Я тебя всегда узнаю  (джен)

Басси привычно разбудил Гарри в восемь утра и — непривычно — сообщил, что ему уже полчаса как доставлено письмо из Аврората. «Экспертная группа считает, что к вам применены неустановленные чары постоянного слежения. Сразу по приходе в Аврорат отправляйтесь к невыразимцам, они попытаются опознать и нейтрализовать чары. Лонгюссон». Завтракая, Гарри размышлял о том, была ли «экспертная группа» внештатниками, работающими в неурочное время, или же нападение на Героя Британии оказалось таким ЧП, при котором и штатные специалисты пашут круглосуточно. Других объяснений письму в такую рань он придумать не мог.

Гарри честно планировал следовать полученным указаниям, но жизнь внесла свои коррективы. Не успел он сделать и трех шагов от авроратского общественного камина, как на него вихрем налетела Гермиона.

— Как хорошо, что ты уже здесь! Идем, ты должен сам увидеть! — протараторила она, тревожно заглядывая Гарри в глаза, и тут же поволокла в сторону выхода.

— Куда мы? — только и спросил Гарри. Во-первых, спорить с Гермионой в таком состоянии он отучился уже довольно давно. А во-вторых, как-то сразу вспомнил, что вчера так и не поинтересовался делами Джинни — как оставил ее спать на Гриммо, так и всё. Но туда же должен был отправиться Рон сразу после дачи показаний? Он же сообщил бы, если бы что-то стряслось? Гермиона коротко обернулась, не переставая энергично проталкиваться к дверям, и, словно прочтя его мысли, кивнула:

— Переулок Гимпсби, прилегает к площади Гриммо. Я нас аппарирую.

И действительно, едва они вылетели на улицу, Гарри дернуло в вихрь аппарации. Когда он через секунду обрел равновесие, все еще держась за руку Гермионы, они стояли в руинах какого-то большого, явно древнего и уже несколько веков заброшенного каменного здания. В проемах окон виднелись лесистые заросли, и на переулок в Лондоне местность никак не тянула.

— Амп... — сказал Гарри и покрепче вцепился в руку спутницы. Та в ответ развернулась к нему полностью и пристально посмотрела в глаза. Этот взгляд Гарри сразу узнал. Этот взгляд обозначал, что он опять занимается ерундой, зацикливается на собственных мелких проблемах и вообще позволяет себе лениться и валять дурака, тогда как ему доверена судьба всей Британии. Если бы он хоть немного уделял внимание учебе, если бы хоть иногда, хоть чем-нибудь интересовался, то сейчас всё не было бы настолько плохо! Но нет, он просто снова будет ждать, пока его умная подруга все разузнает за него, а потом скажет, что делать! Ох, Гарри, ну нельзя же быть таким безответственным, ты же должен был хоть немного повзрослеть! Почему ты всегда ждешь от меня готовых решений? Да, в этот раз я кое-что нашла в архивах, так что тебе снова повезло. И раз уж ты не соизволил хоть пальцем пошевелить, свалив на меня всю работу, то, по крайней мере, обещай в точности делать то, что я скажу! Послушайся меня хоть раз!..

— Не вышло! — зло улыбнулся Гарри, сжимая ее пальцы еще сильнее. — Я ведь даже империус могу сбрасывать!

И приставил к горлу «Гермионы» свою палочку.

Его подвела гриффиндорская самоуверенность. Гарри уже понял, да и раньше знал, если честно, что менталисту для воздействия нужен прямой контакт глаза в глаза. Но теперь решил, что раз умеет сопротивляться внушению, то может себе позволить поединок взглядов, вместо того чтобы как можно быстрее отвернуться. Через секунду у него в голове взорвалось не менее десятка бомбард, и следующее, что он увидел в реальном мире, — хвост каштановых волос, мелькнувший в дверном проеме. Обругав себя последними словами, Гарри рванул в погоню. Прямо на бегу он поставил антиаппарационный купол — на удачу, поскольку близко не знал, какого размера это здание и далеко ли до выхода из него. Заодно увидел, что один такой купол уже стоит — очень большой и явно наведенный артефактом, а не прямыми чарами.

