Мех под кожей (джен)

К надвигающемуся полнолунию Нарцисса решила подготовиться заблаговременно. Да, конечно, в прошлый раз она недооценила свою собственную настырность, которая, похоже, в волчьем облике лишь усилилась. Что ж, свои ошибки она учтёт, и на сей раз всё пройдёт без неприятных кровавых сюрпризов.

В свою лощину Нарцисса аппарировала двадцать восьмого в четверг — однако этим утром в Грампианских горах сгустился настолько густой туман, что разглядеть хоть что-то дальше вытянутой руки было практически невозможно. Так что вернулась она ближе к полудню, и оставшиеся до темноты часы потратила на то, чтобы тщательно изучить место, которое снова должно было послужить ей убежищем.

Осень перевалила за середину, дули северные ветра, и погода оставляла желать лучшего. День был хотя и сырой, но, по крайней мере, не дождливый, но Нарцисса не обольщалась, понимая, что в субботу ей вполне может так не повезти. Сейчас по дну лощины бежал тонкий ручеёк, образуя у насыпи небольшую лужу и исчезая в расщелине между скал, но Нарцисса прекрасно понимала, что, если дождь будет достаточно сильным, она рискует оказаться по колено в воде — или будет вынуждена отсиживаться на стволе, лежащем поперёк лощины, на котором было так удобно сидеть.

Да, в подвалах проливные дожди, как правило, не идут, может и здесь ей стоило бы приготовить себе укрытие? Почему-то ей представился шалаш на пригорке, и эта мысль её неожиданно рассмешила, но смех оборвался на странной ноте. С непривычной для себя язвительностью Нарцисса подумала: почему, собственно, шалаш? Как мелко. Почему бы не дом? Скромный охотничий домик… или вернее было бы назвать его оборотничий? «Оборотничий домик называется конурой», — словно услышала она в своей голове голос Снейпа.

Может быть, эта шутка и не подняла её настроение, но настроила Нарциссу на спокойный рабочий лад, и дальнейшее обследование лощины пошло веселее, хоть она и провозилась почти до сумерек, и работы она оставила до утра, лишь примерно наметив план. Темнело рано — около половины пятого, а это значило что в волчьем теле ей предстоит провести около десяти часов.

Пятницу Нарцисса посвятила обустройству полностью: прежде всего, она полностью разгребла свою пологую насыпь и заново сложила на каменистом дне самые крупные камни и валуны в массивную стену, добавив к ним те, что валялись на дне лощины, и скрепила их между собой чарами вечного приклеивания. Кто бы знал, когда и как ей пригодится опыт обустройства парка в Малфой-мэноре, где она укрепляла каменные стены террас и садовых гротов, восстанавливала старые декоративные стены и создавала новые — ей даже не нужно было заглядывать в справочники, чтобы вспомнить, как всё это делается. Она и сама могла бы кому угодно порекомендовать несколько неплохих книг по волшебной садово-парковой архитектуре, а потом и дать некоторое количество уроков. Стена вышла на загляденье, и природная форма камней позволила воде свободно сочиться под ними. Не хватало разве что какой-нибудь ползучей растительности, чтобы её творение было достойно занять место в каком-нибудь старинном парке.

Впрочем, идею с пригорком она тоже не стала отбрасывать — остатки насыпи заняли своё место в самом высоком месте лощины, там, где скалы практически смыкались над головой, обеспечивая её одновременно сухим и высоким местом, и каким-то укрытием. Там Нарцисса решила организовать и тайник, просто удалив из скалы часть породы размером чуть больше ученического котла и удивляясь, что не подумала об этом в прошлый раз: зачем что-то закапывать под камнями, если можно просто создать практически сейф, куда и вода не попадёт, и животное не достанет.

К концу дня оставалось лишь добавить пару штрихов — что-то из защитных чар, что-то из согревающих, которые, как Нарцисса надеялась, продержатся минимум пару месяцев, прежде чем начнут выветриваться и слабеть. Она даже провела испытания, трансфигурировав поваленный ствол в крупного волка и заставив его рыть и взбираться на стены, которые, по здравому размышлению, покрыла скользящими заклятиями до самого верха. Даже если она очень захочет — точно не сможет выбраться.

