МакНейр как мог откладывал тот момент, когда Нарциссе придётся ставить свою подпись под бумагами о том, что она ознакомлена и обязуется. Но дальше тянуть было невозможно: Диггори этим утром уже второй раз поинтересовался, почему этих бумаг до сих пор нет в деле миссис Малфой, а уж Сесил Ли и вовсе вчера отчитал его, как мальчишку — мол, если вы так заняты, то, возможно, не следовало выбивать себе дело, которое вообще находится вне вашей компетенции? Уолден понимал их обоих, но идти к Нарциссе с этим несложным, в общем-то, но муторным делом категорически не хотел. Всё его существо протестовало против этих насквозь пропахших канцелярской пылью формальностей — может быть, потому что он и так видел и чувствовал, что перестал быть Малфой-мэноре желанным гостем. Нарциссу он и вовсе не видел после той встречи в Мунго, а их последний разговор с Люциусом был вполне однозначен: сделай одолжение, возьми на себя пока Драко, мы будем за это признательны, но нам с Циссой хотелось бы побыть вдвоём.
Он это понимал и ещё и поэтому не хотел лишний раз появляться там — и известие о практически поселившемся в Малфой-мэноре Снейпе, о чём ему возмущённо рассказал Драко, стало для Уолдена ударом, тяжёлым и крайне болезненным. Нет, он, разумеется, никак это не продемонстрировал, но зато эта новость помогла ему собраться с силами и всё-таки нанести Нарциссе визит. В конце концов, он ведь должен был сделать дело.
Она приняла его в четверг днём… она именно что его приняла, а не встретила — любезной улыбкой, но в её глазах было столько холодного отчуждения, что он, несмотря на всю свою подготовку, смешался и, кажется, сказал слишком прямо, сразу же после её любезного безукоризненно-светского ответа на его взволнованный вопрос о её самочувствии:
— Прости, что тревожу тебя сейчас, но мне нужна твоя подпись.
— О, — сказала она, и в этим коротким звуком выразила всё, и даже немного больше, чем Уолдену бы хотелось: она ненавязчиво подчеркнула дистанцию, всегда незримо существовавшую между ними, своё разочарование в нём, и даже определённое нетерпение — не то чтобы она его прогоняла, но давала понять, что его визит не слишком её обрадовал, и даже что-то ещё, чего он не смог, а может быть и не был готов уловить. Впрочем, довольно было и того, что ему даже чаю не то что не подали — не предложили. — Я подпишу, конечно, — Нарцисса подошла к небольшому столику, удобно стоящему между парой кресел в малой гостиной, и, щёлкнув пальцами, позвала: — Тинки, перо и чернила, — и как только те возникли на столике, сделала нетерпеливый жест. Уолден протянул ей бумаги — и она занесла было над ними перо, и вдруг начала читать их. И чем дальше она читала, тем сильней её губы кривила презрительно-понимающая улыбка. Наконец дочитав, она одним росчерком поставила подпись, потом вторую и третью, и, собрав бумаги, вернула их Уолдену, который не мог оторвать взгляда от неловких движений её левой руки. — Я тебе очень признательна за Драко, — сказала она, складывая на груди руки.
— Он мой крестник, — МакНейр просто не придумал, что тут ещё ответить.
— Ты ему очень важен, — сказала она. — Ему сейчас сложно. Спасибо, что тратишь на него столько времени.
— Мне не в тягость, — ответил он.
Всё было не то и не так — это был светский разговор двух знакомых, а не двух старых друзей.
— Позвать его? — спросила она после короткой паузы. — Он сейчас занимается.
— Нет, мы увидимся вечером, — ответил Уолден. И добавил, озвучивая очевидное: — Прости, что помешал.
— Я и вправду слегка занята, — согласилась она. И улыбнулась: — Я провожу. Заходи к нам.
— Конечно, — ответил он — но они оба знали, что и приглашение, и ответ были просто формальностью. Его здесь не ждали — возможно, со временем это изменится, но сейчас он был лишним, и Нарцисса вполне ясно дала ему это понять.