Ориентируясь на шорох камней под ногами бегущей, он пересек несколько комнат и один раз сиганул прямо через провал стены, решив, что так сможет обогнать беглянку. Но тут мимо него внезапно пролетел алый луч, и прилетел он совсем не с той стороны, откуда явственно слышался легкий топоток. И, в общем-то, луч летел не мимо, а очень даже метко, просто Гарри успел засечь вспышку заклинания и уклониться.

Итак, противников либо больше одного, либо звук шагов — это иллюзия или внушение. Гарри резко прекратил забег, сманеврировал в глухой угол одной из комнат и раскинул поисковые чары. Так и есть, кроме него в доме присутствовали еще двое магов и несколько артефактов россыпью. Увы, поисковые чары не давали рисунок материальных препятствий и при этом требовали глубокого сосредоточения, а значит, отслеживать с их помощью передвижение противников было бестолково и чревато прилетевшим издалека заклинанием. Гарри просто запомнил направления на обоих — находящихся, кстати, довольно далеко друг от друга — оппонентов и стал тихо красться к ближайшему, ориентируясь на слух и стараясь не выходить на слишком открытые места.

Преступники явно не рассчитывали на активное сопротивление и не очень знали, что теперь делать. В результате началась затяжная игра в прятки-догонялки по руинам. Еще дважды Гарри видел характерную прическу Гермионы и раз пять мельком — форменную аврорскую мантию с капюшоном. Во всех случаях обнаруженный противник успевал скользнуть в укрытие и брошенные вслед заклинания не приносили результата. В свою очередь, сам Гарри около десятка раз уклонялся или притормаживал, пропуская мимо себя яркие лучи и молнии, а один раз получил по голове осколком камня, отколотого брошенной явно «на удачу» бомбардой. Слаженно работать нападающие, очевидно, не умели, иначе бы давно уже организовали Гарри какую-нибудь западню. Но пока их численное преимущество мешало ему только тем, что угрозы приходилось ждать не с одного, а с двух направлений. Но остановиться и вновь сосредоточиться для чар поиска Гарри уже не мог себе позволить — противники кружили слишком близко, и отвлечься на минутку почти наверняка значило бы подставиться.

Гарри бесшумно скользнул за очередной поворот, аккуратно встал в тень частично обрушенной балюстрады второго этажа и который уже раз старательно прислушался. Вроде бы где-то неподалеку хлопнуло, как при аппарации, но оба антиаппарационных барьера — его и вражеский, по-прежнему были на месте. Однако же дальше тишину нарушили шаги — довольно осторожные, но явно не крадущиеся и не заглушаемые чарами. Шаги стабильно приближались, и наконец в проеме двери Гарри увидел очередного Малфоя.

С одной стороны, Гарри с некоторых пор всегда таскал с собой подаренную Драко запонку, к которой, по утверждению Драко же, тот мог переноситься даже сквозь барьеры. С другой стороны, Драко был сдан на руки отцу при таких обстоятельствах, что его вряд ли отпустили бы гулять одного. Да и время — без минут девять утра — было не совсем то, когда Драко вообще вылезал из кровати, а вчера ему еще и сонного зелья досталось. И к тому же этого «Малфоя» не пытались атаковать затаившиеся злоумышленники. В общем, Гарри был почти уверен, что это отвлекающий маневр и малфоевскую оборотку принял — возможно, еще до начала всей беготни — второй преступник, тот, что сначала скрывался под глухим капюшоном. И скорее всего два негодяя наконец-то сообразили координироваться, и теперь один выманивает Гарри на «Малфоя», а второй ждет, когда Гарри себя так или иначе выдаст, чтобы атаковать из засады. Так что отсутствие со стороны Гарри хоть каких-то действий можно было считать военной контр-хитростью. Хотя правда была в том, что исподтишка пульнуть заклятьем в Драко у него просто не поднялась рука. Ну не мог Гарри убедить себя в том, что это такой же «Малфой», как и тот, что вчера с легкостью произнес «Круцио». Разумом понимал, что это наверняка так, но поверить настолько, чтобы сформировать и направить атакующее заклинание — не мог. Драко казался слишком настоящим.

Малфой, настороженно озираясь, прошел мимо и снова скрылся из виду. Гарри покинул свое укрытие в тенях и прокрался к проему двери. Подождал, определяя, куда Драко пойдет дальше, и двинулся в обход, надеясь зайти с неожиданной стороны и засечь того, кто наблюдает за Малфоем и пытается сейчас засечь самого Гарри.

