочем, довольно таки быстро. Но осадок от того, что его провели вокруг пальца, словно десятилетнего мальчишку, остался у него на всю последующую жизнь.

Осадок же во фляге сигнализировал о том, что пора бы ее наполнить снова.

«Хромой» ради пробуждения выплескал остатки эля, забродившего то ли из-за невнимательности старика Патрика во время разлива, то ли — из-за просроченного срока годности. Но факт оставался фактом — употреблять закисшую гадость не рискнул бы даже самый отчаянный алкоголик со стажем.

Посему, Пэйн решился спуститься в погреб — запасов выпивки и провианта у Стюарта хватило бы для двух людей на месяц осады.

* * *

Лейтехе досталось. После того, как его разум успешно отключили от мировой ноосферы, все на базе даже немного возрадовались тишине и спокойствию. Но ненадолго. Следующим по званию после Тима шел Уорент-офицер Николас Вильнев, который, в силу своей душевной слабости и мягкотелости, не мог в должной мере выполнять обязательства по управлению целым подземным мини-городом. Бойцы нужны были командиру, а командиру — бойцы.

Так или иначе, но после отключки дурости у больного, судя по всему, не убавилось. Последний час на подземных уровнях происходило самый настоящее акапельное выступление: возгласы Филипса доносились до всех уголков базы. Пусть это и было физически невозможно. Так что если раньше бойцы радовались тишине, то теперь они в бессилии крыли трехэтажным матом лейтенанта, его прародителей и медика, побоявшегося вколоть Тиму успокоительное.

Боец, поняв, что ему не уйти от расспросов лейтенанта («уж лучше сейчас слабо мыслящему доложу, чем потом здравому»), поспешил к медицинскому отсеку на уровне D.

Идентифицировавшийся боец зашел внутрь. В помещении, выкрашенном в бело-голубой цвет, в глаза сразу же бросились стойка и стоявший за ней дежурный. Потом — пять остекленных дверей, похожих на классические двери из классических госпиталей.

Дежурный, отложив какую-то бумажку, устало кивнул.

Вин, в знак признательности бодро кивнув, взялся за ручку крайней правой двери.

— Капрал Картер по вашему приказанию прибыл, сэр! — отчеканил молодой афроамериканец.

— А-а-а, — приподнялся со своей постели командир, — все-таки пожаловал. Ну, выкладывай нигга, что там у тебя.

Картер закрыл дверь. Сжав челюсти, он выдавил через силу:

— «Птичка» успешно преодолела внешний барьер связи, пилот принял свежие команды, «рейс» должен долететь без происшествий, сэр.

— Разве? Что-то как-то просто все вышло, — посерьезнел Филипс. Лихорадка ненадолго расслабила хватку на пульсе действующего командира, словно желая проверить: остался ли у того рассудок или нет.

— Вы думали, что они…

— Я ничего не думал, капрал!!! — вдруг сорвался лейтенант. — И вообще! Что ты тут забыл, черножопый?! Я тебя что ли вызывал? Где он? Где дежурный?! Хочешь, чтобы я копыта быстрее двинул?! Пшел прочь, урод!!! — кричал, не жалея связок, пострадавший.

Картер, махнув правой рукой у головы, поспешно покинул палату в приемную.

Рассудок пострадал, в этом факте теперь капрал не сомневался:

«Мда, такими темпами лейтеха скоро на свой собственный шланг в туалете кидаться будет. Надо эту проблему на повестку дня вынести…»

— Что-то вы быстро, капрал.

Картер, почесав затылок, откинул свои невеселые мысли.

— Да там… в общем, плохо ему…

— Состояние нестабильное, вироколин не действует. Ясно. Ступайте, вы опаздываете на совещание…

Покинув медицинский блок, капрал механически зашагал по нескончаемому коридору-линии.

* * *

Зловонье, слышавшееся из погребка, вполне могло посоперничать с «цветочными» запахами гуталина в казармах ВС. Пэйн ясно помнил ароматы начищенной кирзы, так что ему было не привыкать. Тем более, что трупняк за последние годы стал для него роднее хозяйственного мыла.

Сэм купался в трупнике, смывавшем леденящим кипятком все предубеждения и заповеди, накопленные за прошлую жизнь, оставляя лишь голое тело и чистый разум. Ничего лишнего, только все самое необходимое для того, чтобы выжить.

Прикрыв лицо первой попавшейся под руку тряпкой, Пэйн, аккуратно перешагивая через трупы бандитов, пробирался сквозь промозглый запах к кладовке.

Подвальчик бара когда-то разделили на несколько секторов: нулевой — что-то вроде технического помещения, в одной из стенок которой вмуровали дверь, ведущую на другие сектора; первый отвечал за хранения муки, пряностей и основных ингредиентов для приготовления крепких алкогольных напитков; второй служил в качестве резервного отсека для различных пушек; третий — для хранения уже готовой продукции мини-пивоварни Патрика, находившейся в четвертом отсеке.

Сэм держал курс на третий отсек.

Успешно преодолев самый въедчивый запах в своей жизни, Пэйн наконец дошел до вожделенного третьего отсека. В нем лежали ровными рядами несколько десяток дубовых и сосновых бочек, наполненных разносортной и разновыдержанной жидкостью. Сэм знал, что в одной из этих бочек хранится весьма редкий напиток: именной ирландский виски марки «Proper Thirteen».

