How to Win Friends and Influence People (гет)

Катакомбы Парижа

Звездный двор

3 октября, 2003

22:15

Лицо человека c голосом Нико Фламеля было поразительным образом искалечено, практически до неузнаваемости, и слегка подпалено по краям, навсегда отвратив Гермиону от печеных пирожков; та нацелила свою палочку прямо ему в лоб.

— Похоже, ты чем-то расстроена, — заметил он, поднимая руки вверх и указывая подбородком на пустой костюм, лежащий на полу. — Поднимет ли тебе это настроение, если я расскажу, кто это? Я думаю, да, — проговорил он. — Как это ни удивительно, оказывается, вы оба можете доставить гораздо больше проблем, чем кажется на первый взгляд.

— Слово "проблемы" даже близко не отражают того, на что мы действительно способны, — проговорил Драко, наколдовав невербальное Акцио и призвав палочку Фламеля, которая прилетела прямо из кармана Нико в его руку. — Кстати, прекрасно выглядишь, — добавил он, и тень злобной ухмылки, которую Гермиона не видела со школьных времен, появилась на его лице. — Придумал последние слова, Фламель?

— О, пожалуйста, не начинай, — усмехнулся Нико. — Мы оба знаем, что вы не убьете меня, пока у меня есть интересная вам информация. Кроме того, — добавил он, — у вас моя палочка, вас двое, и вы уже изуродовали меня. Не думаю, что кто-то из вас будет бить лежачего.

— А это, — твердо произнесла Гермиона, — опасное заблуждение.

— Да, — подтвердил Драко. — У меня почти нет совести, и я буду счастлив врезать тебе независимо от времени и обстоятельств, в том числе лежачему и со спины.

— Ну, в прошлый раз я позволил вам, двум сентиментальным идиотам, поговорить, — напомнил им Нико. — Мне кажется, я заслуживаю такой же уступки...

— Ох, да, как это невежливо, — протянул Драко, — в твоем случае это же было "разумным" решением и ни капельки не имело жутких последствий для твоего лица...

— В любом случае, у нас на это нет времени, — огрызнулась Гермиона. — Если ты не заметил, нас только что пытались убить. Может быть, этот тип был не один на этой вечеринке...

— Один, — перебил её Нико и поморщился. — Это был... — вздохнул он, — Телец. Убийца из Зодиака.

— Убийца Зодиак? — переспросила Гермиона, нахмурившись, и Нико покачал головой.

— Убийцы Зодиак, — прояснил он подчеркивая каждое слово. — Он не один, их двенадцать. Они работают на Клуб, — сказал он немного самодовольно. — Естественно, у нас есть собственные надежные убийцы. Двенадцать лучших в мире наёмных убийц.

— Ха, — фыркнул Драко, но Гермиона подумала, что он выбрал не самый подходящий момент для тщеславия. — Едва ли.

— Мне кажется странным, что Клуб с серьезными политическими целями назвал своих убийц в честь чего-то настолько несерьезного, как астрология, — ответила Гермиона, выжидая момент, чтобы заставить Нико продолжать разговор, и не опуская палочку. — А все остальные псевдомагии тоже взяли себе псевдонимы по гороскопу?

— Ну, конечно, что ты ещё могла сказать? — проговорил Нико, — Ты сама по гороскопу, похоже, типичная Дева?

— О! Да-а, — подтвердил Драко, закатив глаза, и Гермиона резко толкнула его локтем, качая головой.

— Почему один из ваших наёмников пытался нас убить? — требовательно спросила она. — К нам же приходил человек из Клуба, — начала она, стараясь не выдать своей осведомленности о личности Антиоха, — и...

— Да, да, вы угадали, — сказал Нико, закатывая глаза. — Это был Антиох Певерелл. Он решил заставить вас раскрыть это дело. Что неудивительно, — добавил он беззаботно, — учитывая, что у него появились иного рода проблемы, им же и созданные, и ему придётся ими заниматься.

— Тогда зачем ему нас убивать? — Гермиона напряглась всем телом, и Драко, к её удивлению, издал крайне несвоевременный смешок и опустил палочку, а затем посмотрел на Нико с надменным выражением на лице.

— Это не он, — пояснил Драко, — и я думаю, что наш друг Нико защищает того, кто на самом деле подослал к нам убийцу, Грейнджер. То есть себя, как я полагаю, да? — предположил он, и Нико нахмурился. — К счастью для вас, мы очень прогрессивны, поскольку родились в веке, предшествующем этому, а не всего-навсего несколько лет назад...

— Ты, — проговорил Нико, сердито посмотрев на Драко. — самый неприятный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Ну, или почти, — поправился он, пробормотав себе под нос. — Кадмус Певерелл почти такой же противный, хотя он, в отличие от тебя, никогда и не пытался содрать кожу с моего лица, и, слава Мерлину, он мертв...

— Ты кого-то защищаешь, — догадалась Гермиона, подчеркнуто избегая разговор о Кадме. — Кто же в клубе может пойти против Антиоха? За исключением... — она понимающе замолчала, поймав взгляд Нико, устремленный вдаль. — Его брата Игнотуса, конечно...

— Ах, братья пытаются поубивать друг друга, — ностальгически вздохнул Драко. — Это такой затасканный классический сюжет, ты не думаешь?

— Они не пытаются убить друг друга, — поправил Нико, поморщившись. — Просто произошло небольшое недопонимание...

— Небольшое недопонимание? — скептически переспросила Гермиона, выгнув бровь. — А больше похоже на раскол в правлении Клуба.

— Вовсе нет, — огрызнулся Нико. — Естественно, существуют некоторые вопросы внутри Клуба, которые посторонние не в состоянии понять. Но достаточно будет просто сказать, что Антиох не счёл нужным привлекать Игнотуса к данному проекту. Игнотус же взял на себя смелость выбрать вас в качестве цели для того, чтобы свершить возмездие за мои страдания...

— Это потому, что ты его любишь, — догадался Драко, — да?

— Прежде всего...

— Честно говоря, — громко перебила его Гермиона, — я просто не понимаю, почему бы Антиоху просто не сказать Игнотусу, что мы работаем на него. Разве это не поможет следствию, если мы привлечем к делу всех, кого сможем?

— Ну-у, — неловко проговорил Нико, — дело не совсем в этом. Существует такая вещь, как знание тонкостей их отношений, и кроме того есть вопросы по поводу вашего...

Он замолчал, явно уклоняясь от темы, и Драко нетерпеливо заворчал.

— Нашего чего? — раздраженно спросил он. — Нашего потрясающего внешнего вида?

— Конечно, уж точно не нашей потрясающей способности подчиняться, — пробормотала Гермиона Драко на ухо, закатывая глаза, и Нико зарычал.

— Проще говоря, Игнотусу нельзя знать о том, что вы как-то связаны с Леди Ревел, — наконец произнес он, понизив голос. — И ему нельзя знать, что я заступился за вас, чтобы рассказать всё это.

— Ну, на самом деле ты не вмешивался, — многозначительно напомнила ему Гермиона. — Телец был уже мертв, когда ты пришёл.

— Да ну, я бы отменил заказ, — фыркнул Нико, — если бы вы по привычке не устроили этот бардак...

