Поздний цветок (гет)

В Хогвартсе произошёл взрыв.

Правда, Лили и внимания на него и не обратила поначалу. Ведь это был взрыв сплетен, которые всегда доводили её до бешенства — оттого она очень старательно их игнорировала. Может, если бы она не столкнулась с результатами слухов напрямую, то так бы и не узнала никогда, о чём гудела вся школа.

Она тогда спешно покидала башню Гриффиндора, на ходу запихивая в сумку учебник по Заклинаниям. И ведь почти успела выбежать из гостиной, когда её окрикнули:

— Поттер!

Это всегда предвещало проблемы, ведь обычно её не замечали. Да и на Заклинания она могла опоздать, если не выбежит прямо сейчас… Да к чёрту, разве Лили Поттер боится проблем? Нет, она не привыкла от них убегать. Поэтому Лили решительно развернулась, закидывая сумку на плечо и складывая руки на груди.

— Чего тебе? — прозвучало намеренно грубо. Ведь перед ней стоял старшекурсник куда крупнее неё — естественно, кто ещё с утра может спокойно отдыхать в гостиной? Позади него, на диване, расположились его товарищи, тоже заинтересованные в происходящем. Лили стало немного не по себе, но виду она не подала, сосредоточившись только на том, кто был прямо перед ней. — Ты кто вообще такой?

— И правда дерзить любишь, наслышан, наслышан. Да не напрягайся ты так, малышка, я просто хотел задать вопрос, — ухмылялся он противно, так что явно не «просто».

— Ну? Мне тут состариться, что ли, пока ты созреешь для вопроса?

— Нам всем интересно, — парень кивнул в сторону своих друзей, и Лили невольно сжалась под насмешливыми взглядами старшекурсников, — каково быть подстилкой Пожирателя Смерти?

Мерлин, детский сад. Её серьёзно хотели этим задеть? Только те, у кого не хватало извилин в мозгу для самостоятельного мышления, продолжали мусолить тему с Пожирателями Смерти. То была вина ветеранов Второй Магической войны, ныне родителей нынешней молодёжи: они вливали в своих детей свою ненависть. Лили, наверное, не имела права их судить, но всё же она не понимала, в чём вина детей. Да тот же Скорпиус… Разве он выбирал, в какой семье родиться? То, что он Малфой, не значит, что он Пожиратель.

Лили фыркнула презрительно.

— У меня тоже вопрос: каково это — быть имбецилом? Ой, извини. Случайно оскорбила невинных умственно отсталых сравнением с тобой.

— Очень забавно, Поттер.

Старшекурсник схватил её за шкирку, но скорее для того, чтобы позабавиться, ведь, судя по его смешкам, фразы Лили его совсем не задели. Вот только самой Поттер было совсем не весело, она недовольно зашипела от боли, когда он приподнял её, и запаниковала, не чувствуя под ногами пол.

— Твой папочка не одобрил бы такое поведение, малышка. Это у тебя призвание такое — портить честь Поттеров и Гриффиндора? Ещё и с самым мерзким червяком спелась! Ты хоть знаешь, об кого мараешься?

— Прямо сейчас — об узкоголового барана! — дерзко рявкнула Лили, несмотря на страх. — Не твоё дело, с кем я общаюсь! Ещё раз назови его так, и я тебя убью!

— Вот это да, — присвистнул старшекурсник, оборачиваясь к своим дружкам, которые захохотали, и тряхнул Лили, вновь заставить её шипеть, словно кошка. — У тебя и правда поганый рот. Мерзость у своего ублюдка слизеринского высасывала?

— Он не ублюдок, ты, мразь!

— Может, у его мамаши уточним, Поттер? Слухи-то интересные про неё ходят, и про папашу, который ни на что не способен…

— Слушай сюда, тупой переросток! — Лили, извернувшись, вцепилась в лицо всё никак не замолкающего старшекурсника. Ярость застилала её глаза, и, как всегда бывало в таких случаях с ней, разум очищался и смывались все сдерживающие барьеры: была только она и тот, кто вызывал в ней ненависть, тот, кого она хотела уничтожить. Старшекурсник начал ругаться, пытаясь свободной рукой отцепить от себя Лили, и даже опустил её обратно на пол — да только продолжал крепко держать её за шкирку. — Как жалко, что про твою мамашу вообще ничего не говорят, настолько всем плевать на твоё существование! Ты кто такой вообще?! Откуда вылез?! — и не давая шанса ответить ему, Лили ещё сильнее вдавила пальцы в его лицо. — Заткни пасть, мне неинтересно! Твой голос меня бесит! Я сделаю так, что ты навсегда заткнёшься, жалкий флоббер-червь!..

