Яблочко от яблони... (джен)

Вопреки обыкновению, Сарудзи проснулся поздно. Сказалось-таки, что вчера он засиделся допоздна, дорабатывая свое изобретение. Хорошо, хоть мама ворчать не стала, наверно, тоже заболталась с папой. Редко все же он у них бывает... Мальчик грустно вздохнул. Ох уж эта его работа! И почему все взрослые такие скучные? Он вот, Сарудзи, очень любит и учиться, и возиться со своими проектами — а время для папы и мамы у него все равно находится. Может, хоть мама задержалась?

Мальчик на цыпочках подошел к двери и приоткрыл ее чуть-чуть, заглядывая в щель одним глазом. Затем сильнее толкнул створку, заходя внутрь. В комнате было пусто, постель аккуратно застелена, ни в одном углу ни малейшего признака, что здесь кто-то был. На низеньком столике записка:

"Срочно вызвали по делу, до обеда не жди. Не скучай без меня. Завтрак на плите. Целую, мама".

Скатав бумажку в трубочку, Сарудзи огорченно вздохнул, спрятал ее в карман и вышел. Вот так всегда! Если говорит "до обеда", значит, почти наверняка не будет до вечера. Голодным он не будет, мама наверняка об этом позаботилась, да и самому приготовить, скажем, яичницу, нетрудно. Вот только... скучно! Занятия в школе закончились меньше недели назад, друзья разъехались, и заняться совершенно нечем.

По пути на кухню мальчик заглянул в соседнюю комнату, проверить свою систему. Та работала исправно, растянув "щупальца"-трубочки по углам. Сарудзи поправил одну из них ближе к стене, чтобы не мешала проходу, подлил воды в бачок. И, постучав по крышке, покинул помещение.

Поставив греться чайник, Сарудзи проверил микроволновку. В ней нашлись тосты с маслом и ветчиной. А вот бутерброды с арахисовым маслом, которые он так любил, почему-то не обнаружились. Наверно, мама забыла... или, как обычно, посчитала, что такая еда вредна для него. Но от одного-двух бутербродов хуже не будет. Да и мама не узнает.

Усмехнувшись своим мыслям, мальчик достал из хлебницы на холодильнике тонкие ломтики хлеба, а вот масло... с ним повезло меньше. Банка на полке была почти пуста, содержимого ее едва-едва хватило на один ломтик. На второй же... Сарудзи улыбнулся... прекрасно подойдет и вишневый джем. Вспомнить бы еще, где мама его хранит...

Мальчик задумчиво осмотрел кухню. Мама использовала джем не так часто, а значит, он должен быть где-то не близко, чтобы не мешаться — именно это чаще всего злило Эйприл. А это значит... значит, скорее всего, в подвесном шкафчике, одном из двух.

На нижних полках ничего не обнаружилось. Попутно выключив чайник, Сарудзи поближе подтащил табуретку и, забравшись на нее, аккуратно снял тяжелую банку. И уже хотел было закрыть дверцу, когда внимание привлекло что-то блестящее в углу.

Встав на цыпочки и опасно балансируя на краешке табуретки, Сарудзи вытянулся во весь рост. И самыми кончиками пальцев подцепил... ту самую ампулу, которую отец вчера категорически запретил трогать. Что же тогда она делает здесь, почему он ее не забрал?

Ответ нашелся быстро: должно быть, папа забыл вещицу (сам Сарудзи нечасто, но все же забывал дома учебники и прочие нужные мелочи), а мама спрятала ее подальше, чтобы не потерялась. Но ведь она, наверно, очень нужна папе, да и на работе ругать будут. Надо вернуть. Так... что он говорил насчет своего места работы?

Очень просто. Ничего. Сарудзи задумчиво потер затылок. Сколько ни пытался он — сначала напрямую, по малолетству, потом окольными путями, намеками, расспросить отца, чем же тот занимается, последний упорно отмалчивался. А то и отвечал нечто, запутывающее еще больше...

— Мам, — мальчик дернул за подол женщину. И, когда та повернулась и наклонилась к нему, спросил. — А кем лаботает папа? Дволником, да?

Эйприл даже фыркнула от такого предположения.

— С чего ты взял, малыш?

— Ну... — Сарудзи с серьезным видом потер подбородок. — Он говолил, что самое главное — навести полядок в этом миле. А ведь полядок наводят дволники, велно?

Эйприл таки не удержалась и тихо засмеялась, представив себе, как отреагирует Шредер на такое предположение о роде своих занятий. А нечего распускать язык в присутствии ребенка!

— Не только, — она ласково пригладила растрепанные волосы мальчика. — Еще полицейские, например. Или военные.

— Ну тогда понятно, — согласно кивнул каким-то своим мыслям Сарудзи.

— Понятно — что?

— Ну, он говолил однажды, что когда голод будет его, то полядок будет непрелеменно. Он ведь хочет стать плезидентом. Но ведь дволников в плезиденты не белут?..

Мальчик улыбнулся своим мыслям. Каким же маленьким и глупым он был тогда? Папа наверняка не полицейский, а ученый, им ведь тоже нужен порядок, везде. И он так интересуется его, Сарудзи, изобретениями. Надо будет что-нибудь придумать и для него. А для начала... вернуть эту штучку. Это тоже обрадует отца. Вот только... где же его искать?

Сарудзи нахмурился, присел к столу, машинально запивая тосты уже остывшим чаем. Время почти полдень, скорее всего, у всех сейчас уже обед. А значит, папу можно найти в кафе. Но... сколько в городе кафе? Даже по примерным подсчетам ясно, что он не успеет обойти все, даже если возьмет такси.

Но где работает папа, наверняка может знать мама! Сарудзи просиял и, поспешно дожевав бутерброд и сполоснув посуду, выбежал в коридор. Вернулся уже с рюкзаком, осторожно положив туда ампулу. Вопреки опасениям Шредера, Сарудзи не забыл предупреждения и на всякий случай положил ампулу еще и в пустую баночку, обложив салфетками и плотно закрутив крышку. Вот теперь можно нести, ничего с ней не случится.

* * *

Выйдя из дома, Сарудзи быстро зашагал по улице. Быстрее было бы на скейте, но сейчас, с этой опасной штучкой, он не рискнул бы и побежать. Хорошо еще, что до места работы мамы недалеко. Сарудзи и сейчас мог различить макушку высотки Телецентра и хвостик огромной красной шестерки под ее кровлей. Прочее здание скрывали собой деревья Центрального парка. Пересечь его наискосок — и он на месте. Осторожно осмотревшись, Сарудзи перешел улицу и направился к парку.