— Да, и, кстати говоря, не устроить ли нам бардак? — мрачно перебил его Драко. — Почему ты думаешь, что Грейнджер должна оставить тебя в живых на этот раз? Ты предложил нам информацию, она у нас есть, что, на мой взгляд, означает, что ты довольно плохо торговался за свою жизнь, — напомнил он Нико, и уродливое лицо Фламеля еще больше исказилось гримасой ужаса. — Не осталось ни одной причины оставлять тебя в живых, учитывая нашу предыдущую встречу. Не говоря уже о том, насколько она кровожадна, — добавил он, показывая на Гермиону. — Откровенно говоря, даже меня это пугает...

— Когда мы виделись в последний раз, — начал Нико, — ты сказал мне, что я, должно быть, думал о собственной смерти. О том, что бы я сказал, если бы умирал? — напомнил он им, и Драко поморщился.

— Не знаю, заметил ли ты, — проворчал он, — но, во-первых, я тогда вроде как пытался спасти свою жизнь, а во-вторых, у меня получилось, так что...

— Да, — согласился Нико, — но сейчас я готов сказать вам, что думал об этом бесчисленное количество раз. Я думал о том, что я хотел бы сказать и кому я хотел бы это сказать. И правда в том, — выдохнул он, — повлияет ли это на ваше решение или нет, если я умру, защищая Игнотуса, то это будет единственное, за что стоило умереть.

Гермиона медлила, оценивая его искренность хмурым взглядом.

— Если вы не убьете меня, — продолжил Нико, чувствуя, как они колеблются на грани доверия и скепсиса, — я помогу вам. Я буду держать вас в курсе того, что происходит в Клубе, и делиться динамикой событий, сообщать о том, что каждый член планирует, и предупреждать об опасности. Однако, если вы убьете меня, — продолжил он, поморщившись, — я заранее прошу вас не говорить Антиоху об этом покушении. Он просто так это не оставит, — он тяжело сглотнул, и Гермиона, пораженная неподдельной тревогой, промелькнувшей на лбу Нико, украдкой переглянулась с Драко. — Поверьте мне, Антиох никогда не пощадит никого, кто хоть раз встал у него на пути. Даже своего брата.

Нико склонил голову и заметно поник. Гермиона взглянула на Драко.

В конце концов, трудно было не заметить искренность этих чувств.

— Решай сама, — ответил Драко, пожимая плечами. — По-моему, я дал тебе полную свободу действий в отношении убийств.

Она колебалась, покусывая губу.

— Но мы не должны бы доверять ему, — пробормотала она в ответ. — Невероятно легко обмануть кого-то чем-то, что звучит как искренняя мольба, — добавила она, бросив на него многозначительный взгляд. — Тем более, что мы недавно проделали с ним то же самое...

Она замолчала. Драко ощетинился, напряжение поднялось по его спине и заставило его резко выпрямиться.

— Да, точно, — сухо согласился Драко. — Это был просто... высококлассный обман.

Она нахмурилась, услышав в его голосе что-то... но Нико тихо кашлянул, прерывая их.

— Если это имеет значение, то мне нет смысла лгать, — сообщил он им. — Меня бы здесь не было, если бы я не хотел откровенно поговорить, а иначе я бы ничего не добился. Я мог бы убить вас обоих на месте, если бы хотел вашей смерти, но я этого не сделал.

Гермиона и Драко обменялись еще одним взглядом.

— Верно, — с несчастным видом согласилась она, и Нико откашлялся.

— Я также могу позаботиться о том, чтобы вам не причинили вреда за убийство одного из наемников клуба, — осторожно сказал он. — Конечно, в этом будет изрядная доля лжи. В частности, ложь о том, что не существует соглашения, по которому вы никогда не упомянете об этом происшествии, — пояснил он, — и позволите мне забрать костюм. Чтобы я смог объяснить исчезновение нашего человека.

— И как ты объяснишь его? — поинтересовался Драко, и Нико пожал плечами.

— Предоставь это мне, — сказал он. — Но можете быдь уверены, что Антиох никогда не узнает об этом, и Игнотус тоже. А вы тем временем получите в свое распоряжение все ресурсы клуба. Я позабочусь об этом.

Гермиона помолчала, а потом вздохнула.

— Чары наблюдения, — попыталась она проверить его. — Как нам обойти их?

— А-а, — сказал Нико и поднял палец, роясь в кармане. Она снова направила на него свою палочку, предчувствуя опасность, но он достал что-то похожее на маленький маггловский пульт дистанционного управления гаражом, черный прямоугольник с одной кнопкой спереди. — Просто взмахните палочкой, — объяснил он, — скажите, какое Министерство, и нажмите кнопку. Нажмите еще раз, чтобы вернуть чары. Другие члены Клуба, которые работают в этом Министерстве, будут предупреждены и заменят недостающие кадры чем-то зачарованным, чтобы вмешательство было незаметным, — предупредил он, — только не злоупотребляйте этим.

Он бросил его Драко, который поймал его одной рукой и кивнул, рассматривая вещицу.

— Мы, наконец, пришли к соглашению? — с пониманием спросил Нико.

Гермиона подавила стон, в конце концов опустив палочку.

— Ладно, — проговорила она. — А что мы скажем Антиоху, когда увидим его?

Драко броском вернул палочку Нико, и они с Гермионой затаили дыхание, когда Фламель сомкнул пальцы вокруг дерева.

На мгновение Гермиона задумалась, а не совершила ли она ужасную ошибку; ее пальцы судорожно сжали палочку, плечи напряглись, готовясь отразить любое возможное нападение, но Нико лишь сунул ее в карман пиджака и кивнул.

— Скажите ему, что это была отличная вечеринка, — просто сказал он, — и что вы нашли новых друзей.

Затем с громким треском он исчез, прихватив костюм.

* * *

Кэти Белл была в общем и целом не из тех людей, которые зацикливались на неприятностях, происходящих в собственной жизни. Она считала себя жизнерадостным, а также довольно уравновешенным человеком, по крайней мере, в тех областях, до которых ей было хоть какое-то дело. Ей было не так уж трудно пережить те ужасные вещи, которые с ней когда-то случились в школе, она никогда долго не обижалась, и ей легко далось прощение.

Возможно потому, что дело касалось Драко Малфоя.

Одним прохладным осенним вечером Драко первым подошел к ней. В то время она всё еще обслуживала столики в "Трех метлах", совсем ещё не зная, чем ей хотелось бы заниматься в жизни, особенно в условиях такого беспорядка в умах и мире. Так она и застряла в Хогсмиде для того, чтобы получить ТРИТОН, так необходимый для трудоустройства в Министерстве. Малфой, конечно, тоже вернулся в Хогвартс, чтобы сдать экзамены.

Насколько она его помнила и могла сравнить, теперь он казался совершенно измождённым и не похожим на того прежнего мальчика. Раньше на нем был явный налёт избалованности, но тот холеный вид, та высокая планка, которую он раньше искусно держал, давно исчезла из его облика. Вместо этого она увидела его худые впалые щёки, тоскливое выражение глаз, под которыми залегли черные тени. Он выглядел так, будто совсем не спал, практически не ел — он вообще был скорее похож на тень человека, как будто уже почти стал наполовину призраком. Ей было очень трудно сдержаться и не начать его жалеть, особенно, когда он с несчастным видом посмотрел ей в глаза.

— Мне так жаль, — сказал он срывающимся голосом, и, возможно, ее сердце растаяло именно в этот момент, когда она увидела вину, которая непомерным грузом легла на его плечи.

