Одержимость (гет)

— Вернулась наконец-то, — сердито проворчала мать, однако заключила дочь в крепкие объятья. — Хорошо, что у меня вся голова уже седая, и дальше седеть уже просто некуда.

— Мама, да ты, никак, шутишь? — улыбнулась Мариан. — Прости, что заставила тебя волноваться.

— Мне не привыкать. Главное, что ты цела. Знаешь, сюда заходил рыцарь-капитан храмовников. Каллен, кажется. Тот, что приходил забрать Бетани.

Мариан поперхнулась водой из кувшина.

— Кто-кто приходил? Я не ослышалась?

— Он сказал, что ждал от тебя какого-то важного доклада, но ты давно не приходила, и он волнуется.

Тут Мариан расхохоталась:

— Волнуется, говоришь? Вот так новости!

— Даже предлагал сообщить твоей подруге, Авелин, чтобы отправила кого-то из стражников поискать тебя.

— Он что, заболел? — удивилась Мариан. — С каких это пор он беспокоится о моём здоровье?

— Навести его, дочка. Заодно узнай, как там Бетани. Она давно уже не писала.

* * *

Войдя после вечернего обхода к себе в кабинет, Каллен вздрогнул от неожиданности, увидев сидящую возле стола Мариан. Она обернулась на звук шагов, и Каллен заметил, что вечно бледная кожа сильно загорела на солнце, отчего её ярко-голубые глаза будто светились изнутри. Мариан не была красавицей в привычном понимании, однако при взгляде на неё сердце Каллена начинало биться быстрее, и он ничего не мог с этим поделать.

— Рыцарь-капитан! — приветливо улыбнулась девушка. — До меня дошли слухи, что вы волновались о состоянии моего здоровья.

Каллен мысленно обрадовался, что в комнате не так много свечей, а потому Хоук не должна заметить, что кровь прихлынула к его лицу.

— Я спрашивал о вас в городе, но никто ничего не знал, тогда я наведался к вашей матушке.

— Так вы ещё и в городе спрашивали? — с непритворным удивлением уточнила Мариан.

Каллен понял, что сболтнул лишнего.

— Ничего, мне даже приятно ваше внимание, — примиряюще сказала Хоук и, не дожидаясь, пока капитан смутится окончательно, быстро добавила, — так что, как дела у Бетани? Мама говорит, она давно не писала.

— С вашей сестрой всё в порядке, — Каллен с готовностью ухватился за предоставившуюся возможность сменить опасную тему. — Недавно мы выявили среди магов малефикара, который переписывался с заговорщиками в Нижнем городе. Поэтому решено было временно запретить переписку. Но ваша мать может повидаться с дочерью. Вы тоже, если пожелаете.

— Я… не уверена, что она хочет встречи со мной. Боюсь, она всё ещё злится на меня, — с сомнением покачала головой Мариан.

— Вы не узнаете, пока не попробуете с ней поговорить.

— Верно. Но я, похоже, тоже ещё не готова… Что ж, не буду больше вас задерживать. В моё отсутствие накопилось много дел, требующих моего внимания.

— Вы совсем меня не задерживаете, напротив… — Каллен прикусил язык. Да что это с ним? — Но если у вас есть дела, я конечно же не…

Каллен вновь заставил себя замолчать. Ещё немного, и он окончательно потеряет контроль. Похоже, он по ней скучал. Тяжело поверить, просто невозможно, но это было так. Мариан сделала шаг в сторону двери, но неожиданно остановилась, поравнявшись с Калленом. Она внимательно посмотрела ему в глаза, гадая, о чём он мог сейчас думать. Поддавшись внезапному порыву, она подошла к нему вплотную и медленно приблизилась к его лицу. Храмовник застыл, как вкопанный, под доспехами все его мускулы напряглись. Мариан закусила губу, изучая лицо Каллена. У неё давно не было мужчины. Очень давно. Даже поцелуя. Только прикосновение Андерса к её бёдрам. Мариан словно в тумане потянулась к его губам, однако с Каллена внезапно спало оцепенение, и он остановил её, взяв за плечи.

— Не надо, — прошептал он, и Мариан услышала, как сбилось его дыхание. — Иначе… трудно будет остановиться.

— Зачем останавливаться? — с придыханием вторила ему Мариан.

Да катись оно всё на Глубинные тропы ко всем архидемонам, вместе взятым!

