How to Win Friends and Influence People (гет)

Дом Удачи Леди Ревел

Лютный переулок

1 октября, 2003 года

22:55

Казалось, что тени извилистых дорожек Лютного переулка были не такими темными, как обычно, в бликах угасающего пламени, которое продолжало тлеть вокруг обгоревшего, похожего на скелет строения, которое некогда было так называемым "Домом Удачи Леди Ревел".

— "Какое странное ощущение", — подумала Гермиона. Видеть этот в свое время наводящий ужас дом таким было нелепо и совершенно неуместно, теперь он казался просто театром плохого вкуса и тщеславия. Хотя, по правде говоря, было что-то неприятное в том, что они наблюдали лишь руины и пепел, оставшиеся от него. Гермиона застыла на месте и наклонилась, чтобы посмотреть на обгоревшую, покорёженную табличку, которая валялась на земле, но Драко поймал её за руку и потянул назад.

— Ничего не трогай, — предупредил он, и она закатила глаза.

— Я не ребенок, — ответила она. — Это удивительно, но меня не нужно предупреждать о том, что я могу обжечь пальцы.

— Как скажешь, — фыркнул он, проходя мимо нее и оглядывая выпотрошенный интерьер дома. — По крайней мере, похоже на то, что этот дом вовремя опустошили.

— Интересно, что случилось с ее домашним эльфом, — нерешительно проговорила Гермиона, применив охлаждающие чары, насколько хватило её сил, и наблюдая, как с шипением погас последний язык пламени, прежде чем решиться войти внутрь через то, что когда-то было входной дверью. — А как именно он привязан к дому?

— О-о! Пожалуйста, давай не будем сейчас копаться в этом Г.А.В.Н.Э., Грейнджер, у нас нет на это времени, — надменно проговорил Драко у неё за плечом, и Гермиона, почувствовав укол раздражения, громко вздохнула, осматривая одну из передних комнат.

— Во-первых, это не говно, а Г.А.В... — она нахмурилась. — Минуточку, — уточнила она, медленно поворачиваясь к нему лицом и посмотрела на него через обрушившуюся стену. — Ты только что правильно произнёс название, да?

— Невероятно, правда? — сухо ответил он. — А ты думала, что меня тут держат только из-за моей неотразимой внешности? У меня гораздо больше достоинств, чем просто убийственная улыбка и отличный член, Грейнджер, — добавил он с ничего не выражающим лицом, даже не подняв взгляд от нескольких обгоревших картин, которые он внимательно рассматривал. — Как было мило с твоей стороны не заметить этого.

— Нет, — хмуро перебила она его. — Никто ни разу не вспомнил правильного названия.

— Под "никто" ты имеешь в виду Уизли? — поправил её Драко, переводя взгляд от обломков, и многозначительно закатил глаза. — Ну, честно, как бы он смог это запомнить, когда он едва ли мог найти правильную дорогу до классов в школе? Только не стоит путать мою способность адекватно запоминать информацию с одобрением. Давай сразу проясним: я считаю, что в целом это была просто ужасная идея, — раздражённо сообщил он ей. — Это было плохо обдуманным и совершенно не взвешенным решением, что частенько с тобой бывает, Грейнджер. Ты всё воспринимаешь через чувства. Ты чувствуешь, что с домашними эльфами несправедливо обращаются, — пробормотал он себе под нос на ходу, — и поэтому сразу считаешь своим долгом ворваться в их жизнь со своим жутким вязанием, разбрасывая вместе с ним по замку свое личное видение идеального мира и навязывая его всем без разбора...

— Да, мои извинения, Лорд Малфой. Простите, что моё видение мира не предполагает никакого порабощения, — огрызнулась Гермиона, пробираясь через обломки гостиной, чтобы взглянуть на лестницу вверх, которая теперь вела только к открытому небу. — И, кстати, что мы вообще тут ищем? — спросила она, догоняя его, когда он шел по бальному залу.

— Улики, я полагаю, — ответил он, не глядя на неё. — Знак лежачей восьмёрки, если быть точным, — холодно добавил он, и она нахмурилась.

— Нет причин спешить с выводами, — возразила она. — Это мог быть и не Клуб. Помнишь, Гарри говорил, что Дионисия была в разработке у авроров годами? Уверена, у неё было множество врагов. Знаю, лично я не была её поклонницей, — добавила она на одном дыхании, ожидая, что он согласится или по крайней мере ответит, чего он почему-то не сделал.

Она оглянулась на Драко, который неподвижно застыл на месте.

— Что такое? — спросила она, нерешительно повернувшись к нему, и он покачал головой.

— Я сделал это, — произнёс он спокойно.

— Что? Это ты поджёг дом? — скептически произнесла Гермиона. — Мне нравится думать, что ты работаешь гораздо аккуратнее, чем это всё...

— Нет, — сказал Драко, медленно покачав головой. — Это, — сказал он, рукой обводя обгоревший дом, — точно сделал Клуб, и это было моей ошибкой. Я показал на неё пальцем, — с трудом выдавил он из себя, бросив на Гермиону странно неуверенный взгляд, словно умоляя о прощении. — Нико спросил нас, как мы узнали о Клубе, и я рассказал о ней. Я должен был знать, что так будет, это я решил её судьбу.

Гермиона моргнула, не зная, что сказать.

— Я... — она не знала какие выбрать слова. — Малфой, это не...

— Знаю, ты думаешь, что это меня не трогает, — возразил он, скользнув взглядом по ней. — Я видел, как ты смотрела на меня, после... после того, что случилось с Моррисоном, Нико и Дейзи. Ты правда думаешь, что для меня это так просто? — спросил он, издав нервный, ироничный невеселый смешок, который вызвал у Гермионы смутную неловкость и, возможно — хотя ей не хотелось этого признавать, — легкое тянущее чувство вины. — Ты думаешь, я совсем не испытываю угрызений совести, или не знаю, какой вред причиняю, но я всё понимаю, Грейнджер. И чувствую. Я просто не могу позволить себе такой роскоши, как возможность поддаться этим чувствам.

— Малфой, — нерешительно ответила Гермиона, прикусив губу. — Я никогда не говорила такого.

— Нет, но тебе и не нужно, — коротко ответил он, делая вдох, который, казалось, позволил ему вынырнуть из глубин самоанализа. — Если бы все были одинаково одарены твоей невыносимой праведностью, Грейнджер, — насмешливо заявил он, вздернув подбородок, прежде чем пройти мимо нее, — какой это был бы прекрасный мир!

— Малфой, — запротестовала Гермиона, следуя за ним. Она пригнулась, чтобы пройти через очередную арку в комнату, назначение которой невозможно было определить, и потянулась, чтобы схватить его за руку, но затем остановилась, увидев сплетение мельчайших железных прутьев, которые лежали под кучей обломков под ногами.

"Должно быть, это когда-то было спрятано под ковром, — подумала она, — или, возможно, скрыто чарами, которые были разрушены огнем".

