Эта, как её, с Хаффлпаффа (джен)

Примечание автора: Пожалуйста, оставляйте комментарии.

 

Отсутствие бровей заметили все.

Первой была Миллисента Булстроуд, с которой я столкнулась в коридоре по пути на завтрак.

— Ты похожа на домового эльфа! — крикнула она.

Шедшие позади слизеринки захихикали.

— Брови отрастут, а вот твоя поросячья морда останется навсегда, — ответила я, проходя мимо.

Миллисента насупилась, а её окружение снова захихикало. Видимо, когда дело доходило до высмеивания, слизеринки не заморачивались дискриминацией.

Лаванда Браун тоже не отказала себе в удовольствии поупражняться в остроумии, когда я перед завтраком заскочила в уборную.

— Брови надо выщипывать, а не выдирать их полностью, — хихикнула она, нанося очередной слой блеска для губ.

— Что, правда? — ахнула я. — Можешь как-нибудь показать, как это делается? У тебя такая шикарная монобровь...

— Спасибо, я... погоди, что?.. — она обернулась.

Парвати Патил зажала рот руками, а Софи Ропер открыто рассмеялась.

— Она сказала, что у тебя сросшиеся брови, — выдавила та сквозь смех. — Может, тебе тоже стоит сбрить их и вырастить заново?

Софи и Парвати хихикали, пока Лаванда сердито сверкала на нас очами.

Меня также обозвали несколькими британскими жаргонными словечками, значение которых пришлось уточнять у моих соседок по дому. Никогда не думала, что исчезновение бровей позволит узнать что-то новое, но оказалось, что мои однокашники отличаются недюжинной фантазией. И не то чтобы их насмешки беспокоили меня так же, как если бы я была настоящей одиннадцатилетней девочкой, но всё равно они чертовски раздражали. Я даже пожалела, что одиннадцатилеток нельзя прибить, не рискуя оказаться после этого в тюряге.

Наконец я прошла сквозь хихикавший и указывавший на меня пальцами строй в коридоре и уселась за стол подле Сьюзен, которая со взволнованным видом держала в руках свиток пергамента.

— Меня взяли в команду по квиддичу! — она сунула свиток мне под нос, и я увидела в нём подписанный Дамблдором перечень имён с названиями домов.

— Тебе разрешили участвовать в отборе? — я начала намазывать на тост масло.

— ВСЕМ разрешили! — Сьюзен положила яйца на тарелку. — Им с самого начала надо было так поступить. Несправедливо, что только Гарри было позволено играть.

— Ну, он вроде как спас волшебный мир...

Я положила в рот булочку с клубникой. М-м-м, вкуснятина. Слава Богу, что нам приходится много ходить по замку, иначе через пару месяцев я начала бы перекатываться по коридорам.

— А я и не спорю. К тому же Гарри прирождённый ловец и заслужил место в гриффиндорской команде. Но и остальные первокурсники заслужили шанс. Я пожаловалась профессору Спраут, а когда этого оказалось недостаточно, отправила письмо тёте, которая упомянула об этом министру... В общем, отбор позволили пройти всем первокурсникам, которые этого хотели. Конечно, надо очень хорошо летать, чтобы тебя взяли. Рейвенкло набрал запасных, а у Слизерина новый ловец. Я пока только в запасе, но я единственная запасная на все позиции, я буду ходить на все тренировки, и есть хороший шанс, что однажды смогу сыграть!

Сьюзен посмотрела вдоль стола на Уэйна Хопкинса, который во всю разорялся о том, насколько «поразительной» была его попытка попасть в команду.

— У него ничего не получилось, — шепнула мне Сьюзен с тенью самодовольства.

Заметивший это Уэйн бросил в Сьюзен убийственный взгляд поверх стакана с апельсиновым соком. Сьюзен показала ему язык и вернулась к поеданию яиц.

— Честно говоря, он немного бесится из-за этого, — сказала она. — Но ему нужно просто смириться, в следующем году сможет попробовать снова.

В этот момент я заметила, что ученики столпились у входа в Большой зал, хихикая и показывая на кого-то пальцами.

Появившаяся в дверях Гермиона, видимо, пыталась что-то сделать со своей пышной шевелюрой... Или, если точнее, кто-то другой попытался что-то сделать с её волосами.

Сьюзен подняла брови.

— Весьма... необычный оттенок синего.

— Ага, — содрогнулась я.

Разъярённая Гермиона подскочила к гриффиндорскому столу, схватила с блюда яблоко и умчалась назад. Половина её волос была окрашена в цвет электрик. Вторая половина сохранила свой обычный каштановый цвет, как будто Гермиона пыталась отменить заклинание, но не смогла сделать это правильно.

Волна хихиканья неслась вслед за ней.

* * *

Квиррелл опоздал на свой урок на целых пятнадцать минут. Впрочем, это был далеко не первый раз, когда он заставлял нас ждать. Должно быть, наматывать тюрбан на Тёмного Лорда каждое утро не так-то просто.

Элоиза снова достала свою тетрадь Лизы Фрэнк, на этот раз не пытаясь её скрыть, а наоборот, выставляя напоказ и бросая в сторону слизеринских девочек взгляды, полные странной смеси нервозности и вызова. Те, правда, наживку пока не заглотили — они были заняты обсуждением очередного номера «Ведьмополитена».

