Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Уже смеркалось. Невилл и в дневное время старался держаться от Запретного Леса подальше, идти же туда в сумерках...

"Кажется тебе очень глупой идеей. Я рад, что ты начал шевелить мозгами. Почему мы даже не пытаемся сбежать?"

"Поздно сбегать", — возразил второй голос. Это же он мог сказать в прошлом году, призвав в Тайной Комнате василиска. Поздно сбегать.

Они должны были догадаться быстрее. Но когда Гермиона подошла к нему после ужина, взволнованная и растерянная, и сказала, что ей срочно нужна его помощь, Невилл и задумываться не стал. Гермиона была его подругой — самым первым другом в жизни, как еще он мог поступить?

Невилл проигнорировал настойчивые предупреждения Тома — тот всегда думал о других только плохое. Невиллу казалось, что это в нем наконец-то изменилось, но, видимо, проблеск озарения на пасхальных каникулах оказался одноразовой акцией.

Невилл проигнорировал странное чувство вибрации в воздухе — отчаявшись найти затаившийся фрагмент души Того-Кого-Нельзя-Называть, он перестал обращать внимание на перепады в интенсивности невыносимого зова.

Невилл проигнорировал странное молчание Риддла-старшего, а ведь тот в обычной ситуации не преминул бы съязвить о безвозмездной помощи.

Невилл проигнорировал — "здравый смысл", — потому что был несчастным идиотом, и все, что у него осталось теперь — "слабая надежда выбраться из передряги без больших потерь. Очень слабая".

И ни в коем случае он не должен был притрагиваться к тяжелой потускневшей от времени диадеме, оказавшейся у Гермионы на голове, стоило им отдалиться от замка.

Том предлагал бежать, но все трое понимали, что это бессмысленно. От заклятия не убежишь, а когда Невилл попытался заговорить, то обнаружил, что не может: похоже, Гермиона наложила на него невербальное "Силенцио". Палочка осталась при нем, но что толку? Он-то не мог колдовать без слов, ни один нормальный третьекурсник не мог.

Конечно, Невиллу было страшно, но страх перекрывало скользкое темное чувство — будто в груди разверзлась черная дыра, из которой выплескивалось что-то склизкое и гадкое, обволакивая заднюю стенку горла.

Выходило, Риддлы были правы.

Вряд ли Гермиона предала его осознанно — наверняка ее контролируют, как годом ранее — Джинни. Но если бы Невилл был осторожнее... Если бы относился к окружающим с большей опаской... Оказался бы он в этом безвыходном положении?

"Поздновато спохватился", — съязвил Риддл.

Вот уж кто не против воссоединиться с кусочком себя, запертым в диадеме Ровены Когтевран. Или в очень удачной ее подделке — но Невилл безошибочно узнал артефакт, который столько искал на школьных полотнах для Луны.

Чем больше отдалялся замок, тем стремительнее угасал неровный огонек надежды. Когда его хватятся? Да и кто? Соседям по комнате плевать, уроков в воскресенье не будет, а Джинни, если и заметит пропажу завтра, вряд ли поднимет тревогу раньше вечера — он же такой отшельник. А к тому времени... Невилл сглотнул. К тому времени...

"Я что-нибудь придумаю", — пообещал Том, зло и безнадежно. В голове засмеялись.

Они вошли под сень деревьев.

Невилл уже бывал в Запретном Лесу, когда они с Джинни проверяли себя на храбрость, но тогда не было и вполовину так страшно. Какими же детскими теперь казались все их гриффиндорские эскапады... Вот она, настоящая опасность, и что он может сделать? Только плестись за Гермионой и гадать, в чем состоит план Того-Кого-Нельзя-Называть из Диадемы.

Под ногами сухо хрустели сучки. Деревья шелестели на ветру, цепляясь низкими ветвями за мантию. Где-то беспокойно кричали птицы.

Но вот, среди лесных звуков прорезались человеческие голоса, и Невилл вздрогнул: один из них был ему знаком. Это был голос профессора Люпина.

Неужели и он... Ну да, разумеется, и как Невилл мог хоть на миг решить, что кто-то вдруг не станет строить против него козни? Особенно преподаватель Защиты от Темных Искусств? История с Квиреллом должна была чему-то его научить. И пусть это друг семьи Гарри... Кто вообще сказал, что он может доверять Гарри? С какой стати он доверяет кому-то, кроме себя и, может быть, Тома?

"Наконец-то правильный подход", — одобрил кто-то из Риддлов, но Невилл вслушивался в другой разговор.

—...крайне опрометчиво. Сегодня все закончится, Питер.

В просвете между деревьями показалась спина в потертой мантии. И в ту же секунду Гермиона вскинула палочку.

— Ав... Экспеллиармус!

Заклятие ударило в профессора Люпина, вырвав палочку из рук. Та немедленно перекочевала в ладонь Гермионы.

Невилл впился в нее взглядом. Ему не послышалось — Гермиона чуть было не произнесла слова смертельного проклятия. Но в последний момент передумала? Испугалась, что не сможет сотворить магию такого уровня? Или существовала последняя черта, за которую не мог толкнуть ее даже Тот-Кого-Нельзя-Называть?

Вместе они вышли на поляну. Невилл затравленно огляделся.

Друг напротив друга стояли двое волшебников: профессор Люпин и незнакомый невзрачный коротышка со снующим взглядом.

— Гермиона... — начал профессор Люпин, но замолчал, когда заметил наставленную ему в лицо волшебную палочку.

Втянув голову в плечи, коротышка визгливо рассмеялся.

— Удача все-таки не на твоей стороне, Ремус.

— Удача? — в голосе профессора Люпина прозвучала крайняя степень презрения. — Что это на самом деле? Империус?

Профессор Люпин все же не заодно с ними?

Но это еще не значит, что он на стороне Невилла. Довериться кому-то сейчас может стать верным путем к непоправимой ошибке.

Питер снова хихикнул.

— Ты ведь даже не представляешь масштабы происходящего, — на бледном выпуклом лбу выступили градины пота. — Но это уже неважно. Мой повелитель, мы должны спешить. Нужно покинуть анти-трансгрессионный барьер прежде, чем мальчишки хватятся в замке.

— Да, — произнесла Гермиона без интонации и подняла руку выше, готовясь произнести заклинания. Ее зрачки зияли пустотой.

Но прежде, чем Гермиона успела произнести хоть слово, обе палочки вырвались у нее из рук и улетели за спину.

Невилл обнаружил, что снова может говорить.