Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

"...Просто из любопытства: а сколько конечностей было у профессора Кеттлберна, когда у него учились вы с Ремусом?

Я бы хотел, чтобы отработки у, например, профессора Макгонагалл были такими же веселыми, как у него. Сначала было трудно, особенно Гермионе — она, кажется, все детство провела за книжками, даже в саду не играя, — но мы втянулись. Выгребать звериные какашки — так себе веселье, но вчера мы играли с шишугами, а еще Кеттлберн рассказал нам кучу всего интересного. И не только про зверей, ты знал, что у него рекорд по испытательным срокам среди учителей? Я чувствую в нем родственную душу. Скорей бы у нас тоже начался Уход за существами!

Завтра последний день отработок, даже немного жалко, но вторую ночную дуэль я затевать не буду, Макгонагалл догадается. Я почти задумался о том, чтобы стать магозоологом, но передумал — играть в квиддич с протезами будет сложно, да?

Скучаю,

Гарри.

P.S. Когда прилетает Салазар, я на самом деле чувствую себя самым классным за столом.

P.P.S. А вот моим товарищам по факультету имя понравилось."

В отличие от учебы и отработок, поиски информации о трехголовых псах продвигались далеко не так успешно. Гарри тратил по часу каждый день перед ужином, обкладываясь книгами в библиотеке, но нужной информации не было ни в "Фантастических зверях и местах их обитания", ни в "Чудовищах Магической Британии", ни в остальных книгах, которые он проштудировал в надежде отыскать упоминания странного существа. Чем дальше, тем сильнее росло любопытство: что такое запретное спрятано в люке под лапами пса? Что неизвестный могущественный волшебник пытался украсть из Гринготтса? Может быть, Гарри нужно было научиться проводить поиски более систематизировано, но как это обычно бывало, начав читать какую-то книгу, даже убедившись, что ничего полезного там нет, ему было очень сложно отложить ее в сторону и перейти к следующей — Гарри не привык оставлять что-то недочитанным, если только это не было совсем уж невозможной скукотищей.

В конце концов, он плюнул на все и решил рискнуть. Профессор Кеттлберн всегда был рад поделиться знаниями по своему предмету, и каким бы подозрительным ни был вопрос Гарри, вполне возможно, энтузиазм профессора перевесит здравый смысл — обычно ведь так и случалось. Поэтому в финальный день отработок, когда последняя шишуга была накормлена и Гермиона умчалась дописывать сочинение по Трансфигурации, а профессор Кеттлберн решил рассказать забавную (в его представлении) историю о том, как он остался без ноги, Гарри решил, что это подходящий момент, чтобы ввернуть:

— А мне друг рассказывал, что его за ногу тяпнула трехголовая собака. Вы таких видели, профессор?

Цепкий внимательный взгляд единственного глаза тут же оказался прикован к нему. Гарри постарался выглядеть как можно невиннее: это ведь почти не ложь, он на самом деле подозревал, что хромота Снейпа после Хэллоуина может быть как-то связана с коридором на третьем этаже...

— В самом деле? Если ваш друг не врет, то он большой везунчик — я слышал о трехголовых собаках так мало, что даже не могу быть уверен, правда ли они существуют... Вы не найдете упоминания о них в книгах господина Скамандера, ровно как и в большинстве других крупных научных работ.

Гарри мысленно хмыкнул. О, он заметил.

— Но о них ведь должно быть хоть что-нибудь?

Профессор Кеттлберн пожал плечами.

— Говорят, такие собаки есть в Греции, но их описание по большей части сводятся к повторению древних легенд.

Греция? Это уже что-то — теперь хоть понятно, в каком направлении двигаться.

Поблагодарив профессора Кеттлберна, Гарри направился прямиком в библиотеку. Полчаса блужданий между книжных рядов, и он нашел нужный отдел. Так... "Греческая магическая традиция", "Величайшие греческие колдуны", "Отражение магического присутствия в маггловском сознании на примере мифов и легенд об Олимпийских Богах"... Профессор Кеттлберн сказал, что ему нужны древние легенды, может быть, в самом деле начать с мифов?

Но тут внимание Гарри привлекла потрепанная книга, лежащая поперек выставленных в ряд фолиантов. На ее корешке было вытеснено "Легенды о Противостоянии Смерти". Конечно, Гарри не устоял перед искушением.