Каллен резко притянул Мариан к себе, и жадно впился в её губы, словно они были последним, что у него оставалось в жизни. Мариан почувствовала, что ноги её подкосились, а голова в одно мгновение пошла кругом. Не помня себя, она снова и снова искала своим языком его, жадно приоткрывая рот, утопая в этом блаженстве. Казалось, что так прошла вечность, пока они наконец не отстранились друг от друга. Мариан бессильно и будто немного виновато опустила голову, прислонившись лбом к холодному металлу доспехов. Каллен коснулся губами её макушки, и так они стояли ещё какое-то время.

— Прости, — наконец сказала она. — Наверное, не стоило…

Каллен молчал, не зная, что ответить. Он сам виноват, не стоило ходить в её дом, не стоило пускать её в кабинет. Надо было ограничиться дружескими беседами на площади. Но разве можно противостоять искушению, когда рядом такая привлекательная, яркая и неординарная женщина?

— Мне не стоит больше приходить, — осторожно начала Мариан.

— Нет! — громче и поспешней, чем стоило, возразил Каллен. — Нет. Приходи. Когда захочешь.

Мариан посмотрела на него, раздумывая, как отнестись к его просьбе, и наконец, эхом повторила:

— Когда захочу…

* * *

— Ты сегодня сама не своя, — заметила Изабела, опрокидывая в себя стопку виски. — Будто в облаках витаешь.

Мариан подняла на пиратку виноватый взгляд.

— Ну выкладывай уже, не томи, — потребовала Изабела.

— Каллен…

— У-у, всё понятно. Храмовничек попался в сети твоего обаяния?

— Вроде того. Он… Мы поцеловались.

— Да неужели! — воскликнула пиратка. — За это стоит выпить! Что-нибудь ещё, более… пикантное?

— Нет, но он сказал, что я могу приходить, когда захочу.

— А ты захочешь?

— Пока ещё не решила, — пожала плечами Хоук.

— Как это не решила? Да ты взгляни на себя, у тебя на лице написано: «Каллен, возьми меня»! — Изабела захохотала и наполнила свою рюмку. — Эх, и всему-то тебя надо учить. Давай, возьми его в оборот. А потом, когда он растает, попроси его приглядывать за твоей сестрой как следует, оберегать её, защищать, когда нужно. Пусть отрабатывает.

— Предлагаешь мне расплачиваться телом за безопасность Бетани?

— Ну почему сразу «расплачиваться»? Просто совместишь приятное с полезным.

— Ты отпускаешь меня к нему? — с сомнением поинтересовалась Мариан.

— А разве я могу не пустить? Вдруг он — любовь всей твоей жизни?

— Не мели чушь! — Мариан выхватила рюмку из рук пиратки и залпом её выпила.

* * *

Прошла неделя или около того. Мариан гадала, сильно ли неприлично будет, если она наведается к храмовнику уже сейчас. С другой стороны, он ведь сам сказал ей приходить, когда она захочет. Никто его не тянул за язык. Да даже если она придёт, что она ему скажет? Как ей себя вести? Кажется, в присутствии Каллена она начинала терять самообладание — сказывалось долгое отсутствие близости с мужчиной. В конце концов, она, пригубив лучшего вина из запасов трактирщика, направилась в Казематы, как только солнце коснулось горизонта.

— Кто идёт? — остановил её в воротах храмовник, стоящий в карауле.

— Мариан Хоук. У меня срочное сообщение для вашего капитана.

— А-а, миледи Хоук. Проходите, рыцарь-капитан должен быть у себя.

Мариан замешкалась перед дверью храмовника, подумывая, не зря ли она вообще пришла. Затем всё же набралась решимости и постучалась. Услышав глухое «войдите», она шагнула в полумрак кабинета. Каллен вешал на стойку для доспехов свой нагрудник, оставшись в одной рубашке и штанах.

«Как кстати, — отметила про себя Мариан, — не придётся долго возиться с застёжками».

— М-мариан? — растерянно заморгал храмовник. — Не ожидал тебя в такое время.

— Я… я соскучилась, — Мариан решила не тянуть резину и не играть в недотрогу. В конце концов, она пришла сюда со вполне определённой целью.

