Мех под кожей (джен)

Завтракали они вдвоём с сыном — Нарцисса этим утром не вышла, и может быть именно это сделало обстановку чуть менее напряженной и лишённой неловкости. А может быть дело было и в том, что Люциус всё-таки сумел с сыном, наконец-то, поговорить.

В среду, когда в «Пророке» вышло его интервью, они с Драко расположились в библиотеке, и смогли, наконец, обсудить вслух то, что давно уже следовало.

Люциус сделал бы это и раньше, если б мог, но ему непозволительно долго не удавалось в достаточной мере собраться и успокоиться, чтобы принимать взвешенные решения — а Драко явно не нужен был в тот момент взбудораженный, растерянный и нервный отец. Что ж, теперь он сам вынужден подстраиваться под сложившуюся вокруг его семьи ситуацию, и подготовить к ней сына.

Ему стоило немалого труда держаться со спокойным достоинством, а не просто притянуть к себе сына, крепко обнять и… но нет — Драко давно было уже не пять лет, он уже практически вырос, и не дело отцу обниматься с практически взрослым наследником. Нежность юношам нужна от матерей, а от отца — сила и твёрдое понимание, что является благом для их семьи; и Люциус сделал всё, чтобы дать сыну и то и другое.

Тем утром он говорил, а Драко, непривычно для себя молчаливый, серьёзно слушал. Впитывая слова о том, что сейчас — важное и непростое время, определяющее их общее будущее. О том, что нужно держаться и держать лицо; быть готовым к тому, что лучшее, что ты услышишь от тех, кто ещё вчера был твоим другом — это сочувствие и сожаление, но чаще оно будет просто удобной обёрткой, под которой может оказаться всё, что угодно, учитывая, какое внимание приковано к ним сейчас. И, конечно, о том, что с корреспонденцией нужно соблюдать предельную осторожность, и не только потому что письмо могут быть заколдованы. В конце концов, едва ли не четверть жизни волшебников их круга проходит за перепиской.

А затем полетели совы…

К гордости Люциуса, письма от школьных знакомых Драко воспринимал стоически — правда, когда отец завёл о них разговор, он вежливо дал понять, что предпочитает это не обсуждать. И Люциус не стал настаивать: он и сам не любил лишних разговоров на столь личные темы.

Но сейчас они просто завтракали, и Люциус размышлял о том, что сын нашёл неплохой выход, уйдя с головой в учёбу — никогда прежде Драко так вдумчиво не выполнял летних заданий. А ещё эти регулярные тренировки с метлой и ежевечерние занятия с крёстным… да, это было, пожалуй, неплохо, что Драко был сейчас очень занят. Люциус был очень благодарен Уолдену за то, что тот, по сути, взял заботы о Драко сейчас на себя — и хотя его самого слегка уязвляло то, что рядом с его сыном сейчас не он сам, а крёстный, Люциус признавал, что так лучше для всех. Потому что, искренне говоря, на сына у него сейчас просто не было сил и времени.

Но сегодня Люциус хотя бы, наконец, выспался, и они даже поговорили с Драко о его тренировках и запланированной на сегодня прогулке в горах — и когда Драко сразу же после завтрака отправился к крёстному, предупредив, что вернётся домой только вечером, Люциус ощутил облегчение, провожая его через камин. Потому что для Драко, определённо, куда благоприятнее было сейчас проводить время где угодно, но подальше от писем и висящего в воздухе Мэнора напряжения. И дом Уолдена сейчас представлялся ему спокойным убежищем, в котором в другой ситуации Люциус искал бы спасения и сам — так что иногда Люциус даже досадовал, что МакНейр вынужден по будням ходить на работу и не может просто забрать Драко на пару недель к себе. Или, может быть, стоит отправить его к французской родне?

Нет, определённо, нет — Люциус просто не мог отпустить его от себя, ведь даже если тот задерживался в доме МакНейров, смутная тревога монотонно начинала его изводить, словно тот жуткий день снова мог повториться, и успокаивался он лишь тогда когда эльф докладывал, что мастер Драко вернулся. Так что сложившаяся ситуация была единственно для него приемлемой, хотя больше всего он бы просто хотел, чтобы ни ему, ни сыну не пришлось проходить через это.

Люциус немного постоял у камина, а затем отправился в кабинет — всё-таки пора было написать родне по другую сторону пролива, чьи совы уже не помещались в их семейной совятне, что именно происходит сейчас, чтобы никто из них не забивал голову абсурдными и нелепыми сплетнями.

Однако среди пёстрого оперения сов, продолжающих атаковать Малфой-мэнор, ближе ланчу их дом посетила птица совсем иного полёта.

Голос склонившегося в почтительном поклоне эльфа заставил Люциуса нервно вздрогнуть, сжимая палочку. Как бесшумно появляются эти твари!

