Староста, который хотел достичь власти (джен)

Кабинет Долиша был достаточно унылым местом. Из-за обилия стоявших вдоль стен картотек и громоздившихся на них стопках папок, комната казалась душной и тесной. Распространяя сильный запах табака, в заполненной пепельнице тлели окурки сигарет.

Я вошел внутрь, аккуратно закрыв за собой дверь. Гестия Джонс должна была удалить следы моего посещения первым же делом завтра, так что главное было не шуметь.

Сквозь закрывавшие окна погнутые жалюзи пробился луч из ярко освещенного Атриума и, скользнув сквозь меня, остановился на засыпанном бумагами столе. В ярком свете были видны плавающие частицы пыли и, когда я прошел мимо, они взвились, словно вспугнутые мухи. Следовало быть аккуратнее — я напомнил себе, что, хотя я сейчас и был невидим, стать неосязаемым было невозможно.

Я подошел к столу и, тщательно выбрав место, поставил пузырек с воспоминаниями, один из тех, которые я некогда забрал из архива. Ушла половина ночи на то, чтобы найти тот, в котором не было ничего важного, остальные были теперь уничтожены. В который раз я думал, что мне невероятно повезло — пузырек не нашли у меня раньше.

За спиной громко заскрипела открывающаяся дверь. Рванувшись в сторону, я вжался в стену — в том единственном месте, где не было никаких шкафов. В спину ткнулся угол рамы — нелепая картинка, изображавшая зеленое яблоко, отражала безуспешные попытки отдела магического хозяйства сделать помещение уютнее. На лбу застывал холодный пот, пока я следил за тем, как Долиш, раскидав несколько листов и выудив из-под завалов сигаретную пачку, раздраженно прикуривал.

— Целители, — едва слышно бурчал он. — Что они вообще понимают?

С удовольствием затянувшись, Долиш выпустил облако дыма. Я занервничал. Даже не от того, что в горле начинало першить от подступающего кашля, а от того что, если дым станет плотнее, в нем можно будет рассмотреть мой силуэт.

Долиш тем временем переложил с места на место несколько бумаг, нашел нужную и, устроившись за столом, принялся читать. Дверь он запер за собой, так что оставалось только ждать. А он, к моей досаде, уходить пока не собирался. Так я и стоял, вжавшись в стену между двумя шкафами. От пыли и дыма в носу защекотало, я прижал руку к лицу, от души надеясь, что если я и попадусь, то хотя бы не таким дурацким образом.

Послышался стук. Долиш нехотя поднялся и подошел к двери, чтобы открыть новому посетителю. Этим посетителем оказался Скримджер. Он внимательно оглядел беспорядок в кабинете, его взгляд скользнул по забитым шкафам и закрытым окнам, остановившись на картинке с зеленым яблоком. Я невольно сглотнул: яблоко находилось прямо за моим затылком и, казалось, Скримджер теперь смотрел прямо на меня.

— Долиш. Хорошо, что ты еще здесь, — сказал он. — Я должен обсудить подозрения по поводу Уизли, — Скримджер принялся рассматривать разложенные на столе бумаги.

Я же, прижимавшийся к стене в нескольких метрах от него, отчаянно тер переносицу: от пыли мне страстно хотелось чихнуть. Глупее не придумаешь.

— Это совершенно очевидно, — бросил Долиш, возвращаясь за стол и предлагая посетителю сесть, — он работает на Дамблдора. Я не вижу никого другого, у кого было бы столько же возможностей саботировать расследование.

Скримджер едва заметно улыбнулся. Я видел, как его глаза задержались на пузырьке, который я только что поставил на стол.

— А если рассмотреть дополнительные варианты? — спросил он.

— Думаю… — без запинки начал Долиш.

От двери послышалось тоненькое покашливание. На пороге кабинета стояла Амбридж, манерно обмахиваясь украшенной перстнями рукой и всем своим видом показывая, что запах сигарет ей отвратителен.

— Мистер Скримджер, — сказала она, доставая из рукава украшенный цветочками платок и поднося к лицу, — не уделите ли мне немного времени?

— Мадам заместитель, вы не могли бы подождать? — глаза Скримджера все еще не отрывались от пузырька. Без сомнения, он заметил, что это были какие-то воспоминания, но разбираться с Долишем в присутствии Амбридж ему не хотелось: к чему раньше времени признавать, что человек, которого он лично назначил руководить расследованием, оказался вражеским агентом.

— Боюсь что нет, — с крохотнейшим смешком сказала та.

Скримджер поднялся, и, едва только он вышел за дверь, Долиш потянулся и схватил стоявший среди завалов бумаг пузырек. Я видел, как его глаза удивленно расширились, когда он прочитал стоявшее на этикетке имя — «Айи Арма». В замешательстве, впрочем, он пребывал не долго. Выхватив волшебную палочку, Долиш заставил пузырек исчезнуть. Я едва не заскрипел зубами от досады: явись Амбридж мгновением позже…

Еще через минуту вернулся Скримджер. В спешке он оставил дверь настежь открытой. И, как ни расстроило меня то, что Долиш успел уничтожить пузырек, нужно было использовать этот шанс и уходить.

— На чем мы остановились, Долиш? — Скримджер обежал глазами стол. — Здесь, кажется, был пузырек с воспоминаниями?

— Лечебное зелье, — быстро ответил Долиш.

Взгляд Скримджера засветился подозрением. Было понятно, что это объяснение его не удовлетворило.

— Для моих легких, — продолжал Долиш. — Знаете, целители запретили мне курить, — закончил он, прикуривая новую сигарету и затягиваясь. Я понял, что теперь он делал это, чтобы успокоиться. Наверняка спрашивал себя, кому понадобилось его подставить.

