В небесах глухо заворчал гром, и Уолден, запрокинув голову к небу, почувствовал на лице первые капли. Эдвард Лимус. Совятня, значит… Это место он хорошо знал — старый фасад из красного кирпича, покрытый неистребимым совиным помётом; пять этажей, чердак и подвалы, битком набитые ведьмами и волшебниками. Единственный целиком волшебный многоквартирный дом, в котором мутный владелец сдавал недорогие квартиры внаём. И каждый, каждый, Мордред его дери, квартал Уолден писал очередной отчёт о том, как какая-нибудь опасная тварь сожрала или покусала хозяина, а затем решила прогуляться по коридорам, вылететь через окно, или выползти к магглам на улицу. Впрочем, ДМП и Аврорат наведывались по вызовам туда ещё чаще. А обливиаторы, которые там снимали жильё, Уолдена уже и на чай звали.
Не самое идеальное место, чтобы нагрянуть в гости без приглашения, да и тот, кто промышляет продажей колдографий такого пошиба, вряд ли вешает табличку у себя на двери. Впрочем, даже без неё отыскать его будет не слишком сложно. Вопрос оставался в том, повезёт ли Уолдену сегодня снова, или нет.
Сверкнула молния, и дождь припустил сильнее. Уолден зашёл в подворотню, расколдовал дождевик, и накинув капюшон на голову, аппарировал.
Нет, не к самой Совятне, а в проулок у северной стороны: светиться лишний раз ему не хотелось, но на то и дезилюминационные чары есть.
Парадная дверь приоткрылась, а затем так же тихо закрылась, будто ничего не произошло. Уолден, сливаясь со стенами, словно хамелеон, огляделся: теоретически, здесь был консьерж, и каждый, кто входил и выходил из дома, строго заносился в журнал; на практике же, старик либо дремал, либо каморка его пустовала — вот, как сейчас, и это было, пожалуй, кстати.
Журнал лежал на столе, и Уолден водил по страницам пальцем до тех пор, пока наконец не наткнулся на нужное: Э. Лимус, пятый этаж, апартаменты пятьсот тринадцать, и судя по отметке консьержа, квартиры он сегодня не покидал, и гостей к нему тоже не поднималось. Всё-таки ему повезло, подумал Уолден, а вот Эду, пожалуй, не очень.
Нужная дверь нашлась почти в конце коридора. И конечно же была заперта — да не просто заперта, а вполне прилично так зачарована: тут тебе и запирающие, и сигнальные и даже какой-то сглаз. Хитрый и осторожный ублюдок — решил МакНейр, и вот тут-то ему пригодились уроки Долохова. Провозился он едва ли не с четверть часа — отчасти потому, что прежде, чем вскрывать дверь, стоило убедиться, что Лимус сейчас один, и Уолден не ворвётся посреди дружеских посиделок, а то и оргии. Но тут консьерж всё-таки не ошибся — посторонних чары не обнаружили, а хозяин, если это всё-таки он, был один, и внутри квартиры не перемещался.
Защиту Уолден вскрыл предельно тихо и аккуратно; настороженно замирая, когда в соседних квартирах, как ему казалось, раздавались шорохи. Наконец, дверь поддалась, и он очень медленно и тихо её приоткрыл — внутри было темно, и гостей тут не ждали.
МакНейр вошёл в квартиру бесшумно — и первым делом закрыл за собой дверь и заколдовал замок уже сам. А затем, осматриваясь, и не заметив ничего подозрительного, прошёл по коридору, миновал крохотную гостиную и остановился перед наполовину распахнутой дверью в спальню. В темноте он разглядел силуэт спокойно спящего человека: тот лежал на боку, натянув на себя одеяло, и негромко сопел.
В тишине эти звуки казались особо громкими, и Уолден сперва наложил на комнату старый добрый Квиетус, а потом подумал и добавил ещё парочку заглушающих — стенам в Совятне он как-то не доверял — и уже только потом вошёл в спальню.
— Акцио палочка этого идиота, — прошептал он. — Инкарцеро, Брахиабиндо, — и спящего, словно гусеницу, спеленало два слоя верёвок.
