Староста, который хотел достичь власти (джен)

— Не верю, — Фадж поднял глаза от пары листков, которые я только что вручил ему, и посмотрел на меня. — Это точно?

Выборы в Визенгамот прошли гладко, даже, как он считал, слишком гладко.

— Да, министр.

— Дамблдор так ничего и не сделал? — Фадж казался растерянным.

— Нет, министр. Поздравляю вас, в общей сложности, наша фракция получила двадцать семь округов.

— Да, конечно, — протянул он, его голос все еще был неуверенным, казалось, он неожиданно перестал отдавать себе отчет, что я все еще в кабинете. — Но неужели он так ничего и не сделал? Он же видел, что эти заявления не сработали…

Я тактично молчал.

— Может мы ошиблись? Может он и это спланировал? — Фадж на мгновение посмотрел на меня, словно ждал ответа, но быстро опомнился и продолжил: — Ладно, — он нахмурился, — даже если так, до послезавтра мы ничего не успеем исправить. Будет избрание Верховного Чародея, вот и посмотрим…

Но и тогда сомнения министра не разрешились, а только усугубились: все местные судьи из его фракции проголосовали, как и было условлено, за Нейтана Перегрина, сделав его Верховным Чародеем. Сам Дамблдор только вяло поднял руку за Амелию Боунс, но выглядел отрешенным, как будто итог голосования почти его не интересовал. Он терял Визенгамот с полнейшим безразличием на лице.

Впоследствии я много размышлял, почему в тот момент Дамблдор отступил.

Многие местные судьи, лишившиеся своих постов после перевыборов, в частности, Уильям Фарго, говорили мне, что директор Хогвартса обещал им поддержку, которая потом так и не появилась. Думаю, ситуация сложилась так, что все средства, собранные для предвыборных кампаний, пошли на финансирование вновь созванного ордена Феникса. То есть, у Дамблдора попросту не хватило ресурсов и на то, и на другое, ему пришлось выбирать.

Сложно судить, сделал ли он правильный выбор. В одном, впрочем, сомневаться не приходится. Выборы в Визенгамот 9 июля 1995 года стали первым серьезным поражением, хотя сразу и не было понятно, насколько серьезным.