Как такой «великолепный» напиток смог оказаться у Патрика в захолустье, да еще и в объеме десятков литров — останется загадкой уже навсегда.

«Как же выцедить из целой орды одну единственную емкость?.. Кхм…»

Вариантов выполнения данной задачи существовало великое множество, но Сэм, как известно не выбирающих легких путей, приступил к неполезному, но крайне «познавательному» процессу дегустации.

Шпунтуя одну бочку за другой, Пэйн с несоизмеримым с чем-либо удовольствием употреблял стакан за стаканом. Вкус уже давно утратил свои ощущения, запахи — свои ароматы. Ну а зрительное восприятие в той ситуации не играло вообще никакой роли.

«Для того, чтобы распробовать невидимое, не обязательно видеть, верно?..»

* * *

— Совещание объявляю открытым! — изрек Вильнев.

Сотня людей, отвечавших за несение службы в самых разнообразных сферах, опустились на заботливо заготовленные пластиковые стульчики.

Резервный конференц-зал уровня F вмещал в себя гораздо больше человеческой массы, ежели помещение на верхних уровнях башни «Центр». Ничего удивительного в данном факте не было: подземные ярусы расползлись на огромные объемы, недоступные верхним этажам надземной части комплекса. Законы физики в данной Вселенной еще никто не отменял…

— Итак. Как вы знаете, два часа сорок минут назад в силу вступил кодекс «Вавилон». Объявлена чрезвычайная ситуация пятого, максимального разряда, — изредка запинался на заранее составленном тексте Вильнев. Ему не хотелось ударить в грязь лицом перед своим подчинением, поэтому он и заготовил речь загодя. Выступления на публику было явно не самой лучшей чертой уорент-офицера.

— Из чего следует, что наша база переведена в полный автономный режим. Связь с внешним миром теперь ведется только по двум запеленгованным каналам. Ну а нам предстоит временно скрываться под землей. Все-таки протокол не предписывает долгое бездействие, — рубленными фразами отсчитывался Николас.

Люди, ловя каждое слово, молчали. В них постепенно скапливалось напряжение вперемешку с паникой. Такое сочетание весьма опасно. Особенно под землей.

— Поэтому нам нужно быть в любой момент быть готовыми выступить. На этот счет имеются какие-то вопросы?

— Разрешите, сэр?

Из задних рядов вытянулась чья-то рука.

— Слушаю.

— Уорент-офицер, так что же c «Горой»? Если задействован кодекс по удержанию внешней угрозы, значит, что там произошла не авария?

Вильнев, похолодев, сглотнул. Он ожидал подобных вопросов, но чтобы так рано… Видимо, он недооценил силу коллективного разума.

Все-таки не стоило забывать, что человеку предписано в качестве защитной реакции гасить свое беспокойство в том числе и путем общения с себе подобными.

— Хороший вопрос… э-э-э… боец, — Вильнев не разглядел хозяина конечности. — Как вы понимаете, говорить в неблагоприятном ключе сейчас не очень то полезно и…

Николас, оглядев присутствующих в зале, взял передышку. Благодаря ней он смог сформулировать свою мысль до конца:

— …И поэтому я подчеркиваю следующее: действительно, официальная версия с «аварией» ничего не имеет общего с тем, ЧТО там происходит в реальности… вернее, происходило. Научно-Исследовательский комплекс «Столовая Гора» подвергся вторжению извне. Из-за неудачного эксперимента в комплексе грань между измерениями — нашим и потусторонним -, что называется, стерлась. Что повлекло за собой… кхм… крайне опасное переселение на Землю неквалифицированных форм жизни. Больше мне добавить нечего, мужики.

Уорент-офицер опустил глаза в пол.

Зал некоторое время переваривал свалившейся на нее информационный ком. Люди явно были не в восторге от своего положения.

Но кому-то не хватило сказанного.

Рука поднялась уже из первых рядов.

— Сэр, я хочу уточнить кое-что.

Николас, подобравшись, посмотрел на обвинителя:

— Уточняйте, капрал.

— Лейтенант Филипс вообще сможет вернуться в строй? Я к нему заглядывал недавно: он совсем плох. Получается, что на время активации всего кодекса мы находимся под вашим командованием? Или это только временная мера?..

Вдруг нечто шепнуло:

«Ни в коем нельзя не упускайте ситуацию из-под контроля, мистер Вильнев. Соберитесь»

Мир, на мгновенье потеряв былые краски, снова расцвел.

Вильнева ни с того ни с сего смелые размышления пройдохи заметно напрягли.

— Во-первых, капрал, — с нажимом проговорил Николас, — вам не положено негативно отзываться о своем командовании. Лейтенант Филипс, на сколько мне известно, идет на поправку. Несмотря ни на каких… комментаторов. Во-вторых, да, сейчас управление ротой по уставу передается мне. Надеюсь никто не возражает по этому поводу?

Зал не возражал. Более того, он даже несколько прогнулся под напором силы.

— Ну, тогда, в-третьих, — не своим голосом рыкнул командир, — сразу говорю: мои приказы ровняются приказам старших офицеров. И это не обсуждается. Еще есть вопросы?

Информационный голод зала был утолен предостаточно.

— Заседание объявляю закрытым! — грохнул Вильнев кулаком по трибуне.