— Ты изменилась, — заметила я.

Элоиза на секунду оторвалась от разглядывания слизеринок и обернулась ко мне.

— По сравнению с гигантскими пауками они совсем не такие страшные.

— Верно подмечено, — улыбнулась я.

Квиррелл внезапно ворвался в класс, и клянусь, я могла видеть, как посреди класса его походка из уверенной стала семенящей.

— П-пожалуйста, уберите со столов всё, кроме п-перьев и п-пергамента, и мы начнём.

Урок, как всегда, прошёл довольно скучно. Квиррелл задал нам на дом сочинение по ватноножным чарам и предложил попрактиковать их в свободное время. Фактически, мы до сих пор не использовали в его классе ни одного заклинания.

Когда мы после урока собирали вещи и направились к выходу, профессор Квиррелл встал.

— Мисс Боунс, мисс Томпсон, мисс Аббот и мисс Миджен, не могли бы вы остаться на минутку? Я хочу обсудить с вами кое-что, — сказал он.

Моё сердце ёкнуло, я немедленно опустила взгляд и постаралась выровнять дыхание. Подойдя с подругами к столу Квиррелла, я постаралась держаться позади и смотреть на что угодно, кроме самого профессора.

Он думает, что мы узнали о его приятеле в тюрбане? Нет, мне нужно очистить разум и подумать о чём-то постороннем. О чём угодно. О слонах. О щенках. О щенках, едущих верхом на слонах. О щенках, падающих со слонов... Ох, нет, это тоже нехорошо.

— Убийство единорогов — страшное д-дело. Т-такая трагедия! Но с вами, надеюсь, всё в порядке? — заинтересованно спросил профессор.

Мне показалось, что я слышу неискренность в его голосе, но, может быть, это только потому, что я знала, кто он такой на самом деле. Другие девочки не выказали удивления.

— Уверена, что у профессора Дамблдора всё под контролем, — Сьюзен казалась совершенно безразличной.

Заметка на будущее: никогда не играть с ней в покер.

— Вы случайно не запомнили какие-нибудь детали? Рост? Вес? Может быть, вы успели бросить на лицо убийцы хотя бы беглый взгляд? — невинно спросил Квиррелл.

Я продолжала смотреть в пол.

— Как вы узнали? — спросила Элоиза. Её голос чуть дрогнул, выдавая нервозность.

— Н-ну, вы рассказали Хагриду, и теперь, естественно, все об этом знают.

— Мы знаем только размер его обуви, профессор, — ответила Ханна.

Я постаралась не поморщиться. Надеюсь, она не сказала Квирреллу ничего нового.

— Хорошо, д-дайте знать, если вы вспомните что-нибудь ещё. Любую д-деталь...

— Конечно, сэр, — спокойно ответила Сьюзен.

Я так и смотрела в пол, пока мы выходили из класса. Только когда мы прошли по коридору и свернули за угол, я смогла вздохнуть с облегчением.

Элоиза нарушила тишину первой.

— Он заставил меня понервничать.

Сьюзен резко повернулась к Ханне.

— С ума сошла? Зачем ты рассказала ему про обувь?

— Но Квиррелл не может быть подозреваемым, — удивилась Ханна. — Он же профессор защиты!

— То есть ты ухитрилась проверить размер его ботинок, пока мы с ним разговаривали? — нахмурилась я.

— Нет...

Сьюзен потёрла виски.

— Ну, если однажды мы проснёмся мёртвыми, мы будем знать, кого обвинять.

— А что случилось с «Дамблдором, у которого всё под контролем»? — защищаясь, спросила Ханна.

Теперь пришла моя очередь закатывать глаза.

— Это называется «обманывать», Ханна.

— Профессор Квиррелл слишком некомпетентен, чтобы оказаться плохим парнем! — Ханна выглядела расстроенной.

Да, мы слишком на неё насели, но это было очень важно.

— Он выглядит, как будто его ветром сдувает, но он может и притворяться, — ответила Сьюзен.

— Это просто смешно! Элоиза, скажи им, — Ханна нахмурилась, глядя на нас.

Элоизе явно не хотелось встревать в наш спор.

— Ну... — она взглянула на нас троих и помедлила, словно собираясь с духом. — Извини, Ханна, но нам и правда надо быть осторожными.

— Дамблдор не нанял бы тёмного волшебника! — Ханна вскинула руки вверх.

— Думаешь, он указал в своём резюме опыт работы профессиональным злодеем? — издевательски спросила я.

— Но Дамблдор — один из самых могущественных волшебников нашего времени, — Ханна готова была расплакаться. — Он был единственным, которого боялся Вы-Знаете-Кто! Он не мог ошибиться, наняв тёмного мага!

Это было настолько иронично, что я даже не сообразила, как на это ответить. Но Сьюзен успела раньше меня.

— Дамблдор не всеведущ, — сказала она. — Многие люди погибли, верно?

Они с Ханной обменялись взглядами, которые я не поняла, и Ханна словно сдулась. Будь я проклята! Сомнение в Дамблдоре — совсем не то, что я ожидала услышать от одиннадцатилетней девочки в такое время.