А на свою сообразительность Уолден, в общем-то, никогда не жаловался. Может быть он и был далёк от материй, которыми все эти годы жил Люциус, но в Министерстве работал не первый год. Одно интервью — и внимание с мрачных семейных тайн семьи Малфоев переключилось на проблемы самого общества, которые были многим близки — и это было заметно, в том числе и по тому, что обсуждали теперь по углам и в курилках. Некоторые споры велись негромко, другие спорщики срывались в крик, а что-то ложилось на столы сотрудников в качестве директивы. И к началу осенней сессии Визенгамота наверняка в повестку попадёт много неудобных вопросов. Что ж, всегда лучше, когда копья начинают ломать о политике, чем когда обыватели упиваются горем одной-единственной жертвы. Пусть лучше читают о статистике нераскрытых дел. О чём угодно — только бы не о ней.
Даже Снейп, с которым сам МакНейр практически не общался, был сейчас куда полезней его самого. Может быть, он и был не слишком приятным в общении человеком, настолько, что Уолден вряд ли сел бы рядом с ним даже в пабе, но зельеваром он был весьма неплохим… вернее нет, неплохим он был лет тринадцать назад, сейчас в его мастерстве никто и не сомневался. А во-вторых, он был ещё и деканом Драко, а тому, безусловно, в школе потребуется поддержка, когда возможности вот так сбегать к своему крёстному по вечерам просто не будет.
Но что, вот что сделал сам Уолден? Ни-че-го. Он даже свою непосредственную работу не выполнил. Никого он не нашёл — только побывал в том переулке, где на неё напали. Он помнил, как стоял там, в грязном тупике, смотрел на вонючие жидкие лужи, и его кровь вскипала, когда он представлял, как Нарцисса лежала здесь. И как какие-то мелкие подонки избивали её ногами, смеясь. Он уничтожил бы их, разорвал голыми руками, безо всякой магии — если бы отыскал.
Но нет — прошло уже больше двух недель, а у него не было ни-че-го! И не только у него — Робардс тоже лишь разводил руками. Впрочем, ему кое-что всё-таки удалось узнать про ту размалёванную девчонку, что тоже участвовала в нападении. Местные шлюхи смогли её опознать, вот только выяснилось, что она вовсе и не думала промышлять их ремеслом. Она цепляла клиентов, из тех, что падки на слишком юное тело, и у которых в кошельке наверняка что-то есть, но слишком жадных, чтобы решить сэкономить, а то и вовсе не заплатить. Вот только в подворотне вместо грязного тайного удовольствия ждали её ватага её дружков, которые, несмотря на юный возраст, отлично знали, как пустить в ход свои волшебные палочки. Но толку от этих известий не было никакого. Потому что после того случая девчонка исчезла, и Уолден сам понимал, что ей даже оборотку пить не потребуется: если она просто как следует умоется, или станет накрасится по-другому, её вряд ли хоть кто-то узнает, даже если она вытащит у него кошелёк.
А она просто заляжет на дно — не совсем же она идиотка.
У него были кое-какие связи в Лютном, но весьма далёкие от этой сферы — не то чтобы он никогда не бывал в борделях, по юности случалось и это, но дела Уолден вёл, по большей части, с торговцами разных мастей, у которых хотя и случался живой товар, но обычно он был пушист, рогат или чешуйчат, или, в крайнем случае, скрывался под скорлупой. Люди же в этом качестве МакНейра никогда не интересовали — о чём он теперь даже жалел. Но смысла в его сожалениях не было: девчонка пропала, и теперь её было не найти.
Так же, как и тех, кто с ней был: хотя, конечно, Аврорат и донимали на этот счёт, но МакНейр не строил иллюзий, понимая, что они вряд ли отыщут ублюдков. Мало ли швали в Лютном — тем более если это были оборотни, которые теперь долго сюда не сунутся. Но даже в том, были ли преступники оборотнями, или просто решили избавиться от слишком заметной жертвы таким поганым способом, никто так сказать и не мог.
И что он мог ещё сделать? Где ему искать их? Впрочем, одна мысль у него всё же была, и он очень надеялся на то, что она принесёт плоды, пусть пока у него ничего и не получалось. Когда-то он знал Грейбека — неблизко, но тот тоже мелькал возле Лорда, и Уолден от отчаяния уже готов был, пожалуй, его отыскать и попросить помочь. Правда, он понимал, что ему придётся что-нибудь предложить взамен — и это было единственным, что пока что его останавливало. Не потому что его смущала подобная сделка — просто он пока понятия не имел, что действительно настолько заинтересует Грейбека, что он будет готов выдать кого-то из их породы. Но кого, если уж не его эта вся ситуация должна больше всего задеть. Нет, от встречи он не откажется, и тогда, может быть, Уолден сумеет хоть что-то узнать. Он должен, должен найти эту тварь… тварей. Тех, кто сделал это с Нарциссой. Эта мысль мучила, выжигала его изнутри — потому что именно теперь, когда он должен был бы сделать что-то действительно важное, Уолден оказался бессилен и бесполезен.
