Дети Локи (джен)

Рассвело. Солнце уже поднялось довольно высоко над горизонтом, но тепла от него было слишком мало. Особенно в последнее время. Тем не менее Иден, как и каждое утро, покинула свой светлый уютный домик и вышла на задний двор. Трава, которая ещё не успела просохнуть, мерцала от миллиона капель росы. Ступни Иден, на которых были только мягкие коричневые мокасины, тут же намокли, когда она ступила в травяные заросли.

Соседи часто ругали женщину за то, что на её участке такая высокая трава и говорили, что рано или поздно в ней заведутся змеи. Иден лишь пожимала плечами на замечания в свой адрес. Резать свою траву у неё не поднималась рука, а единственный змей, которого она боялась, жил отнюдь не на суше.

По меркам людей Иден уже было больше двадцати пяти лет, но своим телосложением и чертами лица она походила на подростка. По-началу, когда она только переехала в этот городок, полиция очень часто задерживала её и интересовалась, куда подевались родители Иден. Женщина показывала свои документы и её оставляли в покое. Раньше, когда Иден жила в закрытой резервации среди потомков коренных жителей Америки, таких глупых вопросов ей никто не задавал.

Поселиться в городе было не её желанием, но друзья убедили Иден. Так было безопаснее и для неё самой, и для того, что она должна хранить. Женщина подошла к одной-единственной яблоне, что росла у неё на участке. На её ветвях уже не было яблок, хозяйка собрала их всего пару дней назад. Иден прильнула к стройному шершавому стволу, словно к подруге, которую давно не видела, и замерла. Забор вокруг её дома был невысок, но Иден было безразлично, увидят её или нет. Люди и так считали её странной, а город был небольшой.

Безмолвно пообщавшись с яблоней и напев под нос до боли знакомый мотив баллады, которую когда-то давно сочинил её супруг, Иден отступила назад. На её жёлтом топике, белой льняной куртке и мешковатых брюках цвета хаки остались мокрые пятна, а в пепельно-жёлтых волосах застряли кусочки коры и мелкие листики. Выбрав природный мусор из волос и поправив узорчатую ленту, которой они были обвязаны, Иден попрощалась с деревом и вернулась обратно к дому. Взяв свой велосипед, женщина вывезла его через калитку. Оказавшись на подъездной дорожке перед домом, Иден оседлала двухколёсного коня и покрутила педали в сторону своего магазина.

Здесь, в небольшом городке, затерявшемся на просторах штата Кентукки, Иден являлась хозяйкой и единственным работником в магазине свежих овощей и фруктов. У неё имелись договорённости со всеми фермерами окрестностей, и ей поставляли только свежую и натуральную продукцию. И не смотря на все её странности, у Иден было полно постоянных покупателей. Небольшие цены и искренняя любовь, с которой женщина относилась к своему делу, подкупали людей.

Иден ехала привычным маршрутом по узким улочкам города. Дома здесь были в основном одноэтажные, непримичательные, участки лепились один к другому, как соты в улье. В черте города было всего два крупных магазина — продуктовый и хозяйственный, а остальные лавчонки и магазинчики принадлежали местным жителям. По дороге на работу, Иден остановилась возле одной такой уличной палатки. Здесь она предпочитала брать напитки и выпечку на вынос. Не успела она слезть с велосипеда, как за прилавком показался хозяин ларька — американец мексиканского происхождения Джесус, которому было слегка за тридцать. Джесус всегда открывался пораньше специально для того, чтобы обслужить Иден. Мужчине это было не в тягость, к тому же он любил поболтать с вечно жизнерадостной женщиной, которая так сильно отличалась от здешних жителей. Среди местных было много старожилов преклонного возраста и очень мало молодых семей. В основном приезжали только иммигранты, уставшие бороться за кусок хлеба в больших городах. И Джесус был как раз из таких. Позавтракав свежей лепёшкой с травами и овощами и выпив стаканчик красного чая, Иден тепло попрощалась с Джесусом до вечера. Возвращаясь с работы девушка любила брать с собой несколько кусков пирога на ужин.

Добравшись до своего магазинчика, Иден завезла велосипед в переулок и приковала его цепью к водосточной трубе. Хотя вряд ли кто-нибудь захотел бы её обокрасть. Отпирая дверь магазина, Иден широко зевала, совершенно не стесняясь проходящих мимо людей, спешащих по своим делам. Открыв дверь магазинчика она поёжилась. Внутри оказалось довольно прохладно, а потому Иден не спешила раздеваться или включать кондиционер. Открыв жалюзи и сменив табличку на двери на «открыто», Иден села на высокий стул за прилавок, который немного напоминал барную стойку.

Магазинчик, который она приобрела для себя, был крошечным в сравнении с супермаркетами, которые находились в черте города и за ней. Стойка с кассой и стационарным телефоном стояла у стены прямо напротив входа, по правую руку высились ящики с овощами, по левую — с фруктами, а на стеллажах в витрине, которую можно было видеть с улицы, красовались всевозможные горшки, семена, мешки с землёй и садовые инструменты. Это было небольшим хобби Иден. Очень часто фермеры, которые завозили ей продукты, нуждались в каком-нибудь товаре, и Иден было приятно выручить их. Гораздо приятнее, чем советовать ехать на другой конец города в хозяйственный магазин из-за какого-нибудь пакета семян или горшка для рассады. Чуть правее прилавка имелся дверной проём, завешенный шторой, состоящей из унизанных бусинами нитей. Этот ход вёл в подсобку и на задний двор. Там Иден принимала и хранила свой товар.