Впрочем... Я вспомнила, что читала в интернете интервью Джоан Роулинг, которая что-то говорила о семье Сьюзен... Кажется, почти вся её семья погибла во время последней войны. Даже её двоюродные братья, которые были тогда совсем детьми. Сьюзен была ещё слишком мала, чтобы помнить об этом, но ей наверняка рассказывали взрослые. Её вырастили люди, помнившие, как опускаются в землю несколько маленьких гробиков...

Да, вероятно, у неё есть повод для сомнений.

— Пошли уже, — я двинулась вперёд, и остальные девочки последовали за мной. — Споры в коридоре ничем не помогут, а нам не стоит опаздывать на историю магии.

Заметив, что Ханна всё ещё выглядит расстроенной, я похлопала её по плечу.

— Просто будь осторожнее, ладно?

Не то чтобы Бинса волновало, придём ли мы на его урок или нет, но после такого стресса было бы неплохо хорошенько вздремнуть.

* * *

Утирая пот со лба, я уселась на пол Выручай-комнаты.

Технически, теперь я умела пользоваться щитовыми чарами. Да, это всего лишь простейшее защитное заклинание, которое могло блокировать только магию, но не физическую атаку, и действовало лишь несколько секунд, так что для него нужно было правильно выбрать время. Но это лишь начало. Существовали и другие, более продвинутые заклинания, с которыми я планировала разобраться, и среди них было и такое, которое отражало физические объекты и могло постоянно держаться передо мной. Ещё одно заклинание предназначалось для защиты жилища и могло накрыть его гигантским куполом.

В моей библиотечной книге упоминалось, что щитовые чары можно наложить на физический объект и заставить их срабатывать всякий раз, когда кто-то произнесёт вслух одно из кодовых слов. Кодовые слова, видимо, следовало каким-то образом привязать к заклинанию, что выглядело чертовски сложно, но я всё же выписала из книги ссылки на другую литературу. Мне и правда хотелось обвешать себя с головы до ног магическими амулетами, как персонажа из «Подземелий и драконов», но, видимо, для этого сначала придётся овладеть множеством базовых заклинаний.

Ещё я смогла освоить Экспеллиармус, хотя предоставленный Выручай-комнатой тренировочный манекен, который мне в конце концов удалось разоружить, не отличался особо твёрдой хваткой.

Мои знания атакующих заклинаний и сглазов пока что были ограничены тем, что мы изучали на уроках. Думаю, это будет следующим, к чему я приступлю, прежде чем смогу сосредоточиться на некоторых более специфических чарах. Для того чтобы достичь должной эффективности, все известные заклинания должны были стать частью мышечной памяти. Мне позарез требовался партнёр для тренировок.

Я улеглась на прохладный каменный пол и посмотрела вверх, на созданный Выручай-комнатой потолок в виде красивого витражного купола. Окружающую тишину нарушал лишь звук моего дыхания. Какая-то мысль, которую я никак не могла ухватить, мелькала на краю сознания, и когда я смогла вытащить её на поверхность, меня окатила волна удивления, смешанного со стыдом.

Кажется, я скучала по своей семье...

...но не хотела возвращаться домой. Да и смогу ли я когда-нибудь вернуться?

Мне действительно хотелось бы поговорить с мамой по телефону или отправить ей письмо, но я совсем не скучала по её постоянной навязчивой опеке. Забавно, что оказавшись школьницей в детском теле, я чувствовала себя более взрослой, чем когда-либо в своей прошлой жизни. Одной из моих самых больших ошибок в предыдущей жизни было то, что я пошла в местный университет вместо того, чтобы уехать учиться куда-нибудь подальше. В результате я так и не смогла выйти из тени своих родителей и убраться из родного городка. Теперь же я наконец-то могла самостоятельно встать на ноги.

Мы с отцом никогда не были по-настоящему близки, так что не разговаривать с ним месяцами было не так уж и необычно. Мы не ссорились, но он никогда особо не хотел проводить со мной время, и в конце концов я просто смирилась с этим. У меня не было братьев и сестёр, которые скучали бы по мне.

У меня также не было много друзей, к тому же я потеряла половину из них, когда мой бывший парень расстался со мной. Забавно, как это происходило. Я пыталась остаться на занятиях по боевым искусствам, но бесконечный парад девушек, которых приводил в секцию мой бывший, чтобы они могли «попробовать себя», просто делал меня всё более и более несчастной... и это продолжалось намного дольше, чем должно было. В конце концов я просто ушла. Да я в любом случае никогда не была особо хороша в борьбе... Боже, как прекрасно оказаться подальше от всего этого дерьма! И уж вряд ли можно было бы сбежать ещё дальше, чем в другое измерение, верно?

Но я скучала по своей старой подруге Мелиссе, которая тоже была большой поклонницей Гарри Поттера. Хотелось бы мне иметь возможность иногда посылать ей СМС или показать все те удивительные вещи, которые я могла сейчас проделывать.

Неужели я настолько ужасный человек, что мне потребовалось несколько месяцев на то, чтобы почувствовать тоску по дому? А ведь если бы у меня сейчас появилась возможность вернуться домой, я бы от неё отказалась. Мне слишком понравилась идея начать всё сначала, оставив старое позади. Все мои прошлые надежды, привычки, страхи, сожаления... Слабая и неловкая предыдущая версия меня просто ушла, и это было ужасно и восхитительно одновременно.