— Мы были детьми, — ответила она. — Мы все были детьми, и все было плохо, и я прощаю тебя, Драко, — прошептала она. — Я прощаю тебя.

Простить его было легко, даже слишком легко. Он совсем не был тем, кем был раньше — сейчас он был в смятении и страдал от одиночества — и она тоже была одинока. Ее друзья всегда были старше, но и они давно остались в прошлом, и пока она проводила ночи в однообразии мытья посуды и обслуживания столов, Драко был рядом, и он был просто неотразим, несмотря на усталый вид. Он относился к ней так, словно ценил каждое мгновение, словно все могло закончиться легко и быстро, но он всё равно не отпускал ее.

Наверное, ей следовало понимать, насколько хрупок их союз. Они слишком крепко прижимались друг к другу. Такого с ней не было никогда прежде, и она была уверена, что никогда больше не будет. Даже в то время она понимала, что это была скорее необходимость близости, чем любовь. Но, возможно, эта необходимость была даже большей, чем любовь.

Какое-то время ей казалось, что она уже приучила его жить нормальной жизнью. Хотя, конечно, понимала, что глупо было думать, что она может его спасти или изменить, но какое-то время искренне верила, что у нее получается.

Пока он учился в Хогвартсе, а она жила в тесной квартирке в Хогсмиде, каждый из них был спасением для другого, своего рода бегством от реальности: он не мог долго оставаться в замке, который, как ему казалось он предал; а она так и не нашла в себе сил покинуть Хогвартс.

Она очень хотела поддержать его, когда умерла его мать, хотела оплакивать горе с ним, хотела заботиться о нем, разделить с ним это бремя, потому что она каждой клеточкой своего тела знала, насколько для него невыносимо было наблюдать, как Нарцисса день за днем медленно угасает. Но вместо этого он даже не сказал ей, когда это случилось. Кэти просто прочитала в газете некролог, как и все остальные, и связала с внезапными частыми исчезновениями Драко.

Было время, когда он проводил с ней каждую ночь, но теперь, когда он понес еще одну потерю, которую он был не в состоянии переварить, встречи стали редкими. Когда Нарцисса Малфой умерла, казалось, Драко рассыпался на еще более мелкие осколки, часть которых была похоронена вместе с матерью. Кэти замечала, как он смотрит сквозь нее, играя в близость, а сам тем временем всё больше отдаляется, но ей никогда не было позволено помочь ему собрать себя из осколков заново или даже сказать хоть слово на эту тему.

Ей было так же больно, как и ему, заканчивать эти отношения, но один из них должен был пойти на этот шаг. Она знала, что он снова начал принимать зелья, она знала, что он не рассказывал ей правды о том, что делал или как себя чувствовал, знала, что её жизнь требует стабильности, которую он не мог ей дать. Существует такая вещь, как любить человека полностью, без оглядки, и всё же понимать, что одной любовью невозможно излечить его боль.

Она утешала себя тем, что всегда знала: она не его единственная, так же, как и он — не любовь всей её жизни.

Но всё же это не делало их разрыв легче.

— Не открывай газету, — предупредила Алисия, практически выпрыгнув на неё из кухни, но было слишком поздно. Кэти уже взяла "Ежедневный пророк" в руки, увидев знакомые черты лица Драко на первой полосе. Она упала в кресло и пробежала глазами заголовок. — Кэти, я же сказала...

— Они помолвлены, — Кэти тупо прочитала вслух, чувствуя, как в ушах бешено стучит пульс. — Он... они всего навсего... — она нахмурилась. — Он принял такое решение всего после нескольких недель? Он не мог так поступить... он совершенно точно не мог...

— Кэти, — вздохнула Алисия рядом с ней и осторожно вытащила газету из её рук. — Между вами всё давно уже кончено, милая. Знаю, тебе всё равно больно, но вам обоим пора двигаться дальше...

— Точно, — хрипло сказала Кэти, прекрасно понимая, что это ложь. Конечно, она сказала Драко, что начала встречаться с кем-то, но это было не совсем правдой; она хотела дать ему понять, что они оба готовы двигаться дальше, но у неё не было никого конкретного. Это было больше похоже на череду свиданий, на которые она ходила с искренним намерением найти кого-нибудь, но никогда это не переходило ни во что серьезное. Не было никого, кто мог бы стать для неё тем, кем раньше был он. — Да-а. Я знаю. Но всё-таки...

Она замолчала, уставившись в одну точку.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Алисия, наклоняясь вперед и хватая ее за руку через стол. — Кэти?

— Кэти? — сказал Гарри; толкнув ее локтем, он взял чашку кофе с тележки, которую развозил эльф в вестибюле. — Ты в порядке? Ты выглядишь какой-то потерянной...

— Что? — спросила Кэти, моргая. — Нет, я в порядке. Извини, Гарри, что ты говорил?

— Наша обычная пятерка, — повторил он. — Вы с Алисией все еще готовы участвовать в эти выходные? Конечно, Рон ещё не вернулся из Парижа и вроде обещают дождь, но это же просто квиддич, дождь это не смертельно. Хотя, честно говоря, у меня есть сомнения...

— М-м, — рассеянно ответила Кэти, слушая вполуха; ведьма в широкополой соломенной шляпе прошла мимо с экземпляром утреннего "Ежедневного пророка", и она мельком увидела Драко на обложке рядом с Гермионой, его рука удобно устроилась на её талии. — Точно...

— ...ещё приезжает одна моя подруга, — продолжил Гарри, пока Кэти смотрела на выражение лица Драко на обложке — его губы изогнулись в снисходительной улыбке, которую он обычно приберегал только для нее. — Так что я постараюсь привлечь её для участия в этом матче, конечно, я понятия не имею, как она играет, и у неё сейчас очень тяжелое время, потому что она вроде как подозревается в убийстве в МАКУСА, но думаю, всё будет хорошо, ей будет чем заняться, и...

— Кэти? — услышала она и медленно повернулась, поняв, что он все еще ей что-то говорит. — Все в порядке?

Она с трудом сглотнула, пытаясь сосредоточиться, но не могла оторвать взгляд от газеты.

— Ты знал о них, Гарри? — выпалила она, чувствуя себя ужасно глупо, когда слова сорвались с ее языка, и он тут же застыл на месте.

— Ох, — сказал он неловко, моментально переводя взгляд на потолок. — Хм. Ты про Малфоя?

— Да, — сказал Кэти, нервно кусая внутреннюю поверхность щеки с такой силой, что из неё пошла кровь. — Ты знал, что у них всё настолько серьезно? Я знаю, что вы с Гермионой всё ещё лучшие друзья, но я просто... — она замолчала, внезапно ужаснувшись самой себе от осознания того, что Гарри, очевидно, стало неловко. — Прости, — быстро сказала она. — я знаю, что вы уже не так близко общаетесь, и ты, конечно, не обязан рассказывать о личной жизни своей подруги, и...

— Я не думал, что это тебя так расстроит, — нерешительно произнес Гарри, и Кэти моргнула, чувствуя, что вот-вот расплачется.

— Нет, просто... Я думаю, мне просто сложно пережить, что он настолько в ней уверен, — тихо произнесла она. — Я нормально отнеслась к тому, что они начали встречаться, но со мной он никогда даже не упоминал брак, и я даже не подозревала, что он когда-либо вообще планировал жениться, честно говоря, а теперь...