Затем Уолден поправил свой капюшон — это, разумеется, не плащ и маска, но МакНейр знал, как действует на людей невозможность увидеть лицо собеседника — и снова стал видимым.
— Здравствуй, Эд, — посветив тому в лицо Люмосом, произнёс он, убеждаясь, что выбрал верного человека: с сестрой они были практически на одно лицо, разве что челюсть у него была потяжелее, и нос мясистее.
Лимус проснулся, с трудом разлепив было глаза и снова немедленно зажмурившись от яркого света и ужаса. Судорожно дёрнулся в верёвках раз, два, даже задышал чаще — Уолден молчал, позволяя тому осознать своё положение: проверил шторы, зажёг ночник и подвинул себе стул поудобнее.
— Вы кто? — наконец нашёл в себе силы хрипло прошептать Лимус, снова дёрнувшись, но верёвки держали крепко.
— А ты как думаешь? — негромко проговорил МакНейр и, покрутив в руках чужую палочку, слегка согнул её, проверяя прочность, а затем отложил на тумбочку к ночнику — палочка-то чем виновата?
— Это не я! — Лимус снова задёргался, и Уолден с удовлетворением увидел откровенную панику в широко распахнутых от страха глазах. — Я не сделал никому ничего! Честно!
— Ну как же, — протянул МакНейр. — А по мне так снимки вышли удачные. Ты же понимаешь, о каких снимках я говорю? Ну же, Эд, ты такой умный парень. Только не вздумай врать. Солжёшь — я отрежу тебе руку. Сперва правую, — скучно сообщил он. — Солжёшь опять — лишишься левой. Солжёшь снова — и приговоришь правый глаз. Ты не представляешь, сколько у человека лишних частей, без которых он может прожить до старости. Но тебе не стоит переживать — ты не доживёшь даже до рассвета. Тебя просто никто не найдёт, а самое главное, и искать не будет. Ты же понимаешь, что расстроил не тех людей? — произносить вслух имена Уолден, конечно, не стал, иначе ему бы пришлось действительно избавиться от мерзавца, или память ему стереть, но вот тут у Уолдена были иные планы. Если Лимус таинственно исчезнет, то вряд ли этим кого-нибудь удивит; пусть уж лучше он и такие как он боятся что за ними придут.
По лицу Лимуса было видно, что тот отлично всё понимал — и про людей, и про фотосессию в Мунго.
— Мне нужны негативы и плёнка, — спокойно сказал МакНейр, и верёвки на Лимусе затянулись туже.
— Они там, — Лимус коротко застонал, кивая в сторону коридора и Уолден ослабил верёвки. Совсем чуть-чуть. — Развяжите, развяжите — я всё принесу.
— Не спеши, — посоветовал ему Уолден. — Тише шевелишься — дольше проживёшь, — и простым рывком — без всякой магии — вздёрнул его на ноги. Лимус пошатнулся и едва не упал. — Невежливо было бы тебя утруждать. Так куда нам? — Уолден взмахнул палочкой, и Лимус завис в дюйме от пола.
— Гостиная, — Лимус уже откровенно шмыгнул носом.
Они неспешно выбрались в коридор, и Уолден не отказал себе в удовольствии почти случайно приложить Лимуса об косяк.
При свете гостиная выглядела пустой и жалкой: пара продавленных кресел, покосившийся шкаф, на дверке которого небрежно висела мантия, и стол. Большой письменный стол рядом с комодом, на который Лимус в панике посмотрел — ящиков было много, и, насколько мог судить Уолден, содержимым их тот весьма дорожил.
— Там зачаровано, — Лимус дёрнулся. — Можно я сам? Но мне руки нужны, хоть одна!
— Я твои руки, — возразил МакНейр и наколдовал аккурат рядом со шкафом толстый крюк в стене, куда и подвесил спелёнутого верёвками Лимуса. — Где они?
— Четвёртый ящик в третьем ряду, — мрачно ответил Лимус, наблюдая за тем, как Уолден, не потратив и пары минут, его открыл. — Негативы там — вторая папка от стенки.