И теперь у меня была магия — сила, которая струилась в моих венах и стекала с кончиков пальцев. Я бы не променяла её ни на что на свете... И ни на кого другого. Если бы я посмотрела в зеркало Еиналеж прямо сейчас, я не увидела бы в нём свою семью.

Я поднялась на ноги. Мне надо было выучить парочку сглазов.

* * *

Конец лета плавно превратился в раннюю осень, а мы так ничего больше и не услышали об «убийце единорогов».

— Как дела у профессора Кеттлберна и Хагрида?

Я вырезала сердцевину у очередного яблока и бросила ломтики в нашу корзинку. На этом уроке гербологии мы занимались ведовскими яблоками — иссиня-чёрными и чрезвычайно ядовитыми. Не представляю, зачем они понадобились профессору Спраут. Испечь пирог для Белоснежки?

Элоиза вытерла нож полотенцем. Она случайно надрезала одно из семечек, и теперь её яблоко словно кровоточило.

— Всё отлично, — сказала она. — Жеребята почти полностью сменили окрас с золотого на серебристый. И профессор сказал, что я могу приходить к нему, чтобы помогать работать с теми существами, которых он готовит для занятий. Но о нашем деле, к сожалению, никаких новостей.

— Ну, может, они только начали расследование, — я обработала ещё одно яблоко.

У нас оставалась ещё куча яблок, которые пахли слишком соблазнительно и заставляли меня чувствовать голод даже несмотря на их омерзительный цвет.

— О чём вы говорите? — спросила Гермиона.

На гербологии она всегда присоединялась ко мне (и к Элоизе, если мы собирались в группы по трое). Я думала, что её характер уже должен был значительно смягчиться, но до сих пор никто, кроме нас, не хотел с ней работать.

— Эм-м-м... — Элоиза беспомощно посмотрела на меня.

После инцидента с Квирреллом мы пытались сохранить наши приключения в секрете от остальных, в том числе и потому, что Сьюзен боялась, как бы её тётя не устроила неприятности Хагриду. Но я-то знала, что Гермионе можно доверять! Да и потом, если мы покажем, что что-то скрываем, Гермиона ДЕЙСТВИТЕЛЬНО захочет узнать об этом. Мне надо было ей что-то сказать.

— Пару недель назад Хагрид нашёл в лесу мёртвого единорога. Мы пытались выяснить, что произошло, — шепнула я. Это было почти правдой. — Только никому не говори, ладно? Мы не хотим, чтобы у Хагрида были проблемы.

Элоиза нахмурилась. Знаю, знаю, я лицемер, но Гермиона непременно начала бы докапываться до правды, если бы решила, что от неё что-то скрывают.

— Да кому я могу рассказать? — грустно улыбнулась Гермиона.

Элоиза посмотрела мне в глаза, но ничего не сказала, хотя явно чувствовала себя неловко. Кажется, это то, что британцы называют «жёсткой верхней губой»?⁽¹⁾ Слава Богу, что в глубине души я так и осталась туповатой американкой.

— Остальные гриффиндорки всё ещё ведут себя, как дуры? — я стёрла яблочный сок с пальцев.

— Ну... — Гермиона тоже выглядела неловко. — Они... мы... — она вздохнула. — У нас не так много общего.

— Может, вы просто ещё не нашли точки соприкосновения? Я имею в виду, да, они кажутся немного легкомысленными, но ведь можно одновременно заботиться и о макияже, и о том, чтобы подчинить себе силы Вселенной, правда? — я приняла пафосную позу, держа в руке чёрное яблоко.

— Уверена, что никто из них не собирается подчинять себе никакие силы Вселенной.

— Ну а я как раз собираюсь. Я полечу на Луну и объеду весь мир, раскрывая тайны утерянной магии! А ещё научусь менять цвет своих волос по первой прихоти. Без палочки!

— От скромности ты не умрёшь, — Элоиза закатила глаза.

Я показала ей язык.

— Может, смерть единорога как-то связана с цербером в коридоре на третьем этаже? — Гермиона бросила в корзину ещё одно яблоко. — Хоть я и не представляю, как.

— Что?! — Элоиза снова надрезала сердцевину яблока, и её руки моментально покрылись красной жижей.

Уж не знаю, освоила ли я внезапно легиллименцию или ещё что, но посмотрев в этот момент на Элоизу, я смогла ясно прочесть её мысли. Она думала о ГИГАНТСКОМ ЩЕНОЧКЕ.

— Он не похож на гигантского щеночка, — быстро сказала я, пытаясь закончить опасный разговор. — Это дикий зверь.

— Откуда тебе знать? Он на самом деле может оказаться щенком, — Гермиона выглядела задумчивой.

Спасибо за помощь, Грейнджер.

— Я должна его увидеть! — глаза Элоизы горели, при том что руки всё ещё были выпачканы красным. Жутковатое сочетание.

— Но ты не можешь. Это же нарушение правил, — нахмурилась Гермиона.

— Мы глянем на него только краешком глаза. Ты ведь нас не выдашь? — нахмурилась Элоиза в ответ.

— Доносчику — первый кнут, — добавила я. Обе девочки с удивлением на меня посмотрели. — Прости, это не угроза, просто я всегда мечтала ввернуть к месту какую-нибудь пословицу.

Они снова повернулись друг к другу.

— Правила запрещают ходить на третий этаж, потому что это опасно, — Гермиона упёрла руки в бока.