Всё-таки он слишком сосредоточился на звуке шагов Драко. В ноги ему прилетело что-то тяжелое, вроде экспульсо, а потом странно-знакомый голос выкрикнул:

— Петрификус тоталус! Инкарцеро! — и Гарри оказался обездвижен и связан в лучших традициях… себя самого. Из ниши в стене вышел обладатель авроратской мантии. Теперь её капюшон был откинут, открывая миру боевой прищур Героя Британии.

— Веселишься, Поттер? — заинтересованно протянул другой, не менее знакомый голос, и Малфой вошел в поле зрения лежащего Гарри.

— Какого дементора тебя сюда принесло? — огрызнулся тот «Поттер», который стоял над поверженным героем.

— Проснулся, удивился, решил проверить, как у тебя дела.

— Как видишь. Он сегодня с утра пытался проломиться к Джинни...

— Вот даже не знаю, что меня бесит больше, — Драко подошел к «Поттерам» вплотную и присел на корточки, разглядывая лежащего. — Поддельный я — это было оскорбительно, но два Поттера — это ж вообще хана всему живому! Смотрю на вас и аж вздрагиваю.

Гарри забыл думать о собственном незавидном положении. Значит, Малфой действительно был настоящим! И сейчас верит Лжепоттеру, ведь тот и правда ведет себя довольно убедительно! А где-то рядом ходит еще один злоумышленник, а Драко-то считает, что Гарри уже обезвредил единственного противника, и поэтому совсем потерял осторожность!

Под грудиной начало сгущаться штормовое кипение магии, но Драко успел раньше. Продолжая говорить, он одной рукой грубо ухватил лежащего Гарри за волосы, словно хотел рассмотреть лицо поближе, а второй — чем-то щелкнул в рукаве собственной мантии. Полыхнуло, окатив всех присутствующих сильнейшим магическим шквалом, а потом Гарри и Малфой оказались под полупрозрачным матово-изумрудным куполом, а Лжепоттера отбросило от них и, похоже, неслабо обожгло.

— Фините инкантатем. Твою мать, два пропущенных петрификуса за два дня, тебе самому не стыдно, аврор? — проворчал Драко, аккуратно перехватывая Гарри за руку так, чтобы ни на секунду не терять прямой контакт кожа к коже. — Смирно сиди!

И принялся накладывать диагностическое. А Гарри чуть не рассмеялся над собой. Ну действительно, Малфой увидел Поттера над поверженным злодеем и не полез с диагностикой в первую же секунду? Это ж сразу понятно, что темнит!

— Ты вызов в Аврорат давно послал? — спросил между тем Драко, закончив диагностику и мимоходом залечив ушибы и ссадины на ногах.

— Ой! — виновато сказал Гарри. Продолжения не потребовалось.

— Идиот. Магл. Гриффиндурок! — раздельно произнес Малфой, видимо, выстроив эпитеты по степени оскорбительности. — А теперь никак — защита непроницаема в обе стороны. Хоть сколько их здесь?

— Двое было. А кстати... — и Гарри заинтересовался делами по ту сторону матовой стены. Там Лжепоттер с перекошенной физиономией нелепо скакал вокруг них, швыряясь в купол заклинаниями, включая и вполне узнаваемые авады.

— От смертного заклятья же нет защиты? — удивился Гарри больше для того, чтобы увести разговор от собственной глупости.

— Кроме физического препятствия. Муть в куполе — это пыль из воздуха, которая концентрируется в точке прохождения любого заклинания. Короче, это не кот начхал, а фамильный защитный артефакт, способный на многое. Увы, не боевой, так что возможность атаковать из-под него не предусмотрена. Я-то надеялся, что мы просто дождемся твоих коллег, но недооценил твою безмозглость.

— Извини...

— Заткнись, пока я тебя не пришиб, аврор недоделанный! Ладно, раз всего двое, небось прорвемся, этот не выглядит особенно опасным. Кто второй, знаешь?

— Был под обороткой Гермионы. Тот самый менталист, видимо... Тебе отец сказал, что миссис Крэбб была под ментальным воздействием?

— Записку оставил. Я же спал, помнишь? А караулить меня всю ночь, чтобы порадовать новостями, — у родителей уже здоровье не то.