Она замолчала, когда Гарри резко заключил ее в крепкие объятия, обхватив руками ее застывшее тело, пока она не вздохнула, положив подбородок ему на плечо.

— Постарайся не поддаваться этому чувству, — успокаивающе прошептал он ей. — Ладно? Я знаю, что это легче сказать, чем сделать, но...

— Нет-нет, я понимаю, — поспешно заверила она его, отстраняясь и вытирая глаза. — Все в порядке, Гарри, не волнуйся. Конечно, мы готовы к игре, — она выдавила из себя робкую улыбку, распознав выражения жалости на его лице, и решительно опустила глаза, разглядывая свои туфли. — Тогда увидимся.

Он пробормотал что-то вроде прощания, и она ответила чем-то, что, как она надеялась, было вполне приличным ответом, они направились в разные стороны друг от друга, и тут Кэти решила вернуться к тележке, потому что вспомнила, что забыла добавить в кофе сахар.

Она на самом деле была счастлива за Драко, уговаривала она себя, рассеянно размешивая кофе. Она знала, что испытывает некоторую искреннюю радость за него, где-то очень глубоко в душе под слоями разочарования и отрицания того, что это правда, пытаясь привыкнуть к мысли, что тот, кто когда-то был ей так дорог, теперь стал не её, а совершенно чужим. Она также знала, что ее боль со временем пройдет; в конце концов, она была довольно позитивным человеком, и не лишенным логики. Но все же в данный момент рана снова открылась и была новой, свежей и острой.

— Простите, — кто-то обратился к ней, и она подняла глаза, едва не наткнувшись на человека, который материализовался из толпы и встал рядом с ней у тележки. — Вы только что разговаривали с Гарри Поттером?

— А-а? Ах, да, — рассеянно подтвердила она, махнув рукой через плечо. — Вы его ищете? Его кабинет на втором этаже, не пропустите...

— Да, да, конечно, — мягко сказал мужчина, он задумчиво нахмурился. — На самом деле, извините меня, но это было ужасное начало разговора. Я надеялся поговорить с вами, — объяснил он, прочищая горло и окинув её оценивающим взглядом. — Конечно, если вы не против.

— Со мной? — спросила Кэти, удивленно моргая. Теперь, когда он завладел ее вниманием, она осознала, что перед ней стоял весьма привлекательный мужчина: у него была старомодная манера говорить, немного странный акцент, но моложавое, нежное и даже немного детское лицо. Он казался почти бесплотным, как будто сошедшим с одной из картин Хогвартса, и одет он был безупречно на старинный манер. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Может быть, поужинаем? — спросил мужчина, застав её врасплох. — Я знаю, что я ужасно прямолинеен, — поспешно добавил он, почувствовав ее резкий, сдержанный вздох, — но я не могу упустить такую интригующую возможность. Я бы пригласил вас выпить со мной кофе, — добавил он, указывая на ее чашку, — но я только что вернулся из Парижа. Поездка, боюсь, оказалась не такой, как я рассчитывал, и я теперь в довольно затруднительном положении. Но если вы будете свободны позже...

— Я... — проговорила Кэти и нахмурилась. Пытаясь понять, катастрофа это или удача, что он решил с ней познакомиться именно в этот момент, и никак не могла выбрать одно из двух. — Вы приглашаете меня на ужин?

— Да, — подтвердил мужчина. — на ужин. Если вы что-нибудь едите, конечно.

— Разве не все так делают? — ошеломленно спросила она, и он пожал плечами.

— Не мне об этом судить, — ответил он. — Но если вы все же окажетесь перед мучительным выбором человека, с кем можно пообедать, тогда, возможно, вы могли бы рассмотреть мое приглашение, каким бы необдуманным оно ни показалось. Есть относительно новый ресторан в Косом переулке, — проговорил он. — Может быть, вы пожелаете там встретиться со мной после работы?

— Вы имеете в виду, в "Поджигателе"? — спросила Кэти, имея в виду новый паб Симуса Финнегана, и мужчина кивнул. — Вы работаете в Министерстве? — с любопытством спросила она, и он слегка наклонил голову в ее сторону.

— В некотором смысле, — ответил он. — У меня, конечно, есть личная заинтересованность в делах Министерства.

— Вы... что-то вроде подрядчика? — пыталась угадать она. — Консультант?

— Да, точно... консультант, — он сделал паузу. — Если у вас есть сомнения, то я полностью вас понимаю, но с моей стороны глупо было бы не пригласить вас...

— Нет, нет, — поспешила заверить его Кэти, — Это не сомнения, как таковые, а просто ... — "я не уверена, что готова к этому", — хотела признаться она, но тут же увидела ещё один снимок на первой полосе "Ежедневного пророка", от вида которого у неё внутри всё сжалось. Она снова вспомнила, что Драко уже был готов даже к браку, и поэтому она, вероятно, смогла бы справиться с одним ужином — и разве она сама не говорила, что пора двигаться дальше? — Я спросила просто так, чисто из любопытства, — поправилась она вместо этого, твердо кивнув, — но ужин звучит неплохо, на самом деле. Сегодня вечером, говорите?

— Да. Как насчёт часиков около восьми? — спросил он. — Мне нужно ещё кое-что сегодня сделать. Если это слишком поздно, конечно, то мы можем встретиться завтра вечером.

— Нет, нет, — быстро заверила его Кэти, содрогнувшись от одной мысли о вечере в одиночестве, когда не на что будет отвлечься, или еще хуже — ночи, когда Алисия будет нависать над ней и постоянно спрашивать, не хочет ли она поговорить. — Я смогу в восемь.

— Отлично, — с довольным видом сказал мужчина. — тогда до вечера...

— Подождите, — сказала Кэти, сообразив, что забыла кое-что важное. — Вы не сказали мне, как вас зовут.

Она задумалась, не показалось ли ей то, что мужчина открыл рот и застыл на полувдохе в нерешительности, но она могла поклясться, что так и было.

— Как меня зовут? — переспросил он. — Ах, да, конечно! Меня зовут... м-м... Монтегю, — поспешно сказал он. — Монтегю Найтли.

— Точно так же, как и чемпиона шестнадцатого века по волшебным шахматам? — спросила Кэти, и мужчина — вроде бы, Монтегю — издал нервный смешок, морщинка между бровями на мгновение стала глубже.

— Да, — признался он, поморщившись. — Мне немного неловко от этого. Я не знал, что вы знакомы с моим... моим тезкой.

— О, мой отец немного увлекается историей, — объяснила она, пожимая плечами. — Тут нет ничего неловкого. Я думаю, что это отличное имя, на самом деле. В нем есть оттенок настоящего интеллектуального превосходства над соперниками, правда?

— И, очевидно, неожиданная общая тема для разговора, — сухо добавил он, одарив ее улыбкой. — А как тебя зовут?

— Кэти, — сказала она ему. — Кэти Белл. Я работаю в Отделе Маггловских артефактов. Вы ведь точно не чемпион шестнадцатого века по шахматам, а? — поддразнила она, нарочно поворачиваясь к нему, чтобы избежать появления свежих газет, зачарованно ложащихся на полку рядом с тележкой для кофе.

— Кха-кха, нет, — кашлянул он в ладонь, подавляя широкую ухмылку. — По правде говоря, я не особенно интересуюсь шахматами. И в любом случае, вряд ли можно сказать, что мне очень понравился шестнадцатый век.

