В трех шагах от конца света (гет)

Сова прилетела на третий день, но, к сожалению, оказалась слишком знакомой и совсем не от Эванс.

Джеймс распечатал конверт с легким трепетом в душе и совершенно не удивился, когда по прочтении этот трепет перерос в изрядное беспокойство, мутной тяжелой взвесью осевшее в желудке. Что ж, чего-то такого он и ожидал, но, черт побери, как же не вовремя!

Не теряя времени — благо, выдался выходной, — он прямо из дома, зачерпнув горсть летучего пороха из консервной банки, стоявшей на неком подобии импровизированного камина — стоило больших трудов им с Сириусом смастерить его, а потом заверить сотрудников Министерства, что это убогое заваливающееся на один бок нечто, толком лишенное трубы и надежды когда-либо познать дрова и огонь, является все-таки камином — перенесся туда, где в последнее время предпочитал появляться как можно реже, — в родной родительский дом.

Он вывалился на пол отцовского кабинета, откашливая сажу и пытаясь рукавом протереть очки. Самодельный камин, где труба была лишь условно, транспортировал крайне неаккуратно. Об изящном вышагивании из-за каминной решетки можно было только мечтать.

— Вижу, ты и правда очень спешил, — иронично заметил Карлус Поттер, оборачиваясь со стремянки, где стоял, пытаясь что-то нашарить на книжной полке.

— Здравствуй, папа! — прохрипел кашляющий Джеймс и, схватившись за угол стола, поднялся на ноги. — Новости уж больно ошеломляющие! Ты правда решил продать свою лабораторию?

— Нашу, — поправил его Карлус Поттер, аккуратно спускаясь со стремянки на мягкий ковер. — Хоть ты и отказался продолжать мое дело, но часть его все равно записана на тебя. И доходы от него идут на твой счет, а ты туда даже не заглядываешь.

— После нашей предпоследней ссоры я предпочитаю жить на собственные средства, — кратко отозвался Джеймс и взмахом палочки очистил мантию. — Пусть там копится на всякий случай. Мало ли, еще заболеет кто.

— Упрямец, — махнул рукой Карлус Поттер. — Поступай как знаешь, ты уже взрослый!

— И как взрослый я и хочу спросить, с какого перепугу ты хочешь продать лабораторию? — не отступал Джеймс. — Ты ведь говорил, что не расстанешься с ней, ты владеешь ей уже не первый десяток лет!

— Иногда понимаешь, что наступило время перемен, — Карлус Поттер осторожно опустился в кресло и погладил бороду. — Хочу вложиться в новое дело, а для этого нужен капитал.

— Какое еще новое дело? — Джеймс тоже присел, ноги его не держали. — Что ты такое говоришь? Лаборатория под твоим руководством процветает!

— Мне предложили поучаствовать в новом проекте, — степенно начал отец. — Он приведет наше консервативное общество к новой ступени развития! Создание новых масштабных мощных артефактов не хуже Стоунхенджа, ты представляешь?

— Представляю, — кисло проговорил Джеймс. — Папа, Стоунхендж создавали еще друиды! Причем при помощи обильных жертвоприношений! В чем ты собрался участвовать? В массовой командировке в Азкабан?..

— Не дерзи! — шикнул Карлус Поттер. — И не мели чушь! Я сказал, что будет новая ступень развития! Какие жертвоприношения? Мы задействуем новые стихии, с которыми не соприкасались ранее!

— Это какие же? — со скепсисом в голосе поинтересовался Джеймс.

— Электричество! Магнитные поля! — воскликнул Карлус Поттер. — И не говори, что на маггловедении вам не упоминали таких слов! Магглы давно нас обошли, а мы не можем толком подчинить эти стихии себе!

— Изумительно… — протянул Джеймс. — И какой шибанутый на голову маггл тебе это предложил?

— Мне предложила это серьезная организация, — парировал Карлус Поттер. — От Министерства! Это серьёзная область для исследований!

— Так и исследуй! — развел руками Джеймс. — Лабораторию продавать-то зачем? В ней все оборудование уже есть!

— Не все! — упорствовал отец. — К тому же каждый участник проекта должен вложиться в него! Иначе нас с этой идеей затопчут и не дадут развиться!