— Тогда как ты сама узнала о цербере? — красная жижа капала с рук Элоизы на наш рабочий стол.

— Я беспокоилась о моих товарищах и пошла за ними.

— То есть ты волновалась о том, что кто-то нарушает правила, поэтому тоже нарушила правила? — подняла брови Элоиза.

— Ну... да, — Гермиона покраснела.

— Если ты выдашь нас, то мы выдадим тебя и расскажем профессорам, от кого узнали про цербера.

— Мы? — теперь настала моя очередь нахмуриться.

Элоиза пожала плечами.

— Ты же тоже пойдёшь со мной?

Я помедлила, задумавшись, и сама удивилась своему ответу.

— Да, но сначала спроси. У меня могут быть планы. Секретные планы.

Элоиза махнула рукой.

— Да нет у тебя никаких планов.

— У меня масса планов! И секретов! Ты и представить себе не можешь, что я могу скрывать.

Элоиза усмехнулась.

— Да у тебя всё на лице написано, Кейси.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть открытой, — Гермиона похлопала меня по плечу.

Я уставилась на них обеих.

— Думайте, что хотите, но во мне есть скрытые глубины. Очень глубокие глубины,⁽²⁾ — пробормотала я, швырнув в корзину очищенное яблоко.

«Можно подумать, кто-то из вас — бывшая тридцатилетняя магла из другого времени и пространства, попавшая в тело одиннадцатилетней девочки. Да я глубже, чем Марианская впадина!»

Гермиона вздохнула.

— Ладно, я не скажу. Но если вас убьют или, ещё хуже, исключат, помните, что я вас предупреждала!

— Ты лезешь не в своё дело, — Элоиза снова хмуро посмотрела на Гермиону.

— А ты лезешь в логово трёхголового пса!

Я встала между ними.

— Всё будет нормально. Ничего не случится, если мы просто посмотрим на него краешком глаза. Он ведь прикован цепью, верно? — я повернулась к Элоизе. — И мы НЕ БУДЕМ пытаться его погладить.

— Откуда ты знаешь, что он прикован?

— Просто догадка. И кроме того, мы возьмём с собой флейту.

Гермиона и Элоиза посмотрели на меня, как на сумасшедшую.

— Игра на флейте погружает гигантских трёхголовых собак в сон. Это же всем известно!

Элоиза погладила меня по голове, как собаку.

— Ты слегка ненормальная, знаешь?

Наш разговор был прерван шумом в передней части теплицы. Спраут подбежала к столу Уэйна и Джастина. Последний при её приближении застыл, держа пальцы во рту — он по рассеянности слизнул с них яблочный сок.

— Боже... — профессор покачала головой. — Мистер Финч-Флетчли, вам известно значение слова «ядовитый»?

На лице Джастина появилось выражение ужаса.

— О нет... я умру?!

— Нет, но вам будет лучше найти туалет... и чем скорее, тем лучше.

Джастин выбежал из теплицы на максимальной скорости.

Следующие несколько недель Гермиона и Элоиза были гораздо менее приветливы друг с другом на уроках гербологии, но всё же Элоиза никогда не оставляла меня работать с Гермионой одну.

И ещё один положительный момент: с тех пор, как Джастин Финч-Флетчли, не успев добежать до уборной, наделал в штаны прямо посреди коридора, о моих отсутствующих бровях больше никто не вспоминал.

* * *

Я вышла из библиотеки, неся в руках три новые книги — о сглазах (купленная в начале года не оправдала ожиданий), об истории древней Греции (оказывается, большинство богов были на самом деле ведьмами и волшебниками!) и ещё одну о выживании в дикой природе. Больше я не намерена плутать по лесу, а если мне и придётся это сделать ещё раз, я хотя бы буду знать, в какой стороне север. Что, вероятно, будет полезно.

У меня было достаточно времени, чтобы дойти до общежития и оставить там книги перед тем, как пойти есть. Сегодня днём из кухни доносились ароматы спагетти, и я не могла дождаться ужина. На обед у нас был ужасный пирог с говядиной и мятой (сочетание, чудовищность которого, кажется, во всей школе осознавала лишь я одна), поэтому сейчас я просто умирала от голода.

Уже скоро, мои милые макарошки, я поглощу вас, как лавкрафтовский Азатот поглотит ничего не подозревающую Землю...

Я повернула за угол и резко остановилась. Несколько первокурсниц сбились в плотную кучку, и мне не удавалось рассмотреть, что там происходит. Я подумала было о том, чтобы пойти другой дорогой, но как раз в этот момент из толпы выскочила Гермиона и пробежала мимо меня, даже не заметив.

Толпа расступилась, и я увидела стоявшую в центре Лаванду Браун, чьё лицо было покрыто отвратительными фурункулами. Рядом с ней стояли остальные гриффиндорки: Софи Ропер, Салли Смит и Парвати Патил.

Глаза Лаванды были полны ужаса.

— Она вообще шуток не понимает! Что она сделала?! Кто-нибудь, дайте зеркало! — Лаванда явно была в панике.

Я вышла вперёд.

— Что ты ей сказала?

— Не твоё дело, Брови! — Лаванда уставилась на меня, что с таким обезображенным лицом выглядело даже немного пугающе.

— Вау! На тебя страшно смотреть, — я не могла отвести от неё взгляд. Надеюсь, мне такого пережить не доведётся.