Она обогнула стол и села на его край, закинув ногу на ногу и удовлетворённо отметив, что Каллен неотрывно следит за её движениями. Она взяла со стола первое, что попалось под руку, и это оказалось перо. Мариан повертела его в руках, затем провела им от уголка губ вниз, к шее, затем по ключице и остановилась у выреза куртки, под которую предусмотрительно ничего не надела. Реакция Каллена не заставила себя ждать. Он шагнул к Мариан, отнял у неё перо и, отбросив его в сторону, привлёк девушку к себе. Они снова целовались, пока не начали задыхаться от нехватки воздуха. Сердце Мариан бешено стучало в груди, в голове стоял шум, а перед глазами всё поплыло. Она не помнила, как оказалась в смежной комнате, служившей Каллену спальней, прямо на его кровати.

Он потянул на себя её куртку, ещё чуть-чуть, и пуговицы полетели бы во все стороны, но она вовремя отвела его руку и расстегнула их со словами: «Мне ещё через весь город возвращаться домой». Каллен покрывал поцелуями её шею, плечи, спустился ниже, и Мариан почувствовала его обжигающее дыхание на своей груди. Создатель, она забыла, когда в последний раз мужчина так касался её! Она запускала руки в его кудри, гладила его шею, постанывая и выгибаясь под его ласками. Казалось, ещё немного, и она потеряет сознание от наслаждения. Мариан почувствовала, как тело Каллена сотрясает мелкая дрожь — наверное, у него тоже давно не было женщины. Наконец, она требовательно потянула завязки на его штанах, и дальше её сознание окутала пелена блаженства.

* * *

Каллен оказался прекрасным любовником, вопреки ожиданиям Мариан. Она полагала, что храмовники более сдержанны и целомудренны, однако иногда Каллен умудрялся удивлять её. И не только в постели. Однажды, когда она в очередной раз пришла к нему, он заявил, что не намерен больше ужиматься на тесном храмовническом ложе. У него был один знакомый в Верхнем городе, который на неопределенный срок уехал по делам в Ферелден, и теперь его поместье пустовало. Отныне они будут встречаться там. Мариан не поверила своим ушам, пока Каллен не показал ей это поместье.

Лиандра каждый раз провожала свою дочь, уходившую вечерами неизвестно куда, удивлённым взглядом, однако вопросов не задавала. Бумаги на их собственное поместье были уже почти готовы, и она занялась приготовлениями к переезду.

Мариан старалась не злоупотреблять вниманием Каллена. Всё шло к тому, что они вполне могли бы съехаться и жить вместе, однако к такому она не была готова. Её вполне устраивали эти совместные вечера без каких-либо обязательств. К Каллену она питала самые тёплые чувства, она понимала, что встречается с ним не только из-за Бетани или из-за плотских удовольствий. С ним она чувствовала себя уютно, защищённо, легко. В отсутствие Бетани он стал для неё самым близким человеком, которому она полностью доверяла. Да, это качество Мариан ценила в нём особо — ему можно было доверять, он надёжный человек. Но всё же она начала замечать, что для Каллена их отношения стали чем-то большим, нежели просто постельными развлечениями, чем просто вечерними посиделками за разговорами о том — о сём. Мариан не хотела давать ему ложных надежд относительно своих чувств. Меньше всего она бы хотела ранить его и больше всего она боялась, что он заведет разговор о чувствах, спросит её… Она слишком хорошо понимала, что значил его взгляд, слишком очевидно было для неё то, как он смотрел. Мариан не могла собраться с силами, чтобы первой начать подобный разговор.

В тот вечер они сидели с Изабеллой в поместье друга Каллена и неторопливо потягивали вино.

— Так я не поняла, ты хочешь с ним быть, или не хочешь?

Мариан тяжело вздохнула:

— Очень хочу. Но я боюсь, что он поставит вопрос ребром. Спросит, что я чувствую… А я ещё не готова, понимаешь? За эти пару лет я так привыкла к постоянным опасностям, к срочным заданиям, к тому, что рискую своей жизнью изо дня в день. Я не чувствую, что могу сейчас отпустить всё это и вести спокойную жизнь вместе с мужчиной.

— Как же всё сложно, — с кислой миной проговорила Изабела. — У меня есть идея. Если ты сама боишься признаться своему храмовничку, что не готова к серьёзным отношениям, то нужно намекнуть ему об этом. Как можно прозрачней.

— У тебя есть конкретное предложение?

— Есть, — хитро подмигнула пиратка. — Но не могу гарантировать, что это придётся по душе вам обоим…

* * *

— Каллен, у нас гости, — сообщила Мариан, как только храмовник переступил порог. Она обвила его шею руками и начала осыпать его поцелуями. — Если ты сытый, то предлагаю не откладывать и прямо сейчас приступить к знакомству.