— Так! — Джеймс резко положил руку на стол. — Адрес мне этого “изысканного предприятия”! Немедленно! Я слышал разный бред, но столь феерического — ни разу!

— Как ты разговариваешь со старшими? — возмутился Карлус Поттер, глаза его странно блестели. — Это честные люди! И проект курируют гоблины! Это ли не гарантия надежности? Тебе недостаточно?

— Уж точно нет!.. — протянул Джеймс, припомнив последние насыщенные работой деньки. — Этим господам я с некоторых пор и кната не доверю! Я не дам согласия на продажу и ничего не подпишу, даже не надейся!

— Это твоё окончательное слово? — чересчур спокойно осведомился отец.

— Пока я не выясню про твоих таинственных партнеров всё вплоть до цвета их подтяжек, я ничего не подпишу! — Джеймс встал. — Так ты дашь мне адрес? Или мне самому поискать?

— Не думал, что мой собственный сын станет одним из первых, кто предаст меня на этом пути! — покачал головой Карлус Поттер. — Подумай о нашем будущем!

— А ты подумай о своей жене и гипотетических внуках! — парировал Джеймс. — Что ты скажешь им, когда тебя обчистят до нитки? Непутевого сына, так и быть, можешь обойти вниманием!

— Уходи, — глухо велел Карлус Поттер, — и не возвращайся больше!

— Я думал, что в маразм волшебники впадают далеко за девяносто, а тебя, видно, эта напасть настигла в твои славные семьдесят, — едко заметил Джеймс. — Можешь беситься сколько влезет, я — твой компаньон и совладелец! Сам меня таковым сделал. Без моего согласия сделка не состоится, так и передай своим партнерам! Если им нечего бояться, то пусть свяжутся со мной сами, и я на них посмотрю! А до того момента черта с два я позволю кому бы то ни было обмануть тебя!

— Вон отсюда! — рассвирепел отец. — Неблагодарный наглый юнец! Как у тебя хватает наглости так говорить со мной, когда ты ни часу не проработал в том месте, о котором так печешься?!

— Два месяца на каникулах, — отчеканил Джеймс. — Когда ты придешь в адекватное состояние, мы поговорим еще раз! А пока прошу, подумай, что ты хочешь сделать и зачем! Я пошел!

— Куда? — крикнул Карлус Поттер вслед сыну. Джеймс уже не видел, как изменилось лицо отца: на лбу его выступили капли пота, взгляд стал чуть бессмысленным, а желваки играли, словно внутри него шла какая-то неведомая борьба.

— К матери! — донеслось до него. — Хоть кто-то здесь должен был остаться в здравом рассудке!

* * *

Разговор с матерью успокоения не принес и только добавил головной боли. Отец в последнее время будто сошел с ума: беспрестанно твердил о каком-то гениальном новаторском проекте, но так ни разу и не назвал ни его названия, ни личностей загадочных потенциальных партнеров. Дорея Поттер — мать Джеймса — всегда была женщиной мужественной и невозмутимой, но теперь испугалась уже и она. Джеймс не мог вспомнить, когда бы она плакала, но, говоря с ней нынче, видел, что она едва сдерживает слёзы.

Он уже давно покинул отчий дом, но уже третий час бродил по улицам Лондона, вдыхая влажный прохладный воздух, наполненный запахами сырости, выхлопов маггловских машин и маггловских же забегаловок. Покинувшая было хандра наваливалась на него с новой силой: он должен был что-то сделать и не понимал, что… Как вернуть отцу рассудок? Как выяснить хоть что-то о его партнерах, если ничего не знаешь о них? Если отец не говорит ни одного точного факта, если все идет кувырком, если сам Джеймс совершенно не понимает, что со всем этим делать, и ему просто по-человечески страшно…

Отец, строгий, но добродушный, никогда не увлекался ничем с упорством фанатика, никогда не кричал на мать и тем более никогда не упрекал ее в том, что у них вырос такой сын. Он… он словно… — Джеймс боялся даже думать об этом — он словно сходил с ума и терял связь с реальностью.