А сегодня он даже не сумел найти слов поддержки — он вообще был не мастером говорить красиво, но ведь можно было бы… Он не знал, что. Понимал только, что всё делает неправильно.
И не понимал, что самой Нарциссе всё это видится совершенно не так. Она и вправду не хотела сейчас никого видеть — но, с другой стороны, то, что для самого МакНейра было выражением деликатности, когда он старался лишний раз не тревожить, для самой Нарциссы было свидетельством его переменившегося к ней отношения. И она понимала это: кто, как ни ликвидатор, знал, какими становятся оборотни? Кто, как ни он, должен был теперь видеть в ней, прежде всего, отвратительную тёмную тварь, скрытую под знакомой оболочкой? Конечно, ему должно было теперь неприятно видеть её, думала она с горечью. Но всё же, когда Уолден, наконец, появился, она ждала совсем не того, о чём он заговорил — и это стало для Нарциссы окончательным подтверждением её мыслей. И потом, он так на неё смотрел! Сколько жалости было в его глазах!
Но Нарцисса не желала, чтобы её жалели. Никто — особенно близкие. Что ж, теперь у неё просто стало одним близким человеком меньше — но она переживёт это. В конце концов, у неё есть муж и сын — зачем ей кто-то ещё?
После того вечера их отношения с Люциусом, наконец-то, переменились — Нарцисса словно сумела переступить через ту границу, что сама же и провела между ними, и той ночью в первый раз то ли решилась, то ли заставила себя прийти в их общую спальню. Он был там — спал, привычно завернувшись в одеяло практически с головой на своей половине кровати, и её собственная, свободная половина показалась Нарциссе такой сиротливой! Она бесшумно откинула одеяло и, поколебавшись немного, всё же легла — и замерла, сама не зная, хочет ли, чтобы муж проснулся, или нет. Однако Люциус всегда спал крепко, и Нарцисса, полежав какое-то время и убедившись, что хотя бы в этом случае что-то осталось всё-таки неизменным, очень осторожно придвинулась к нему ближе и положила ладонь на его плечо — вернее, на покрывающее его одеяло. Полежала немного, вслушиваясь в дыхание Люциуса, и придвинулась ещё ближе. А потом ещё… и, наконец, прижалась к его спине и замерла так, закрыв глаза. Как же ей, оказывается, не хватало этого тихого состояния близости! И как же она по мужу соскучилась…
Нарцисса приподнялась и, потянувшись, уткнулась носом в шею Люциуса, путаясь в его тонких длинных волосах. И это такое знакомое ощущение вдруг захлестнуло её с головой, как волна, и от переполняющих её эмоций она вдруг расплакалась — и разбудила его.
А он, проснувшись, сперва не поверил тому, что слышал и чувствовал, сочтя это новым сном, желанным и сладким, и какое-то время лежал, замерев, чтобы не спугнуть это неожиданное долгожданное сновидение и постепенно осознавая, что никакой это не сон, а самая что ни на есть реальность. И когда понял это, развернулся и обнял плачущую впервые с момента нападения не от боли и горечи, а счастья и облегченья жену, и привлёк к себе, целуя её лоб, волосы, шею…
— Что ты плачешь, родная? — прошептал он, приподнимаясь и беря её на руки. Одеяло мешало, и он несколько раз резко дёрнул ногами, стягивая его пониже, и движения эти, тоже такие знакомые, рассмешили и ещё больше растрогали Нарциссу. Она рассмеялась и, обвив его шею рукой, прошептала:
— Просто так.
И опять засмеялась тому, как глупо и мило прозвучал этот ответ.
— Я люблю тебя, — прошептал он, счастливо улыбаясь и вдыхая её родной тёплый запах.
