Профессор Грейнджер (гет)

Перед началом учебного года в Норе творился хаос. Казалось бы, кроме Джинни все уже закончили школу, первое сентября утратило сакральный смысл, но нет, ничего не изменилось: все бегали, суетились, миссис Уизли поминутно прикладывала к глазам мятый и не слишком чистый платок.

Джордж именно сегодня торжественно отбывал с вещами в свой магазин — считал, что жить с родителями ему уже не по возрасту. Гарри с Роном перебирались в общежитие при школе авроров, ну а Джинни с Гермионой отправлялись в Хогвартс.

— Представляешь, как нам будет весело? — смеялась Джинни, подмигивая Гермионе, а та не находила в себе смелости осадить подругу и сказать, что личные отношения не будут влиять на её оценки.

Первым в камине исчез Джордж, Гарри с Джинни отошли в сторону, чтобы проститься вдали от глаз миссис Уизли, и Гермиона подошла к Рону.

— Ты же будешь мне писать? — стараясь сохранять деловой вид, спросила она, хотя уже начала скучать по совместным ночёвкам и обычному общению вчетвером.

— Да, конечно, — отвлечённо кивнул Рон и, небрежно поцеловав её в щёку, думая уже о чём-то другом, крикнул Гарри, чтобы тот поторапливался.

Учитывая, что Рон прекрасно знал, что в ближайшее время они не увидятся, его поведение очень обидело Гермиону, однако она промолчала: не было смысла затевать ссору, к которой неизбежно привело бы её недовольство, да и она не была уверена, что Рон действительно поймёт, что именно её обижает.

Покинуть Нору удалось лишь за двадцать минут до отправления поезда — когда мальчики аппарировали, Джинни принялась убеждать родителей, что может сама добраться до Кингс-Кросс. Гермиона уже хотела аппарировать сама, когда миссис Уизли наконец отпустила дочь из объятий.

— Не говори никому о том, что я стала профессором, ладно? — перед тем, как пройти через колонну, отделяющую маггловский вокзал от магического, попросила Гермиона.

— О, конечно! То-то все удивятся! — с готовностью согласилась Джинни и, помахав подруге, исчезла в колонне.

Гермиона вздохнула и вернулась в закуток у киоска с прессой, чтобы аппарировать в Хогсмид. Она была уверена, что позавидует Джинни, вновь едущей в школу на поезде, но на деле вздохнула с облегчением, когда поняла, что не придется весь день потратить на дорогу.

Переместившись сразу на дорогу к Хогвартсу, Гермиона насладилась прогулкой и последними мгновениями тишины в пустом замке (больше та не казалась зловещей), посетила свои комнаты, где расставила последние забранные из Норы мелочи, и наконец-то спустилась в кабинет.

— Профессор? — удивлённо замерла она на пороге, обнаружив Снейпа за столом в классе зельеварения.

Снейп даже не вздрогнул, лишь поднял взгляд.

— Что вы здесь делаете?

Вместо ответа тот скривился, и Гермиона разозлилась.

— Сэр, теперь это мой кабинет, и вы не можете просто так врываться… — с каждым словом её голос звучал тише, словно взгляд Снейпа иссушал силы, и в конце концов Гермиона умолкла.

На несколько секунд тишина окутала все вокруг, а затем разлетелась в клочья, когда Снейп резко встал и стул проскрежетал металлическими ножками по камням пола. В руке Снейп держал фиал с рубиновой жидкостью; показав зелье Гермионе, он задвинул ящик стола бедром и направился на выход.

— Сэр? Мне нужно будет заменить это зелье? Скажите хотя бы, что вы забрали? — не сдвинувшись с места и мешая Снейпу выйти, решительно набросилась на него с вопросами Гермиона. — И не кривитесь!

Она поморщилась, когда голос отразился от стен, исказившись, и уже спокойнее и тише попросила:

— Пожалуйста, позвольте мне посмотреть.

Вновь фыркнув — Гермиона начинала ненавидеть этот звук, — Снейп развернулся на каблуках и стремительно двинулся обратно к столу. Обернувшись и выразительно изогнув бровь, он выдвинул тот же (судя по противному скрипу) ящик и рукой указал на его содержимое. Приблизившись и выглядывая из-за его спины, Гермиона смогла увидеть полный ящик флаконов, аккуратно стоявших строгими рядами — точь-в-точь так, как было в прошлый раз, когда она инспектировала содержимое стола.

— О, — только и сказала она. — Вы… Вы просто заменили зелье, да?

Снейп криво усмехнулся и, слегка толкнув Гермиону плечом, широким шагом покинул кабинет.