Хотя, кое о чем отец все же проговорился… Гоблины. С некоторых пор Джеймсу уже казалось, что не осталось в мире такого места, откуда не торчали бы их зеленоватые морщинистые уши. Вот и здесь вылезли…

Гоблины-гоблины-гоблины! Они окружали его со всех сторон в последние дни. Фред Мэнкс, заручившись поддержкой аврората и слегка оживившегося следовательского чутья Джеймса, развил небывало бурную деятельность. Джеймс чуть усмехнулся, вспомнив часть своих знакомств за последние дни.

Когда он попросил мистера Мэнкса устроить встречу с его матерью, он был готов к тому, что его пошлют по маршруту безусловно интересному, но все же слишком далекому от конечной цели. Однако тот лишь удивленно пожал плечами и попросил заглянуть часика через два. Их Джеймс тоже провел не без пользы: неприметный магический трактирчик на краю Косого переулка весьма располагал к сытному обеду и неторопливым размышлениям.

* * *

Впрочем, надежда наткнуться на какие-нибудь зацепки или хотя бы элементарное понимание увяла весьма быстро, стоило Джеймсу увидеть изможденное, скорбное, но непреклонное лицо пожилой гоблинши. Ее поджатые губы и недоверчивый прищур занятно гармонировали с красочным нарядом, не лишенным легкого кокетства (если у гоблинов это, конечно, считается кокетливым), в ушах у нее сверкали серьги, а седые волосы были заплетены в затейливую косу. Даже с человеческой точки зрения она могла бы показаться привлекательной. Наверное… Джеймс, доселе считавший всех гоблинов теми еще уродцами, во мнении своем не то чтобы разуверился полностью, но определенно расширил кругозор.

— Я ничего не знаю о делах моего брата! — категорично заявила она, не успел Джеймс открыть рот. — Женщины не посвящаются в дела мужчин! И покажите ваш значок аврората, будьте добры!

Он не мог назвать себя знатоком душ, тем более гоблинских, но тут нутром почуял — ложь! Однако значок продемонстрировал и позволил проверить на подлинность.

— Мэм, поверьте, я не имею никакого намерения копаться в делах вашего покойного брата, — начал Джеймс. — Примите мои соболезнования. Однако я здесь по просьбе вашего сына и расследую смерть вашего брата по его заявлению!

Мистер Мэнкс, к слову, очень быстро ретировался, сославшись на какие-то неотложные дела.

— И что вы хотите от меня? — чуть смягчившись, поинтересовалась она. — Я разделяю мнение моего сына: Гриххурф погиб очень своевременно, но проявлять любопытство нам запрещено. И мы не проявляем.

— Верно, — согласился Джеймс. — Поэтому эта доля возложена на меня. Я не могу свободно вести расследование, поэтому прошу вас, помогите мне!

Гоблинша смотрела недоверчиво, пальцем медленно поглаживала неприметный кулон на шее, но вид ее стал задумчивым.

— Моему сыну закрыты многие тропы, — медленно изрекла она. — В наказание за его происхождение и дерзкий нрав. Мне же доступно больше дорог. В том числе и к секретным знаниям. Должна ли я рассказать о том, что ведомо мне?.. — она спрашивала, но не Джеймса. — Должна ли пролить свет на твои тайны, брат мой?

Ветерок от сквозняка, периодически заглядывающий и сюда, на сей раз обдал шею Джеймса холодком на редкость к месту, значительно обогатив атмосферу.

— Гриххурф связался с плохими партнерами… — обронила гоблинша. — Он мало говорил мне и сыну, но возмущение его не знало границ.

— Что же вызывало такое возмущение? — осторожно спросил Джеймс. — Что-то незаконное?

— Более чем незаконное, — жестко отозвалась она. — Махинации в мире волшебников, спонсирование какой-то очень сомнительной организации, обман клиентов нашего банка и выманивание у них денег под поручительство банка. Это ли не преступление, достойное самого сурового наказания? Никогда, никогда Гринготтс не будет иметь отношения к подобной мерзости!

— Я, конечно, прошу прощения, — хмыкнув, заметил Джеймс. — Но вообще-то он уже имеет! Пока что Гринготтс напрямую связан с этим делом.

— Это дело рук волшебников! — безапелляционно отрезала гоблинша. — Те из нас, кто связан с ними узами лжи и обмана, должны понести наказание. Но Гринготтс не будет ловить волшебников, вся эта порочность и лживость от них! И это обязанность аврората! Это ваш долг! От вас пошла эта зараза, вам и искоренять её! Гриххурф не смог бы справиться с ней в одиночку, он и так сделал все, что мог!