Гарри быстро отрапортовал о своем разговоре с Лонгюссоном, а заодно — и о сегодняшних событиях. На упоминании «поединка взглядов» с менталистом Драко еще раз высказался об умственных способностях Героя, а дослушав, резюмировал:

— То есть, вероятно, второй — это Калеб Селвин, но доказательств у нас нет. Ладно, сейчас я ставлю щит и отключаю артефакт, а ты, не вылезая из-под моего щита, пытаешься укатать этого «Поттера». «Гермиона», скорее всего, сидит где-то в засаде и попытается нас накрыть, как только купол упадет, но, надеюсь, моих щитов на сколько-то хватит, а она раскроет себя, и мы ее возьмем.

— Принято! — послушно кивнул Гарри.

Реализация плана заняла меньше времени и сил, чем Драко потратил на его изложение. Лжепоттер оказался никуда не годным бойцом и послушно поймал грудью первый же ступефай. Атаки от второго злоумышленника так и не последовало, и, раскинув под прикрытием Драко поисковую сеть, Гарри обнаружил, что единственный, кроме них троих, волшебник в радиусе действия чар находится на самой границе антиаппарационного купола, поставленного Гарри, а второго купола уже нет, как и замеченных в доме магических объектов.

— Ушел! — печально констатировал он, повторив поиск через несколько секунд.

Драко только выразительно посмотрел на него в ответ, оставив комментарии о вопиющем непрофессионализме некоего аврора при себе. Гарри покаянно вздохнул. Ну хреново он умеет вовремя вызывать подмогу, это факт. Многому научился, а этому — нет, всё норовит сам справиться.

— Ну что, двинули сдавать очередной трофей? — обреченно предложил он. Обреченно — потому что Лонгюссон-то не промолчит, он и так при всяком удобном случае напоминает молодняку, что они — следователи и должны больше работать головой, а боевики — это совсем другой отдел, у которого не стоит отнимать хлеб.

— Погоди минутку, — Драко наложил на Лжепоттера заклинание глухоты, развернулся к нему спиной и только тогда продолжил: — Давай обсудим официальную версию. Короче, если помнишь, я вкинул идею, что мы с тобой обменялись сигнальными артефактами. Так что на вопрос, каким образом тут оказался я, будем уже прямо отвечать, что сработал артефакт и я рванул на помощь.

— Кстати, а как ты правда тут оказался?

— Не поверишь, именно так, как сейчас сказал. Я сегодня полностью выспался в районе пяти утра, потому что какой-то урод усыпил меня еще ранним вечером, а спать больше полсуток я плохо умею даже под зельем. И поскольку уходить из мэнора, не поговорив с родителями, было бы невежливо, я пошел посмотреть в семейном хранилище какой-нибудь подходящий комплект сигнальных артефактов, чтобы можно было не врать на ровном месте, а реально предъявлять сонастроенные цацки всем интересующимся. Нашел, стал настраивать на нас (ты же не думаешь, что у меня нет запаса твоих волос?), проверил, как работает, подправил интенсивность... короче, на третьей проверке получил сигнал смертельной опасности. Вообще-то я решил, что напутал при настройке, но проверить надо было, и, поскольку я умный, я сунул в карман пару полезных вещей, благо работал прямо в артефакторной. А к фамильному портключу я прохожу через любой барьер. И вуаля, я спасаю Спасителя Британии!

— Удачно получилось! — признал Гарри. — А когда догадался, что правильный я — тот, который лежит?

— Ты дебил? На мне артефакт, указывающий опасность для тебя, думаешь, он не подсказывает направлени... — Драко поддернул рукав мантии и задумчиво умолк, созерцая своё голое запястье. — Не понял. Фотти!

С хлопком появилась мэнорская домовуха.

— Молодой хозяин звал Фотти?

— Проверь, в артефакторной на рабочем столе лежит один или два тонких кожаных браслета, вышивка серебряной нитью, инкрустация хризолитом.

— Фотти знает. Два браслета лежат на столе.

— Точно?

— Хозяин Люциус велел Фотти смотреть за хозяином Драко, пока тот в мэноре, — без зазрения совести призналась домовуха. — Фотти видела: один браслет лежал на столе, второй хозяин Драко держал в руках, потом кинул и его на стол, взял с полок несколько других вещей и аппарировал.