Уолден ни на мгновение не выпускал Лимуса из поля зрения, даже пока доставал папку из ящика — хотя казалось бы, что тот мог сделать, подвешенный на крюк и связанный так крепко, что едва мог вздохнуть? Но Уолден сюрпризы никогда не любил — открыв папку, он достал оттуда один-единственный негатив и, узнав колдографию из «Пророка», сунул её назад, уменьшил папку и спрятал её в карман.
— Плёнка где?
— Там всего один кадр, — вздохнул Лимус. — Остальное не о том.
— Где плёнка? — повторил МакНейр, и снова стянул верёвки. Магии совсем чуть, а действует превосходно: Долохов шутил, мол, кровь приливает к мозгам, и ответы находить становится проще.
— В шкафу, в коробке, — крайне неохотно выдавил из себя Лимус. — Коробочка с нужной датой. Зелёная.
На сей раз искать пришлось дольше — кроме коробки в шкафу обнаружился Лимусов гардероб, и даже ботинки с носками не первой свежести. Впрочем, уже совсем скоро Уолден разматывал проявленную плёнку и, глядя на свет, искал нужный кадр. Тот обнаружился ближе уже к середине — остальные же не представляли интереса — больничный буфет, коридор… хотя стоп. А это что?
Спящую Нарциссу Уолден не мог не узнать, даже если цвета были вывернуты, но от того, как она тревожно вздрагивает во сне, было практически больно. И это был ещё далеко не конец плёнки — выписки на ней не оказалось, зато кадры с Диагон-элле он узнал.
— Другие негативы за этот день, и следующий, — практически зарычал МакНейр, и Лимус забился в решивших его задушить верёвках.
— Не печатал, — прохрипел он.
Спорить с ним МакНейр не стал — ни в том самом ящике, где лежала папка с колдографией Нарциссы, ни в соседних негативов и в самом деле не было.
— Печатаешь где? — спросил МакНейр — и с мрачным удовлетворением понял, что угадал: уголок рта Лимуса чуть дёрнулся.
— Там, — скосил он глаза влево, и Уолден позволил ему дышать, а затем отлевитировал и подвесил точно так же на стенку в самой крохотной из трёх комнат: тёмной и больше напоминавшей кладовку или чулан. Оттуда Уолден забрал свежую партию высохших колдографий и негативы со спящей Нарциссой — мерзавца хотелось прикончить здесь и сейчас, но он сумел сдержаться. Почти.
— Ты забудешь о существовании этих людей, — очень холодно и тихо произнёс Уолден, — и моли Мерлина, чтобы они о тебе тоже не вспомнили. Вот тебе мой совет — снимай пейзажи. Иначе я приду даже не за тобой, Эд. Ты, может, и сумеешь спрятаться, а вот твои родители уже нет. Но сперва я встречу твою сестрицу, и тогда фотосессию в Мунго ты сможешь устроить ей. И поверь, эти снимки ты будешь помнить до конца жизни.
Оставив Лимуса висеть на стене, он закрыл за собой дверь в мастерскую — верёвки растают часа через два — и, погасив везде свет, аппарировал. Домой он добирался в несколько приёмов, путая следы, как если бы уходил от авроров: сперва на побережье в Норфолке, затем прогулялся по Глазго пешком, после на знакомое плато в Грампианских горах, и только потом домой. Нет, конечно же, МакНейр не предполагал, что его можно будет отследить. Но… мало ли.
А, оказавшись уже на своём дворе, превратил первое попавшееся полено в таз, поставил на землю, сложил в него негативы, плёнки и колдографии— и поджёг. Вдыхая отвратительно пахнущий дым горящей плёнки, Уолден с каким-то смутным тревожным чувством смотрел, как корчатся в пламени лица его друзей, и, дождавшись, пока всё прогорит, развеял пепел, и одним Эванеско стёр из реальности любые улики.
