В трех шагах от конца света (гет)

По всем законам жанра этот разговор должен был бы протекать в темном помещении под шум проливного дождя и в полной тайне. Однако вокруг жизнерадостно шумела толпа, носились дети от четырех до десяти лет, продавцы-лоточники наперебой расхваливали свой товар. Неподалеку от говорящих жарко и со знанием дела переругивались две волшебницы, еще чуть дальше веселый зазывала во всю глотку распевал только что придуманную им кричалку. Вся эта какофония служила отличным прикрытием для двух встретившихся словно случайно собеседников. Разговор о погоде — чем не прекрасный повод начать диалог?

— Старый черт вычислил вас! — один из говоривших обладал голосом приятным и доверительным. Воистину многие женщины не отказались бы услышать его шепот в определенной ситуации, а вот резкий тон и грубые слова совершенно ему не шли. — А вы даже не смогли воспрепятствовать! Кража документов, всего компромата! Вы хоть представляете, чем это нам грозит?!

— Ни один волшебник не сумеет использовать их в своих целях, — голос второго был скрипуч и надтреснут. — Предатель казнен, и наш позор смыт!

— Смыт?! — взвился первый голос. — Что значит “смыт”? Вы должны были изъять у него документы! Отобрать! Выбить признание, куда он их дел! Хоть сывороткой правды, хоть пытками! Но узнать! Узнать, где они!

— Это мы и так знаем, — спокойно отозвался второй. — В аврорате.

Первый издал какой-то невразумительный хрип и схватился за сердце.

— И вы… Вы так легко об этом говорите? — по-змеиному зашипел он. — Вы загубили все дело! Почти погубили всех нас! Мы этого так не оставим!

— Вы, волшебники, — с безграничным презрением в голосе произнес второй, — столь бесконечно наивны, считая, что наша раса не способна защитить свои секреты! Ни один волшебник не владеет нашим языком настолько, чтобы понять смысл начертанного там! Аврорат нам не страшен, он не имеет права вмешиваться в наши дела. А что касается вас и ваших чаяний… — он сделал паузу. — Подумайте, кем бы вы были, если бы Гринготтс не снабжал вас деньгами? Если бы я не прикрывал ваши сделки? Если бы не все махинации, которые вы крутите, оставались безнаказанными? Без денег вы зачахнете как цветок, утомленный солнцем. Поэтому подумайте! Хорошо подумайте, прежде чем еще раз повышать на меня голос!

— Простите! Я сорвался на вас от избытка чувств, и это было огромной ошибкой с моей стороны! — немедленно пошел на попятную первый. — Но тем не менее я постараюсь узнать, кто ведет это дело и изъять все компрометирующие бумаги!

— Устройте несчастный случай, — равнодушно посоветовал второй. — Архивы порой слишком хорошо горят, а излишне прыткие авроры, бывает, заболевают или попадают под шальное проклятие.

— Мне нравится ваш настрой, сэр, — расплылся в холодной зловещей улыбке первый.

* * *

Забежать домой было минутным делом. Трансгрессией Джеймс овладел еще на седьмом курсе, причем одним из первых. Он ее терпеть не мог, но сэкономленное ею время окупало очень многое.

Он заскочил в квартиру, пронесся по ней вихрем, хватая вещи и скидывая их в видавшую виды сумку. Подхватил со стола драгоценную папку и рванул обратно, но у самого выхода вдруг резко затормозил перед зеркалом.

Картину то отражало не особо удовлетворительную: двухдневная щетина придавала Джеймсу вид мужественный, но немного диковатый, растрепавшиеся от ветра волосы торчали во все стороны этакой пальмочкой, а ботинки — Джеймс глянул вниз — после пробежки по влажной глине и песку (развернувшаяся напротив маггловская стройка с некоторых пор не радовала ни глаз, ни душу) потеряли весь свой глянец.