— Пратчетт, немедленно отпусти её! Лили, прекрати это!

Почти сразу же Лили почувствовала свободу от крепкой хватки старшекурсника и как её оттаскивают прочь — идиоты-дружки сообразили прийти на помощь к своему дегенерату. Сердце её билось, как у зайчонка, но в душе её продолжала кипеть ярость льва. Вот только объект её злости сейчас подвергался злостным нотациям со стороны умницы Рози Уизли. Лили медленно склонилась, поднимая свою сумку и вслушиваясь в звонкий, чёткий голос кузины.

— Пятнадцать баллов с Гриффиндора, Пратчетт, и явишься сегодня в кабинет декана после занятий. Я не намерена больше терпеть твои дурацкие выходки и подобные приставания к младшим…

— Только приставания к младшим? — мгновенно вскинулась Лили. — Ты не слышала, какую чушь он тут нёс?! Это нормально — нести такой бред безнаказанно?!

— Лили, — Роза мгновенно переключилась, — если рассуждать о мерзостях, что вы тут оба друг другу наговорили, это выльется в отдельное наказание. И чем ты снова думаешь, нарываясь на проблемы? Пять баллов с Гриффиндора.

— Да подавись ты своими баллами, мисс крутая староста! А ты, тупая скотина, — Лили зло посмотрела на помятого и недовольного Пратчетта, — слушай меня. Я сделаю так, что ты никогда больше не сможешь говорить!

Пратчетт демонстративно фыркнул, а после и вовсе засмеялся; Роза неожиданно пошла красными пятнами.

— Не смей снова заниматься самосудом, Лили, — кажется, кузина даже начала терять терпение! Поттер гордилась этим достижением. — Тебе мало уже существующих проблем?

Вместо ответа Лили лишь показала им обоим неприличный жест и побежала, наконец, на Заклинания. И ей было плевать, что выглядела она не менее помятой и недовольной, чем новоявленный Пратчетт. Все мысли занимала только предстоящая месть, и разум Лили был по-прежнему ясен: она хладнокровно размышляла, как же добиться того, чтобы её угрозы воплотились в реальность.

Много кто ей говорил, что она похожа на Джеймса. Лили это отрицала, как и Джим — но им, конечно, не верили. Ведь для остальных эмоциональность Лили была так схожа с энергичностью Джеймса… Да, они оба были взрывными, это правда. Но ведь и Альбус тоже был таким! За ним этого просто не замечали, ведь Ал мастерски умел пускать пыль в глаза, научился справляться со своими вспышками гнева.

Да как они вообще могли быть не взрывными, имея таких родителей? Лили становилось не по себе от одних воспоминаний о том, как страшны мама и папа бывали в гневе. Папа мог орать, пока не выпустит весь пар, а мама и вовсе становилась похожа на хищную фурию.

Они все были чуть-чуть похожи — и при этом очень отличались. Джеймс, впадая в ярость, решал всё на месте и часто волшебной дуэлью, а то и вовсе кулаками. Альбус обиду запоминал, а после находил самые больные места своего обидчика и колол в них в самый неожиданный момент.

Лили же мстила яростно и хладнокровно одновременно. Она не обладала терпением Ала, но ради сладости мести могла сдержать себя, чтобы подготовить что-то извращённое. Получалось сдерживаться не всегда, поэтому и случались некрасивые сцены — чаще всего с Бутчем, или же вот с Пратчеттом…

— Лили, привет, — Поттер резко вскинулась, рукой пряча свой пергамент с теоретическими формулами. Её острый взгляд вперился в хаффлпаффку, едва не подпрыгнувшей от такого недружелюбия. — Эм…

— Что надо? — прозвучало недовольно. Лили уже давно не контролировала свою речь, а сейчас ей откровенно досаждало то, что её отрывают от вычислений. Жаль, что История Магии ещё не успела начаться, тогда бы её уже никто не отвлекал, а Бинсу плевать на происходящее и подавно. Хаффлпаффка, кажется, чувствовала настроение Лили, но её почему-то это совсем не напугало — наоборот, заставило действовать напористее.