Каллена насторожило такое поведение Мариан. Он неохотно согласился, и они вместе поднялись в спальню. Удивлению Каллена не было предела, когда он увидел там Изабелу. Он даже не нашёлся, что сказать, а потому лишь вопросительно посмотрел на Хоук.

— Видишь ли, я подумала, что нам стоит разнообразить наши любовные приключения, — промурлыкала Мариан.

— Р-разнообразить? — почти испуганно переспросил Каллен, предполагая худшее.

Изабела подошла к храмовнику и обвила его шею. Каллен собирался скинуть с себя её руки, однако она помешала ему неожиданным поцелуем.

— Мариан, что происходит? — требовательно спросил Каллен, когда пиратка отстранилась от него.

— Тише, красавчик, — Изабела приложила палец к его губам, заставив замолчать, и добавила. — Просто расслабься. Тебе понравится. Нынешний король Ферелдена не жаловался…

Мариан приблизилась к парочке и нежно провела по щеке Каллена:

— Не волнуйся, милый. Доверься мне…

Это была одна из самых сумасшедших ночей в жизни Каллена. Делить постель с двумя женщинами одновременно было невероятно. Он сам даже не подозревал, что может удовлетворить двух сразу. Были моменты, когда он спрашивал себя, не сон ли это? Может, он вновь вернулся в башню на озере Каленхад, и его искушают сразу два демона желания?

Изабела покинула поместье сразу после окончания действа. Мариан улеглась Каллену на плечо и осторожно спросила:

— Ты… не злишься на меня?

Каллен несколько мгновений молчал, потом ответил:

— Даже не знаю, что и думать. С одной стороны, было безумно приятно. Но с другой… Мариан, — он поднялся на локтях, и Хоук пришлось отодвинуться от его плеча, — я не хочу ни с кем делить тебя. Даже с женщиной. А ты? Разве ты можешь смириться, видя меня с другой?

Мариан не ожидала такого простого, но искреннего вопроса. Она не знала, как ответить, чтобы не ранить его чувств.

— Я давно хотела это попробовать, — уклончиво сказала она, — вот и попробовала. Если не хочешь, больше не будем это повторять.

— А если захочу, то повторим? — удивлённо переспросил Каллен.

Мариан поняла, что загнана в угол.

— Каллен, ты задаёшь слишком сложные вопросы. Я не знаю. Пожалуйста, не требуй от меня ответов, которые я пока не готова дать.

— А когда ты будешь готова? И вообще, будешь ли? — с сомнением проговорил Каллен, опускаясь на подушки. — Иногда мне кажется, что ты со мной только из-за своей сестры.

Его слова ужалили больнее самой острой иглы. Но не этого ли она добивалась? Мариан ведь хотела показать ему, что её чувства не так серьёзны. Что ему не стоит рассчитывать на настоящую любовь, и всё в таком духе. Но ведь дело было не в нём, дело было в Мариан. Ей нужно было больше времени, чтобы полюбить. Намного больше. Даст ли ей Каллен это время?

* * *

Прошло уже почти два года после возвращения Мариан и её спутников с Глубинных троп. И только теперь наконец-то удалось вернуть поместье Амеллов, по праву принадлежавшее Лиандре Хоук. После долгих уговоров, Каллен наконец согласился посетить особняк. Лиандра была безмерно удивлена появлению рыцаря-капитана в доме. Особенно в качестве «близкого друга» Мариан. Однако он оказался вежливым и внимательным молодым человеком, а потому женщина очень быстро расслабилась.

— Спасибо за ужин, мама, — наконец встала из-за стола Мариан. — Мы с Каленом пойдем наверх, если ты не возражаешь.

— Тебе нравится здесь? — спросил Каллен, выглядывая в окно на площадь, залитую лучами заходящего солнца.

— Если ты имеешь в виду, стал ли уже этот особняк моим домом — то нет. Однако он довольно уютный. Особенно теперь, когда ты здесь, — Мариан улыбнулась и обняла Каллена, приблизившись к нему сзади. — Ты стал каким-то задумчивым в последнее время. Что-то не так? Ты же знаешь, я готова выслушать.

Каллен вздохнул и тихо проговорил:

— Мариан, я очень много думал о нас после той… ночи.

Мариан напряглась, потому что поняла, что момент, которого она больше всего боялась, наконец настал. Она промолчала, ожидая, что ещё скажет Каллен.