— Малфой, — позвала она его снова, и на этот раз он оглянулся и замер в ожидании. — Посмотри сюда, — сказала она, показывая вниз, и он, нахмурившись, неохотно подошёл к ней.

— Ходили слухи, что у нее есть какое-то хранилище, — заметил он, наклоняясь, чтобы взглянуть на него. — Это может быть оно.

— Хранилище? — переспросила Гермиона. — Ты думаешь, здесь есть деньги?

— Возможно. Но я знаю, что она использовала какую-то форму магии вместо своего рода валюты, — объяснил Драко, взмахнув палочкой над железными прутьями, и они исчезли. В этот момент позади них послышался шорох шагов. Приближающаяся фигура Гарри показалась издалека, пробираясь к ним через дом.

— Эй! — сказал он, кивнув в знак приветствия. — Почти закончили?

— Почти, — согласился Драко, и встал, чтобы снять пальто, протягивая его Гермионе. — Подержи-ка, — хрипло приказал он. — Я спущусь вниз, очевидно, что это...

— О, нет! Ты не спустишься, — возразила она, отдав ему назад его пальто. — Туда пойду я.

— Грейнджер, — рыкнул он, — ты не знаешь, что там тебя ждёт...

— Так же, как и ты, Малфой, — ответила она нетерпеливо. — И, между нами говоря, думаю, разумнее было бы предположить, что я лучше подготовлена, чтобы справляться с опасными ситуациями такого рода, учитывая... ну, ты сам знаешь, — она замолчала, подняв бровь. — Разницу в наших навыках...

Драко отпрянул в негодовании.

— Во-первых, как ты смеешь так говорить, — громко возмутился он, — а во-вторых, что всё это значит?

— Малфой, — вздохнула Гермиона, глядя на него. — не начинай. Я просто хотела тебе сказать, что смогу сама с этим разобраться, и...

— Грейнджер, мне наплевать, с чем ты там можешь разобраться, а с чем не можешь, это не отменяет того факта...

— ХВАТИТ, — громко скомандовал Гарри, потирая виски. — Гермиона, вниз. Если всё чисто, зовешь Малфоя и он спустится к тебе. У вас пять минут ровно, — добавил он. — Я больше не могу ждать. Мне нужно вызвать бригаду авроров для осмотра места происшествия.

— Поттер, во имя вонючих яиц Салазара, ты что, совсем уже...

— Поняла, Гарри, — самодовольно подтвердила Гермиона, заметив заколдованную железную лестницу, которая появилась, как только она подошла ближе к входу в хранилище. — Ревелио, — произнесла она, но ничего не произошло. — Видел, Малфой? — она не упустила шанс, чтобы подразнить его, невинно хлопая ресницами и поворачиваясь, чтобы спуститься по лестнице. — Никаких монстров под кроватью.

— Никаких монстров, кроме одного, — пробормотал Драко в ответ.

— Я всё слышала, — крикнула она, зажигая кончик палочки. — О! Вау! — выдохнула она, оглядывая удивительно большое пространство, похожее на пещеру, и обходя его по кругу. Она услышала шорох над собой. — Здесь отвратительно пахнет...

— Подвинься, Грейнджер, — сказал Драко, спрыгнув на пол и подвинув её плечом. — Дай мужчине немного свободы действий, понятно?

— По-моему, тут пусто, — ответила она, игнорируя его намёк и указывая на пустые полки на уровне глаз. — Но, судя по всему, тут достаточно места, чтобы в нем хранить что-то весьма внушительных размеров.

— МОЖЕТ, ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ? — крикнул Гарри сверху, они увидели как его голова появилась над ними. — МЫ МОГЛИ БЫ УКАЗАТЬ ЭТО КАК ОСНОВНУЮ ВЕРСИЮ В ОТЧЕТЕ АВРОРАТА.

— Может, тебе придётся так и сделать, — крикнул в ответ Драко, сложив руки вокруг рта наподобие рупора перед тем, как ответить. — Это хранилище почти такое же огромное, как ячейка моей семьи в Гринготтсе, но тут нет и следа чего-нибудь ценного. Хотя, подожди... — он опустился на колени, заметив стеклянный пузырек, который, казалось, чудом уцелел, и поднялся, чтобы предложить его Гермионе. — Может быть, это воспоминание? — спросил он, когда она посмотрела на него. — Может быть, это что-нибудь такое, что мы могли бы опустить в Омут памяти?

— Это может быть зелье, — задумчиво сказала она. — Хотя больше похоже на пар, чем на жидкость, тебе не кажется? — спросила она, поднося пузырек к глазам, чтобы рассмотреть, и Драко подошел ближе, изучая его через ее плечо.

— М-м, может быть, — шепнул он, и она внезапно почувствовала его тёплое дыхание, когда его губы оказались прямо около её уха.

Она слегка напряглась и на мгновение замерла.

— ЭЙ, ВЫ ЧТО-НИБУДЬ НАШЛИ? — крикнул Гарри, и Гермиона подскочила, пузырек выпал из ее рук, а затем отскочил от быстро подставленной ладони Драко и разбился об пол, разлетевшись вдребезги перед ними.

— Ну, это, блядь, просто прек...

— Ш-ш-ш, — оборвала его Гермиона, и они оба отскочили назад, когда две полупрозрачные фигуры поднялись из разбитого флакона. Они проявились, будто полуживые, и начали разыгрывать сцену, которая Гермионе напомнила старое немое кино, снятое на чёрно-белую плёнку. Разговаривали две несколько старомодно одетые женщины, никого из них Гермиона прежде не видела, но они были очень похожи друг на друга как сёстры. Через несколько секунд одна из них ушла и появился мужчина, взяв оставшуюся в помещении женщину за руки. Затем изображение стало размытым, потеряло четкость. Появилась ещё одна сцена: на этот раз женщина, вышедшая из кадра первой, смеясь, держала руку мужчины в своей руке, в то время как вторая женщина с тоской, украдкой поглядывая на пару издалека.

— Что это такое? — спросил Драко. — Воспоминание?

Гермиона прикусила губу, наблюдая, как мужчина бросает на вторую женщину медленный, дразнящий взгляд.

— Я думаю, это нечто большее, чем просто воспоминание, — сказала она, нахмурившись. — Думаю, это что-то вроде... — она замялась. — Неважно, — поспешно поправилась она, качая головой. — Ты подумаешь, что это глупо.

— Не надо за меня решать, что я считаю глупым, а что нет, — парировал Драко. — Вряд ли я настолько предсказуем и, честно говоря, я оскорблен одним тем, что ты могла так...

— Ладно, — уступила она, закатив глаза, когда фигуры перед ними медленно растворились в пространстве. — Это выглядело так, будто это чей-то секрет, понятно?

Драко открыл рот, чтобы ответить, но был прерван звуком над головой. Они посмотрели вверх; факел на стене вспыхнул над головой Гарри, несколько ярких вспышек света вырвались из него, пламя конвульсивно дернулось, прежде чем погаснуть, и видение перед ними совсем исчезло.

— Это что, какой-то источник энергии? — спросила Гермиона, взглянув на Драко. — Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном?