— Ох, точно, — рассмеялась она. — И мне. Мне больше нравится восемнадцатый.

— Ну, держись, — игриво предостерег он, изображая несогласие. — Тогда будьте осторожны и не сбрасывайте со счетов излишества чрезмерно пышных дворов монархов. Заварив кашу с новой революцией, и так далее...

— Точно, — согласилась она, наслаждаясь этой словесной игрой. — Какая же я глупая. Тогда я просто останусь в этом веке.

— Прекрасно, — сказал он, одарив ее задумчивой, очаровательной улыбкой. — Идеально. Тогда до скорой встречи, мисс Белл, — сказал он, слегка наклонив голову, и она улыбнулась ему вслед, внутренне удивляясь тому, как вовремя он с ней познакомился.

В конце концов, она обычно легко переживала все случавшиеся с ней в жизни неприятности, так что, возможно, Монтегю Найтли был наградой Вселенной за то, что ей пришлось пережить этим утром настоящий ад по вине Драко Малфоя.

— Скоро увидимся, — тихо пробормотала Кэти, надеясь, что удача повернулась к ней лицом.

* * *

Министерство Магии

Департамент Охраны Магического Правопарядка

4 октября, 2003

15:15

Гарри поднял голову, услышав стук в дверь, и был приятно удивлен визитером, застывшим у входа.

— Нотт, — сказал он, откладывая перо. — Тебе что-то нужно?

Тео, со своей стороны, не решался переступить порог и переминался с ноги на ногу, рассеянно глядя на окно кабинета Гарри.

— Я хотел тебе кое-что сказать, — начал он неожиданно издалека, и Гарри выгнул бровь в ожидании.

— Что? — подсказал он. — Ты уже знаешь, что это было?

Тео пошевелился, посмотрев ему в глаза.

— Пока нет, — решительно сказал он, резко возвращаясь к нормальному состоянию, прежде чем войти внутрь и ловко захлопнуть за собой дверь. — Ты ведь не сильно занят, правда?

— На самом деле сильно...

— Хорошо, — Тео кивнул и бросил на стол еще один конверт. — Документы на новое название компании.

— Что на этот раз? — Гарри вздохнул, вынимая пергамент из конверта и просматривая страницу, прежде чем прочитать ее вслух. — Ладно, бла-бла-бла, настоящим мы собираемся наименоваться "Гениальная Организация Волшебников и Неординарных Экспертов", сокращённо Говно для быстро... — он замолчал, и простонал. — О! Не-ет...

— Прошу прощения, — фыркнул Тео. — Это не "Говно", Поттер, это Г.О.В.Н.Э., как мог бы прочитать любой нормальный человек с нормальным зрением...

— Ты не можешь использовать это название, — отрезал Гарри, качая головой. — Ты прекрасно знаешь, чье это Говно...

— Повторяю, это Г.О.В.Н.Э., — громко вздохнул Тео. — Честно говоря, ты как будто даже не слышишь меня, Поттер, что приводит меня в полное замешательство, учитывая, что мне неоднократно говорили, что общение — это основа успешных отношений.

— Ты ведешь себя нелепо, — напомнил ему Гарри, качая головой. — Не то чтобы я удивлен, но тебе придется попробовать еще раз.

— Как насчет этого, — предложил Тео, разводя руки в воздухе, словно разворачивая церемониальное знамя. — "Орден Феникса". Хорошо, правда?

— Нет, — простонал Гарри. — Нотт...

— Что? — запротестовал Тео, кокетливо хлопая ресницами. — Тебе и это не нравится, Поттер? Честно говоря, тебе невозможно угодить...

— Я подозреваю, — выдохнул Гарри, закатывая глаза, — что его могли уже использовать для какой-то другой организации, Нотт. Понятия не имею, какой, конечно, но что-то мне это название напоминает...

— Узники Азкабана? — задумчиво произнес Тео, и Гарри потер висок.

— Нет. Очевидно, что нет, это даже не...

— Философы под кайфом?

— Нотт, ради Мерлина...

— Тайная комната, — торжественно произнёс Тео, и Гарри потянулся через стол, схватил лицо Тео и заставил его замолчать поцелуем.

Это должно было быть простым поцелуем. Ничем особенно необычным, в любом случае, поскольку это не было их первым поцелуем, и уж точно не последним, просто Гарри решил, что единственный способ заткнуть Тео — это сделать это чисто физически, прижаться губами к его губам и силой заставить его замолчать. В конце концов, Тео всегда сообщал гораздо больше, когда не говорил. В разговоре он всегда был умен, резок, язвителен и быстро ориентировался — но то, как Гарри перехватывал его дыхание, то, как он тянулся навстречу Гарри, было разговором его сердца. Они всегда держались друг за друга слишком крепко для простых друзей, слишком близко для любовников и слишком неизбежно для всего остального.

Тео всегда целовал Гарри с большей искренностью, чем когда-либо говорил. Но этот поцелуй — который должен был просто остановить его поток мыслей вслух, пока он не перешел к полному абсурду — в мгновение ока стал сокрушительным, жадным, настойчивым и многообещающим. Гарри ощутил огромное разочарование от того, что их разделял стол. Тео исправил это, быстрым взмахом руки сбросив половину бумаг с поверхности стола на пол, когда он перелезал через него и прислонился спиной к противоположной стороне, дергая Гарри на себя. Поцелуй был, как обычно, грубым и в то же время жадным. Тео нуждался в нем так, будто мог через него похитить часть души Гарри и оставить себе. Пальцы Тео впились в ребра Гарри, и Гарри целовал Тео в ответ так же крепко, так же решительно, но если поцелуй Тео был в некотором смысле вопросом, осознавал он это или нет — скорее всего, нет! — то Гарри дал ему понять, что его ответ был более чем утвердительным. Прервать поцелуй было все равно что спуститься с высоты, слезть с метлы, у них обоих кружилась голова.

— Так что ты хотел мне сказать? — тихо спросил Гарри, как только пришел в себя, проводя рукой по подбородку Тео, гладя его, словно пытаясь смягчить острые черты. — Я чувствую, что есть что-то важное, что ты хотел мне рассказать, Нотт.

Тео заколебался, его пальцы запутались в петлях ремня Гарри. Гарри почувствовал, что его очки были сдвинуты набок, но в данных обстоятельствах не было необходимости приводить себя в порядок.

— Нотт, — предупреждающим тоном сказал Гарри, чувствуя некоторую отстраненность. — Тео...

— Ты же и сам догадываешься, о чем я хотел тебе сказать, — резко сказал Тео, откидываясь назад. — Да? — Тео показал то на него, то на себя. — Мы оба знаем, что происходит между нами, да?

Гарри знал, что Тео не требует, чтобы он выражал свои чувства словами, что ему нравилось, потому что он начинал думать, что никогда не сможет этого сделать.

— Да, — сказал он, прочищая горло. — А что? Ты собираешься это все проебать?

— Надеюсь, что нет, — пробормотал Тео, встретившись взглядом с Гарри. — Ты ведь сам знаешь? Что наши отношения несколько необычны, не такие, какие бывают у нормальных людей, но я все равно хочу, чтобы ты знал, что... — он сделал еще один вдох, выдохнув с дрожью, которую Гарри почувствовал всем своим телом. — То, что между нами, для меня важно. Ты же знаешь, что важно, правда?