— Знаешь, Мередит недавно сказала мне, что я стал слишком… мягким. И это не совсем подходит моей должности. Я должен взять себя в руки, иначе она найдет на моё место кого-то более достойного.

— Каллен, — поражённо сказала Мариан, — ты… ты расстроен, да? Прости, наверное, это моя вина…

— Нет, совсем нет, — Каллен положил свою ладонь поверх её руки, всё ещё не оборачиваясь. — Точнее, конечно, дело в тебе… То есть, в наших отношениях. Но ведь я делаю всё это осознанно, я понимаю, какие могут быть последствия. Так что не переживай на этот счёт. Гораздо важнее другое. Я кое-что понял.

Мариан затаила дыхание. Ей вдруг стало страшно. Так страшно ей не было, даже когда они оказались запертыми в святилище на Глубинных тропах.

— Я с самого детства стремился стать храмовником. И не просто стать, а быть хорошим храмовником. У меня были свои идеалы, взгляды, и я всегда старался следовать им. Я никогда не задумывался о жизни, которая у меня могла быть вне Круга. Вдали от магов, от демонов… Но раз за разом разочарования преследовали меня. Самым большим из них был, тот кошмар в редклифском Круге. Слышала об этом?

— Да, но без подробностей, — честно призналась Мариан.

— Я был там, когда все маги разом стали одержимыми. Всех моих друзей перебили на моих глазах, а меня самого пленили и пытали… Пока Героиня Ферелдена не спасла меня. Тогда-то я твердо решил для себя, что маги все как один опасны. И надо держать их в строгости, в беспрекословном повиновении, иначе весь тот кошмар мог повториться. Я, в какой-то мере, сам стал одержимым этой идеей. Изолировать магов от общества. Контролировать магов.

Сердце Мариан сжалось. Она и подумать не могла, что пережил Каллен. Ей стало жаль его. Хотя вряд ли ему нужна была её жалость.

— Но тут появилась ты, Мариан. И я узнал, что в этой жизни есть кое-что важнее Кругов, магов, одержимостей… Это семья, Мариан, — тут Каллен повернулся и заглянул Хоук прямо в глаза. — С тобой я чувствую себя свободным. Мне не надо никого охранять, бояться демонов. С тобой я обычный мужчина, которому долгое время не хватало простой нежности. Я… я бы хотел оставить службу.

— Что? — удивлённо переспросила Мариан. Такого развития событий она не ожидала.

— Ты не ослышалась. Ради тебя я готов оставить службу. Я хочу семью, Мариан. Дом… детей… с тобой.

Эти слова застали Мариан врасплох. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Она могла дать Каллену дом, постель. Но семья… Семью ведь строят по любви. А она Каллена не любила. По крайней мере, так ей казалось.

— Потому я хочу спросить, готова ли ты? Хочешь ли ты этого так же, как я?

— Я… Каллен, всё это так неожиданно. Мы ведь вместе чуть меньше года…

— Хочешь сказать, тебе мало этого времени? Мариан, ты ведь уже достаточно знаешь меня. Я такой, какой есть, и ничего не утаивал от тебя.

— Да, но… Пойми, я столько времени провела в скитаниях, не имея собственного дома и средств к существованию, постоянно рискуя жизнью ради пары золотых. Я даже не думала, что всё это когда-нибудь кончится и придёт время создавать семью.

— Я понимаю тебя. Но прошу, подумай над моими словами. Я не хочу торопить тебя. Понимаю, тебе через многое пришлось пройти за эти годы. Но это не может продолжаться вечно. Если ты готова идти со мной дальше — так пора идти.

— Обещаю, что подумаю.

— Хорошо. А теперь, позволь мне вернуться в Казематы.

— Ты не останешься?

— Не сегодня.

* * *

Мариан была зла. Зла и разочарована. Храмовник оказался настроен слишком серьёзно. Она никак не ожидала, что он вот так запросто сможет оставить свою обожаемую Мередит, магов, на охране которых он был почти помешан, и променять всё это на тихую семейную жизнь. Мариан была поначалу уверена, что он настолько пропитался антимагическим настроем, что будет до самой старости бдеть в этих Казематах. А тут — на тебе, чуть ли не предлагает ей выходить за него замуж. И почему всё вечно так усложняется? Почему всё не может быть проще?