— Я не слышал об этом, но это ничего не значит, — ответил Драко, пожимая плечами. — Существует множество разных видов магии, которым не учат в Хогвартсе. Отец всегда говорил, что школьная программа — это исключительно политический вопрос, — добавил он. — Руководители школ и Чародеи вроде отца Хокуорта решают, чему можно, а чему нельзя учить в школе.

— Акцио пробирки, — попробовала заклинание Гермиона, огонек сверкнул на конце её палочки и погас, она нахмурилась. — Похоже, она была тут одна, — сказала она, заходя дальше в хранилище, — но не знаю, может, тут есть..

— Чёрт, стой, — внезапно крикнул Драко, зажигая Люмус на своей палочке, и застыл на месте.

— Малфой, что за...

Но он покачал головой и потянул ее назад, направляя луч из палочки на пол, показав ей сморщенную фигуру, безошибочно принадлежавшую Дионисии Трелони.

— Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ЖДАТЬ НИ МИНУТЫ, — крикнул им Гарри, когда Гермиона в отвращении зажала рот рукой, чувствуя приступ тошноты при виде трупа женщины. — ВАМ НУЖНО СРОЧНО...

Драко схватил Гермиону за руку, аппарируя их к Гарри, который продолжал кричать вниз, согнувшись над хранилищем.

— ...УБИРАТЬСЯ ОТСЮДА...

— Поттер, — раздраженно вздохнул Драко, прерывая его, — как ты узнал, что Дионисия Трелони мертва?

Гарри посмотрел на них, чуть не упав вперёд от неожиданности, и удивленно моргнул.

— Анонимное сообщение, — сказал он. — А что?

— Потому, что, вполне возможно, это не связано с Клубом, — медленно произнёс Драко. — Время совпало очень удачно, — заключил он, глядя на Гермиону, которая согласно кивнула и поморщилась. — Но она лежит там внизу, Поттер. Ее легко могли убить за то, что находилось в этом хранилище.

— Ну, — вздохнул Гарри, потирая переносицу. — В этом-то и вся проблема, да? Если только Клуб не подставляет кого-то конкретного, — добавил он с надеждой, и Драко пожал плечами.

— Вполне возможно, — согласился он, хотя Гермионе показалось, что уверенности в его голосе не было.

— Странный выбор, однако, — возразила она. — Инсценировать ограбление, сжечь дом? Грязная работа. Я не могу представить себе группу бессмертных, которые скрывались в тени веками, и при этом бы вели себя так безрассудно. Даже не преследуя никакой мыслимой политической выгоды.

— А как насчет того, кто несет ответственность за отравления в Визенгамоте? — подсказал Гарри. — Если у Клуба есть враги, а они вполне могут быть, то, возможно, именно их и подставляют.

— Нет никакого знака Лежачей восьмерки, никаких явных признаков яда, — возразил Драко, отметая свои сомнения и загибая пальцы, — и Дионисия не Чародейка. Если это резкое изменение образа действий, то это может означать повышение ставок. В противном случае, это означает, что это должен был сделать кто-то другой.

— Значит, у нас ничего нет, — сказала Гермиона. — И это все?

Все трое посмотрели друг на друга, и каждый из них одинаково нахмурился.

— Ну, у нас все еще есть одна зацепка, — напомнил ей Драко. — Выясним, кто виноват в отравлениях. Уверен, когда мы закроем это дело и оттуда потянутся ниточки... И кто знает, может быть, они приведут нас сюда.

Он замолчал, беспомощно подняв пустые руки, и Гарри вздохнул.

— Ну, — решил Гарри, пожимая плечами. — Полагаю, вам пора отправиться в романтическое путешествие в Париж.

* * *

У Мелибеи Уорбек никогда не было настоящего дома. Конечно, она была из Лондона, она здесь родилась и по большей части выросла, так что технически она была коренным жителем, но не совсем в том смысле, какой большинство людей вкладывает в это понятие. Большую часть детства она путешествовала со своей знаменитой матерью, никогда не оставаясь долго на одном месте, когда как у всех детей ее возраста, которых она знала — как правило, это были дети музыкантов и ассистентов ее матери — были свои дома, которые они любили, дела, которыми им нравилось там заниматься, и привязанности, за которые они цеплялись — даже самые маленькие из вещей, которым Мэл завидовала, например, их глубоко засевшая верность квиддичу. Мэл же никогда не бывала в одном месте так долго, чтобы его узнать.

Друзья, которых Мэл завела в Лондоне — и которых изо всех сил старалась сохранить — уехали в Хогвартс, переключились на другие интересы и постепенно забыли о ней, и к тому времени, как её отправили в Шармбатон, в Британии уже назревали неприятности, так что Селестина предпочитала навещать Мэл, а не забирать её домой на каникулы. Как только Мэл вернулась в Лондон, все её друзья из Шармбатона остались во Франции, постепенно заполнив место, которое она освободила, другими людьми из своего круга, что ещё больше осложнило жизнь Мэл. Она достигла успеха как дизайнер, да, но даже успех оказался неоднозначной вещью, когда дело касалось отношений. Чем более знаменитой она становилась, тем сложнее становилось оценить искренность людей вокруг нее.

Так же и романтические отношения Мэл были почти всегда недолговечными, то ли потому, что она была непостоянной, то ли её партнёры были чрезмерно очарованы ее непостоянством, что неизбежно приводило к угасанию интереса после драматического периода криков и сексуальных войн. В прошлом у неё было много любовников, это правда, но мало серьезных отношений и ещё меньше тех, кого она любила. Обстоятельства жизни Мэл заставили ее стать глубоко культурной, зрелой не по годам и независимой, но она прожила большую часть своей жизни в стремительном водовороте событий, пытаясь поймать мимолетное чувство стабильности.

Лондон долгое время казался ей удивительно чужим, и Мэл Уорбек, как ни старалась, никак не могла расслабиться здесь настолько, чтобы назвать это место домом.

Вот и всё, пока она не нашла ощущение дома в Роне Уизли.

Рон был, как бы это попроще сказать, полной противоположностью Мэл. Он провёл детство в Англии, окружённый, казалось, сотней братьев и сестёр, а затем, как и все они, поехал учиться в Хогвартс, где он нашёл таких же, как и он сам, лучших друзей, с которыми не расставался все семь лет, а потом он сделал предложение подруге детства — после того, как получил постоянную работу в Министерстве.

Конечно, Рон где-то там сражался на войне, но по большей части его детство и юность были потрясающе нормальными, и Мэл сразу же поняла, что она наслаждается его приземлённостью, простотой, с которой он любил её. Он был таким естественным, так крепко пустившим корни на одном месте — в отличие от неё, — что это притягивало её, несмотря на их различия.

Хотя у них была одна общая заметная черта. Рон Уизли тоже был знаменит, и свою известность он заслужил по праву, что очень им очень помогло познакомиться. Иначе она могла бы так и не встретить его. Но он воспринимал славу совершенно не так, как Мэл, хороня себя в работе, или как его лучший друг Гарри Поттер, развивая тщательно продуманную защиту из природного артистизма. Рон нес бремя славы в высшей степени неуклюже, и это было первым, что бросилось Мэл в глаза. Несмотря на это или, возможно, благодаря этому, именно Рон привлёк внимание Мэл, которая заметила, как он шутит и нервно дергает себя за воротник.