К девушке, а особенно интересной тебе девушке, так лучше не подходить, это он всегда чувствовал интуитивно (правда, в пятнадцать лет на большее, чем приведение прически в еще более эффектный беспорядок, его не хватало). Джеймс мрачно посмотрел в зеркало, чертыхнулся и потянул мантию через голову, одновременно скидывая с ног ботинки. Повинуясь взмаху палочки, все беспорядочно закружилось по комнате, пытаясь самостоятельно привестись в порядок, а Джеймс, махнув рукой на происходящий хаос и назойливое тиканье часов, заперся в ванной.

Спустя пятнадцать минут он выскочил, отчаянно размахивая палочкой и подзывая к себе сумку и мантию, не глядя сунул ноги в ботинки и, напоминая того самого белого кролика, вынесся из квартиры, даже не оглянувшись.

* * *

Лили стояла лицом к окну и бережно подстригала усики своего растения. То словно льнуло к её рукам, чуть ли не мурлыкало, касаясь побегами ее волос. Она стояла вполоборота, и Джеймсу, бесшумно отворившему дверь, стало видно ее лицо, полное нежности и какого-то глубинного света — он никогда не видел Эванс такой. С другой стороны, приставая к ней в школьные годы, он никогда не интересовался ей, как человеком.

Действительно, а что он знал об Эванс? Джеймс внутренне хмыкнул, известно, что она красивая, милая, дружелюбная и деликатная. И не поддающаяся на его, Джеймса, обаяние, предпочитающая общество скользкого и ненадежного, зато верного, словно ручной песик, паренька со Слизерина. Как его там звали? Точно, Снейп. Вечно какой-то замызганный, пытающийся сделать вид, что он понимает во всем, и безуспешно скрывающий свой социальный статус, общую неосведомленность и выговор рабочих окраин Лондона. Сириус его ненавидел всеми фибрами души, считая редкостным проходимцем. Хотя талант у него несомненно был. К зельям, кажется. Там он был лучшим. Джеймс, помнится, безумно ревновал, а потом как-то потерял интерес и к Эванс, и тем более к этому… Снейпу.

Интересно, они по-прежнему с ним друзья? Или она все же поняла, что им не по пути? Или наоборот… вдруг она стала его невестой? Да нет, он бы не допустил, чтобы она взлетела выше него. Увлек бы зельями и оставил за собой на вторых ролях…

Господи, о чем он вообще думает?.. Джеймс раздраженно встряхнул головой. Он пришел сюда по работе, а добрых полторы минуты стоит в дверях и размышляет о семейном положении Эванс. Совсем с ума спятил!

Джеймс аккуратно притянул к себе дверь, постучал и нарочито громко откашлялся, Эванс вздрогнула и обернулась. С лица ее мгновенно слетели все эмоции, осталась только настороженность. Узнав Джеймса, она сразу расслабилась и, кажется, даже обрадовалась — по крайней мере, сам Джеймс предпочел бы думать именно так.

— Добрый день! — жизнерадостно поздоровался он. — Можно войти?

— Да, конечно, — Лили поспешно, но тем не менее очень осторожно отцепила от локона волос зацепившийся стебелек.

— Я не опоздал? — Джеймс не замедлил воспользоваться приглашением и с удобством расположился в уже знакомом кресле.

— Нет, — покачала головой Лили. — На самом деле я даже думала, что ты придешь позже... — она покосилась на волшебное расписание. Под её укоризненным взглядом четыре часа пополудни неохотно сменились на два. — Но немного ошиблась в расчетах. Я рада тебя видеть!

— Не работает? — Джеймс вытянул шею и подался корпусом вперед. — О, какая штука! У меня в академии такая была, помню! Вечно барахлила!

— Видимо, это у них массовое, — скептически констатировала Лили.

— Хочешь, починю? — предложил Джеймс. — Я за три года в этом профи стал. Пол моего курса эту штуку приобрела, у всех ломались, так я чинил.

— Надо же, — Лили посмотрела на него с удивлением. — Я и правда многого о тебе не знаю.