— Хозяина внизу спрашивают.

— Кто? — Люциус уже смирился с неизбежными внезапными визитами, хотя предпочёл бы, чтобы в этот воскресный день все визитёры дружно отправились в преисподнюю — но увы, эти пожеланиями он мог лишь сотрясать воздух своего кабинета, поскольку положение обязывало его даже не пытаться воплотить их в жизнь, вместо этого уделяя незваным гостям положенное внимание.

— Господин Снейп, — Гридди так и замер в поклоне.

— Я спущусь, — Люциус махнул рукой и задумчиво потёр подбородок.

Хотел бы он знать, зачем тот явился. Если его послал Дамблдор… это могло объяснить внезапность визита. Что ж, это был не худший вариант развития событий, и к чему-то такому Люциус морально готовился: у старика всегда было неплохое чутьё на события, а до осенней сессии Визенгамота оставалась каких-то полтора месяца. Но, по крайней мере, от Снейпа Люциус всегда мог ожидать определённой честности в подобных делах, к тому же, когда дело касалось поручений господина директора, его ненавистью ко всему живому можно было убивать мух. Но мог он бы сперва написать! За последние несколько дней подобные разговоры Малфоя уже весьма утомили, и он подустал в каждом повороте беседы искать двойное, и даже тройное дно, а за публичным выражением сочувствия слышать завуалированный вопрос «к чему всё идёт?». В какой-то момент он даже смог оценить грубую прямоту, с которой этот старый мешок с костями Огден без обиняков уточнил, не пропустил ли он похороны.

— Если только свои, — с мстительным удовольствием ответил ему тогда Люциус. — И все мы с удовольствием поприсутствовал бы на них повторно. — Старик тогда только хмыкнул, и они разошлись министерскими коридорами.

И вряд ли от Снейпа сейчас стоило ожидать большего проявления деликатности.

— И когда ты думал меня позвать? — едва завидев фигуру на лестнице, вместо приветствия процедил Снейп, осмотрев Люциуса придирчивым и недовольным взглядом, словно студента-прогульщика. — За шесть дней до полной луны?

— Здравствуй, Северус, — Люциус искривил губы в улыбке. — Я бы, может быть, и сказал, что рад тебя видеть, но мы сегодня не ждали гостей, — он неспешно спускался в холл, где у камина мрачной горгульей стоял Снейп, заложив руки за спину. — Так что же тебя сподвигло на столь… внезапный визит, ты же вроде бы сейчас в отпуске? — конец фразы Люциус выделил интонацией, намекая в уже в привычной для них обоих манере на то, что ему очень хотелось бы знать, пришёл ли сюда Снейп по собственному почину или, так сказать, выполняя приказ… нет, конечно же, нет — просьбу Альбуса Дамблдора.

— К твоему сведению, аконитовое зелье начинают принимать за неделю до полнолуния, — в своей уничижающей любые умственные достоинства собеседника манере сообщил Снейп, следуя за хозяином дома в одну из малых гостиных. — Но должен тебе сообщить, что варить его трое суток. И пьют его только свежим. Или ты думал, что стоит дождаться созревания мандрагор?

— Прости, Северус… или лучше говорить «господин декан»? — Люциус дёрнул уголком рта, но не показал виду — фиаско с дневником и василиском в школе было той темой, которую им так и не удалось вдумчиво обсудить, отчасти потому, что обсуждать было нечего, а упрёков ещё и от Снейпа он выслушивать не желал.— В каком, изволь уточнить, ты сейчас качестве?

— В качестве зельевара, — Снейп мрачно нахохлился в кресле. — И как зельевар заявляю: у тебя нет времени, чтобы его тянуть. Или ты уже с кем-то договорился? Хотя о чём я… будто бы у тебя есть выбор.

— Прости, что? — изумление от слов Снейпа перевесило даже возмущение от той фамильярности, с которой они прозвучали.

Снейп закатил глаза:

— Я говорю, вряд ли за прошедшие две недели ты мог найти кого-то… достаточно компетентного, — эти слова он практически выплюнул. — Я не прав?

— Нет, — честно ответил Люциус. — И, честно говоря, я… мы с Нарциссой в сомнениях.

Хотя Люциус с пристальнейшим вниманием изучил те скудные пару страниц в выданной МакНейром брошюре, посвящённых аконитовому зелью, и даже успел пролистать несколько специальных журналов на ту же тему, но те не развеяли его сомнений, который он, как и любой разумный волшебник, испытывал, когда речь заходила о редких и новых зельях. И хотя он гнал от себя мысли о возможных неприятных последствиях, вид бескровных губ жены и её практически бездыханного тела в своих руках буквально преследовал его. Может быть, именно поэтому он так до сих пор и не успел обсудить этот вопрос с самой Нарциссой — а ведь это следовало сделать уже давно. Снейп был прав: времени у них уже почти не осталось.