Мариан осушила бутылку и откинулась в кресле. И вообще, как она могла строить свою жизнь, когда Бетани заперта в этом проклятом Круге? Она всё ещё не оставляла мысли о том, чтобы рано или поздно вызволить сестру и убраться подальше от Киркволла. И Каллену в этих планах совсем не было места. Видимо, ничего не поделать.

Через несколько дней Каллен пришёл в поместье Амеллов. Весь его вид говорил о бессонных ночах и тяжких думах, снедающих его. Мариан для храбрости пригубила вина и вышла встречать храмовника.

— Я… успела соскучиться, — улыбнулась она, стараясь начать разговор на непринуждённой ноте.

— Я скучаю по тебе каждую минуту, когда мы не вместе, — несмотря на теплоту его слов, лицо Каллена по-прежнему оставалось серьёзным.

— Тогда скорее нужно наверстать упущенное, — Мариан, хитро улыбнувшись, обвила руками шею храмовника и потянулась за поцелуем. Сначала он почти не отвечал на её ласки, но потом наконец сдался.

Каллен в задумчивости стоял у камина, когда Мариан, накинув халат, приблизилась к нему.

— Я знаю, ты ведь пришёл не просто так, — осторожно начала Хоук.

— Верно. И я бы очень хотел услышать ответ. Не стоит мучить ни меня, ни себя.

— Мучить? Свидания со мной стали для тебя мучением?

— Пойми меня правильно, — вздохнул Каллен. — Я не знаю, что ты чувствуешь ко мне, и это мучает меня. Скажи уже, что ты решила. О моих чувствах ты знаешь…

— Как я могу знать, если ты о них никогда мне не говорил?

— Не притворяйся, прошу тебя. Ты не настолько глупа, чтобы не видеть очевидного.

— Ходишь вокруг да около, но при этом хочешь от меня внятного ответа, — Мариан сердито скрестила руки на груди. Она просто тянула время, боясь приблизиться к решающему моменту.

— Что изменят мои слова? Тебе станет легче, если я скажу, что люблю тебя?!

Мариан вздрогнула. Стиснула зубы. В носу предательски защипало. Неужели она оттолкнёт от себя человека, который её любит, только из-за собственной слабости и мнимой неготовности к совместной жизни?

— Молчишь?

— Прости, Каллен. Мне очень жаль, — прошептала Мариан и закрыла глаза, чтобы скрыть подступающие слёзы.

— Жаль? И всё? — Каллен с выражением крайнего изумления повернулся к Хоук, и голос его дрогнул.

— Я… не могу дать тебе того, что ты просишь. Не сейчас.

— То есть, как это «не сейчас»?

— Каллен, мне нужно ещё немного времени. Прошу, давай не будем торопить события…

— Что даст тебе это время? Что изменится за месяц, за два? Хотя нет, подожди. Изменится. Ты можешь погибнуть на очередном сумасбродном задании, а меня может прикончить одержимый маг, обернувшийся демоном. Если ты хочешь быть со мной, просто будь здесь и сейчас, но по-настоящему.

— Для меня всё уже по-настоящему. Но это… самое большее, что я могу дать тебе сейчас, — Мариан набралась смелости и подняла глаза на Каллена. Уголки его губ опустились. Он смотрел на неё в полном разочаровании и непонимании. Да, он не понимал, как женщина, которая хочет быть с ним, не может дать ему того, что само собой разумеется у большинства мужчин и женщин.

— Тогда… Я должен вернуться к службе.

— А что с нами?

— Боюсь, никаких «нас» уже не может быть. Мариан, мне мало одних этих встреч с тобой. Я хочу быть с тобой каждую минуту. Засыпать и просыпаться с тобой… Растить наших детей.

— Но ты можешь быть со мной! Просто останься, живи здесь.

— Ты же понимаешь, я не имею в виду простое сожительство.

— Если бы ты дал мне время… — умоляюще произнесла Мариан.

— Время ничего не изменит, — Каллен покачал головой и взял с вешалки куртку.

«Но для меня изменит! Всё, что мне нужно — время! Не уходи!»

Мариан оцепенело стояла и смотрела на него. Она не могла пошевелиться, не могла остановить его. Ей казалось, что всё это сон, что вот-вот она проснётся… Каллен взялся за ручку двери.

— Любишь и бросаешь, — горько сказала она.

Каллен обернулся. Несколько секунд он смотрел на Мариан, то ли прощаясь, то ли раздумывая, не стоит ли остаться. Но затем он развернулся и покинул комнату. Мариан поняла, что он уже не вернётся.