Я выскочил за дверь и, обернувшись, слегка вздрогнул от того, что Долиш, казалось, смотрел мне вслед. Пыль? Или дым? Или все вместе? А может, мне просто показалось? У меня не было времени рассуждать. Я торопливо зашагал прочь по коридору.

— Лечебное зелье, значит… — с сомнением протянул Скримджер, где-то за моей спиной, но я не останавливался, чтобы его дослушать.

Влетев в лифт, я хлопнул по самой последней кнопке и несколько раз громко и с наслаждением чихнул. Пыль. Я искренне понадеялся, что больше мне никогда не придется прятаться в кабинете Долиша.

Спустившись на этаж Отдела Тайн я отправился обратно в архив — нужно было закончить еще парочку незначительных дел.

Пока я шел, было время подумать. Теперь Скримджер подозревал Долиша и подозревал всерьез, значит, начал с сомнением относиться ко всем его предположениям, в том числе и тем, которые касались меня. Лучше было бы, если бы они нашли воспоминания, но даже так — неплохо.

Впереди, вырвав меня из размышлений, послышался шум. От гладких стен отразилось шипение, человек вскрикнул от боли. Я сорвался с места. Орден охранял что-то спрятанное в Отделе Тайн. И сегодня… Сегодня там дежурил мой отец. Я узнал его голос.

Не помня себя, я влетел в коридор, заканчивавшийся запертой дверью. Отец, лежал на полу, кровь вытекала из рваных ран на боку и руке, а прямо перед ним — огромная змея, самая большая, какую я когда-либо видел. Мягко покачиваясь, она готовилась к последнему броску. Это пришло мне в голову гораздо позже, но было очень странно, что змея медлила, казалось, она анализирует что-то внутри себя.

Впрочем, тогда это не имело значения. В моих руках оказалась волшебная палочка, вперед рванулось заклятие — первое, какое пришло мне в голову. Рассерженно шипя, змея врезалась в стену, я подскочил к отцу. Он все еще дышал, я почувствовал тепло на тыльной стороне ладони. Кровь забежала быстрее от резкой радости, впрочем, это было преждевременно.

Змея. Все еще здесь. Живая. Готовая напасть. Резко развернувшись, я приготовился встретиться с ней лицом к лицу. Вот она, прямо передо мной, припала к полу, сжавшись в пружину. Дрожащие кончики раздвоенного языка пробовали воздух на вкус. Глаза с вертикальным зрачком разыскивали меня в полумраке коридора. Много после, когда я начал думать над этим, мне стало казаться странным, что эта змея, подобно человеку, так много полагалась на зрение. Наверное, это помогло мне тогда, ведь я все еще был скрыт дезиллюминационным заклятием.

Огни чар вырывались из моей палочки, но перекатывающейся кольцами змее каждый раз удавалось ускользнуть. Заклятия искрами разбивались о гладкую стену.

И вот змея снова сжалась в пружину. Стремительный бросок. Ядовитые зубы, словно кинжалы, выставлены вперед. Коридор узкий. За моей спиной лежал отец, все еще отчаянно сражающийся за жизнь. С неожиданной четкостью я понял, что отступить мне некуда, и тогда я сделал шаг вперед, приготовившись, сосредоточив всю магическую силу.

На мгновение змеиные зубы вонзились в левую руку. Из длинных рваных ран хлынула кровь, ощущалось жжение, словно от кислоты. От резкой боли все тело, кажется, на мгновение отказалось мне повиноваться.

— Эванеско! — выкрикнул я. Рука дрожала. Мимо. Какие-то пару миллиметров. Меня охватила досада. Липкая кровь струилась вниз по ладони.

Змея припала к полу, злобно шипя. На мгновение остановилась, словно раздумывала, словно ее обеспокоило, как близок я был к тому, чтобы избавиться от нее. И этого мгновения оказалось достаточно. Оглушающее заклинание отбросило змею в сторону, оставив на гладкой чешуе крупный ожог. Она зашипела от боли. Кольца свились, утеряв немного былой грации. Змея торопливо развернулась и перекатами заскользила по полу, спеша убраться восвояси.

Мой первый порыв — броситься следом. Отпускать эту тварь живой не хотелось. Но гораздо важнее было позаботиться об отце.

Я бросился на колени рядом с ним. Сколько крови. Она была теперь на моих руках, на одежде. Казалось невозможным, что отец смог бы выжить после таких ран. Легкие мучительно сдавило, в горле встал комок. Что если уже слишком поздно?

Но нет, отец все еще дышал, хотя, казалось, слабел с каждой секундой. Страх пронзил меня. Что если он умрет? Стараясь унять дрожь, я осмотрел раны, только чтобы с отчаянием удостовериться, что сам я ничего не смогу сделать. «Позвать помощь», — пронеслось в голове.

С трудом встав на ноги, я снова поднял палочку. Орден.

— Экспекто Патронум, — заклинание не удавалось. Меня одолело странное ощущение слабости, тело как будто становилось ватным, движения теряли точность.

— Экспекто Патронум, — снова ничего, слова звучали слабо, едва слышно.

Мое плечо врезалось в стену. Я почувствовал тупую боль от удара, но сознания она, как будто не достигла. Ноги подогнулись. Мысли застывали прежде чем я успевал их закончить, словно воск, стекающий по свече. Я даже не успел тогда подумать о том, что все это означает. Даже о том, что мы оба умрем, если никто не обнаружит нас в ближайшие десять минут. Затылок стукнулся о пол. Глаза закрылись.