Судорожно вздохнув, Гермиона опустилась на стул и спрятала лицо в ладонях. У неё не получалось нормально общаться с этим человеком. Она-то, наивная, считала, что теперь будет на равных со Снейпом, что, став его коллегой, будет ограждена от его высокомерия и презрительных гримас, а на деле оказалось, что всё стало лишь хуже. Если раньше она могла просто не попадаться ему на глаза и тем самым избегать его сарказма, то в нынешней ситуации молчаливое неодобрение ранило ничуть не меньше оскорбительных замечаний.

«Я докажу ему, что достойна уважения!» — решила для себя Гермиона и тряхнула головой. Она была достойной волшебницей, лучшей ученицей и, да, как бы ни хотелось не упоминать об этом, но орден Мерлина первой степени просто так никому не доставался. Ей было чем гордиться, в ней были достойные восхищения качества, и Снейпу придётся признать, что Гермиона — лучший профессор зельеварения, чем был он сам.

* * *

Энтузиазм Гермионы продержался недолго. Не прошло и недели, как она начала понимать Снейпа с его вечно недовольной гримасой на лице и сарказмом на устах.

Встретили её прекрасно: гриффиндорцы аплодировали Гермионе стоя, другие факультеты тоже не остались в стороне, и даже Слизерин похлопал. Вернувшийся на седьмой курс Дин Томас обеспечил компанией. Окружённая вниманием сокурсников и квиддичной команды Джинни не забывала о подруге. Младшекурсники смотрели ей в рот, старшие ученики искали её внимания, да и учителя были ей явно рады.

А потом начались занятия.

Гермионе казалось, что она справится получше Снейпа, однако преподавать было непросто. Старшекурсники не воспринимали её, как авторитет, и пытались вернуться к привычной модели поведения, при которой Гермиона была нудной старостой, от слов которой можно было отмахнуться. А стоило Гермионе повести себя по-преподавательски и снять баллы — и все тут же забыли о том, что совсем недавно она была одной из них, не говоря уже о том, что она — Гермиона Грейнджер, героиня войны. Гриффиндорцы отвернулись, слизеринцы обнаглели настолько, что смеялись ей в глаза, а за спиной звали грязнокровной выскочкой. Младшие ученики на каждом занятии так и норовили поэкспериментировать, и далеко не всегда Гермионе удавалось предотвратить взрывы…

К концу первой же недели Гермиона была выжата, как яблочный жмых из соковыжималки. Хотелось поделиться с друзьями, может, даже выплакаться на чьём-то плече; и в тот момент она поняла, что за семь дней в Хогвартсе не получила ни то что письма, но даже ни одной записки от Рона.

Слёзы, готовые потечь из глаз, высохли в мгновение ока. Гермиона нахмурилась, вскочила… И медленно опустилась обратно в кресло. Она ведь и сама за неделю ни разу не вспомнила о Роне, не написала ни одной строчки, так что именно она хочет высказать ему?

Было немного странно это осознавать, но впервые за семь лет Гермиона совершенно не хотела видеть ни Рона, ни Гарри. Она даже не скучала по ним — не было времени на посторонние мысли, а после окончания рабочего дня хотелось побыть в тишине, а не притворяться заинтересованной, слушая глупые разговоры и участвуя в детских играх.

«Я подумаю об этом завтра», — в конце концов решила она, не желая сейчас заниматься самоанализом, и вызвала домового эльфа.

Получив вместо одной чашки чая полный чайник и поднос с печеньем от сияющего улыбкой эльфа, Гермиона поблагодарила его и засмеялась. Она так старалась спасти домовых эльфов, освободить из рабства, но даже не поняла, что Добби был исключением, а не правилом. Эльфы вовсе не хотели становиться свободными. Конечно, такие люди, как Малфои или Крауч не должны были оставаться безнаказанными, однако большинство волшебников хорошо обращались со своими домовиками…

Допив чай и снова мысленно укорив себя за поведение в ситуации с эльфами, Гермиона призвала рекомендованный Снейпом трактат по зельеварению и погрузилась в чтение — как бы ни складывалась ситуация в школе, Гермиона не могла признать свою несостоятельность в качестве преподавателя в первую же неделю, а значит, нужно было приложить усилия для самоподготовки.

К сожалению, успех мероприятия зависел не только от неё, вернее, он почти целиком зависел от учеников, и стараний Гермиона категорически не хватало. Она не привыкла сдаваться, и потому даже не думала о том, чтобы всё бросить, но расстраивалась всерьёз.

И не замечала, как шло время и мысли о Роне так и не приходили в её голову.