Сначала она восприняла его не больше, чем как обычный вызов. Она подумала, что он может быть ей интересен, но, конечно, в качестве развлечения на один вечер, она даже и не думала о нём, как о чём-то настолько постоянном, пока он не отстранился от её поцелуя, его руки замерли на обнажённой коже её бедра.

— Я не уверен, что это правильно, — неловко выпалил он, не глядя на неё, и Мэл, которой в жизни никто никогда не отказывал, удивленно уставилась на него.

— Объясни, — попросила она, и он вздохнул.

— Я ещё недавно был в серьёзных отношениях, — сказал он ей. Признание, очевидно, давалось ему нелегко. — Мы должны были пожениться в прошлом году, но она... не то чтобы... понимаешь. Это очевидно не имеет отношения к делу, но я просто... я не знаю, смогу ли... дать тебе то, что ты хочешь, — проговорил он запинаясь, его щёки стали огненно-красными. — Я просто немного... еще не в форме. Думаю, так. Чёрт побери, — выругался он себе под нос, отпуская её и делая шаг назад. — Я просто хотел, чтобы ты знала, я...

— Ты имеешь в виду эмоционально, — медленно перебила его Мэл, — или сексуально?

Рон наморщил лоб.

— И то, и другое, — признался он, и на мгновение ей пришлось сдержать смех, глядя на его застенчивое выражение лица с удивительной теплотой сочувствия.

— Иди сюда, — позвала она, и он как будто в трансе сделал к ней нерешительный шаг, его брови сдвинулись.

Она уселась на мраморную стойку раковины, взяла его руку в свою, а затем сунула себе под платье, направляя его пальцы вверх. Его голубые глаза расширились, все тело напряглось, но она продолжала настаивать, используя его пальцы, чтобы снять трусики.

— Это самая легкая часть, — пообещала она ему, его глаза на мгновение закрылись и снова открылись в замешательстве, дыхание замерло в груди. — И все это с каждым человеком по-своему, понимаешь? Если ты беспокоишься, что мне не понравится, то не стоит, — сказала она, слегка вздрагивая и постанывая, она так увлеклась движениями, что скользнула его пальцами внутрь себя. — Прикосновения — это мощная штука, и... — она сглотнула, прочистив горло. — Всякие дурацкие вещи вроде нервов или прошлых отношений не должны мешать ощущениям, ах... — она замолчала, отдавшись учащенному дыханию. — Ох, чёрт, уверена, ты понимаешь...

Его взгляд многообещающе потемнел, опускаясь к ее губам.

— Кажется, вот-вот пойму, — ответил он с благоговением, и она притянула его ближе к себе, бормоча слова одобрения ему в рот.

Она думала, что это будет единичный случай. Она совершенно не планировала заводить с ним отношений, зная по собственному опыту, что все мужчины, с которыми она встречалась, серьезно или нет, будут подвергнуты прессой постоянному детальному разбору его внешнего вида, которому Рон Уизли, очевидно, решил не уделять никакого внимания — его парадная мантия в тот день, когда они познакомились, была, если судить объективно, просто кошмарной. Но на следующий день, когда она снова содрогнулась от ужаса, думая, что ей придётся провести ещё один вечер, полный одиночества, в компании красивых, свободных идиотов, которые обычно попадались ей на светских мероприятиях, она вспомнила искренность в его голосе и нескромный восторженный огонь в его глазах.

Она давно не встречала кого-то, кто всё ещё обладал способностью удивляться, и, честно говоря, она поняла, что жаждет увидеть его снова почти сразу же, как он ушел.

— Мне нужно свидание, — объяснила она, когда на следующий день приехала к нему домой. — Очень классная вечеринка. Море дорогой выпивки. Я тебе отсосу, — добавила она, потому что у неё сложилось впечатление после прошлой ночи, что он нуждался в паре-тройке её коронных французских приемчиков. — При условии, что ты будешь развлекать меня.

— Черт побери, — ответил он, и она заулыбалась, подозревая, что наконец-то нашла того, кто стоит её времени и внимания.

Мэл любила искусство, и что ей больше всего нравилось в Роне, так это искусство, которое он воплощал, как она часто думала — его взгляд на вещи. Он смотрел на знакомый ей мир свежим взглядом. Он понимал все уныние ее обыденной жизни и то, как она была одинока. Он не смотрел на неё как на модный аксессуар, как большинство её прошлых увлечений. Она с самого начала чувствовала себя с ним комфортно, и поскольку комфорт был для нее делом труднодостижимым, она вложила все силы в то, чтобы привязать его к себе, но почти так же аккуратно, как обычно приручают пугливую лошадь. Она старалась сохранить лёгкость и беззаботность в их отношениях, что было достаточно легко для человека, настолько привыкшего к независимости, как она. Она занималась с ним сексом медленно, стараясь проникать в его жизнь ещё медленнее, делая небольшие шаги, не больше, чем он мог выдержать и не сбежать.

Например, первые несколько раз, когда они занимались сексом, она решила не оставаться на ночь.

— Ты куда? — спросил он на четвертый раз, подперев голову ладонью, когда она снова выскользнула из постели и надела платье.

Она повернулась и посмотрела на него:

— Я думаю, когда ты захочешь, чтобы я осталась, ты попросишь меня об этом, — сказала она осторожно, и он уставился на нее, как будто у нее выросла еще одна пара бровей.

— Это какая-то уловка? — промямлил он хмуро. — Я чувствую, что это ловушка.

— Никаких ловушек, — пообещала Мэл с легким смехом, усевшись на подлокотник кресла рядом с ним. — Когда ты захочешь, чтобы я осталась, просто попроси, и я останусь, — проговорила она, слегка коснувшись губами его виска. — Но до тех пор...

— Ты встречаешься с другими? — неловко выпалил он, и она, нахмурившись, откинулась назад.

— Нет, — сказала она. — А ты? Всё в порядке, если да, — добавила она. — Мы ни о чём не договаривались.

— Что? Конечно же, нет, — возразил он в ужасе и заморгал. — Я просто... это ты, понимаешь? Я подумал, что ты, должно быть... не знаю. У тебя, должно быть, их много...

Он рассеянно замолчал, погрузившись в раздумья, и она почувствовала прилив нежности, прикоснувшись большим пальцем к его щеке.

— Я хочу только тебя, — заверила она его. — Но, как я уже сказала, мы можем общаться, как тебе удобно. Нет никаких обязательств, — она поднялась на ноги и наклонилась, чтобы подобрать туфли. — Если ты решишь, что хочешь, чтобы я...