— Странно. Остаточный сигнал, что ли? Вообще сомнений не было, который из вас — ты.

— Ага, — сказал Гарри, которому вдруг стало очень хорошо на душе.

— Что «ага»? — мгновенно разъярился Малфой.

— Ага, это я — дебил! — радостно разъяснил Гарри и заржал.

— В Аврорат! — хмуро скомандовал Драко и подхватил пленного за шиворот. — Меня уже таскали под конвоем, теперь пусть на «Поттера» полюбуются! Хотя стоп! Фотти, принеси сюда оба браслета! А то у нас легенда не склеивается...

— Опять? — меланхолично спросил Лонгюссон, когда в отдел ввалились Поттер, Малфой и еще один Поттер, последний — явно не добровольно.

— Я не виноват, сэр, меня похитили! — с ходу принялся оправдываться Национальный Герой. Слов в ответ на это у Лонгюссона не нашлось, и Гарри, пользуясь молчанием начальства, поспешно изложил события сегодняшнего утра, чтобы уж точно доказать — с его стороны злой умысел отсутствовал.

— Да у вас талант! — вздохнул Лонгюссон, дослушав.

— Стараюсь, сэр! — браво отчеканил младший аврор Поттер, а Малфой на это неаристократично прыснул.

— Заказывайте антидот к оборотному, — скомандовал Лонгюссон, и Гарри занялся делом. Малфой же снова пошел рассказывать свою версию событий под протокол, но управился на этот раз намного быстрее, как раз к моменту доставки антидота. «Поттер», в отличие от вдовы Крэбб, добровольно пить его отказался, как и объяснять, на что он, собственно, надеется, устраивая показательное сопротивление аврорам. Оборотка, даже самая продвинутая, всё равно рано или поздно сходит. Увы, доводы разума на задержанного не действовали. В результате поить его пришлось втроем, насильно разжимая зубы, и это зрелище опять сильно испортило настроение Драко. Когда антидот подействовал, Малфой на секунду нахмурился, но потом только сдержанно вздохнул, как бы говоря: «неприятно, но терпимо, могло быть хуже».

— Патрициан Розье, — сообщил он раньше, чем кто-либо озвучил вопрос. — Поступил в Хогвартс на год позже нас, после событий Турнира Трех Волшебников по желанию родителей был переведен в Шармбатон. Родители, Талия и Эдмунд Розье — младшая ветвь мрачно известного рода — в тот же год уехали в свое французское имение. Вернулись в Англию недавно, после объявления министерского курса на национальное единство. Пожирателю Эвану Розье приходится внучатым племянником.

— Драко Малфой, — пародируя тон, отозвался задержанный. — Выкидыш когда-то благородного рода, трус, предатель, коллаборационист, жополиз!

Малфой в ответ посмотрел на него с брезгливой жалостью и пожал плечами.

— Благодарю за информацию, — тактично обернувшись строго к Драко, сказал Лонгюссон. — Вы, мистер Малфой, могли бы присутствовать на дальнейшем допросе? Возможно, вы сможете почерпнуть из ответов подследственного несколько больше, чем, эм, непосвященные в дела чистокровных семей сотрудники.

— Из каких таких ответов? — издевательски процедил Розье. — Вы думаете, я буду с вами разговаривать? — и он обвел авроров задиристым взглядом.

— Поприсутствую, пожалуй, — согласился Малфой. — Только, если можно, я сначала хотел бы наведаться в свой отдел, у меня вчера остались дела, брошенные буквально на полувзмахе палочки. Мне нужно не более получаса.

— Да, допрос вполне может подождать полчаса, — согласился Лонгюссон.

— А можно мне тоже отлучиться? — встрял Гарри. — Я вчера нахамил старшему аврору Фитцкопфу. Ему, конечно, уже объяснили ситуацию, но, наверное, стоит лично извиниться...

Драко задрал брови чуть ли не до затылка, выражая изумление такому благонравию Героя. А Лонгюссон только рукой махнул:

— Идите, Поттер. Мне даже интересно, что за этим последует.

На всякий случай виновато потупившись, Гарри быстренько шмыгнул к двери и только в общем коридоре притормозил, дожидаясь Драко.

— А честно? — в лоб спросил он, и Драко не стал отнекиваться.