— Да, — повторил Гарри, на этот раз выжидая, и Тео глубоко вдохнул и выдохнул.

— Я пришел сказать тебе, — начал Тео, — что собираюсь сделать то, о чем не могу тебе рассказать. Но не потому, что не хочу, чтобы ты знал. Это из-за того, кто ты, — сказал он. — Если бы ты был просто ты, я бы сказал, но тебе приходится иметь дело со всем этим дерьмом, — он обвел рукой пространство вокруг себя. — и...

— Ты имеешь в виду Министерство? — спросил Гарри и нахмурился. — Планируешь что-то незаконное, Нотт?

— Дело не только в Министерстве, — сказал Тео, качая головой. — Нет, дело не в этом, — он опустил глаза, с расстроенным видом. — Но ты же знаешь, что в моей жизни происходит кое-какое дерьмо, в которое я не могу тебя посвятить, потому что не хочу подвергать риску твою репутацию или не знаю, твою совесть. Про свою я давно забыл, так что...

— Я не понимаю, — прервал его Гарри, нахмурившись. — Ты в опасности, Нотт? У тебя какие-то неприятности?

— Нет, — прорычал Тео, явно ощетинившись. — Я просто...

Он замолчал, качая головой, и отстранился от Гарри.

— Ты не просто обычный парень, — решительно сказал Тео. — Ты же Гарри Поттер. Ты ебаный миф. Ты легенда. Ты лицо Министерства и глава этого департамента, но дело не только в этом. Ты хороший парень, — сказал он с болью, и Гарри понял, что это был зуд, который он не мог унять, неосязаемая долгосрочная проблема, которую он не мог решить. — В том-то и дело, Поттер, что я не такой, как ты. Я гребаный злодей, — пробормотал Тео, отступая на шаг, — а ты герой, и...

— Нет, — твердо отрезал Гарри, хватая его и толкая обратно к столу. — Не называй меня так, — отрезал он. — Ты не должен говорить мне весь этот бред, Тео. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, — прорычал он, схватив за лицо Тео, — и именно из-за того, что ты до этого сказал, ты не можешь видеть меня теми же глазами, что и все остальные.

Тео застыл, не глядя на него, и Гарри позволил нескольким ударам сердца разрезать гладь тишины, их пульс рикошетом отразился в том небольшом пространстве, которое он оставил между ними.

— Это люди решили, что я герой, — решительно напомнил Гарри. — не я. Это достаточно тяжелое бремя само по себе. А если тебе нужно идти и заниматься своими делами, то ладно, — сплюнул он. — Я никогда не упрекну тебя за то, что ты поступаешь так, как считаешь правильным. Но не проводи черту между нами, Тео, потому что ее на самом деле нет. Между нами нет границы до тех пор, пока ты сам не прочертишь ее. Меня называли героем слишком долго и слишком много ничего не значащих для меня людей, чтобы это давало тебе повод прятаться от меня из-за этого...

— Я не прячусь, — хрипло пробормотал Тео, отдергивая руку Гарри от своего лица. — Совсем не прячусь. Я серьезно, — добавил он, пристально глядя на него. — Это не касается тебя, Поттер. Пока не касается. И если я все сделаю правильно, то твоя помощь мне не понадобится, так что...

— Ладно, — перебил его Гарри. — Делай, что считаешь нужным, Нотт.

Тео не знал, почему, но эти слова показались ему ложью. Он не знал, что делать дальше, поэтому отступил назад, выдыхая из легких последний кислород, он даже не знал, как описать свои ощущения, и прислонился к шкафу позади стола, оставив между ними несколько футов.

— И это все? — спросил Тео, когда часы отсчитали почти минуту тишины. — Просто делать то, что я считаю нужным? Тебе не нужно рассказывать?

Гарри поморщился, скрестив руки на груди.

— Я не новичок и умею хранить секреты, — сказал он, хотя его голос звучал странно даже для него самого. — Я понимаю, что мы не должны знать о каждом шаге друг друга. Ты знаешь, что делаешь, — добавил он, пожимая плечами. — Тебе не нужна моя помощь, Нотт. Поверь мне, я могу это понять...

— Мне нужна твоя помощь, — вмешался Тео, выпрямляясь. — Ты что, блядь, не понимаешь? Я говорю тебе сейчас, что очень нуждаюсь в тебе, — прорычал он, — я просто ... я не могу сказать тебе сейчас, что и как. Или что-то большее, чем уже сказал, правда, — Но ты мне, блядь, нужен, Поттер. Очень нужен.

Гарри уставился на него.

— И что ты хочешь, Нотт, чтобы я просто угадал? — сухо спросил он. — Просто... почувствовал, когда дела станут совсем плохи, и пришёл спасать тебя?

— Меня не нужно спасать, — резко возразил Тео. — Мне просто нужно знать, что ты не будешь...

Они оба знали, что пора заканчивать этот разговор, и Гарри опустил взгляд на расстояние между ними, на мгновение прикрыв глаза, прежде чем издать громкий и — судя по выражению лица Тео — тревожный звук разочарования.

— Только, блядь, не дай себя ранить, убить или арестовать, — почти прокричал Гарри, делая несколько быстрых шагов вперед, — и только попробуй не обратиться ко мне, если тебе действительно нужна будет помощь, или если с тобой что-нибудь случится, ты, чертова заноза в заднице...

— Ладно, ладно, — перебил его Тео, закатывая глаза и крепко обхватив руками бедра Гарри, притягивая его ближе. — Господи, Поттер. Вечно ты такой мягкотелый...

— Заткнись, Нотт, — ворчливо пробормотал Гарри в ответ, хотя и позволил Тео поцеловать себя в подбородок и шею, испустив вздох облегчения или усталости, скорее, и того, и другого. — Вообще-то у меня куча работы, — проворчал он, и Тео прижал ладони к его груди, а сам сжал волосы на затылке Тео, позволяя ему утешиться в этих грубых движениях. — У меня хренова куча дел до того, как тут появится Дейзи, а половина моих чертовых бумаг валяется на полу.

— Тогда я, пожалуй, пойду, — сказал Тео, резко отстраняясь и ухмыльнулся. — Рад, что все прошло так гладко.

— Черт возьми, Нотт!

— Да, кстати, — протянул Тео, остановившись перед дверью. — О том, что ты сказал...

— А что я такого сказал? — спросил Гарри. — Тебе срочно нужно новое название для компании! Потому что ты знаешь, Нотт, в этот раз я совершенно серьезен...

— Нет, — громко отрезал Тео. — Не это. Ты прав, ты не герой, — фыркнул он, и Гарри закатил глаза, позволив себе по-детски надуться. — Вообще-то ты маленькая сучка, Поттер...

— Ох, черт возьми...

— ...и я тебя тоже люблю, — закончил Тео, положив руку на дверную ручку и обернувшись через плечо, бросив быстрый самодовольный взгляд на Гарри, который уставился на него из-за стола, разинув рот. — Что? — спросил Тео, пожав плечами. — Я прочитал это между строк в твоих словах. Временами я довольно тонко чувствую людей и отвечаю им взаимностью. В любом случае, я тоже могу быть мягким, Поттер, — добавил он с притворным нетерпением. — Не похоже, что у тебя есть какая-то особая монополия на то, чтобы быть таким испорченным...

— Убирайся, — вздохнул Гарри, качая головой, и Тео усмехнулся.