Работу она заканчивала уже в темноте, зато к субботе её лощина выглядела почти уютно. В общем, Нарцисса осталась собой вполне довольна — но всё время, что она работала, её не оставляло неприятное ожидание того, что сейчас здесь кто-то непременно появится. Не то чтобы она и вправду ожидала, что сюда придёт та старуха… Мэг, но что-то не давало Нарциссе покоя. И хотя на сей раз интуиция её подвела, и никаких незваных гостей к ней не пожаловало, Нарцисса всё же аппарировала на берег того ручья, где мылась во время прошлого обращения, а потом к тропе, откуда вернулась к своему убежищу уже на метле. Ей хотелось убедиться, что они достаточно далеко — и это её действительно успокоило, хотя само путешествие в те места оставило у неё тревожное и неуютное ощущение. Она всё время ожидала увидеть фигуру Мэг, или кого-то ей неизвестного, однако ни Гоменум ревелио, ни другие поисковые чары не давали фактически ничего — её окружали животные и деревья: оленей и кроликов здесь водилось действительно много.

Домой Нарцисса вернулась практически успокоенной, и в субботу вечером аппарировала сюда с корзиной для пикника: пара ощипанных кур, плед, термос с горячим чаем, и сэндвичи с ростбифом и свежими овощами — что ещё может понадобится такой, как она, чтобы провести ночь в горах. Она не была уверена в том, что ей захочется есть, но в том, чтобы подкрепиться с утра прежде, чем аппарировать, определённо было что-то логичное и заманчивое.

Нарцисса развесила кур на деревьях, затем разделась, сложила вещи в корзину, положив палочку сверху, и убрала глубоко в тайник. Когда она завернулась в плед и приготовилась дожидаться восхода луны, её вновь неприятно уколола мысль о вылитом ей зелье. Да, Нарцисса, конечно, щедро за него платила, но всё же было что-то неправильное в том, что все труды Снейпа отправлялись в канализацию. Впрочем, она постаралась успокоить себя тем, что писала ему в прошлых письмах, что всё сравнительно хорошо, и, значит, Северус теперь не слишком убивается над своим котлом. По крайней мере, она искренне на это надеялась.

Стоило солнцу сесть, и горы снова затянуло туманом; луны она не увидела — впрочем, знакомый зуд, пробежавший по коже, и ломота в костях дали Нарциссе знать, что луна была уже там, где-то за облаками, и обращение началось. На сей раз ей было почти спокойно: она точно знала, что не сможет отсюда выбраться, а значит, никакие встречи ей теперь не грозят; в её убежище так же надёжно, как в и подвале — за исключением стылого уже практически ноябрьского дождя.

…Просыпаться утром Нарциссе совершенно не хотелось. Несмотря на мелкие камушки где-то под боком, ей было так уютно и тепло, что она долго лежала в сладкой полудрёме, лениво ни о чём не думая и просто наслаждаясь ощущением тёплого живого тела рядом… что?! Едва Нарцисса осознала, что к ней кто-то прижимается, её окатило отвращеньем и ужасом. Резко и изо всех сил отпихнув этого некто в сторону, заехав ему локтем, Нарцисса вскочила на ноги, хотя, казалось бы, сейчас сил у неё быть не должно, и прижалась спиной к скале.

Она даже не успела до конца вообразить того, кто вызвал в ней эту панику, когда услышала слабый стон. Вместо зубастого монстра, истекающего слюной, на земле, там, где только что лежала и сама Нарцисса, обнаружился субтильный субъект неопределённого возраста, похожий, скорее, на министерского клерка, чем на те смутные образы, которые Нарцисса носила в себе. Абсолютно голый мужчина, с небольшим круглым брюшком, странно смотрящемся на его тощем теле, с выпачканными землёй волосатыми ногами и… Да, он действительно был абсолютно гол, и выглядел ровно так, как выглядит измученный голый мужчина на холоде, со всеми поросшими волосами сморщенным анатомическими подробностями. «Клерк» близоруко щурился и глядел то на неё, то на мальчишку лет шестнадцати, медленно и немного неуверенно поднимающегося на четвереньки — и тоже голого.

Это зрелище неловкой и чужой наготы настолько ошеломило Нарциссу, что она не то что растеряла все слова — она забыла даже, что сама обнажена, и просто стояла и, широко распахнув глаза, смотрела на их копошение, и на то, как подросток тяжело пытается отползти куда-то в сторону.