Она нагло подсела к Поттер за парту и широко заулыбалась. Лили с недовольством подвинула энциклопедии по Чарам и Зельям ближе к себе, едва не опрокидывая чернильницу. Плевать на этих хаффлпаффцев, странные люди — ужасные сплетники, но при этом невероятно добродушные. Наверное, Лили они всё-таки не нравились. Да и эту конкретную девчонку Поттер вспомнила. Джун Коллинз. Лили всегда считала её ненормальной, потому что…

— Лили, ты дружишь со Скорпиусом Малфоем? — с благоговением прошептала она. Голос уже приходилось понижать, потому что в кабинете появился Бинс и немедленно зашелестел никому не интересные сухие факты об очередном восстании гоблинов.

Поттер лишь дёрнула уголком губ и подвинула к себе книгу по зельям. Ей не хотелось накладывать на Пратчетта обычное заклинание немоты, это было бы слишком просто. Либо чары выдохнутся, либо старшекурсник додумается выпить Болтливое зелье — оно Лили надо? Пратчетт не был таким уж придурком, пусть и болтал всякую чушь. Как всегда, надо было сообразить что-то такое, от чего бы он не нашёл сразу антидот…

— Лили? Ты и Скорпиус?..

— Мерлин, ты можешь отстать? — недовольно фыркнула Лили, даже не поворачивая головы в сторону Коллинз. Ненормальная дура, пускающая слюни на Малфоя уже второй год. Поттер казалось это крайне странным и неадекватным поведением. Как можно влюбиться в человека, совсем его не зная? Ещё и в Малфоя? Лили ведь могла представить, как себя Скорпиус ведёт с этой идиоткой.

Ответ очень прост: никак. Никак он себя с ней не ведёт. Ему на неё абсолютно плевать. Наверное, в коридорах об её восхищённое тельце спотыкается и даже внимания не обращает. Захотелось злорадно похихикать, но Лили сдержала себя. Наверное, эту Коллинз стоит пожалеть, но Поттер её совершенно не понимала — Лили бы никогда не стала унижаться перед человеком, которому на неё плевать. А эта Джун…

«О, Мерлин, Скорпиус Малфой такой загадочный! У него второе имя Гиперион, представляете? Как благородно! Он вчера улыбался, когда проходил мимо меня! А ещё он шёл в библиотеку!»

Примерно это приходилось выслушивать всем, кто находился поблизости от Коллинз. Раньше, когда ещё Лили было плевать на Малфоя, она в раздражении задумывалась, почему Джун и её излюбленный Скорпиус Гиперион до сих пор не вместе, глядишь, заткнулась бы эта ненормальная. Сейчас она радовалась, что Малфой оказался разборчивым.

И всё же… удивительно, какое разное восприятие Малфоя у того злобного гриффиндорца и этой ненормальной хаффлпаффки. Поттер задумчиво прикусила кончик пера, покосившись на Коллинз, которая заметно погрустнела и теперь рисовала завитушки на своём пергаменте.

— Тебе нравится Малфой? Почему? — вполголоса произнесла Лили, и рука Джун замерла над очередной завитушкой. — О нём ведь такой бред болтают.

— Вот именно, что бред! — горячо зашептала Коллинз, так близко склонившись к гриффиндорке, что та невольно отодвинулась вместе со стулом. — И мне так интересно, что из этого является правдой! Скажи, скажи, вы с ним дружите? Встречаетесь? Говорят, что вы целовались под омелой возле «Трёх мётел»! А потом обжимались в холле!..

— Как хоть что-то из «бреда» может быть правдой? — скептично произнесла Лили, стараясь игнорировать весь словесный понос этой ненормальной барышни. Кажется, и не влюблена она вовсе, а просто фанатичная дура. Жуть… Бедный Скорпиус. Лили бы не хотела, чтобы за ней была такая слежка. И что за слухи про поцелуй и обжимания?.. Наверное, стоило бы рассказать Скорпиусу и посмеяться над этим, но Лили почувствовала жгучее смущение. Это было ужасно для неё, ведь она так ненавидела слухи, но… ей совсем немножко хотелось, чтобы какие-то из этих слухов были правдой.