— Тогда увидимся вечером? — спросил он, остановившись перед тем, как выскользнуть в коридор.

Гарри упал в кресло, устало прислонился к спинке затылком и кивнул.

— Увидимся вечером, — согласился он, заметив, что Тео молча положил бумаги обратно на стол и позволил себе слегка улыбнуться, чувствуя себя необыкновенно удовлетворенным этим разговором.

* * *

Сад Тюильри, Париж

Отель "Лё Шато Пердю"

18:20

— У ВАС ОСТАЛОСЬ ДЕСЯТЬ МИНУТ, — пропищали часы Гермионы, и Драко со вздохом оглянулся.

— Я передумал, — объявил он. — Я никуда не пойду. Тем более, один из нас должен поработать над этим, — добавил он, показывая на "Ежедневный пророк". — Ты можешь поверить в то, что Людо Бэгмена пригласили куда-либо в качестве эксперта по доброй воле? Конечно, медицинский адреналин, что весьма вероятно, использовался при отравлениях, чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что это так, но наверняка можно было подыскать кого-то более компетентного в зельях, чем Бэгмен...

— Ты не можешь не пойти, — напомнила ему Гермиона, перестав наносить помаду, и посмотрела на себя в зеркало их гостиничного номера, чтобы властно окинуть его взглядом. — Если ты не придёшь, твой отец убьет нас, помнишь, что он сказал?

— Ох, да, ничего он не знает, — пробормотал Драко, отбрасывая газету в сторону. — Ну знает он, что я наемный убийца, а ты маньяк-боксер-социопат. Ну и что? — проворчал он, вскидывая руки в воздух. — Значит, наши жизни и репутация разрушены навсегда? Это нормально. Есть вещи и похуже.

— Это что, например? — усмехнулась Гермиона, и Драко поднялся на ноги, сделал несколько шагов и встал позади нее.

— НАПРИМЕР, ЭТОТ УЖИН, — рявкнул он громко позади неё, и она от неожиданности выронила помаду, с хмурым видом повернувшись к нему. — Я бы подумал, что ответ очевиден. Честно говоря, похоже, что ты давно не обращаешь внимания, на то, что ты якобы очень умная...

— Что может быть такого плохого в твоих кузенах? — спросила она, свирепо глядя на него и наклоняясь за губной помадой. — Они — члены твоей семьи. И кроме того, это я тут магглорождённая, так что думаю, что если кто из нас и должен быть до смерти напуган, так это я, а не ты...

— Ну, к твоему сведению, тебе следовало бы действительно их бояться, — заверил её Драко. — Для них это практически межвидовая связь, Грейнджер. На самом деле, любое человеческое взаимодействие с ними неизбежно будет фальшивым, и ты будешь презирать их за это. Особенно Гортензию, — добавил он с содроганием. — Моя мать всегда говорила, что она...

Он замолчал, сглотнув, когда вспомнил голос матери: "Гортензия похожа на что-то среднее между огромным папоротником и низкорослой уткой, — фыркнула она, — и, кроме того, у нее эстетика полуслепого пирата, которому поручено охранять тюрьму для лысых цыган..."

— Ты просто возненавидишь Гортензию, — поправился он, прочищая горло. — Она никому не нравится, кроме Тибо, а он ее брат, так что это автоматически вызывает подозрения, если ты видела мое семейное древо...

— Малфой, — лукаво произнесла Гермиона тоном, в котором он узнал предвестники предстоящей лекции, — это что сейчас было?

— А что это было? — спросил он, делая вид, что ничего не понимает. — Кроме того, все трое — включая моего отца — обязательно несколько раз упомянут Арманда дэ Малфоя, который, кстати, является французским дворянином, впервые приехавшим в Англию, а не каким-нибудь забавным дядюшкой, с которым они все пьют джин на веранде...

— Малфой, — вздохнула Гермиона. — Твоя мать. Что она говорила о твоей двоюродной сестре?

Он ощетинился.

— Что-то о лысых цыганах, — ответил он, притворяясь равнодушным. — и нет, я не знаю, почему именно о лысых, и что-то насчет эстетики полуслепого пирата, которая кажется излишне детализированной. Я думаю, он просто предложил бы золото, чтобы только не видеть Гортензию, слепой он был бы или нет, хотя если слепой, — он осмелился подумать, — то я полагаю, что ещё больше золота, что имеет смысл...

— Малфой, — твердо проговорила Гермиона, которую он деликатно проигнорировал.

— Так или иначе, вернемся к Арману, — продолжил он. — Итак, для начала, у них есть его портрет. Он чертовски огромен. С его портретом тоже советуются, когда речь заходит о семейных делах — я видел, как это происходит, и, честно говоря, это совершенно выбивает из колеи...

— МАЛФОЙ, — крикнула Гермиона, и он зарычал, повернувшись к ней лицом.

— ЧТО? — требовательно спросил он. — ПОЧЕМУ ТЫ ОПЯТЬ КРИЧИШЬ НА МЕНЯ?

— ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ТВОЕЙ МАТЕРЬЮ? — рявкнула она во всю глотку, сделав три гигантских шага в его сторону и остановившись, уперев руки в бока. — ЭТО ПРОСТО ИДИОТИЗМ — ИГНОРИРОВАТЬ ПРОБЛЕМУ, КОГДА, ОЧЕВИДНО, ОНА БЕСПОКОИТ ТЕБЯ...

— МЕНЯ НЕ БЕСПОКОИТ БУКВАЛЬНО НИЧЕГО, — заорал он в ответ, гневно уставившись на неё. — И ТО, ЧТО Я НЕ ХОЧУ РАЗГОВАРИВАТЬ О СВОЕЙ МАТЕРИ, НЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО Я ЧТО-ТО ТАМ ИГНОРИРУЮ!

— МАЛФОЙ, — проорала она, тыча пальцем ему в лицо. — Я НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СЧИТАЕШЬ ЭТОТ РАЗГОВОР НЕОБХОДИМЫМ, ПОСЛЕ НЕСКОЛЬКИХ НЕДЕЛЬ, КОТОРЫЕ Я БЫЛА ПРАКТИЧЕСКИ ПРИКЛЕЕНА К ТЕБЕ. ДА, Я ХОЧУ ЗНАТЬ, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ ГОВОРИТЬ О НЕЙ! НЕУЖЕЛИ ЭТО ТАК БЕЗУМНО?

— ДА, — ответил он ей тем же тоном, — БЕЗУМНО! ЭТО ВСЁ ОЧЕНЬ В ТВОЕМ ДУХЕ...

— НАСКОЛЬКО ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ТРУДНО: ПРОСТО ПОГОВОРИТЬ? — настаивала она. — Я ПРОСТО НЕ ПОНИМАЮ...

— ТЫ И НЕ МОЖЕШЬ ПОНЯТЬ, ГРЕЙНДЖЕР, ПОТОМУ ЧТО ОНА... — он замолчал, словно задыхаясь, и его глаза расширились от ужаса. — Потому что она, блядь, умерла, Грейнджер, а я не был готов к этому, и...

Он остановился, закрыв глаза.