— Я так устала, — шепнула она в ответ, закрывая глаза. — Одна… но я не могу… я не знаю…
— Спи, — тихо-тихо проговорил он, устраивая её поудобнее на своих руках. — Ты пришла… Теперь всё будет хорошо. Вот увидишь. Спи, родная…
Ничего. Они справятся, думал он, держа её на руках и слушая, как успокаивается и выравнивается её дыхание. Они точно со всем этим справятся. Как-нибудь, но всё образуется. Это же они, и их двое.
Alteyaавтор
|
|
Morna
Клексик Вот если б в мире ничего такого не творилось, всё бы было. Но реал - он такой... (На самом деле мы просто избалованы продуктивностью автора. Пара месяцев (как у изгоев) без проды- вообще не срок. А если учесть то что Middle обновляется каждодневно и что в мире творится - мы вообще везунчики. |
Alteya
Morna Суровый и не даёт спрятаться. Так что спасибо что вы нас балуете.Вот если б в мире ничего такого не творилось, всё бы было. Но реал - он такой... ( 1 |
Alteyaавтор
|
|
Morna
Alteya Мур. ) Спасибо, что читаете.Суровый и не даёт спрятаться. Так что спасибо что вы нас балуете. 1 |
Клексик
Автор, простите, а почему эта вещь осталась без продолжения? И Изгои не закончены и, похоже, заморозили... Неинтересно, когда большие произведения не закончены. Вы наверное не хотели хамить, но у вас получилось |
miledinecromantбета
|
|
Клексик
Автор, простите, а почему эта вещь осталась без продолжения? И Изгои не закончены и, похоже, заморозили... Неинтересно, когда большие произведения не закончены. Сделайте одолжение, подождите как бета уговорит родственников помереть уже наконец и не отвлекать от Гарри Поттера. |
Morna
Клексик Поддерживаю. Пара месяцев - вообще не срок.На самом деле мы просто избалованы продуктивностью автора. Пара месяцев (как у изгоев) без проды- вообще не срок. А если учесть то что Middle обновляется каждодневно и что в мире творится - мы вообще везунчики. И вот лично я жду также мистическую "ещё одну главу" Майской ночи... P.S. Ну и лично я пока морально не готова читать о моральных терзаниях Ойгена. Ну... кхм... вот такая я слабонервная. А "Мех" у меня шёл ещё тяжелее и я его и по благополучию читала тяжело. 1 |
Alteyaавтор
|
|
Навия
Morna Ну вот именно. (((Поддерживаю. Пара месяцев - вообще не срок. И вот лично я жду также мистическую "ещё одну главу" Майской ночи... P.S. Ну и лично я пока морально не готова читать о моральных терзаниях Ойгена. Ну... кхм... вот такая я слабонервная. А "Мех" у меня шёл ещё тяжелее и я его и по благополучию читала тяжело. 2 |
Alteya
Настоящие читатели всё понимают, и подождут, сколько нужно. Потому, что такого автора и такую беру имеет смысл подождать. И порадоваться, что они сами живы, и тоже хотели бы продолжить рассказ. Это очень ценно само по себе, в нашем нынешнем мире. Так что не слушайте мимокрокодилов, нас слушайте, мы вас любим и верим, и ждём. 1 |
Alteyaавтор
|
|
Агнета Блоссом
Alteya Спасибо.Настоящие читатели всё понимают, и подождут, сколько нужно. Потому, что такого автора и такую беру имеет смысл подождать. И порадоваться, что они сами живы, и тоже хотели бы продолжить рассказ. Это очень ценно само по себе, в нашем нынешнем мире. Так что не слушайте мимокрокодилов, нас слушайте, мы вас любим и верим, и ждём. Мы сами очень хотим вернуться. Но пока не получается. 3 |
Название этой истории, по большому счету, относится вовсе не к оборотням. Да и сама история — не про оборотней. Она про обычных людей. И даже неважно, волшебники они или магглы: недаром Гарри размышляет о том, как поразительно похожи, если вдуматься, Дадли и Крэбб с Гойлом.