А Джун Коллинз, как от неё и ожидалось, несла полный бред, такой же бред, как и Пратчетт, пусть и не такой злобный. Лили отругала себя за глупое желание узнать о Скорпиусе у этой идиотки. Пусть и хочется хоть немного узнать о нём, узнать, почему он вёл себя так с Розой, почему Пратчетт говорит мерзкие вещи о семье Малфоев… Не стоит узнавать об этом через слухи, Лили ведь как никто другой знает, что в них правды нет. Самый простой способ — спросить у самого Скорпиуса. Да только ответит ли он? Вспоминая, каким молчаливым Малфой был после столкновения с Розой, Лили лишь покачала головой и грустно вздохнула, придвигая к себе учебник по Чарам.

* * *

— Инаниматус Коньюрус!

Лили и Альбус напряжённо уставились на статуэтку каменного льва, палочка младшей Поттер угрожающе тыкалась прямо в морду гордого зверя. Правда, на льва это не произвело ровно никакого впечатления.

— К чёрту! — психанула Лили, швыряя волшебную палочку на стол, вызывая сноп искр. Лишь потрясающая реакция Альбуса спасла учебники от позорного сожжения — книги по трансфигурации, повинуясь движениям палочки Ала, взлетели вверх. — У меня никогда это не получится!

Альбус прожёг её убийственным взглядом.

— Несёшь чепуху, — медленно проговорил он, — у тебя всё получится.

Столь тягучее произношение слов означало, что мистер Альбус Северус Поттер невероятно раздражён. Лили, впрочем, бояться было нечего, потому что по отношению к ней брат всегда был очень великодушен — даже не мстил ей никогда… Вот с Джеймсом у него постоянно были разборки. Лили, нахохлившись, теперь почти лежала на столе, подперев щёку правой рукой и скептически глядя на брата. Наверное, именно это притворство Ала всегда её и раздражало. Может, поэтому она всегда с таким удовольствием старалась довести его до ручки — было наслаждением наблюдать его искренние эмоции.

Лили никогда не думала о том, почему же Ал притворялся. Почему он заставлял себя быть терпеливым сейчас? Почему стойко выносил её психи? Он решительно настроился подтянуть Лили в Трансфигурации, и вместо того, чтобы самому готовиться к «Ж.А.Б.А.», притащил сестру в кабинет старост. В кои-то веки не ради нравоучений, чего ожидала Лили в связи с недавней историей с Пратчеттом, а ради самой Лили. И да, она его бесила сейчас, раздражала своей резкостью и нытьём, и всё же… он всё проглатывал и терпел.

Ради неё?

Часто заморгав, Лили тряхнула головой и выпрямилась на стуле, вновь беря в руки палочку.

— Нужно сосредоточиться и держать в голове формулу, — всё ещё растягивая слова, заговорил Ал, увидев её готовность продолжать. — И прекратить жалобы. Я знаю, что ты умеешь сосредотачиваться, иначе бы ты не была столь успешной в зельях.

— Знаешь, Ал, — заговорила Лили, гипнотизируя непокорного ей каменного льва и сжимая палочку, — я поняла, что не против твоей палки в заднице.

— Что? — глаза Альбуса округлились до размеров галеона. — Ты головой ударилась?

— Нет, — фыркнула гриффиндорка, чувствуя пристальный взгляд брата, но не в силах из-за странного смущения перестать гипнотизировать каменного льва. — Просто говорю, что твоя занудность теперь бесит меня меньше. Инаниматус Коньюрус!

Лили казалось, что она просто выстрелила этой идиотской формулой, которая теперь выжжена в её мозгу навсегда. И всё же, когда лев встряхнул каменной гривой, младшая Поттер издала восторженный клич.

— Получилось, Ал!!! Ненавижу тебя, каменное чудовище! — в противоречие своим словам Лили подхватила льва на руки, где он продолжил своё бессмысленное движение по прямой траектории. Исполнение заклинания не было идеальным, Альбус и вовсе внушал своим заклинанием этому льву все звериные привычки — и вообще был способен сотворить это невербально. Но всё же Лили была очень довольна своей маленькой победой… Как и Ал, который сейчас улыбался, как идиот.