Софи Ропер рассмеялась.

— Что она сделала со мной?! Парвати, дай зеркальце! — Лаванда выглядела ещё более испуганной.

Парвати вытащила его из сумки и передала Лаванде, та взглянула на своё отражение, на секунду замерла и испустила леденящий душу крик.

— Я всё расскажу профессору Макгонагалл! — она дотронулась до своей щеки и тут же отдёрнула руку, когда один из фурункулов взорвался гноем. — Мисс Совершенство ещё поплатится за это!

Я подняла бровь (точнее, переместила кожу там, где должна была быть бровь).

— Уверена, что это хорошая идея? Готова поспорить, Макгонагалл влепит тебе отработку только за то, что ты побеспокоила её в выходной.

Лаванда замерла в неуверенности.

— А заклинание-то весьма впечатляющее. Это очень сложное проклятие Адгесван... — я сделала театральную паузу. — И это навсегда.

Полный ужаса взгляд Лаванды на секунду заставил меня почувствовать раскаяние, но затем я вспомнила её шуточку насчёт моих бровей и решила, что мы квиты. В конце концов, мы уже проходили нужное контрзаклинание и знаем, как готовить зелье против фурункулов. Рано или поздно до Лаванды дойдёт.

Софи Ропер, должно быть, уже сообразившая, что я шучу, принялась смеяться так сильно, что схватилась за живот. Почему Лаванда тусуется с ней?

— Всего тебе наибезобразнейшего, Лаванда. Увидимся позже! — не имея сил сохранять больше невозмутимое лицо, я направилась вслед за Гермионой. За моей спиной Софи всё ещё продолжала смеяться.

* * *

Гермиона не могла убежать слишком далеко, и интуиция подсказала, где её искать. Я нерешительно зашла в женский туалет на том же этаже. Яркий солнечный свет струился сквозь окна с толстым слоем изморози на них, подсвечивая кружащиеся в воздухе пылинки. Тишину нарушали только звуки, которые я приняла за плач. Мы были одни, и я не была уверена, что именно должна сказать ей.

— Гермиона? — спросила я, подойдя к крайней кабинке.

Ответа не было.

— Гермиона, ты в порядке? Это я, Кейси. Не позволяй этим дрянным девчонкам себя доставать, окей?

Гермиона не ответила, но плач стих, сменившись громким шмыганьем носом.

— Лично я думаю, что они тебе завидуют, потому что ты вторая самая умная ученица на нашем курсе.

— Вторая? — возмущение Гермионы было слышно даже сквозь всхлипывания.

— После меня, разумеется.

Гермиона за перегородкой рассмеялась.

— Смейся, смейся. Посмотрим, что ты скажешь после экзаменов! — сказала я.

На самом деле, я думаю, что, вероятно, окажусь где-то в первой десятке, но не самой первой. Я ни за что не смогу обогнать всех рейвенкловцев.

Гермиона снова засмеялась, а затем громко высморкалась.

— Просто... я думала, тут всё будет иначе...

Я уселась на подоконник и помедлила, собираясь с мыслями.

— Люди везде одни и те же, меняются только детали. Я переехала на другой конец света, а потом очутилась в тайном обществе волшебников, и злые девчонки везде ведут себя одинаково.

Да уж, это точно поднимет ей настроение. Но я уверена, что лучше услышать правду.

Гермиона молчала так долго, что я уже начала опасаться, что она решила просто игнорировать меня.

— Почему все меня ненавидят? — наконец, шепнула она.

Я вздохнула.

— Никто тебя не ненавидит. Это просто... неприятие.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила Гермиона.

— Людям не нравится слышать о том, что они неправы. Я знаю, ты пришла в восторг от новых знаний и мечтаешь поделиться ими со всеми окружающими... Ты хочешь, как лучше, но когда ты указываешь другим людям на их ошибки, они не слышат: «то, что ты делаешь, глупо» или «то, что ты сказал, ошибочно». Они слышат: «ТЫ глупый», «ТЫ ошибся».

— По-твоему, я должна притворяться дурочкой? — голос Гермионы стал более ровным. Кажется, её нахальство снова вернулось к ней.

— Нет, конечно. Но иногда тебе лучше позволить людям совершать их собственные ошибки. Если ты просто перестанешь говорить им, что делать, тебе станет намного легче жить. Люди ненавидят, когда им указывают, что делать. Вот когда вырастешь и станешь министром, тогда и сможешь покомандовать всласть.

— Министром? Это смешно. И я не хочу командовать, я всего лишь хочу, чтобы всё было сделано правильно.

— И поэтому ты говоришь людям, что они неправы, — рассмеялась я.

— Потому что они неправы!

— Да, госпожа министр.

— Это не смешно, — в голосе Гермионы не звучало обиды.

— Да, знаю, быть одержимыми косметикой и мальчиками, когда у тебя в руках есть сила для того, чтобы в буквальном смысле покорить Вселенную — верх идиотизма. Но иногда, чтобы ладить с другими людьми, нужно притвориться, что их дурацкая хрень вовсе не такая дурацкая.

— Я не собираюсь притворяться, — фыркнула Гермиона совсем не по-девичьи.

— А я и не говорю, что ты должна притворяться, что вам нравятся одни и те же вещи. Иначе ты и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в фан-клубе подростковой группы маглоненавистников.