— В сомнениях, запереть ли её в подвале, когда она обратится, — Снейп раздражённо потёр переносицу, — или выпустить на ночь в сад? Ты же уже укрепил стены подвала? — как-то бесцветно уточнил он, и лицо его словно омрачилось каким-то тяжёлым воспоминанием.

Люциус ответил не сразу. Потому что до сих пор он просто гнал от себя мысли о темницах под мэнором; прекрасно осознавая необходимость умом, но продолжая откладывать и откладывать решение этой проблемы. Нет, в крепости решёток и стен он даже не сомневался — предки его строили на века — но как, как он сможет там запереть любимую женщину? И, определённо, он никак не мог, глядя в глаза тому же Уолдену, спокойно и деловито спросить, что следует постелить на холодный каменный пол, дабы его жене было комфортней, плед, или же достаточно будет простой соломы. Всё это граничило с каким-то чудовищным помешательством.

— В том, насколько это всё для неё безопасно, — твёрдо ответил Люциус, глядя Снейпу в глаза и позволяя ему прочитать всю доступную глубину сомнений. — Судя по тому, что я успел изучить, если бы всё было столь очевидно, доброхоты уже завалили бы меня предложениями, — он выразительно покосился на стопку писем рядом с камином, куда в этот миг невидимый глазу эльф подбросил в огонь очередную порцию вместе с дровами. — И я не готов рисковать Нарциссой.

Снейп одарил его взглядом, предназначавшимся для умственно отсталых детей и других несведущих в его тонком, точном и прекрасном искусстве ничтожествах:

— Побойся Мерлина, Люциус! Рецепт в том или ином виде известен с середины семидесятых, — фыркнул он, — и опубликован во всех научных изданиях, хоть сколько-то достойных внимания разумного человека. При большом желании его может сварить, в том числе, старшекурсница, которой не наплевать на мой предмет. Да, зелье сложное, и требует аккуратного приёма, но в восьми из десяти случаев результат стоит риска. Об этом говорю не только я, но и те из моих зарубежных коллег, чьё мнение хоть чего-то стоит, если тебе недостаточно моих слов. И поверь, это куда лучше того, что происходит с несчастными, расшибающими себя об стены. И если бы данных было гораздо больше, очевидно, — Снейп досадливо сморщился, — можно было бы довести до ума рецепт, в котором несколько мест... вызывают вопросы… — неохотно признал он. И перешёл, наконец, к главному: — И, возможно, я бы за это взялся…

— Так в чем же подвох? — спросил Люциус. Он всегда старался быть в курсе научных интересов Снейпа, и прекрасно знал, что тот тратил время на работы в несколько иной области, отдавая предпочтения зельям, способным нивелировать эффекты проклятий, и кое-что из ранних его наработок даже опробовал на себе… Но…

— А ты сам как думаешь? Конечно, в патенте, — зло прошипел Снейп. — Эта жабья морда, Дамокл Белби, держится за него двумя руками, и, если какой-то дурак решит варить аконитовое на заказ или оптом сбывать в аптеках, он похоронит его под кучей исков и уничтожит его репутацию. Так что приобщиться к этой «вершине мысли» можно исключительно в научных и личных целях, и блаженных альтруистов-исследователей что-то не слишком много. А с учётом стоимости ингредиентов… Я вот себе, например, позволить подобного не могу. И уж тем более я сомневаюсь, что кто-нибудь возьмёт и решит варить зелье промышленными котлами и раздавать за так. А пойти к Белби на поклон… уволь, — лицо Снейпа выражало теперь чистое отвращение. — Проще дождаться, пока его отравят наследники. Его племянник как раз учится на Райвенкло и, судя по его успеваемости, у него есть все шансы, если не отравить дядюшку, так растворить в проедающей пол кислоте…

— Ты что, предлагаешь поставить эксперимент на моей жене? — тихо и холодно уточнил Люциус.

— Я предлагаю шанс, — с досадой ответил Снейп. И сменил неприятную тему: — Кстати, вспоминая моих студентов — как Драко со всем этим справляется?

— Достойно, — отрезал Люциус. А что он мог бы ещё сказать? Да, им всем было сейчас тяжело. Но Драко был его сыном, и Люциус не сомневался в том, что тот сможет справиться. К тому же дети адаптируются намного легче — это известно всем. И даже когда Драко сядет в Хогвартс-экспресс, Люциус не сомневался, что тот вспомнит его уроки и сможет ответить на все выражения лицемерного сочувствия — и если его сыну хватит выдержки не поддаваться на провокационные вопросы, очень скоро от него отстанут. Люциус с ним непременно всё это ещё раз обсудит — попозже. Ближе к школе. Когда они переживут первое полнолуние Циссы.