— Пожалуйста, останься, — неловко перебил он. Он явно пытался удержать себя от чего-то более решительного, его пальцы сжали простыни, но она понимающе остановилась, услышав перемену в его голосе, и обернулась через плечо, чтобы посмотреть, как его веснушчатые щеки становятся пунцовыми. — Я имею в виду, что предпочел бы, чтобы ты осталась, — мрачно пояснил он, и она быстро кивнула ему, борясь с радостной улыбкой, чтобы избавить его от излишнего смущения.

— Тогда я останусь, — невозмутимо предложила она, снимая платье и снова забираясь к нему в постель, позволив ему притянуть себя ближе с волнующим чувством удовлетворения.

На этот раз она действительно чувствовала, что находится на своем месте.

Как только Рон освоился с псевдоодомашненным образом, Мэл переключила свое внимание на покорение вершин в других областях его жизни. Первым делом она занялась его друзьями, установив приятное общение с Гарри, затем семьей, нейтрализовав гиперопеку матери клана Уизли и соблазнив Молли вещами с автографами Селестины, вместе с тем остро чувствуя моменты, когда нужно подчиниться власти матриарха.

— Знаешь, ты такой счастливчик, — вставила Мэл при разговоре с Роном на Рождество, ласково успокаивая его после особо острого замечания Молли. — Не каждому посчастливилось иметь такую заботливую мать.

Молли, которая была довольно предсказуема, практически растаяла от удовольствия.

— Да, Рональд, слушай свою девушку, — сказала она радостно, от счастья добавляя в тарелку Мэл ещё еды и напевала себе под нос одну из песен Селестины. — Кому еще вина? — чирикнула Молли, и ее щеки тут же залились румянцем.

— Передай мне, пожалуйста, картошку, Гермиона, — рассеянно попросил Рон своего брата Перси, сидевшего рядом с Мэл за столом, но тот даже не оторвав глаз, продолжил скрести пером по более чем трехфутовому уже исписанному мелким почерком пергаменту.

Остальные члены семьи, сидевшие за столом, затаили дыхание и с тревогой уставились на Мэл. Рон выглядел так, словно его ударили по лицу бладжером, подавился куском пастушьего пирога, а Гарри, который в то время все еще встречался с Джинни, изо всех сил пытался заглушить смех салфеткой на противоположном конце стола.

Мэл промолчала, обдумывая, как лучше ответить, и заставила себя улыбнуться.

— Конечно, Перси, — пошутила она, положив немного картошки Рону на тарелку.

— Ура, замечательно, спасибо, — ответил Перси, слепо тыкая вилкой мимо тарелки, прежде чем Чарли, наконец, не направил его руку в правильную сторону и одарил Мэл ошеломлённой извиняющийся улыбкой.

Все чувствовали себя ужасно неловко из-за того, что выскочило у Рона — все, кроме Перси, хотя к его чести, к концу праздника он всё-таки понял, что она не Гермиона, а другой человек, — но Мэл, которая с самого начала знала про Гермиону Грейнджер, пыталась не принимать это близко к сердцу. Она немного уже знала предысторию Рона перед тем, как познакомиться с ним — и про Гарри Поттера, и, естественно, про загадочного "третьего мушкетёра", которая сбежала прямо со свадьбы, бросив жениха в день бракосочетания и многообещающую карьеру в Министерстве. Рон не делал тайны их своих прошлых отношений, так что нельзя было сказать, что от неё кто-то что-то скрывал.

Мэл знала, что их отношения были натянутыми, и пока Гермионы не было в Англии, само ее существование не вызывало у неё никакого беспокойства.

Но это пока её не было.

— Гермиона вернулась, — сказал Мэл Гарри, притащившись однажды поздно ночью на площадь Гриммо, и распивая с ней чай на кухне. — Постарайся быть полегче с Роном, ладно? И не принимай на свой счёт. Гермиона всё время портит ему настроение. Он относится к ней в некотором роде... — он старался правильно подобрать слова. — Излишне собственнически. Я думаю, это старая привычка.

— Как же так? — спросила Мэл, скрывая степень своего любопытства за небольшим глотком "Эрл Грей", и Гарри пожал плечами.

— У тебя есть в жизни кто-нибудь, кто тебя немного раздражает, когда ты его видишь? — спросил Гарри. — Знаешь, когда всё, что он говорит, звучит слегка язвительно, или как будто он постоянно давит тебе на больную мозоль?

Мэл помолчала, обдумывая услышанное.

— Нет, — призналась она, потому что никогда не могла позволить себе роскошь знать кого-то настолько хорошо, и Гарри снова пожал плечами.

— Ну, вот так они и общаются. Может, потому, что знают друг друга слишком долго, — задумчиво проговорил Гарри, — или потому, что они оба настолько, хм...

— Увлекающиеся? — предположила Мэл.

— Нестабильные, — поправил её Гарри. — Но в любом случае, не принимай это слишком близко к сердцу, — добавил он. — Рон любит только тебя, и поверь мне, ты для него идеально подходишь. Гораздо лучше, чем когда-либо могла подойти Гермиона, насколько бы я её не любил. Но есть ещё кое-что, связанное с их отношениями...

Он замолчал, поморщившись, и Мэл ободряюще кивнула.

— Полегче с ним, — повторила она. — Я поняла.

— Хорошо, — выдохнул Гарри, качая головой и поднимаясь на ноги. — В любом случае, я лучше пойду спать. Вся эта история с Малфоем, я чувствую, кончится полной неразберихой.

И неразбериха не заставила себя долго ждать, хотя Мэл даже не представляла, какой хаос начнётся в её личной жизни. Да, она, конечно, была предупреждена, что ей стоит ждать, что Рон немножко будет сходить с ума, но всё же. Одно возвращение Гермионы уже было достаточно плохо, но когда появился ещё и Малфой, Рон был настолько сбит с толку, что изменился до неузнаваемости, чего она никак не могла предвидеть.

— Я просто не понимаю, — кричал Рон, швырнув на пол свежий номер "Ежедневного пророка" и напугав Кикимера так, что тот уронил на пол кучу только что выстиранного белья. — Почему это внезапно стало событием такого колоссального масштаба, что считается теперь достойным чертовых горячих новостей в этой идиотской стране? Это что вообще за Драмиона, блядь? — возмущался он, поднимая газету с пола и размахивая заголовком перед лицом Мэл. Она рассеянно посмотрела на него. — Почему всем вдруг стало интересно, чем они, чёрт побери, занимаются? И собственно, почему не было Ронмионы? — вскричал он, остановившись на секунду. — Ронмиона? — повторил он, гневно поморщившись. — Да, это как-то по дурацки звучит. Ро-миона? Гермирон?

— Гермальд, — предложила спокойно Мэл, и Рон простонал, вздрогнув.

— Прости, — беспомощно произнес он, бросившись к ней и кладя голову ей на плечо. — Я счастлив с тобой больше, чем когда-либо был с ней, честное слово, но я просто не ожидал, что мне придется... — он поморщился. — Видеть ее везде и всюду, тем более с Малфоем. В мире так много людей, а она...

— Я на самом деле не вижу в этом ничего плохого, — заметила ему Мэл, хотя даже произнося эти слова, она знала, что это почти наверняка будет воспринято в штыки.