— Чего? — спросила Гермиона.

— Э-э-э... неважно. Я имела в виду, что, может быть, стоит просто проявить немного уважения к интересам других людей. Например, у моей кузины есть жутко уродливый ребёнок, с огромными выпученными глазами и сморщенным носом, как у мопса. Но поскольку я хочу сохранить мир в семье, я говорю: «О, какой миленький» каждый раз, когда она достаёт эти уродливые детские фотографии.

На самом деле это была одна из моих коллег, но принцип тот же самый.

— По-моему, это не очень удачный пример, — рассмеялась Гермиона. — И кроме того, это ужасно.

— Ну, это лучше, чем сказать: «О Господи, что ЭТО?!»

— Ты ужасная! — Гермиона снова рассмеялась.

— Но ты развеселилась.

Гермиона снова высморкалась и замолчала на несколько минут.

— Тебе повезло. У тебя, похоже, нет проблем с тем, чтобы заводить друзей.

— Мне просто попались хорошие соседки.

Уверена, что когда все, кроме меня, начнут ходить на свидания, я снова стану «той странной девочкой». Увы, любой парень моложе двадцати заставит меня чувствовать себя извращенкой. Что ж, популярность всегда мимолётна.

— Наверное, я могу попытаться поболтать с ними и быть... чуть менее требовательной, — сказала Гермиона.

— Ты говоришь так, как будто твоя голова взорвётся от одной лишь попытки.

— Если это произойдёт, я удостоверюсь, что стою рядом с тобой, — теперь голос Гермионы казался нормальным.

— Кое-кто только что лишился моего голоса на выборах! Уверена, у тебя всё будет хорошо. В конце концов, ты же храбрая гриффиндорка.

— Ну... а ты хорошая хаффлпаффка.

Так себе комплимент...

— Я хотела попасть в Гриффиндор.

— Серьёзно? — в голосе Гермионы прозвучало удивление.

— Умоляла шляпу отправить меня туда, — я поморщилась от всё ещё свежего воспоминания. — Но она отказала. Никому не говори, окей?

— Мне бы хотелось, чтобы ты оказалась у нас. Мы могли бы подружиться.

— А разве мы не друзья? Почему, по-твоему, я сижу в этом старом вонючем туалете, пропуская обед? Я не отказываюсь от еды просто так, знаешь ли. Я легендарная обжора. Даже ночью мне снятся ростбифы. Однажды я почти сожрала свою подушку.

Гермиона фыркнула.

— Так что давай, вылезай. Ты лишаешь свою подругу возможности набить брюхо. Сегодня будут спагетти, Гермиона, а это очень серьёзно. Если они закончатся до того, как мы вернёмся, и мы поспеем только к десерту, я расплачусь. И это будет только твоя вина!

Гермиона вышла из кабинки. Её глаза всё ещё были красными, но она улыбалась.

— Ты очень странная.

В Большой зал мы вернулись вместе.

* * *

Незаметно пролетел октябрь, и подошло время Хэллоуина. Я и глазом не успела моргнуть, как Большой зал оказался украшен для праздника. Фонари Джека (некоторые из них почему-то были сделаны из репы) плавали под потолком, словно яблоки, качающиеся на волнах невидимого моря. Летучие мыши носились вокруг стропил, а преподавательский стол украсился оранжевыми и чёрными лентами.

К сожалению, никто даже не понял, о чём я говорю, когда я спросила, собирается ли кто-нибудь нарядиться на Хэллоуин. Могу поспорить, что при помощи магии можно было бы соорудить совершенно потрясные костюмы. Может быть, в следующем году мне удастся убедить профессоров организовать костюмированную вечеринку. Флитвик и Спраут могут согласиться. Локхарт тоже, но я не собираюсь иметь дело с этим шутом.

По крайней мере, после сегодняшних событий у Гермионы наконец-то появятся близкие друзья, в которых она так отчаянно нуждается. И самое главное, она окажется на месте, чтобы уберечь Гарри и весь магический мир от преждевременной гибели.

Я волновалась, не внесла ли я уже в будущее столько помех, что инцидент с Вингардиум Левиосой даже не произойдёт, и если да — как заставить Гермиону оказаться на уроке рядом с Роном. Но Флитвик не подвёл: он не просто задал нам работу над заклинанием, но решил, что классу надо помочь «подружиться», и рассадил нас всех с теми, с кем мы обычно не работали. Гермионе достался Рональд, я же оказалась в паре с Роджером Мэлоуном, с которым до этого, кажется, не перемолвилась и словом, хоть он и был, как и я, хаффлпаффцем.

Очень скоро я поняла, почему мы не разговаривали. Я не понимала ни слова из того, что он говорил.

— Ты быццам невспалась.

— Ага...

Я посмотрела на о чём-то споривших Рона и Гермиону. Заметив мой взгляд, Роджер указал на них пальцем.

— Хермивона дуже нервова, да?

— Да? — попыталась угадать я. В конце концов, шансы на правильный ответ — пятьдесят на пятьдесят.

— Ты впряди?

— Ну, наверное. Я много занимаюсь.

Я была почти уверена, что Роджер говорил по-английски, но слова были либо непонятными из-за шотландского акцента, либо собраны в странные комбинации, которые не имели смысла.

— Ты быццам соромишься? — озабоченно спросил Роджер.