Джеймс почувствовал, что если еще кто-нибудь из гоблинов прочтет ему лекцию о порочности волшебников, долге аврората и святой невероятной жертве честнейшего Гриххурфа, то он точно не сдержится и проявит крайний непрофессионализм, послав проповедника дальним и очень насыщенным маршрутом.

— Понимаете ли, мэм, — мягко начал он, старательно прикусывая себе язык. — В данной ситуации вам не поможет никто, кроме вас самих! Если вы хотите чего-нибудь добиться, то вы прямо сейчас должны рассказать мне все, что знаете. И чем больше точных данных вы мне дадите, тем вероятнее, что я смогу найти виновных!

— Я знаю коллегу Гриххурфа, который был рядом с ним в день его гибели, — Тирада его гоблинше не понравилась, но искорка понимания в ее глазах затеплилась. — Крукхар. Ему что-то известно, но он не говорит. И не скажет, по крайней мере, нам. Что касается моего брата, то он состоял в этой преступной группировке, был одним из тех, кто вел отчетность. Но когда понял, чем они занимаются, был глубоко потрясен, — голос гоблинши дрогнул, и она горько посмотрела на Джеймса.

Вот как Джеймс ни старался, ни малейшей крохи сочувствия ни к покойному, ни к Гринготтсу в целом у него не находилось. Да и в порядочность Гриххурфа ему верилось мало — скорее всего, тот просто почуял, что пахнет жареным, и решил всех сдать, пока не вляпался по полной.

— Он пошел к управляющему, — тут же подтвердила его мысли гоблинша. — Но тот не стал его слушать! Ах, если бы послушал… если бы… Гриххурф понял, что помощи ждать неоткуда, и той же ночью пробрался в архив, выкрал всю отчетность и отослал в аврорат. И спустя неделю так нелепо и загадочно погиб!

“Гоблины на редкость терпеливый народ, — мрачно подумал Джеймс, — у волшебников такая крыса бы долго не прожила, пристукнули бы уже на следующий день, и следы бы замели куда качественнее”. С другой стороны, только заявление о гибели Гриххурфа и возбудило в аврорате интерес к присланным им документам. Иначе бы сгинуть им в архивах на веки вечные. И, честно говоря, Джеймс не отказался, чтоб так и случилось. И он сильно подозревал, что такого же мнения придерживается и Хвост, и Крауч, и добрая половина аврората.

— У вас, быть может, остались какие-то вещи брата, его распоряжения? — спросил он.

— Да, но ничего, что касалось бы волшебников, там нет, — лицо ее посуровело. — Я не могу посвятить вас в его распоряжения!

— Понимаю, — поспешно кивнул Джеймс. — Благодарю за оказанное содействие! Если найдете что-нибудь, касающееся его деятельности или гибели, сообщите мне, будьте так любезны!

— Хорошо, — высокомерно обронила гоблинша. — Я не слишком верю в профессионализм и успех аврората, но надеюсь, с вами пребудет удача!

— И чужое хамство… — мрачно констатировал Джеймс, когда за ней закрылась дверь. — Как же я люблю свою работу!

Встреча, разумеется, проходила в кабинете мистера Мэнкса. Поэтому Джеймс остался в гордом одиночестве и по непродолжительным размышлениям решил не дожидаться хозяина. Он вполне успевал посетить ещё одно место, адрес которого любезно предоставил ему мистер Мэнкс. Пора было узнать, что из себя представляет такой диковинный народ, как ифриты. И при некотором везении узнать, какого черта они вообще в этом деле забыли!

Но прежде чем уйти, Джеймс быстро и размашисто написал записку с одним именем и одной просьбой и оставил ее на столе мистера Мэнкса, зачаровав ее от чужого взгляда и любопытства.

* * *

Адрес привел его ни много ни мало в маггловский центр Лондона. В помпезный маггловский центр Лондона. Оставалось радоваться, что не прямиком в Букингемский дворец. Джеймс поспешно окружил себя чарами незаметности и, удивленно покачивая головой, двинулся к цели. Цель, стоило приглядеться, обнаружилась довольно быстро: богатое здание в неуловимо восточном стиле, вдруг возникшее из ниоткуда, небрежно раздвинуло маггловские строения и вольготно раскинулось перед одиноким волшебником.