В этот момент, когда она обнимала своё маленькое каменное чудовище, а Альбус просто широко улыбался, Лили впервые в своей жизни почувствовала с ним такую же связь, как и с Джеймсом. Это было главным волшебством для неё, и совершенно не хотелось, чтобы оно заканчивалось. Словно в насмешку, именно сейчас распахнулась дверь и в кабинете старост объявилась Роза Уизли.

Это было смешно, второй раз Рози портила волшебный момент для Лили — и всё было вполне логично, где ещё быть старосте школы от девочек, как не в кабинете старост? Но вся радость для младшей Поттер немедленно перестала быть значимой, она насупилась, откидывая каменного льва на стол. Чары тут же выдохлись, и лев вновь стал обычной статуэткой. Альбус посерьёзнел, но вполне дружелюбно встретил Розу, ставя льва в обычное положение.

— Может, ещё раз повторим заклинание? Для закрепления? — с некоторой надеждой спросил Ал. Роза прошла к своему столу, но не спешила сесть за него, нет — она повернулась к Лили и Альбусу, явно собираясь окончательно всё испортить. Как обычно, вся такая спокойная и невозмутимая, с лёгкой улыбкой, похожей на издевательскую. На самом деле, эта улыбка Розы напоминала Лили кривую улыбку Скорпиуса, ту самую, которую она ненавидела в нём. Фальшивую, призванную насмехаться и ранить других.

— Давай, Рози, ты же хочешь поделиться каким-то своим важным мнением, — не выдержала Лили, потому что Роза раздражающе медленно складывала руки на груди и теперь вовсе походила на какую-нибудь МакГонагалл, разве что директор никогда не раздавала издевательских улыбок. Альбус посмотрел на сестру недовольно, и Лили это больно кольнуло: видимо, момент их волшебной связи сейчас же и уничтожится.

— Очень рада получить твоё разрешение на это, Лили, — хмыкнула Роза, опираясь на свой же стол. Лили не стала вскакивать со стула, чтобы говорить на равных — какой смысл, если она всё равно ниже Розы. Тем более взгляд у малютки Поттер и так говорящий… — Я почти уверена, что ты не отбросила свои глупые мысли о разборках с Пратчеттом.

— С Пратчеттом? — удивлённо посмотрел Альбус на Лили, и та с фырканьем отвела взгляд.

— Именно, Ал. Лили показалась эта идея разумной, и судя по её реакции сейчас, она не собирается прекращать.

— Что случилось? — теперь настала очередь Лили удивляться, ведь Ал спрашивал это не у Розы, а у неё. От растерянности она и рот раскрыть не успела, и заговорила Роза.

— Случилась глупая реакция на глупые слова.

— Ты не имеешь права судить меня, — вскинулась Лили, но притихла, почувствовав прикосновение к руке. Ал всё ещё смотрел на неё, и впервые в жизни она чувствовала его желание понять…

Неправда. Ал ведь и раньше пытался её понять? Он же всегда, всегда спрашивал: «Почему, Лили? Почему ты так поступила?»

Это она, малютка Лили Луна, никогда не давала ему ответов и не позволяла себя понять. Наверное, она чуть-чуть ненавидела Альбуса за то, что он стремился к соблюдению школьных правил, за то, что он так переживает о своей репутации, за то, что он никогда бы не стал защищать от справедливых, по его мнению, наказаний. Джеймс мог бы костьми лечь, защищая Лили и давая ей возможность выйти сухой из воды; наверное, малютка Поттер к этому слишком привыкла. Но ведь с точки зрения здравого смысла был прав Альбус, который заставлял Лили полностью вкусить наказания за свои деяния.

Мерлин, какая же она мерзавка. Наверное, Альбус чувствовал, что для Лили он проигрывает на фоне Джеймса, и это было ужасно. Ему наверняка от этого было больно, неприятно, противно… Прямо как сейчас Лили от самой себя. Ей стало плевать на Розу — по крайней мере, в этот важный момент осознания. Раскрываться Алу всё ещё было сложно, но это было нужно: нужно, чтобы Альбус знал — она его не ненавидит, а любит. Всем сердцем любит.

И чуточку ненавидит при этом, но — это же нормально. Лили и Джеймса немножко ненавидела. И маму с папой порой. И это было совершенно неважно.