— Как и я о тебе, — хмыкнул Джеймс, откидываясь назад. — У меня отец артефактор, так что кое-чему я у него научился, хотя и не пошел по его стопам. Да и я после Хогвартса этим увлекся! До этого так, с друзьями баловались.

— Ну я после Хогвартса увлеклась другими расами, — пожала плечами Лили. — Выучилась на переводчика, теперь вот работаю.

— С гоблинами? — не подумав, брякнул Джеймс, припомнив встреченную недавно девушку.

Лили вздрогнула и бросила на него быстрый взгляд.

— Иногда, — осторожно ответила она. — Профессия обязывает как-никак! Так ты правда можешь починить? — чуть поспешно, но зато восхищенно поинтересовалась она, хотя еще мгновение назад и в мыслях не держала просить Поттера о чем-либо.

— Ага! — Джеймс жизнерадостно кивнул. — Только почисти его перед этим от информации или скопируй, а то может перепутаться все в процессе наладки.

— Хорошо, — Лили улыбнулась. — Я учту. А что у нас по самому делу?

— Точно! — Джеймс наклонился и извлек из сумки свою драгоценную папку. — Вот, — он положил её перед Лили.

Та подвинула ее ближе к себе и не спеша открыла.

— Джеймс Поттер! — возмущенно воскликнула она. — Опять твои штучки?

Джеймс только чуть смущенно ухмыльнулся, когда она вытянула из папки огненно-рыжую лилию, медленно возникшую из листка бумаги при открытии.

— Прости, оно само как-то получилось, — без малейшего раскаяния ответил он. — Вспомнил детство, захотелось проверить, не забыл ли то, что умел. Замедленная трансфигурация с привязкой к условию, помнишь мой проект?

— Помню, — хихикнула Лили. — Что мы только из своих книг и тетрадей не вытягивали, когда открывали! Ты ухитрился взбесить полфакультета!

— И очаровать профессора МакГоннагал! — важно поправил её Джеймс. — Ну а что я мог поделать, это было самое элементарное бинарное условие!

— Ох, Джеймс... — Лили возвела глаза к потолку, бережно перехватила нежно-зеленый стебель. Не удержавшись, поднесла ее к лицу, вдыхая сладкий аромат, и осторожно поставила ее в наколдованную на краю стола вазу. — Спасибо тебе.

— Подумал, что это не самый плохой способ поднять настроение перед серьезной работой, — пожал плечами Джеймс и опустил голову, скрывая довольную улыбку. — Дальше будет очень скучно!

— Это ты в аврорате столь изысканным манерам выучился? — с легкой ехидцей поинтересовалась Лили, раскладывая перед собой гоблинские рукописи. — Многих обаял?

— Настоящий джентльмен в таком даме ни за что не признается! — с достоинством ответствовал Джеймс. — Но должен сказать, что хорошие манеры положительно влияют на популярность у противоположного пола!

— А на преступниц действует? — Лили ухитрялась одновременно и говорить, и просматривать бумаги одну за другой, черкая какие-то пометки в блокноте.

— Разумеется, они сразу во всем признаются! И в чувствах тоже, — нарочито важно отозвался Джеймс. — Но я, как ответственный аврор и патриот своей страны, не могу ответить на их мольбы!

— Ужасно… — покачала головой Лили. — Ладно, господин аврор, давайте вернемся к нашим гоблинам! Если там попадутся прекрасные дамы, то, так и быть, можешь и их обаять своими очаровательными манерами!

— Не премину, — хмыкнул Джеймс. — Но мне бы для начала понять, кого обаивать! Хотя… — он неожиданно задумался, склонив голову набок. — Я ведь знаю одну гоблинскую даму, с которой мне точно не помешает поговорить!

И как он мог забыть? Матушка Фреда Мэнкса несомненно должна была что-то знать о покойном брате. Джеймс воодушевленно занес карандаш над собственным блокнотиком и неожиданно остановился.

— Лили… — медленно произнес он. — Помнишь занятия по уходу за магическими существами? По программе несколько месяцев были посвящены драконам. Ты случайно не помнишь, что может вызвать его ярость?