«Клерк» не слишком уверенно тоже поднялся на ноги:

— За-за-за-за-дравствуйте, — произнёс он, слегка пошатываясь, и Нарцисса даже не сразу сообразила, что он не просто замёрз, а действительно заикается.

Когда он, наконец, заговорил, Нарцисса словно смогла проснуться, и когда понимание ситуации обрушилось на неё, она прикрылась от чужих взглядов руками.

Явно заметив её смущение, мужчина несколько раз моргнул, а затем, заливаясь краской, едва не упав, поднял с камней мокрый и грязный плед, и неловко не то протянул, не то спрятался от Нарциссы за пледом. Она буквально выхватила его из подрагивающей руки, и судорожно начала заворачиваться, задыхаясь от возмущения и глотая рвущиеся наружу оскорбления:

— Вы… вы оба — что вы… как вы… откуда вы здесь взялись?!

Мерлин, она снова была безоружна, даже одеться она не могла — потому что её собственный тайник оказался сейчас за спиной этого шатающегося от ветра тощего пузатого недоразумения, даже подходить к которому Нарцисса было бы неприятно! Почему-то ей вдруг бросились в глаза обрывки двух верёвок, на которых она вечером вешала кур. И хотела бы она знать, кому же они, эти птицы, достались! Ей или… этим двоим?! Не то чтобы ей было действительно жалко кур, но она вешала их здесь не для этого! Не для… гостей! И гостей непрошенных!

Стоять тут в грязном пледе Нарцисса, разумеется, не собиралась — в конце концов, подростка с этим «клерком» вполне можно было обойти. Это она и попыталась сделать — но едва успела поравняться с мальчишкой, как того вдруг стошнило ей прямо под ноги.

«Клерк» немедленно утратил к ней всякий интерес и захлопотал вокруг мальчишки, укладывая его прямо на мелкие камушки, но Нарциссу это ни капли тронуло, а только ещё больше разозлило, и она повторила свой вопрос уже громче:

— Как вы сюда попали?

— Н-н-не к-кричите, п-пожалуйста, м-мэм, — ответил ей «клерк», поднимая голову от свернувшегося в клубок парнишки. — М-м-мы у-у-п-пали.

— Откуда? — раздражённо спросила Нарцисса. Плед, в который она куталась, был не только грязным, но и мокрым, и уже, конечно, не грел — но, по крайней мере, позволял прикрыться. И его ощущение на коже было омерзительным.

— Св-в-в-ерху, — мужчина виновато улыбнулся и, смутившись вдруг, прикрыл причинное место ладонью. — Б-б-б-было с-c-к-кользко, — он облизнул бледные полные губы, и, немного помолчав, добавил, с мучительной старательностью выговаривая слова: — Н-н-наверу. Х-хо-ро-шо, чт-то т-т-т-такие, к-к-как м-м-мы, п-п-приз-з-земл-л-ляются на ч-ч-четыре л-лапы.

За время, которое потребовалось ему на этот героический монолог, Нарцисса слегка успокоилась. Сверху. Они упали сверху… они что, летели на метле? Обратившись? Картина вышла до того сюрреалистичной, что она едва удержалась от того, чтобы не спросить, как они вообще умудрились держаться за древко лапами.

— У в-в-вас н-н-не бу-бу-будет п-п-поп-п-пить? — тем временем, спросил «клерк», и Нарцисса кивнула на родник и грязный сейчас ручей — а потом, встряхнувшись, решительно прошла мимо к тайнику и, когда палочка оказалась в её руках, почувствовала себя намного лучше. Она могла, наконец, одеться… верней, смогла бы, если б этот «клерк» не продолжал на неё таращиться.

А затем, поскольку тот так и продолжал на неё таращиться и, кажется, хотел ещё что-то промямлить, сказала:

— Мне нужно одеться!

Он поспешно отвернулся, и Нарцисса, наконец, оделась — и почувствовала себя лучше. Намного лучше.

Она обернулась снова к своим гостями и вид лежащего на земле мальчишки заставил Нарциссу вспомнить вдруг саму себя — и Мэг, что тогда помогла ей, и превратила два палых листа в тёплые шерстяные пледы и молча накрыла и его, и «клерка».