— Надеюсь это «достойно» включает в себя повышенное усердие относительно своих заданий на лето? — ничуть не смутился Снейп. — Личные драмы никогда не были в Хогвартсе оправданием для скверной учёбы, и это явно не тот случай, когда стоило бы начинать. Было бы не слишком уместно, если бы он выглядел в этом году так же жалко, как… — Снейп не стал договаривать, вместо этого отхлебнув принесённый эльфом кофе.

— Непременно, — Люциус уже не скрывал раздражения. Не Снейпу было давать ему советы о том, что было бы уместно на Слизерине: Люциус прекрасно помнил, каким тот был талантливым, но жалким и не слишком приятным подростком, который превратился в ещё более неприятного взрослого… впрочем, по крайней мере в своей мизантропии Снейп всегда был верен себе, и за эту постоянность Люциус и его ценил. Эта мысль Люциуса слегка развеселила — и, по крайней мере, злиться на Снейпа он перестал. — И всё же, не уходи от темы, — сказал он. — Я правильно тебя понял: ты предлагаешь мне поставить эксперимент на моей жене?

— Я предлагаю помощь и здравый смысл, — Снейп посмотрел на него совершенно уничижающе, но это, конечно же, не сработало. — Но полагаю, это стоит сперва обсудить с самой Нарциссой. Я должен её осмотреть, изучить назначения, и…

— Не знаю, захочет ли она сейчас тебя видеть, — с сомнением перебил Люциус, но Снейпа это ничуть не смутило:

— Предлагаю спросить об этом её.

— Да, давайте спросим меня, — сказала неслышно вошедшая в гостиную Нарцисса, и Люциус еле заметно вздрогнул. — Северус?

— Я думал, что ты отдыхаешь, — Люциус с трудом сдержал острую досаду от столь идиотского развития ситуации, в которой он неожиданно оказался, но лицо его даже не дрогнуло.

— Уже нет, — ответила Нарцисса. И, любезно кивнув Снейпу, спросила: — Я думаю, нам будет удобнее у меня. О чём ты хотел поговорить?

— О будущем, — не удержался тот от обычного своего сарказма — но неожиданно сразу же сдал назад: — То есть, той его части с которой могу помочь, и прежде всего об аконитовом зелье.

— Буду признательна, — Нарцисса неожиданно тепло ему улыбнулась и, подчёркнуто не глядя на мужа, добавила. — Я как раз раздумывала о том, с кем можно было бы обсудить этот, честно признаться, тревожный вопрос. Я рада, что нашла того, с кем можно поговорить.

Она понимала, конечно, что это мелкая и, что уж, глупая месть — но не смогла от неё удержаться: та сцена с Донной Инглби до сих пор стояла перед её глазами.

— Буду счастлив помочь, — ответил Снейп, слегка склонив голову и позволив нескольким сальным прядям упасть на своё лицо.

Нарцисса незаметно вздохнула, но оживлённо продолжила:

— Я слышала часть вашей беседы, — она опустилась в свободное кресло. — И я, определённо, не прочь попробовать. Терять же мне уже нечего, — она улыбнулась снова — и вдруг пристально поглядела на мужа.

И Люциус, хотевший было возразить, промолчал, просто кивнув — и незаметно для окружающих прикусив изнутри губу. Она словно мстила ему за что-то — но за что, он не мог понять. В чём же он опять перед ней провинился?

— Как тебе будет угодно, — проговорил он, глядя на жену, а затем переводя взгляд на Снейпа, — Северус, скажи, сколько потребуется на первое время. Прошу, не думай о тратах.

— Люциус, я что, похож на коммивояжёра? — вскинул правую бровь Снейп. — Может, мне ещё тебе счета присылать совой?

— Ну зачем же совой? — почти весело спросила Нарцисса. — Ведь зелье нужно принимать свежим — и будет гораздо удобнее, если ты окажешь нам честь и станешь работать здесь, прямо у нас, а не у себя дома. Ты всё-таки в отпуске, позволь позаботиться о тебе, — она очаровательно улыбнулась Снейпу.

Тот вскинул вторую бровь — а Люциус немного растеряно поспешил поддержать жену:

— Прекрасная мысль. Эльфы к вечеру подготовят нужное помещение.

— Тем более, что Северус ведь тоже сертифицированный колдомедик и прекрасный специалист, — сказала Нарцисса и, бескомпромиссно протянув ему руку, предложила: — Поднимемся ко мне — ты говорил об осмотре, а затем мы обсудим, что из ингредиентов и где именно следует заказать.

С этими словами Нарцисса вместе, со слегка настороженным и потрясённым Снейпом, чинно оставили Люциуса в одиночестве с наполовину пустой чашкой кофе в руках. Да, конечно, он прекрасно понимал, что не нужен им при осмотре — но от этого понимания легче ему не было.