— Думаешь, мне нравится, что я не могу говорить о ней? Что я даже не могу вспомнить ее, не думая о том времени, которое потратил впустую? — горько признался он, охваченный призраком старого страха. — Я не могу думать о ней, не думая о том, как последние несколько лет ее жизни были испорчены тем, что я обрушил на наши головы. Я думал, что все кончено, — пробормотал он, беспомощно кашляя. — Я думал, что когда война закончится, все будет хорошо, что худшее уже позади, что после потери моей репутации, престижа моей семьи у меня больше ничего не останется, такого, что мне страшно было бы потерять, но потом...

Он резко замолчал, внезапно почувствовав приступ тошноты от своего признания, и уже подумывал убежать в ванную и очистить желудок, как того требовало тело, когда услышал, что она вздохнула.

— Драко, — тихо произнесла Гермиона, ее холодные руки легли по обе стороны от его лица и заставили его глаза распахнуться. — Тебе не обязательно говорить о ней. Прости, я не должна была давить...

— Нет, — буркнул он, хотя и не отстранился. — Это правда. Тебе не стоило на меня давить. Честно говоря, Грейнджер, ты слишком много себе позволяешь...

— Ну, нет необходимости теперь вести себя так надменно, — раздраженно перебила она, подняв голову вверх, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я просто пытаюсь понять тебя, Малфой. Я пытаюсь быть, не знаю — друзьями или кем-то в этом роде, но почему-то такая простая вещь кажется тебе совершенно непостижимой...

— Мне не нужны друзья, — пробормотал он. — У меня их и так достаточно. На самом деле у меня их слишком много, — хрипло поправился он, — и, честно говоря, я пытался избавиться от большинства из них в течение многих лет...

— Вечно ты так со мной поступаешь, — она кисло перебила его. — Ты всё время меня отталкиваешь, зачем тебе это?

— ПОТОМУ ЧТО ВЕЧНО ДАВИШЬ НА МЕНЯ, ГРЕЙНДЖЕР, — возразил он, — ТЫ ВСЁ ВРЕМЯ ДАВИШЬ, И ЭТО УТОМЛЯЕТ МЕНЯ...

— ПОЧЕМУ ТЫ ОРЁШЬ НА МЕНЯ? — требовательно крикнула она, и ее ногти впились в нежную кожу на его скулах. — ПОЧЕМУ МНЕ ВСЁ ВРЕМЯ ПРИХОДИТСЯ РУГАТЬСЯ С ТОБОЙ, МАЛФОЙ? Я ПРОСТО ПЫТАЮСЬ ПОМОЧЬ...

— ХВАТИТ МНЕ ПОМОГАТЬ! — рявкнул он, хватая ее за бедра и притягивая ближе. — ТЫ ВЕЧНО МНЕ ПОМОГАЕШЬ, И ЭТО УЖАСНО, Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ КАК БУДТО В КОШМАРНОМ СНЕ И НЕ МОГУ ПРОСНУТЬСЯ...

— ДА, Я ВСЁ ВРЕМЯ ПЫТАЮСЬ ТЕБЕ ПОМОЧЬ, МАЛФОЙ, ЭТО ЧАСТЬ НАШЕЙ ЧЕРТОВОЙ СДЕЛКИ, — прорычала она, — И ЕСЛИ ТЕБЕ НЕ НРАВИТСЯ, ТО...

— То что? — резко перебил он, глядя на нее сверху вниз. — Я могу уйти?

Она замерла, ее грудь нервно поднималась и опускалась соприкасаясь с его грудью.

— Да, — сказала она, тяжело сглотнув. — Ты можешь идти.

Он не мог себе объяснить, почему, но такая перспектива до боли ранила его чувства, сжимая все внутри.

— Ты же обещала мне, что никуда от меня не уйдешь, Грейнджер, — сухо напомнил он. — Я, блядь, тоже никуда не уйду.

Ее губы слегка скривились, выражая что-то вроде смущения, любопытства или одобрения, а может быть...

— Хорошо, — сказала она. — Никуда не уходи.

— Тогда не помогай мне, — возразил он, и ее взгляд упал на его губы.

— Не мешай мне тебе помогать, — прошептала она, и у него перехватило дыхание, когда он понял, как крепко обнимает ее.

— Грейнджер, — тихо сказал он, уже через поцелуй ощущая вкус губной помады, которую она так тщательно наносила. — Я...

— ОСТАЛОСЬ ШЕСТЬДЕСЯТ СЕКУНД, — пискнули часы Гермионы, напугав их обоих. — ОПАЗДЫВАЕШЬ. ОПАЗДЫВАЕШЬ. ОПАЗДЫВАЕШЬ. ОПАЗДЫВАЕШЬ...

— Черт возьми, — проворчал Драко, отпуская ее и отступая, чтобы забрать свой пиджак с того места, куда он положил его, — с подлокотника дивана. — Как меня достала эта штука...

— Ну, это полезная штука, — чопорно напомнила ему Гермиона, ее щеки ярко вспыхнули, когда она поправляла свои волосы, глядя в зеркало, и поймала его взгляд. — Ты готов?

Он помолчал, нащупывая в кармане знакомый квадрат, и вздохнул.

— Одну секунду, — сказал он. — Мне просто нужно...

— ТРИДЦАТЬ СЕКУНД...

— О, черт, — пробормотал он себе под нос, раздраженно передернув плечами, прежде чем скрыться в ванной и закрыть за собой дверь.

Он вытащил из кармана футляр с зельями и внимательно стал их рассматривать, взвешивая степень своего отчаяния.

С одной стороны, вечер обещал сделаться ещё более отвратительным.

С Гермионой все было довольно странно, и ему никогда не нравились Гортензия и Тибо, и что касалось отца...

Он поморщился, его большой палец завис над синим пузырьком, в котором содержалось успокоительное. Оно не было слишком сильным, подумал он, размышляя о том, чтобы принять зелье. В конце концов, он сам придумал его. Оно лишь расслабит его защитную реакцию, вот и все. В дополнение ко всему оно вызывало некоторую эйфорию. Плюс еще кое-что не особо важное.

Конечно, оно вызывало полное равнодушие ко всему.

Но в данном случае, это было бы идеальным вариантом. Даже самым разумным вариантом. Простое упоминание о матери практически довело его до безумия, а что будет, если добавить ещё немного напряжения в этот и без того бурлящий котёл? Он подумал, что он до сих пор целовал бы Гермиону, а может, и не только целовал бы, даже, вероятнее всего, не только, если бы её чертовы часы вовремя не вмешались. А что потом?

Что потом?

Он сильно прикусил внутреннюю сторону щеки, оглядываясь через плечо.

Они опаздывали.

Гортензия терпеть не могла опоздания.

Нарцисса всегда говорила, что Гортензия обладает всеми повадками ощипанного страуса, которого заставили думать, что он прекрасный лебедь.

Он закрыл глаза.

— Ты в порядке, Малфой? — спросила Гермиона, стуча в дверь и приводя его в чувство. — Ты же знаешь, что так не пойдёт, — предостерегающе добавила она. — Ты должен прийти, хочется тебе этого или нет, и...

— Иду, — отозвался он, снова глядя на пузырек.

Они опаздывали.

Вечер, похоже, намечался ужасный.

Всего одна доза...

— ВЫ ОПОЗДАЛИ, — послышалось из-за двери, — ВЫ ОПОЗДАЛИ. ВЫ ОПОЗДАЛИ. ВЫ ОПОЗДАЛИ...

"К черту все", — подумал Драко и быстро осушил пузырек, глубоко вздохнул, спрятал зелья обратно в пиджак и открыл дверь.