Показать полностью
Если точнее, это история про любое сообщество, любую стаю, которая начинает травить и гнать всякую белую ворону, всякого волка «нестандартного» окраса, посмевшего затесаться в их ряды. И вот тут-то из-под человечьей кожи и начинает пробиваться шерсть… Ремус с горечью думает, что «в нем живет самая настоящая тьма». Но этой тьмы едва ли не больше в тех, кто его окружает. МакНейр — тот прекрасно понимает, что «самый опасный и страшный монстр — это прежде всего человек». И особенно тот, кто получил «по факту рождения» какие-либо блага — будь то богатство, здоровье, талант или место в обществе — и уверен в своем неотъемлемом праве на эти блага. Однако жизнь может дать всё, кроме гарантий. Среди даров судьбы нет ничего, что нельзя было бы утратить в одночасье, и каждый из Малфоев вынужден разбираться с этим новым обрушившимся на него знанием самостоятельно. У самого младшего и наивного, Драко, поначалу даже вырывается: « — Но ведь тебя вылечат? — спросил Драко даже не с надеждой — с уверенностью». 13-летний подросток, выросший в семье магов, должен знать, что ликантропия неисцелима (особенно с учетом того, как часто обсуждали тему оборотней в его семье). « — Но ведь это мама. Она не просто какой-то оборотень, она мадам Малфой…» «Поразительной иронией» называет про себя происходящее Люпин, учитывая, что именно семья Малфоев стояла за ужесточением законов об оборотнях. А возможно, даже возмездием: он «не до конца уверен в том, что в произошедшей трагедии было следствием, а что — настоящей причиной». У англичан есть поговорка: «taste of your own medicine» — «хлебни собственного снадобья». Примерно как «что посеешь…», только в данном случае речь действительно о лекарстве, хотя и очень горьком. Это толчок к тому, чтобы пересмотреть не только свое место в этой жизни, но и всю жизнь. Чтобы Люциус задумался о цене своих амбиций, Драко сумел разглядеть общее между собой и ненавистным Поттером. А Нарцисса вспомнила, как «всегда ненавидела и — хуже — презирала таких, какой стала теперь. Оборотней. Существ. Тварей. Видимо, поделом ей? Мерлин, какая дешевая дамблдоровская мораль, подумала вдруг Нарцисса. Какая же пошлость…» Действительно, банальность прямо-таки на диво. Как раз в духе Дамблдора. Но, наверное, недаром говорят, что банальными называют те истины, в справедливости которых люди убеждаются в самую последнюю очередь… впрочем, это тоже, если вдуматься, банальность. 9 |
Alteyaавтор
|
|
nordwind
Я всё думаю и думаю, что и как вам ответить. Но кроме банального "спасибо" в голову так ничего и не идёт. И обещания, что однажды мы сможем вернуться и продолжить. 1 |
Alteyaавтор
|
|
4 |
Alteya
Пусть всё получится) |
Alteyaавтор
|
|
Alteya
Cat_tie Алтея, как вы, живы ли, здоровы?Спасибо! Если просто не пишется, то это не проблема, главное чтобы вы были в порядке. Расскажите, как вы, живы ли? Может быть у вас пишется что-то не фандомное? Или сейчас ничего нигде не пишется, не только фанфики? 1 |
Alteyaавтор
|
|
yefeyfiya
Alteya Здравствуйте! А как вы? Вы в ещё х... более сложном положении, чем я. Алтея, как вы, живы ли, здоровы? Если просто не пишется, то это не проблема, главное чтобы вы были в порядке. Расскажите, как вы, живы ли? Может быть у вас пишется что-то не фандомное? Или сейчас ничего нигде не пишется, не только фанфики? А я здорова и... ну, у меня много работы. Я очень хочу чего-нибудь уже писать - если выйдет, то, скорее всего, что-то несложное, типа продолжения миддла, на сложное и глубокое меня сейчас совершенно точно не хватит. А так... Я очень соскучилась. Но ни времени, ни сил особо нет, и мозг говорит, что он достаточно работает, чтобы работать ещё больше. ) 5 |
Nita Онлайн
|
|
Alteya
Мы тоже скучаем и надеемся, что у вас все если не хорошо, то нормально. Главное, чтоб вы и близкие живы/здоровы. И надеемся, что реал вас отпустит и вы к нам вернётесь. 2 |
Alteya, Вы чудесная. Пусть у Вас все будет хорошо!
|
Alteyaавтор
|
|
Nita
Alteya Я тоже надеюсь! И слава богу, все здоровы. Спасибо. Мы тоже скучаем и надеемся, что у вас все если не хорошо, то нормально. Главное, чтоб вы и близкие живы/здоровы. И надеемся, что реал вас отпустит и вы к нам вернётесь. Габитус Alteya, Вы чудесная. Пусть у Вас все будет хорошо! Спасибо! :)3 |