Лили недоуменно покосилась на него и пожала плечами.

— Что угодно, от травы или специального зелья до шума и яркой одежды. Сочетание цветов еще их раздражает. А почему ты спрашиваешь?

— Да так… — протянул Джеймс. — Задачку решаю одну, на логику, а эрудиции не хватает. Неважно! Так, возвращаясь к делу, что ты хотела сказать?

— Смотри, — Лили сунула ему под нос один из листков. — Мои предположения оправдались! Если я просканирую его обычным переводческим заклятьем, вот что получится!

Она пробормотала что-то неразборчивое, провела палочкой над листком — чернила начали плыть — и почти сразу же накрыла его чистым листом пергамента. Просушила, сняла наложенный листок и положила его перед Джеймсом. Тот попробовал вчитаться.

“Бесценное солнце утренней зари!

Три листка изумрудной осени… мгла рассветных глубин..

...цветок весенних знамен…

...корабль крапчатого дракона… драгоценный безответность...”

— Что это за бред? — Джеймс помотал головой. — Ну примерно что-то подобное мы и в аврорате в половине документов обнаружили!

— Это многосмысловый шифр, — деловито отозвалась Лили. — Интереснейшая вещь! — глаза ее горели от предстоящего решения сложной задачи. — У гоблинов совершенно другая структура языка! То, что у нас выражается одним словом или термином, у них может описано образами, разбросанными по всему тексту! И только прочитав все, можно понять, что же на самом деле имелось в виду! В данном случае читать нужно три или четыре раза, снимая заложенный смысл слой за слоем!

— То есть… — начал Джеймс, пытаясь успеть за ходом ее мысли.

— Нужно перевести текст, потом проанализировать смысл, затем перевести еще раз, найти все смысловые части, затем…

— Все-все, я понял! — Джеймс поднял ладони. — Сложная переводческая работа! Смотри, аврорату нужна конкретная информация: в первую очередь, имена! Все имена, какие встретишь! Особенно волшебников! Они интересуют больше всего! Как и вся контекстная информация, с ними связанная. Сколько времени на это потребуется?

— На это количество документов не менее пяти дней, — со знанием дела ответила Лили, опытным глазом оценив объем бумаг. — Приходи через это время. Если справлюсь раньше, пришлю сову!

— Договорились! — Джеймс хлопнул в ладоши. — Ты прелесть, Лили! Тогда пойду, отчитаюсь начальству! Если дело выгорит, тебе вот такущий букет от каждого нашего сотрудника будет полагаться, ей-богу!

— Лучше деньгами! — испуганно пискнула Лили, мысленно сопоставив масштабы, демонстрируемые Джеймсом, с размерами крохотного кабинетика. — Я не обижусь, честное слово!

— Не будь такой скучной, Лили! — рассмеялся Джеймс. — Иначе начну веселить! — пригрозил он. — А я это умею, ты знаешь!

— Я уже очень веселая! — замахала руками Лили. — Веселее некуда! Все, Джеймс, брысь! Не мешай мне работать!

— До встречи, Эванс! — помахал ей на прощание рукой Джеймс и исчез за дверью.

* * *

— Вот несется, как на пожар! — неодобрительно прокомментировала его появление миссис Поттс, полноватая дама в летах, заведующая всей отчетностью аврората. — Мистер Поттер, здесь не квиддичное поле, а вы не последняя модель метлы!

— Простите, миссис Поттс, — Джеймс резко затормозил у ее стола и обворожительно улыбнулся. — Не сердитесь, прошу! Вы сегодня на редкость очаровательны! Я вам это докажу! — он легонько шевельнул палочкой, и тяжелое пресс-папье в виде довольно уродливой собачки превратилось в изумительный букет из пионов и фрезий.

— Мои любимые… ах, мистер Поттер, какой же вы еще непутевый мальчишка, — покачала головой польщенная миссис Поттс, глядя вслед уже уносящемуся Джеймсу.