— Вроде того, — выбрала я самый неопределённый из всех возможных ответов.

Роджер рассмеялся, как будто услышал хорошую шутку.

Все остальные, кажется, прекрасно его понимали. Меня что, разыгрывают? Наверное, будет лучше просто прекратить разговор.

— Ладно, давай приступим к Вингардиум Левиосе. Я уже пробовала, это просто.

Я бросила ещё один взгляд на Гермиону и Рона, которые сердито смотрели друг на друга.

— Влехко! — с энтузиазмом отозвался Роджер.

«Влехко» — это хорошо или плохо?

— Вингардиум Левиоса! — я взмахнула палочкой, и моё перо поднялось в воздух. Оно взлетело и опустилось слишком быстро, но на этот раз не врезалось в потолок. Я видела, как на другой стороне класса Гермиона, поднявшая своё перо почти одновременно со мной, бросила на меня ревнивый взгляд.

— Выдатна! — воскликнул Роджер, улыбаясь.

Он точно надо мной смеётся.

— Твоя очередь.

— Вингардиум Левиса! — перо Роджера лишь слегка колыхнулось. — Це важче, неже здаётся.

— Попробуй ещё раз, у тебя получится. Надо чётко произнести «О» в «Леви-о-оса».

— Лады.

— Отлично! Давай, у тебя получится.

Роджер бросил на меня странный взгляд и разразился целой фразой, звучащей для меня как случайный набор гласных и согласных, смутно (ОЧЕНЬ смутно) напоминавших английские. Затем он глубоко вздохнул и произнёс: «Вингардиум Леви-О-са!»

Его перо воспарило вверх.

— Отлично! Хорошая работа, Уэйн. Наверное, нам надо продолжать практиковаться?

— Напевно...⁽³⁾

Этот урок будет о-о-очень долгим.

* * *

Гермиона действительно обиделась на Рона после урока чар, когда тот заявил, что у неё нет друзей. Я видела, как она сбежала с расстроенным видом, но на этот раз не последовала за ней. Надеюсь, я поступила правильно? Но что если Гарри не захочет пойти за ней после заявления Квиррелла? Хватит ли в этом случае у меня времени, чтобы предупредить учителей? Или мне придётся самой столкнуться с троллем? Я не была уверена, что мне надо будет делать, если это действительно произойдёт.

А что если один из детей пострадает или даже погибнет? Поступаю ли я правильно? Но если Золотое трио никогда не соберётся, у Гарри будут большие проблемы...

Это выводило меня из себя. Я мечтала лишь о том, чтобы этот день поскорее закончился.

Мой живот сводило от волнения, когда я вошла в готовый к празднику Большой зал. Плавающие под потолком тыквы горели огнём, летучие мыши порхали взад и вперёд. На столах уже стояли полные еды тарелки.

Итак, приближается ещё один сюжетный поворот из канона. Надеюсь, я не настолько сильно изменила ситуацию, и дети не пострадают...

Я остановилась в изумлении.

Гермиона Грейнджер сидела за гриффиндорским столом.

Почему она здесь? Почему она не плачет в туалете?

Заметив, что я на неё смотрю, Гермиона помахала мне рукой. Я заставила себя улыбнуться и помахать ей в ответ... И тут до меня дошло.

Гермиона не плачет в туалете, потому что то, что сказал ей Рон, было неправдой. У Гермионы были друзья. Или, по крайней мере, один друг.

Я.

Я уселась с краю хаффлпаффского стола, надеясь, что ход событий каким-то образом восстановится. Но когда профессор Квиррелл ворвался в зал, крича о тролле, Гермиона всё ещё была здесь, и она вышла из Большого зала вместе со всеми остальными учениками своего дома.

Тридцать первого октября 1991 года Гермиона Грейнджер не подружилась с Гарри Поттером и Роном Уизли.

И виновата в этом лишь я одна.

---

1) «Жёсткая верхняя губа» (англ. «stiff upper lip») — выражение, характеризующее британскую стойкость и презрение к трудностям. В качестве примера часто приводят диалог между генералом Пэджетом, которому во время битвы при Ватерлоо французское ядро оторвало ногу, и фельдмаршалом Веллингтоном: — «Чёрт побери, сэр, я потерял ногу!» — «Чёрт побери, сэр, это так!».

Вернуться к тексту

2) К сожалению, мне не удалось подобрать лучший перевод для выражения «I have depth. Tons of depth».

Вернуться к тексту

3) Для желающих привожу оригинальный текст с переводом на нормальный английский:

«Ye look like wan o'clock half struck» (You only look half awake) — «Ты выглядишь полупроснувшейся».

«Hermione's up to high doh yeh?» (Hermione's really high strung huh?) — «Гермиона очень взвинчена, да?»

«Fit like?» (You okay?) — «Ты в порядке?»

«Yer heid's in a fankle» (You seem awfully confused) — «Ты выглядишь ужасно смущённой».

«It'll be a skoosh» (It'll be easy) — «Это будет просто».

«Pure barry!» — (Awesome!) — «Отлично!»

«This is a right fouter this» (This is a troublesome task) — «Это сложней, чем кажется».

«Aye right» (All right) — «Хорошо».

«Ah dinnae ken» (I don't know) — «Я не знаю».

При переводе шотландский диалект превратился в русско-белорусско-украинский суржик.

Вернуться к тексту