К его разочарованию, "легенды" оказались всего лишь набором преданий разных народов, в которых фигурировала Смерть. Начиналась книга и вовсе с его любимой сказки Барда Бидля о Трех Братьях — в любое другое время Гарри с удовольствием ее перечитал, но сейчас он пришел не за этим. Проглядывая содержание Гарри решил было, что книга оказалась в греческом отделе случайно, но затем наткнулся на некий Миф об Орфее и Эвридике. Ни на что особо не надеясь, он открыл нужную страницу и пробежался глазами по тексту. Затем, вздрогнув, принялся читать заново, теперь уже внимательно. В мифе упоминался трехголовый пес.

Орфей, одаренный волшебник и музыкант, не смог смириться с потерей своей возлюбленной и сквозь арку между миром живых и миром мертвых шагнул по ту сторону смерти, чтобы привести ее назад. И когда дорогу ему заступил огромный трехголовый пес... Орфей сыграл ему на арфе.

Гарри закрыл книгу. Растерянно потер лоб.

Он не умел играть на арфе и даже не представлял, где ее взять.

Но теперь у него была зацепка.

Поставив книгу на место, Гарри продолжил поиски, пока не нашел фолиант под названием "Греция: Магические мифы и Мифическая магия". Она почти вся была посвящена разбору того, что в греческих легендах несло под собой реальную основу, а что реальностью не подтверждалось. И эта книга говорила, что трехглавые псы существуют, хоть и очень редки, и когда-то их даже пытались использовать в качестве сторожевых собак, но страшный вид и грозный нрав не могли компенсировать их роковой недостаток: чудовища засыпали от звуков любой музыки.

С колотящимся сердцем Гарри захлопнул книгу.

Вот. Вот оно.

Вот только он по-прежнему не умел играть ни на одном инструменте. Да что там, он даже петь не умел.

Ну... Было бы желание, да?

Пока что Гарри видел только один вариант. Но с его исполнением была проблема, очевидная уже сейчас. Питомцы Драко и Нотта — совы, у Забини кошка, а Крэббу и Гойлу, к счастью, не доверили воспитание домашних любимцев. Так где же...

На выходе из библиотеки Гарри столкнулся с Невиллом.

Они не разговаривали друг с другом с самой дуэли: как ни крути, Гарри подозревал, что выпущенная ему в голову жуткая молния довольно однозначно свидетельствовала: по некоторым (совершенно глупым и нелепым) причинам Невилл теперь настроен против него. Захочет объясниться — заведет разговор сам.

Поэтому заминка в дверях вышла неловкой.

Гарри уже собирался обойти Мальчика-Не-Слишком-К-Нему-Расположенного боком и направиться в спальню, но тот вдруг робко позвал его по имени:

— Гарри?

— К твои услугам, — пробормотал Гарри, приподнимая вымышленную шляпу. И теперь что?

— Я... — Невилл пришибленно разглядывал свои ботинки. — Я хотел извиниться.

День приятных открытий.

Гарри очень хотелось подуться на Невилла подольше — все-таки, произошедшее сильно его задело, да и сам Невилл целую неделю мялся, прежде чем начать этот разговор. Но... Сутулый и с поникшей головой, Невилл выглядел очень... грустно. Надо было обладать каменным сердцем, чтобы отвергнуть его извинения.

— Без проблем, — ответил Гарри быстро. Невилл вскинул голову: в его глазах промелькнуло что-то похожее на надежду. Немного подумав, Гарри, не без колебаний, добавил: — Если что, я правда имел в виду все то, что сказал в ту ночь. Я не знал, что ты увидишь в Зеркале. Я видел там своих выздоровевших родителей. Они, эм, они в Мунго. Навсегда.

— Я знаю, — пробормотал Невилл растерянно. — Бабушка мне рассказывала... Но я не знал, что ты видишь их там.

— Ну да, я же не говорил, — Гарри пожал плечами. Ему хотелось закончить этот разговор побыстрее. — В общем, друзья?

В улыбке торопливо кивнувшего Невилла было столько облегчения, что Гарри и сам почувствовал себя лучше.

И вдруг он кое-о-чем вспомнил.

Ох, и странно же это прозвучит. Но после всего, что Гарри уже успел устроить перед Невиллом за эти полгода, одной странностью больше...

Набрав в грудь побольше воздуха, Гарри выпалил:

— Слушай, Невилл... Можно мне одолжить твою жабу?