— Ничего плохого? — заорал Рон, не веря своим ушам, вскочив на ноги и возобновив свои маниакальные хождения по кухне, на этот раз чуть не споткнувшись о Кикимера. — Ты его не знаешь, Мэл... он засранец, хулиган, расист, жестокий, капризный, мелкий...

— Послушай, — тяжело вздохнула Мэл, благодарно принимая от перепуганного Кикимера трясущуюся чашку чая и ставя ее на стол, прежде чем подняться на ноги. — Я понимаю, как тебе тяжело, Рон, но люди меняются. Гермиона — умная девочка, — напомнила она ему. — Я очень сомневаюсь, что она бы стала встречаться с Драко Малфоем, если бы он не стал хоть немного лучше, тебе так не кажется?

Рон сердито нахмурился и обиженно наморщил лоб.

— Ладно. Может быть, — сдался он, слова обиженно проскользнули сквозь стиснутые зубы, — но все же... ты не представляешь, каким он был, Мэл...

— Нет, не представляю, — согласилась она, беря его за руку. — Ты, прав, малыш, даже понятия не имею. Но ты не знаешь, каким он сейчас стал, Рон, так что мы все часто совершаем ошибки по незнанию. И в любом случае, я тут подумала, — настойчиво произнесла она, слегка сжав его пальцы, чтобы отвлечь его, — почему бы тебе завтра не поехать со мной? Возьми отпуск на несколько дней, — предложила она. — Может, тебе стоит ненадолго отвлечься от бумаг, а? Я сняла номер в миленьком отеле, — уговаривала она, шагнув в его объятия и касаясь губами его шеи. — Я собиралась поехать туда ненадолго, но если ты поедешь со мной, мы могли бы остаться подольше. Мы могли бы осмотреть достопримечательности, выбросить всё из головы. Или просто останемся в постели, — прошептала она ему соблазнительно, улыбаясь, когда почувствовала дрожь на его коже.

— Куда ты собираешься? — спросил он, когда они услышали, как Гарри вышел из камина в гостиной. — Я никак не могу отследить твои перемещения по миру...

— На открытие нового магазина во Франции, — напомнила она ему, касаясь губами его уха. — Разве это будет не мило? — добавила она резким движением руки, скользнув ладонью вниз по его брюкам. — Только мы и Париж?

— Я мог бы поехать в Париж, — согласился Рон, возбужденно притягивая её ближе к себе. — Номер в милом отеле?

— В очень милом, — подтвердила она, позволив ему прижать себя спиной к кухонному столу. — На самом деле, таком милом, что, как только я закончу с необходимыми делами, нам, возможно, даже не придется из него выходить...

— Эй, — крикнул Гарри позади, хмуро глядя на них и вручая Кикимеру свою верхнюю одежду. Эльф принял дорожную мантию Гарри с торжественным видом и быстро исчез под слоями одежды, а мантия, казалось, сама пошла к гардеробу. — Я только что слышал, что вы собираетесь в Париж?

— Да, так и есть, — подтвердил Рон, улыбнувшись Мэл, и посмотрел на Гарри. — А что?

Гарри тихо простонал, открыв было рот и быстро закрыл его, устало покачав головой.

— А знаете что? Не берите в голову, — сказал он спокойно, повернувшись к лестнице. — Хорошей поездки, — крикнул он через плечо, исчезая на втором этаже дома, и Рон повернулся к Мэл, с недоумением обменявшись с ней взглядами.

— В последнее время он какой-то странный, — проговорил он, но она поднесла палец к его губам, медленно поглаживая другой рукой по его набухшему члену, и наклонилась вперед, чтобы отвлечь его захватывающим дух поцелуем.

Раньше у нее никогда не было дома, думала Мэл, позволяя Рону уложить себя спиной на стол, когда Кикимер, уловив ситуацию, выбежал из комнаты, но она нашла дом в Роне. Точнее, она сама построила его, наладив свою жизнь с Роном, чтобы получить, наконец, всё то, чего ей так не хватало раньше. И так было даже лучше: устроить дом вокруг себя, потому что куда бы она не пошла, его тепло согревало её, и было приятно наконец-то почувствовать, что где-то есть её собственное место в мире, с Гермионой Грейнджер или без неё.

— Давай потом поговорим, — предложила Мэл, и Рон снова страстно поцеловал ее, доставив ей удовольствие тем, что забытый номер "Ежедневного пророка" с Драмионой на обложке соскользнул на пол.

* * *

Нотт-мэнор

Гостевая спатьня третьего этажа

2 октября, 2003 года

00:15

— Это что? — проговорил Кадм, открывая глаза, когда услышал звуки голосов, звучащих где-то в слишком большом особняке. Рядом с ним зашевелилась Дафна, издав восхитительно нетерпеливый стон и перекатившись на бок.

— Наверное, просто Драко и Тео опять обдолбались где-то внизу, — пробормотала она в подушку, и Кадм повернулся к ней, выгнув бровь.

— Обдолбались? — переспросил он слегка обеспокоенно, и она распахнула глаза.

— Знаешь, — зевнула она, махнув рукой. — Зелья. Ингаляторы. Всё, что угодно.

— А-а, — понял он, качая головой. — Ты же понимаешь, что там, откуда я родом, "обдолбаться наркотиками" — это не те занятия, которым можно предаваться с такой степенью легкомыслия, — сообщил он ей, и она сонно засмеялась, зарываясь в простыни.

— Ну, если ты так боишься, что горожане набросятся на них, — пробормотала она, приоткрыв один глаз, — иди вниз и сам проверь. Берегись вил, — добавила она, и он рассмеялся.

— Оставайся здесь, — величественно предложил Кадм, вылезая из-под одеяла и поднимаясь на ноги. — Я сам мужественно справлюсь с любыми нападениями.

— Звучит неплохо, — ответила она, равнодушно махнув рукой, и Кадм выскользнул за дверь, идя на звуки голосов.

— Это просто безумие, — услышал он резкий голос Тео. — Ты же не думаешь, что я буду хранить это у себя дома, кстати, тебе вообще не стоит их хранить...

— Послушай, я уже говорил тебе, ты просто не понимаешь, — ответил кто-то, и Кадм узнал голос Блейза Забини, одного из членов команды Драко, с которым он пока не часто общался. — Ты просто не понимаешь, насколько они ценные. Я не могу их просто выбросить на помойку...

Кадм тихо спустился по лестнице в коридор и остановился, увидев, как они ссорятся в дверном проеме.

— Некоторые ценные вещи так же чертовски опасны, — отрезал Тео. — Ты хоть знаешь, как это работает? Откуда ты знаешь, что их ещё не ищут?

— Ну, хорошо, может быть, кто-то и ищет, но зачем им искать здесь? — прошипел Блейз в ответ. — Послушай, я могу их перевезти, но этот дом лучше защищён, чем моя квартира, и я не готов посвящать в это дело свою мать, так что...

— Ты хочешь сказать, что твоя мать никогда бы этого не одобрила, — кисло поправил Тео. — И как ты думаешь, почему? Это, объективно говоря, глупость, Забини, и сейчас не самое подходящее время...