Джеймс летел по аврорату, жалея, что не может появиться в дежурке, — когда там заседал аврор Кроунс, это было чревато — иначе бы он смог и узнать все последние сплетни, и поработать в привычной обстановке. Но нынче выбора не оставалось, приходилось ютиться у Хвоста.

— Чего такой веселый? — поприветствовал он Джеймса, когда тот вихрем вкрутился в его кабинетик и, запыхавшийся, рухнул в кресло.

— Я, уф-ф, совсем не веселый! — отозвался Джеймс, разглядывая потрескавшийся серый потолок. — С чего ты взял?

— Ну-ну, — недоверчивым тоном произнес Питер, скептически оглядывая Джеймса поверх газеты, которую просматривал. — Отнес документы?

— Ага! — энергично покивал Джеймс. — Через пять дней сказали приходить!

— Эванс сказала? — уточнил Питер и, дождавшись очередного кивка, добавил: — Ну вот и славно. Тогда у меня вопросов больше нет. Кстати, что сказал Мэнкс?

— Сказал, что Гриххурф — его дядя. Мэнкс и правда работает с наследственными разбирательствами волшебников, ты был прав!

— Я всегда прав, — пробормотал Питер. — Только на меня некоторые очень шикать любят. Что еще узнал?

— Да немного, — неохотно признал Джеймс. — У них дракон взбесился, убил Гриххурфа, а Мэнкс считает, что это убийство, замаскированное под несчастный случай, потому что их дракону не свойственно такое поведение.

— Породу дракона знаешь? — взглянул на него Питер. — Нет? Узнай! Спросим у драконологов потом.

— Я список уже набросал, кого опросить можно! — Джеймс помахал блокнотиком. — А там авось и Эванс чего подкинет!

— Молодец, — кивнул Питер. — Работаем дальше!

— А ты не помнишь, от чего дракон гарантированно может взбеситься? Из веществ, — Джеймс вдохновенно грыз карандаш и что-то схематично рисовал. — Всякое масштабное отпадает, прыжки и вопли — тоже, раздражающие цвета тоже вряд ли, у гоблинов строгая униформа, как я понял. И вообще регламент строгий.

Питер со вздохом отложил газету, из которой аккуратно выписывал названия каких-то учреждений и даты, и встал.

— Ремус ходил на уход за магическими существами, и в отличие от нас не прогуливал и не спал, — меланхолично отозвался он. — Пойду напишу ему. Заодно и драконологов потревожу, а то ты от меня точно не отстанешь, уж это мне известно.

— Ага! — радостно подтвердил Джеймс.

— А Эванс на тебя хорошо влияет, — как бы между прочим заметил Питер, проходя мимо него.

— Ага!.. Что?.. Эй, что ты имеешь в виду? Эй! Хвост?!.. — подскочил Джеймс, но Питер уже исчез за дверью, и ему оставалось только с досадой ударить рукой по ручке кресла. То подобного обращения не оценило и брыкнулось так, что бывалый аврор чуть не улетел на изрядно пыльный пол.

Джеймс гневно фыркнул и показал двери нехороший жест, за что немедленно был наказан прилетевшей из ниоткуда прямехонько в лоб скомканной бумажкой. Джеймс только закатил глаза и беззастенчиво развалился в кресле, хотел было с довершение всего нахально закинуть ноги на стол, но, посмотрев на приподнявшуюся с грозным жужжанием корзину для бумаг, быстро передумал.

Настроение как ни странно было стабильно хорошим, от недавней хандры не осталось и следа. Он словно хорошенько отдохнул, хотя весь день провел в мыле, бегая от одного места к другому. И на душе было непривычно легко. Неужели это все лишь от встречи с Эванс? Джеймс фыркнул еще раз и помотал головой. Нет, это глупо! Эванс даже не вызывает интереса, она просто приятный человек, занятый своим делом, с которым приятно общаться.

Но все же Джеймс не мог не признать, что с нетерпением ждет, когда пройдут эти пять дней. Разумеется, только чтобы продвинуть расследование, не более!