«Клерк», не теряя времени, расстелил свой плед и попытался перекатить на него мальчишку, лежащего на камнях. Он тихонько что-то бормотал, и Нарцисса вздохнула:

— По-по-по… — она даже замерла, поняв, что из-за шока, не иначе, тоже подхватила это неприятное заикание, и откашлялась. — Подождите, — сказала Нарцисса, и, когда «клерк» обернулся к ней, взмахнула палочкой, поднимая мальчишку в воздух и опуская на расстеленный бурый плед. Затем привела уже в порядок свой собственный плед, и отправила «клерку» по воздуху. Голова закружилась, и Нарцисса слегка помотала ей, чтобы хоть чуть-чуть привести себя в чувства.

Нужно собраться с мыслями, сказала она себе. Нужно было понять, как вообще могло произойти что-то подобное, и что ей теперь со всем этим делать. На стену забраться они не могли, а значит, скорей всего, упали с края лощины. И это её вина, что она даже не подумала о том, можно ли просто подняться туда или спуститься какой-нибудь горной тропой. Вот что бывает, когда думаешь лишь о себе…

«Клерк» набрал из ключа свежей воды в ладони, и пока нёс её свернувшемуся калачиком мальчишке, едва не теряя плед, половина, конечно же, вытекла.

Нарцисса наткнулась взглядом на термос в корзинке для пикника, и почувствовала себя некрасиво.

— Да подождите вы, — снова сказала она, а затем превратила плед в удобную серую мантию, и ещё пару листьев в толстые шерстяные носки, которые «клерк» тотчас начал натягивать сперва на себя, а потом на босые ноги мальчишки.

— И лучше горячий чай, — Нарцисса трансфигурировала валявшиеся под ногами камушки в три голубых чайных пары, разлила чай и отлеветировала к своим новым… да нет, знакомыми они пока не могли называться. И Нарцисса не была настроена эту ситуацию исправлять — и узнавать их имена, или же самой представляться отнюдь не горела желанием. — Прошу вас, — с дежурной вежливостью произнесла она и, присев на поваленную сосну, сделала глоток из своей чашки.

До чего всё это вышло странно, размышляла она, грея руки о тонкий фарфор. Сейчас, когда она слегка успокоилась, резкий прилив сил иссяк, и мысли потекли вяло. Аппарировать в подобном состоянии было не слишком разумно. Нужно было взбодриться и, наверное, что-то съесть… или немного попозже… Солнце уже садилось — осенние дни коротки; у Нарциссы кружилась голова, и ей невыносимо хотелось ненадолго лечь подремать, но она сидела и смотрела, как мужчина поит чаем мальчика… а потом вдруг сверху раздался знакомый голос:

— А я вижу, вы тут расположились с комфортом.

Нарцисса, вздрогнув, посмотрела вверх, и увидела спускающуюся к ним на метле старуху. Мэг ничуть с их прошлой встречи не изменилась, и была, кажется, в тех же штанах, свитере и тяжёлых башмаках, что в прошлый раз. Ну, или в очень похожих.

— Вижу, ты решила обосноваться здесь всерьёз, — сказала Мэг, приземлившись рядом с Нарциссой и кивнув глядящему на неё «клерку», после чего тот вновь занялся мальчишкой. — У нас тут отличный лес.

— У нас? — уточнила Нарцисса.

— Я думаю, что ты уже заметила, что здесь… несколько многолюдно, — ответила Мэг и усмехнулась, опираясь на древко метлы: — Если считать нас людьми, конечно. Но этот долгий разговор, а солнце уже к закату — и мы все сегодня немного не в форме. Если ты намерена и дальше… устраивать под луной пикники с живописным видом на лес и горы — приходи через три дня в «Клёст и волынку» к половине четвёртого, и мы об этом поговорим.

Нарцисса молча кивнула. Она вовсе не была уверена, что хотела бы у кого-то испрашивать разрешения, чтобы остаться здесь — но она потратила массу времени, чтобы обустроить свою лощину, и уже одно это вынуждало её прийти. В конце концов, независимо от того, каким окажется её будущее решение, принимать его она будет лишь после переговоров. Помнится, Нотт по такому случаю говорил: знания умножают скорби, но тут как с патокой грюмошмелей — без неё ипохондрики взяли бы Мунго штурмом.

Но теперь ей точно пора была домой — и Нарцисса, пожелав всем хорошего вечера и спрятав термос в корзинку для пикника, аппарировала домой, оставив плед тем, кому он сейчас был больше нужен.