Morna
Alteya Мур. ) Спасибо, что читаете.Суровый и не даёт спрятаться. Так что спасибо что вы нас балуете. 1 |
Клексик
Автор, простите, а почему эта вещь осталась без продолжения? И Изгои не закончены и, похоже, заморозили... Неинтересно, когда большие произведения не закончены. Вы наверное не хотели хамить, но у вас получилось |
miledinecromantбета
|
|
Клексик
Автор, простите, а почему эта вещь осталась без продолжения? И Изгои не закончены и, похоже, заморозили... Неинтересно, когда большие произведения не закончены. Сделайте одолжение, подождите как бета уговорит родственников помереть уже наконец и не отвлекать от Гарри Поттера. |
Morna
Клексик Поддерживаю. Пара месяцев - вообще не срок.На самом деле мы просто избалованы продуктивностью автора. Пара месяцев (как у изгоев) без проды- вообще не срок. А если учесть то что Middle обновляется каждодневно и что в мире творится - мы вообще везунчики. И вот лично я жду также мистическую "ещё одну главу" Майской ночи... P.S. Ну и лично я пока морально не готова читать о моральных терзаниях Ойгена. Ну... кхм... вот такая я слабонервная. А "Мех" у меня шёл ещё тяжелее и я его и по благополучию читала тяжело. 1 |
Навия
Morna Ну вот именно. (((Поддерживаю. Пара месяцев - вообще не срок. И вот лично я жду также мистическую "ещё одну главу" Майской ночи... P.S. Ну и лично я пока морально не готова читать о моральных терзаниях Ойгена. Ну... кхм... вот такая я слабонервная. А "Мех" у меня шёл ещё тяжелее и я его и по благополучию читала тяжело. 2 |
Alteya
Настоящие читатели всё понимают, и подождут, сколько нужно. Потому, что такого автора и такую беру имеет смысл подождать. И порадоваться, что они сами живы, и тоже хотели бы продолжить рассказ. Это очень ценно само по себе, в нашем нынешнем мире. Так что не слушайте мимокрокодилов, нас слушайте, мы вас любим и верим, и ждём. 1 |
Агнета Блоссом
Alteya Спасибо.Настоящие читатели всё понимают, и подождут, сколько нужно. Потому, что такого автора и такую беру имеет смысл подождать. И порадоваться, что они сами живы, и тоже хотели бы продолжить рассказ. Это очень ценно само по себе, в нашем нынешнем мире. Так что не слушайте мимокрокодилов, нас слушайте, мы вас любим и верим, и ждём. Мы сами очень хотим вернуться. Но пока не получается. 3 |
Название этой истории, по большому счету, относится вовсе не к оборотням. Да и сама история — не про оборотней. Она про обычных людей. И даже неважно, волшебники они или магглы: недаром Гарри размышляет о том, как поразительно похожи, если вдуматься, Дадли и Крэбб с Гойлом.
Показать полностью
Если точнее, это история про любое сообщество, любую стаю, которая начинает травить и гнать всякую белую ворону, всякого волка «нестандартного» окраса, посмевшего затесаться в их ряды. И вот тут-то из-под человечьей кожи и начинает пробиваться шерсть… Ремус с горечью думает, что «в нем живет самая настоящая тьма». Но этой тьмы едва ли не больше в тех, кто его окружает. МакНейр — тот прекрасно понимает, что «самый опасный и страшный монстр — это прежде всего человек». И особенно тот, кто получил «по факту рождения» какие-либо блага — будь то богатство, здоровье, талант или место в обществе — и уверен в своем неотъемлемом праве на эти блага. Однако жизнь может дать всё, кроме гарантий. Среди даров судьбы нет ничего, что нельзя было бы утратить в одночасье, и каждый из Малфоев вынужден разбираться с этим новым обрушившимся на него знанием самостоятельно. У самого младшего и наивного, Драко, поначалу даже вырывается: « — Но ведь тебя вылечат? — спросил Драко даже не с надеждой — с уверенностью». 