— Отцу напишу, пусть выясняет, куда смотрел Эдмунд Розье. Мальчишка же сейчас навыступает себе на четыре пожизненных.

— Мальчишка? — фыркнул Гарри. — Всего на год младше нас и соучастник похищения человека, между прочим. И непростительными кидался, я видел, а его палочку наверняка проверят.

— Мальчишка! — зло выплюнул Драко. — Младше меня на Войну, на Азкабан, на Лорда в родовом мэноре. Он же в Шармбатоне сидел, пока тут... — он безнадежно махнул рукой. — Сопляк он, Поттер, вообще ни фестрала не соображает, что делает. Только романтика пузырями и чистокровный гонор прет из всех щелей.

— Мы были еще младше, когда началась Война.

— И что, много понимали или вели себя умнее этого щегла? За тебя не знаю, гений, а я — точно нет.

Гарри подумал, что слишком многого хочет от Малфоя. Вообще-то, Драко после вчерашнего должен быть здорово не в себе, и то, что он начал утро с настройки артефактов и спасения безмозглых Героев, не отменяет вчерашнего срыва. Ждать от него объективности сейчас просто глупо, он все еще барахтается в чувстве вины и отчаянных попытках спасти вообще всех без разбору. Это состояние было хорошо знакомо и самому Гарри, так что спорить он перестал и просто успокаивающе кивнул.

— Ладно, иди, пиши отцу. А я действительно пойду расшаркаюсь с твоим начальством, заодно передам, что ты опять на даче показаний и бесценен для следствия, так что мы тебя пока не отдадим.

— Давай, — и Малфой целеустремленно зашагал по коридору к общественной совятне.

И Гарри, и Малфой вернулись в Следственный Отдел даже быстрее, чем обещали — оба управились минут за пятнадцать. За это время Розье перевели в допросную, обыскали, сняв с него не менее десятка интересных, хоть и не очень мощных артефактов, и пристегнули к стулу для задержанных после попытки разбить нос одному из авроров.

Вел допрос сам Лонгюссон, а Малфой, вопреки опасениям Гарри, не пытался тихо саботировать получение компрометирующей Розье информации, а подыгрывал Главному Следователю, исполняя роль непреодолимого раздражителя. Молодой Розье то и дело норовил сыграть в гордое молчание, но стоило Драко ввернуть фразу-другую, как он терял самообладание и начинал фонтанировать однообразными оскорблениями, среди которых успешно проскакивали вполне информативные фразы.

Так что примерно через полчаса общая картина выдуманного мира, в котором жил Патрициан Розье, стала более-менее понятной. В этом мире Темный Лорд Волдеморт был великим, мудрым и благородным вождем, сплотившим вокруг себя остатки угнетаемой английской аристократии и готовившимся привести ее к возрождению во славе. А магловоспитанный полукровка Гарри Поттер был средоточием всего низменного и плебейского, что многие поколения могло лишь беспомощно кусать ботинки благородных, но дождалось-таки своего «звездного часа», подгадало момент и нанесло свой подлый удар, обезглавив Магическую Британию. Что касается Драко Малфоя, тот был просто объектом смертельной завистливой обиды. Ему — Малфою — посчастливилось родиться наследником рода, а не вторым сыном в младшей ветви. Ему выпало быть в непосредственной близости от великого Лорда практически с самого момента возрождения, жить с Лордом в одном доме, сидеть за одним столом, наконец — о недостижимое счастье! — получить от Лорда личное серьезное поручение! О, если бы все эти дары судьбы выпали достойному, например — отважному и благородному Патрициану Розье, как много великих дел он бы свершил, как бы он встал по правую руку славного Лорда, как бы он привел британскую аристократию к доселе невиданным высотам! А Малфой попрал и предал доставшееся ему счастье...

Самое интересное началось в тот момент, когда Лонгюссон аккуратно вывернул разговор на пособников Розье. Выяснилось, что относительно недавно — от нескольких недель до нескольких месяцев назад, определить подробнее Розье затруднялся — он познакомился с некой Юной Леди, которая полностью разделяла его взгляды на жизнь и тоже считала, что и Поттер, и Малфой заслуживают справедливого возмездия. Именно эта Юная Леди помогла ему разработать план и заманить обоих негодяев в ловушку... На этом содержательная часть показаний закончилась. При попытке выяснить что-либо о личности или хотя бы внешности Леди, о подробностях разработки плана, о том, сколько оборотки получил Розье, откуда знает манеру речи и поведения Гарри и что планировал делать с обездвиженным Поттером дальше — Патрициан растерянно приоткрывал рот и стекленел взглядом.