“К воротам не идти, найти золотую калитку, постучать. На вопрос “кто?” ответить, что пришел от мистера Мэнкса, племянника Гриххурфа, сказать, что ищешь господина Джафара,” — проговорил про себя Джеймс инструкции от Фреда Мэнкса.

Ворота — массивные, высокие, покрытые золотой вязью каких-то неведомых письмен — внушали что-то близкое чуть ли не к отвращению, от них веяло чем-то мерзким, жутким; на шипах, украшающих их сверху, почему-то легко представлялись отрубленные головы или что-нибудь столь же жизнеутверждающее. В общем и целом, Джеймс мог авторитетно заявить, что проклятий на них висело столько, что хватило бы на каждого жителя магической Британии. Такую эксцентричность точно не могло позволить себе частное лицо…

Калитка тоже отыскалась быстро и на фоне ворот смотрелась весьма скромно и мирно. Примерно как спящий тигр против бодрствующего. Джеймс отыскал молоточек — что характерно, тоже позолоченный, — и почувствовал, как постепенно у него вырабатывается аллергия на этот цвет — инкрустированная драгоценными камнями ручка, судя по покалыванию пальцев, была единственным безопасным местом. Остального лучше было не касаться. Сам тип заклятий Джеймс распознавать на глаз не умел, но вот проверять и видеть, где они есть в принципе, научился. Он в который раз за последние дни постучал, без малейшего представления, что его ждет на той стороне.

Заслонка посередине отодвинулась столь резко, словно от этого зависела жизнь отодвигавшего, и оттуда на Джеймса зыркнула пара вытаращенных настороженных глаз. Он аж отпрянул от неожиданности.

— Кто там? — требовательно осведомились изнутри. — По какому поводу?

— Здравствуйте! Я от мистера Мэнкса, — монотонно пробубнил Джеймс. — Мне нужен господин Джафар. У меня к нему срочное дело!

Изнутри донеслось какое-то шуршание, бормотание и скрип ключа. Калитка неохотно отворилась, и перед Джеймсом предстал…

Он никогда не видел раньше ифритов, знал только, что они принадлежат к народу джиннов. Чем они отличаются, в целом Джеймс никогда не задумывался, он и джиннов-то на своем веку не встречал. Могучий смуглый страж с размахом плеч, раза в два превышающем стандартный человеческий, с оголенными руками, но закрытым кольчугой торсом, плавно перетекающим в нечто похожее на завихрения дыма, хмуро взирал на посетителя. Кольчуга его переливалась, словно на ней играли отражения языков огня.

— Вашу палочку, сэр, — произнес он с сильным восточным акцентом. — Господин Джафар не любит вооруженных людей.

— Палочка — не оружие, — возразил Джеймс.

— Выбирайте, или так, или никак, — стражник невозмутимо сложил руки на груди. — У вас ведь к нему дело, а не у него к вам.

— У него ко мне тоже дело, — веско произнес Джеймс, стражник не шелохнулся, и все же скрепя сердце пришлось протянуть ему палочку.

— Хороший выбор, — кивнул стражник и небрежно сунул ее за пояс. — Что ж, идемте, сэр!

— Даже не спросите, кто я? — ехидно поинтересовался Джеймс, следуя за скользящим по мощеной дорожке ифритом.

— А какая разница? — пожал тот плечами. — Палочку-то вы уже отдали! Значит, дело у вас важное.

— Действительно… — пробормотал Джеймс, ему вдруг резко стало как-то неуютно.

Ветки плодовых деревьев, в изобилии растущих здесь целыми рощами, зловеще шумели, а листы диковинных пальм стрекотали как-то уж совсем издевательски.

Они прошли по роскошному саду, полному странной растительности и красочных цветов, вошли в богато отделанные покои белокаменного здания, испещренного знаками. Стены изнутри были расписаны изумительными узорами, однако была в этих коридорах какая-то захоженность. Было заметно, что пользуются ими чаще и помпезность уступает утилитарности. Словно они зашли с черного входа.