— Почему? Потому что мы очень заняты, играя роли комнатных собачонок Поттера? — потребовал объяснений Блейз. — У меня есть своя собственная работа, своя собственная жизнь, с которой я справляюсь сам, Нотт, и может, ты забыл, но каких бы там политических успехов не добился Драко, это не вернёт нам доверие людей. Может быть, ты и перерастёшь свою фамилию, но я точно нет, — заключил он яростно. — И я не собираюсь зависеть от Драко или Поттера, или от другого вида дерьма, которое вдруг придёт и нас всех спасёт, чтобы добиться своего собственного успеха в жизни.

Тео сделал паузу, его рот скривился от негодования.

— Кое-кто уже умер за это, — резко напомнил он Блейзу. — Ты вполне можешь быть следующим.

— Ну, я не собираюсь умирать ради этого, — ответил Блейз, его голос приобрел свой обычный скользкий, саркастический характер. — Мне уже сообщили, как я умру, и, по-видимому, это не скоро, так что мне не о чем беспокоиться.

— О! И ты получил этот маленький подарочек от своей куртизанки, которая с легкостью видит будущее? — прорычал Тео. — Это на тебя не похоже, Блейз. Это, блядь, слишком неосторожно...

— Да, это больше похоже на тебя, так что здесь одна проблема решает другую, — огрызнулся Блейз. — Предсказание судьбы — это, конечно, дерьмо собачье, но насчёт этого она права. Эта сеть ценна, Нотт, и кто бы не контролировал её, это будет стоящая сделка, так что...

— Я понимаю, чем тебя это привлекает, — резко перебил его Тео. — Выгода очевидна. Я понимаю, Блейз. Правда. НО...

Он резко замолчал, и Кадм, который слышал достаточно, чтобы понять возникшее напряжение между ними, решил, что ему нужно подойти поближе, чтобы понять, что именно они обсуждают.

— Ну, если ты понимаешь, тогда тут не о чем говорить, да?

— Да, но...

— Джентльмены, — вмешался Кадм, прочистив горло, прежде чем громко войти в коридор. — У вас, кажется, какая-то проблема?

Блейз и Тео поспешно захлопнули за своей спиной дверь, но не настолько быстро, чтобы Кадм не успел заметить в комнате множество стеклянных пробирок, но определенно слишком быстро, чтобы он мог понять их содержимое.

— Никаких проблем, — сказал Блейз, коротко кивнув. — Ну, поговорим завтра, Нотт, ладно? — спросил он Тео, которым мрачно кивнул в ответ.

— Да, ладно, — ответил Тео столь же бесцеремонно, и затем, кивнув ещё раз Кадму, Блейз проследовал мимо них к лестнице, спускаясь по ступенькам, даже не обернувшись назад.

— Прости, что побеспокоил, — сказал Кадм, подходя к Тео поближе. — Твой голос звучал очень расстроенно.

Тео резко поднял голову и впился в него сердитым взглядом.

— Я и забыл, что ты здесь живешь, — раздраженно ответил он, и Кадм пожал плечами.

— Ну, насчёт меня можешь не беспокоиться, — заверил он Тео. — Я уже храню как минимум один твой секрет, правда?

На слове "секрет" Тео заметно вздрогнул.

— Это что, угроза? — уточнил он, и Кадм усмехнулся.

— Знаешь, ты очень враждебно настроен, — ответит тот. — Для человека, который притворяется беззаботным, ты слишком напряжён.

— О-о! Чудесно, да, пожалуйста, давай именно сейчас поговорим обо мне, — растягивая слова, проговорил Тео, угрюмо прислонившись к стене. — Прекрасно. Всё как я люблю.

— Что у вас с ним случилось? — легко спросил Кадм, показывая в сторону, где только что скрылся Блейз. — Очевидно, что вы разошлись во мнениях по какому-то поводу.

— Ничего, что тебя бы касалось, — напомнил ему Тео и, после минутного размышления, он скрестил руки на груди, встав так, чтобы ему было видно лицо Кадма. — Поттер тебе не доверяет.

— Нет, не доверяет, — согласился Кадм, — в отличие от тебя.

Тео моргнул, а затем усмехнулся.

— Дико самонадеянно с твоей стороны.

— Вовсе нет, — спокойно ответил Кадм. — Ты меня понимаешь, так ведь? И на самом деле, ты хорошо меня понимаешь, — добавил он. — Ты верный, но ты никогда не будешь слепо доверять кому-нибудь. Тебя раньше предавали? — предположил он обыденным тоном, и когда Тео не ответил, пожав плечами. — И именно по этой причине ты выбрал Поттера, — продолжил он. — Именно по этой причине ты скрываешь его от всех и вовсе не по той причине, о которой он думает. Он тебе нравится, потому что ты веришь, что он не отвернется от тебя. Ты думаешь, что можешь верить ему, и, возможно, так и есть. Но правда в том, что ты доверяешь только тем мотивам, которые понимаешь, — решительно заявил Кадм. — И ты доверяешь моим, потому что они кажутся тебе знакомыми, да?

Тео не ответил.

— Знаешь, Антиох бы влюбился в тебя, — предложил Кадм. — Именно таких, как ты, он старается набрать в Клуб, потому, что ты талантливый, умный, образованный, умелый и твоя преданность не продается, но в основном, потому, что ты способен делать то, что необходимо. И твои моральные качества сомнительны, но у тебя есть свой кодекс поведения, которому ты следуешь, да?

— И что? — резко перебил Тео, прочищая горло от раздражения. — С каких это пор тебя волнует, что твой брат подумал бы обо мне?

— О! Поверь мне, меня это не волнует, — легко ответил Кадм. — Но в тот день, когда то, что там находится, — он указал на запертую дверь, — станет для тебя проблемой, когда Поттер захочет, чтобы ты встал на сторону Министерства, которое давно отвернулось от тебя, и Забини потребует, чтобы ты совершил какую-то глупость, я просто хочу, чтобы ты знал, что можешь прийти ко мне за советом.

Глаза Тео сузились.

— Зачем мне вообще приходить к тебе? — прямо спросил он. — Тебе наплевать на мои интересы.

— Да, совершенно наплевать, — согласился Кадм. — Меня заботит только одно: я хочу уничтожить своих братьев, и ты это знаешь. Я знаю, что ты знаешь. Есть у меня подозрения, что в один прекрасный день наши интересы совпадут, — медленно произнес он, — и если этот день наступит, я просто хотел убедиться, чтобы между нами произошел этот разговор.

Тео уставился на него, нахмурившись, и поднял руку, чтобы провести ею по щетине на щеках, выигрывая время, чтобы подумать.

— Ты не очень хороший парень, не так ли? — наконец спросил он, и Кадм рассмеялся.

— Конечно, нет, — думаю, история однозначно показывает, что я скорее злодей, — заверил его Кадм. — Но у тебя уже есть герой, — добавил он, пожав плечами, — так почему бы не иметь целый комплект?