— Очевидно, тоже ментальный блок, — констатировал Лонгюссон.

— И значит, вполне вероятно, что в результате попытки его снять мистер Розье тоже окажется в Мунго, — перехватил инициативу Малфой. — Я не имею права вмешиваться в работу следователей, но просил бы вас немного повременить с передачей мистера Розье в руки штатного легилимента Аврората.

Лонгюссон смерил Драко задумчивым взглядом и кивнул.

— Как минимум, это не срочно. Может быть, мистер Розье, переночевав в камере предварительного заключения, решит сообщить нам еще что-то интересное.

Патрициана увели, и Лонгюссон тут же принялся организовывать многоступенчатую систему наблюдения за его камерой. Злоумышленник уже пытался напасть на арестованного «Малфоя», возможно, и Розье грозит нечто подобное. А Гарри с Малфоем отошли в уголок, чтобы не путаться под ногами у занятого начальства.

— Хвала Мерлину, признаки ментального влияния всё-таки налицо, — удовлетворенно проговорил Драко.

— Думаешь, ему это всё навнушали?

— Увы, нет. Мы пересекались всего пару раз, но я знаю, что младореваншистом он себя возомнил еще во Франции. На континенте есть такое контркультурное молодежное хобби — считать Волдеморта отвергнутым родиной гением. Но я этого тебе не говорил, Поттер! Если меня спросят под протокол, я буду абсолютно все его бредни валить на внушение.

— Ты считаешь это разумным? Ну и выпустят его на свободу с такими идеями, он тебя же первого будет преследовать...

— Как только он окажется на свободе, я просто заберу его на пару часов в тренировочный зал мэнора и покажу на практике, как старшие Пожиратели Смерти обучают молодняк. Вообще-то я не планировал передавать кому-либо свой бесценный опыт, но раз малыш так мечтал оказаться на моем месте... — Малфой улыбнулся до того нехорошо, что Гарри решил, что не хотел бы присутствовать на таком уроке даже в качестве зрителя. Драко заметил, какое впечатление производит, и сделал лицо попроще, прежде чем продолжить: — Только для этого сначала надо, чтобы он попал в Малфой-мэнор, а не в Азкабан. Старшие Розье вроде бы вполне адекватные волшебники, думаю, отец уже предложил им пару идей для решения проблемы.

Гарри кивнул и некоторое время спустя задумчиво проговорил:

— Итак, у нас одна ранее непричастная, но потрясенная горем женщина и один вообще ни к чему не причастный, но мечтающий о великих деяниях парень. Оба чистокровные, чище некуда. И оба имеют (ну, говорят, что имеют) личную неприязнь к нам двоим, но к тебе — явно более выраженную и эмоциональную. Думаешь, их обоих действительно использовал Селвин? Лично я с его стороны никакой неприязни не замечал, а мы по работе нередко встречаемся. 

— Не знаю, — не менее задумчиво отозвался Малфой. — Селвины очень ратуют за то, чтобы военные преступники оставались преступниками без права на оправдание, а достоверно не замешанные в дела Лорда волшебники — полностью вне подозрений, независимо от фамилии. У них-то из семьи всего один дурак нашелся, да и тот давно погиб. Если бы речь шла только обо мне, я бы и не сомневался, поскольку я-то как раз — военный преступник, без вариантов. Но вдова Крэбб и вообще отсутствовавшие в стране Розье... В прессе будет волна обвинений именно что по признаку крови. Я уже не знаю что думать.

Тут их рассуждения прервал закончивший бурную деятельность Лонгюссон.

— Поттер! У вас было весьма продуктивное утро, и, полагаю, до невыразимцев вы так и не дошли?

— Ох, простите, сэр!

— Бегом, Поттер! Неустановленные чары вполне могут иметь и прослушивающий компонент.

— Упс...

— Я тебя провожу... — процедил Малфой, всем видом показывая, что опека слабоумных гриффиндорцев — его тяжкий, но священный долг.

Гарри оставалось только в очередной раз сделать виноватое лицо и идти, куда послали.