По пути Джеймс увидел еще несколько ифритов или джиннов, тоже стражников, с копьями, разминающихся в одном из внутренних двориков. Какие-то черноглазые красотки, тоже без ног, проплыли мимо, с лукавым любопытством глянув на чужака из под полупрозрачных покрывал. Джеймс случайно поймал взгляд одной из них и тут же почувствовал, как закружилась голова и поплыло сознание, он немедленно заставил себя отвернуться. Межрасовую любовь даже под наваждением он практиковать не планировал, да и когда у девушки вместо ног — дым, то, при здравом размышлении, интерес как-то пропадает.

— Мы пришли, — прервал его размышления стражник. Они стояли в пестро убранных покоях, полных газовых занавесок, растений, кальянов и ещё какой-то, по мнению Джеймса, дребедени. — Господин Джафар сейчас прибудет.

— Хорошо, благодарю вас, — отозвался Джеймс и с беспокойством оглянулся на свою палочку.

— Не бойтесь, на выходе она вернется к вам, — примирительно произнес стражник. — Мы ценим ваше миролюбие.

— Господин Джафар ведь не любит оружие? — ехидно уточнил Джеймс, красноречиво покосившись на здоровенный кривой меч за спиной сопровождающего.

— Вооруженных людей. Не любит, — с готовностью согласился с ним стражник и с достоинством уплыл за дверь.

— Мир вам, незнакомец! — воскликнул кто-то за спиной, и Джеймс резко обернулся.

— Э-э-э… и вам, — растерянно отозвался он.

Господин Джафар внешностью обладал колоритной: обаятельная жуликоватость на его лице соседствовала с поистине королевской невозмутимостью. Он был смугл до оттенка едва ли не меди, голова его была выбрита почти полностью, только на макушке было оставлено несколько длинных прядей, собранных в хвост. Пальцы на его мощных руках были унизаны кольцами, на запястьях красовались многочисленные браслеты. Отделанная золотой вышивкой бархатная жилетка сочно-синего цвета окончательно довершала образ.

После непродолжительных приветственных церемоний Джеймс был радушно усажен на подушки. И не успел он подумать, как же садятся ифриты и нужно ли им это, как господин Джафар, извинившись, сдернул с чего-то покрывало, обернул вокруг несуществующих бедер и… — Джеймс удивленно вытаращился — спокойно материализовал вполне настоящие ноги. И сел напротив. Джеймс не без восхищения хмыкнул — основной недостаток ифриток пропал без следа.

— Значит, вы аврор? — весело поинтересовался господин Джафар.

— Аврор, — не стал отрицать Джеймс. — Поскольку бюрократия тянется очень долго, то я решил посетить ваше посольство, так сказать, частным порядком. Я расследую это дело и собираю все данные.

— Что ж, я очень этому рад, — отозвался Джафар. — Бюрократия действительно не спешит, и на то есть свои причины. У некоторых из нас есть повод тормозить процесс.

— Однако не на все распространяется их власть, — резонно отметил Джеймс.

— Разумеется, — Джафар улыбнулся. — Видите ли, мистер Поттер, все довольно сложно. Мы почти уверены, кто с нашей стороны имеет отношение к контрабанде. Другое дело, что он переправлял ее из начального пункта, здесь же, в Англии, её приняли совершенно другие лица и скрыли в неизвестном месте. Теперь они должны передать деньги за нее и снять друг с друга взаимные клятвы. У них будет только одна возможность сделать это.

— Так что мешает им встретиться в любом месте и расплатиться? — недоуменно поинтересовался Джеймс. — Или что мешает просто обмануть вашего собрата и скрыться с этой партией контрабанды?

— Это исключено, — хохотнул ифрит. — Они должны были заключить контракт, обязательный к исполнению, иначе слишком велик риск. А встретиться с нашим собратом на территории Британии у них очень мало возможностей. По договору ни один ифрит не имеет права сделать ни шага за территорию посольства, кроме как по специальному разрешению Министра Магии.

— Сурово, — оценил Джеймс, но в глубине души по-аврорски порадовался такому порядку вещей.

— Так уж заведено, — развел руками Джафар. — Впрочем, речь не об этом. Через три недели в нашем посольстве проходит ежегодный прием, ради налаживания международных отношений, где собираются многие волшебники, и даже гоблины заглядывают. Только там они и смогут рассчитаться.