— И кто же тогда я? — сердито спросил Тео. — Просто пешка?

— Ну, — выдохнул Кадм, сдержанно усмехнувшись. — Я полагаю, это решать только тебе, ты так не считаешь?

* * *

Министерство Магии

Международная аппарационная точка

2 октября, 2003 года

11:02

— Это просто смешно, — проворчал Драко, и Гермиона вздохнула, нетерпеливо глядя на него.

— Послушай, я понимаю, что ты ненавидишь путешествия...

— Не путешествия, — резко поправил он её. — Очереди. Толпы народа. И всех этих идиотов с камерами, — добавил он, показывая на людей, которые казалось смотрели из всех концов комнаты только на них. — И всю эту атмосферу загнивающей совершенно неэффективной бюрократии. Не говоря уже об ужасном избытке посторонних людей...

— Тогда как я, с другой стороны, так люблю это волшебное время, которое мы проводим вместе, — огрызнулась Гермиона. — Я просто живу ради того, чтобы наконец-то услышать, как ты постоянно жалуешься, как тупая блондинка или слишком избалованный маленький принц, которым ты по сути и являешься...

— На самом деле, — поправил он её, — я думаю, что проблема моего нынешнего состояния именно в том, что меня недостаточно балуют. Во всяком случае, отсутствие потакания тому, что на самом деле является моими весьма разумными потребностями — это именно та проблема, которая стоит передо мной...

— ...Забудь, может быть, это я не хочу путешествовать, — закончила Гермиона, даже не дослушав его. — а может, конечно, просто я устала объяснять тебе, что мы должны ехать прямо сейчас, Малфой, потому что со всей этой прессой, что преследует нас, окружающие нас события кому-нибудь могут показаться не простым совпадением...

— Да, да, знаю, — взорвался Драко. — Дейзи отстранили именно тогда, когда мы покидали Нью-Йорк, Дионисию грохнули, как раз когда мы вернулись в Лондон, я, блядь, и без тебя это всё знаю...

— ...И знаешь что? Не хочу обременять тебя, с твоим полным отсутствием какого-либо сострадания, но может, переключишь свое внимание с себя на меня и мое состояние, — предложила гневно Гермиона. — потому что, если ты до сих пор не заметил, я довольно сильно устала. Я несколько часов уговаривала Тома сдать мне мой старый номер на одну ночь, благодаря твоему потрясающе "своевременному" вмешательству в мою жизнь...

— Ну, ты сама виновата, — фыркнул Драко. — Ты могла попросить меня и переночевать у меня дома, или в доме Тео, или...

— Ну, конечно, — возразила Гермиона с усмешкой. — чтобы меня опять накачали наркотиками против воли?

— В прошлый раз, — прошипел Драко, — никто никого не заставлял, Грейнджер...

— Ты что, опять собираешься спорить на эту тему? — настаивала она, толкнув его рукой. — Мне даже в голову не могло прийти попросить помощи у тебя, Малфой, и... Просто дай мне своё разрешение на аппарацию, ладно? — предложила она, нетерпеливо протянув за ним руку. — Так дело пойдёт быстрее...

— Я не ребенок и сам в состоянии держать свой долбаный билет, — огрызнулся он, шлёпнув её по руке. — И почему это так невообразимо, что я могу тебе предложить остаться у меня дома переночевать? Я не какой-нибудь там негостеприимный демон, Грейнджер, если ты всё ещё не заметила, и мое преимущество заключается в хреновой туче свободных комнат...

— Просто отдай мне свое разрешение, будет проще держать их вместе, — настаивала она, хватая его билет, и он поднял руку вверх, чтобы она не смогла дотянуться. — Ты что, правда так расстроился из-за того, что я не попросила тебя о помощи? Это чертовски дико слышать от тебя, Малфой...

— Тебе, блядь, негде жить, Грейнджер, — злобно прорычал он, держа её на расстоянии вытянутой руки, когда она снова попыталась дотянуться до билета, зажатого в его руке. — Я думаю, это едва ли сравнимо с твоими неуправляемыми попытками успокоить мою покрытую волдырями совесть или моё измученное чувство собственной значимости, или что ты там, блядь, думаешь, ещё не так со мной...

— Я никогда ничего не говорила про твою чёртову совесть, — прорычала она в ответ, подпрыгнув, чтобы дотянуться до билета, которым он насмешливо болтал у нее над головой, прежде чем она вспомнила, что должна иметь хоть немного чувство собственного достоинства. — Я вообще не понимаю, о чем ты, — проговорила она, сильно ударив его в живот. — И не понимаю, почему меня это должно беспокоить, честно...

— Ах, вот как, теперь ты ничего не понимаешь, да, Грейнджер? Какая случилась аппокалиптическая редкость, — проговорил он саркастично, отталкивая её от себя. — Может, теперь, когда мир рухнул у нас под ногами, а рак на горе свистнул, у тебя хватит здравого смысла на... Ох, даже не знаю, не только на словах, а на деле показать, как ты меня ценишь, и принять мое чрезвычайно щедрое предложение переехать ко мне жить, как к нормальному, ничуть не склонному к насилию человеку, который не совсем неуравновешен...

— Что? Жить с тобой? — воскликнула она, наконец сумев вырвать билет, но тут же уронила оба разрешения на аппарацию на мраморный пол, разжав от удивления пальцы, и Драко со стоном наклонился, чтобы их поднять. — Это уже слишком резкий переход на серьезные отношения, Малфой...

— Ты хочешь узнать, что такое серьезные отношения? — требовательно спросил он, схватив билеты и посмотрев на неё с пола. — Отлично, тогда давай, блядь, сделаем этот переход, да? Как насчёт такого? Нарожай мне долбаных светловолосых детей-волшебников! — он почти перешёл на крик, вставая на одно колено, чувствуя, как его собственный голос становится всё громче и громче. — Почему бы нам не сделать чего-нибудь ещё более глупое? Почему бы тебе просто не выйти за меня замуж, и...

Он застыл, у него перехватило дыхание, когда глаза Гермионы открылись так широко, что казалось вот-вот вывалятся из орбит, в комнате моментально воцарилась звенящая тишина.

— О! Мерлин! — громко прошептал один из таможенников-невыразимцев. — Драко Малфой только что сделал предложение Гермионе Грейнджер?

Мгновенно по комнате послышался треск вспышек репортёрских камер. Вокруг пятачка пола, где Драко опустился на колено перед Гермионой, мигом возникло свободное пространство, все окружающие зеваки замерли на месте, пристально ожидая её ответа.

То есть все зеваки, за исключением двух человек, стоявших прямо перед ними в очереди на таможню, которые, казалось, тоже замерли, когда остальные отошли в сторону.

— Да, вы блядь, шутите? — требовательно проговорил Рон, раскрыв рот от удивления и шока, и в этот момент щеки Гермионы залились краской, а её рука взлетела ко рту.

Драко, у которого уже начало болеть колено, издал сдавленный, измученный вздох.

— Ну же, Грейнджер, — пробормотал он на одном дыхании. — посмотри, что ты натворила.