13-летний подросток, выросший в семье магов, должен знать, что ликантропия неисцелима (особенно с учетом того, как часто обсуждали тему оборотней в его семье). « — Но ведь это мама. Она не просто какой-то оборотень, она мадам Малфой…» «Поразительной иронией» называет про себя происходящее Люпин, учитывая, что именно семья Малфоев стояла за ужесточением законов об оборотнях. А возможно, даже возмездием: он «не до конца уверен в том, что в произошедшей трагедии было следствием, а что — настоящей причиной». У англичан есть поговорка: «taste of your own medicine» — «хлебни собственного снадобья». Примерно как «что посеешь…», только в данном случае речь действительно о лекарстве, хотя и очень горьком. Это толчок к тому, чтобы пересмотреть не только свое место в этой жизни, но и всю жизнь. Чтобы Люциус задумался о цене своих амбиций, Драко сумел разглядеть общее между собой и ненавистным Поттером. А Нарцисса вспомнила, как «всегда ненавидела и — хуже — презирала таких, какой стала теперь. Оборотней. Существ. Тварей. Видимо, поделом ей? Мерлин, какая дешевая дамблдоровская мораль, подумала вдруг Нарцисса. Какая же пошлость…» Действительно, банальность прямо-таки на диво. Как раз в духе Дамблдора. Но, наверное, недаром говорят, что банальными называют те истины, в справедливости которых люди убеждаются в самую последнюю очередь… впрочем, это тоже, если вдуматься, банальность. 9 |
nordwind
Я всё думаю и думаю, что и как вам ответить. Но кроме банального "спасибо" в голову так ничего и не идёт. И обещания, что однажды мы сможем вернуться и продолжить. 1 |
Cat_tie Онлайн
|
|
Достала до сорок первой главы и это прямо ааааааа жесть, очень грустно. И очень жизненно. Мне нравится, как вы пишете об оборотнях и их положении в волшебном мире, об отношении к ним волшебников. Я регулярно встречаю то же самое по отношению к каким-нибудь группам населения в реальности и я рада узнавать свои наблюдения и видеть что-то новое.
Я обычно комментирую после того, как прочитаю вещь целиком, а то и не один раз, но тут ужасно хочется выговориться) Я видела, что фик заморожен, ну что ж, значит, прочитаю сколько есть. |
4 |
Cat_tie Онлайн
|
|
Alteya
Пусть всё получится) |
Alteya
Cat_tie Алтея, как вы, живы ли, здоровы?Спасибо! Если просто не пишется, то это не проблема, главное чтобы вы были в порядке. Расскажите, как вы, живы ли? Может быть у вас пишется что-то не фандомное? Или сейчас ничего нигде не пишется, не только фанфики? 1 |
yefeyfiya
Alteya Здравствуйте! А как вы? Вы в ещё х... более сложном положении, чем я. Алтея, как вы, живы ли, здоровы? Если просто не пишется, то это не проблема, главное чтобы вы были в порядке. Расскажите, как вы, живы ли? Может быть у вас пишется что-то не фандомное? Или сейчас ничего нигде не пишется, не только фанфики? А я здорова и... ну, у меня много работы. Я очень хочу чего-нибудь уже писать - если выйдет, то, скорее всего, что-то несложное, типа продолжения миддла, на сложное и глубокое меня сейчас совершенно точно не хватит. А так... Я очень соскучилась. Но ни времени, ни сил особо нет, и мозг говорит, что он достаточно работает, чтобы работать ещё больше. ) 5 |
Alteya
Мы тоже скучаем и надеемся, что у вас все если не хорошо, то нормально. Главное, чтоб вы и близкие живы/здоровы. И надеемся, что реал вас отпустит и вы к нам вернётесь. 2 |
Габитус Онлайн
|
|
Alteya, Вы чудесная. Пусть у Вас все будет хорошо!
|
Nita
Alteya Я тоже надеюсь! И слава богу, все здоровы. Спасибо. Мы тоже скучаем и надеемся, что у вас все если не хорошо, то нормально. Главное, чтоб вы и близкие живы/здоровы. И надеемся, что реал вас отпустит и вы к нам вернётесь. Габитус Alteya, Вы чудесная. Пусть у Вас все будет хорошо! Спасибо! :)3 |
А кому мстить-то?
Где их найти вообще? А главное - а смысл? Для неё это что изменит? 1 |