— Как интересно… — протянул Джеймс.

— У нас связаны руки, — Джафар помрачнел. — Он не знает, где контрабанда сейчас, да и не узнает этого. Ее необходимо найти! Необходимо! Мы не можем применять силу ни к волшебникам, ни к гоблинам. Мы можем только обратиться в аврорат и просить вашей помощи!

— Мы не могли не среагировать на такое обращение, — дипломатично отозвался Джеймс. — Вы были очень красноречивы.

И подняли знатный переполох, такой, что даже министр забеспокоился и велел предпринять… что-нибудь! Что именно, никто не понял, но на всякий случай отряд авроров браво десантировался в Гринготтс, был оттуда вежливо выпровожен под проникновенный речитатив с цитированием законов позапрошлого века, имеющих силу и поныне и позволяющих гоблинам соблюдать автономность. После этого начальник аврората, изрядно смущенный от такого явного провала, быстро перевалил дело на старшего аврора Крауча, тот, как хороший начальник, оперативно поручил его Хвосту, ну а тут очень кстати в отделе появился и подвернулся под руку и сам Джеймс. В итоге Хвост собирал, подшивал и обрабатывал информацию в офисе, а Джеймс… оперативно вел следствие.

— Нам нужно было привлечь ваше внимание, — Джафар покаянно развел руками. — Впрочем, это правда, если часть товара загонят магглам, а они платят за такое огромные деньги, то всех ждут очень большие неприятности. Маггловские галлюциногены — ничто по сравнению с магической пыльцой одного эндемика! Тем более, что в некоторых случаях она еще и способствует левитации. Представляете Лондон, полный летающих магглов?

Джеймс представил и содрогнулся.

— Если контрабанду не найдут, у ифритов будут серьезные проблемы, — продолжал Джафар. — Это будет сильный удар по экономическим и торговым связям. Многие наши партнеры от нас отвернутся.

— Поэтому?.. — подсказал Джеймс.

— Мы можем оформить разрешение на операцию аврората в стенах нашего посольства во время официального приема, а вы накроете всех участников и конфискуете контрабанду, — без обиняков предложил Джафар.

— И у нас есть три недели, чтобы вычислить, кого накрывать? — уточнил Джеймс. Джафар кивнул.

— Все будет очень быстро, тайно и, скорее всего, под прикрытием, — добавил он. — Они устроят какую-нибудь суматоху, чтобы успеть незаметно снять все клятвы и заключить сделку окончательно.

Крауч его точно придушит, а Хвост еще и отпинает хладный труп, мрачно констатировал про себя Джеймс, но вслух сказал:

— Я согласен, следует применить меры! Постараемся сделать все возможное, чтобы пресечь незаконные действия с обеих сторон! Я поставлю начальство в курс дела!

* * *

Джеймс сунул руки в карманы мантии, только сейчас осознав, как замерз. Все катилось к чертям. Он еще не сказал Хвосту о том, что самонадеянно пообещал ифриту, поэтому в аврорате появляться не хотелось вовсе. Предоставлять отчет, неминуемо сознаваться, потом выдерживать нагоняй, потом убеждать в своей правоте, потом убеждать в этом Крауча… — на это у Джеймса моральных сил не находилось. Физических, впрочем, тоже.

Хотелось поговорить с кем-нибудь, поделиться своими тревогами или просто отвлечься от них. Домой идти было страшно, без Сириуса там было слишком тихо и тускло — раздолье для непрошенных неприятных мыслей.

Зайти в Дырявый Котёл? На миг это показалось хорошей идеей — согреться, выпить, вытряхнуть из головы всё лишнее. Джеймс скривился: пить в одиночестве — верный путь алкоголика, да и скучно. Даже после истории с Марлин он больше дневал и ночевал на дежурствах, нежели топил страдания в эле. К тому же напиваться перед встречей с Эванс не хотелось.

Эванс. Джеймс вспомнил их последний разговор и невольно улыбнулся. Хотелось бы ему поговорить с ней еще раз… даже если она его и выставит в тот же миг.

А чем не идея? Он даже остановился, осененный новой мыслью. В конце концов, он же найдет, как подольститься, чтобы она не злилась, или он не Джеймс Поттер?!