Сегодня женщина была несколько взволнованна. Её распирало от нетерпения, потому что она ждала гостей. Каждый август её навещал мужчина из прошлой жизни. Иден порой забывала, кем является на самом деле, так сильно она влилась в жизнь небольшого городка в Мидгарде. А потому сам Хеймдалль приходил к ней, чтобы напомнить о долге, рассказать все новости и главное — забрать урожай молодильных яблок, в которых, в эти суровые времена, особенно нуждались боги Асгарда.

Весь день Иден была как на иголках. Это замечали практически все покупатели по странному рассеянному поведению женщины. В маленьком городке нельзя утаить тот факт, что каждый год магазин Иден посещает широкоплечий высокий иностранец. Его лицо мало кто видел, а те, кто видел, уже не мог вспомнить спустя несколько часов. Но основные приметы были у всех на слуху — мужчина одет во всё коричневое, у него смуглая кожа и каштаново-рыжие волосы. Незнакомец приезжал в город на чёрном автомобиле с тонированными стёклами, точно в обеденное время, когда у Иден был перерыв. Спустя час он выходил на улицу, грузил деревянный закрытый ящик на переднее сиденье автомобиля, затем уезжал. Таинственный знакомый был ещё одной странностью Иден. О том кто он такой, она отвечала просто: «друг». На вопрос, что в ящике, с лучезарной улыбкой женщина произносила: «яблоки». Больше её расспрашивать не пытались. Когда женщина только прибыла в город и все жители хотели узнать о ней побольше, даже представляясь, она говорила: «Иден, просто Иден», а её фамилию могли знать только полицейские и агенты по продаже недвижимости.

В этот раз всё случилось так же, как и каждый год. Чёрный автомобиль припарковался напротив магазинчика, когда городские часы пробили ровно двенадцать. Мужчина зашёл внутрь и очень скоро на окнах магазина упали жалюзи, скрыв то, что происходит внутри от любопытных глаз.

— Хеймдалль, как я рада тебя видеть! — Иден едва не упала со своего высокого стула в попытке выйти навстречу. Она как раз сделала себе бутерброды и хотела уж было приступить к обеду, но гость прервал её трапезу.

Богиня ловко подскочила к старому другу. На её щеках заиграл румянец, а глаза, и так бесконечно глубокие, как озёра, засверкали от слёз.

— Идунн, — прошептал мужчина настоящее имя богини, сжимая её в крепких объятиях и зарываясь лицом в пушистые волосы.

Слегка отстранившись от бога, но не отпуская его рук, женщина посмотрела в лицо, знакомое до боли. Каждый шрам на смуглой коже и искорки в мудрых карих глазах возвращали её в те времена, когда она, не зная бед, обитала в своём прекрасном саду у стен Асгарда. Жизнь её текла мирно, и муж Браги, вечно преданный и любимый, пел своим сладким голосом сочинённые им песни о жизни девяти миров. От него она узнавала, что творится за пределами сада, а большего ей подчас и не нужно было. Лишь дважды мирное существование дало трещину — первый раз, когда великан Тьяцци потребовал её яблоки у Локи, и второй — когда её и саженец волшебного дерева срочно переправили в Мидгард, подальше от тьмы, расползающейся по мировому древу. Но эти ужасы она вспоминать не любила. Многие назвали бы это трусостью, но Иден настолько отстранилась от прошлой жизни, что воспоминания не могли проникнуть даже в её сны.

— Проходи, раздели со мной обед, и расскажи, что творится в девяти мирах, — произнесла женщина, отходя и указывая на свой стол.

— Я не голоден, — вежливо отказался Хеймдалль. — Да и рассказать действительно есть что. Боюсь испортить тебе аппетит.

— Нет, что ты, — Идунн забралась на свой стул и взяла в руки один сэндвич. — Молодильные яблоки под столом.

Хеймдалль ловко нагнулся и поднял на край стойки увесистый ящик. Открыв крышку, мужчина перебрал красные спелые яблоки. Ящик был полон ими до краёв.

— Мелковаты в этом году, — произнёс Хеймдалль, покрутив в руке алый плод. В огромной ладони бога яблоко действительно выглядело очень маленьким.

— Это из-за похолодания, — тихо отозвалась Иден, чувствуя лёгкую вину за то, что не смогла добиться большего.

— Из-за похолодания, говоришь? — асгардец бросил на неё недобрый взгляд.

— Да, вся весна и лето были очень холодными, — продолжила женщина, доедая сэндвич. — Я могла бы собрать урожай и в сентябре, но некоторые яблоки начали подгнивать прямо на ветках, и я решила не рисковать.

— Не к добру это, не к добру, — произнёс Хеймдалль и стал мрачен. — Тьма расползается по мировому древу во все стороны и уже захватывает Мидгард. Асгард скован льдом. Зима так и не кончилась. А ты знаешь, что это означает.

— Не говори так, — одёрнула его Иден, словно мужчина оскорбил её.

— Дорогая Идунн, ты живёшь в своём маленьком городке, как в изоляции, — с жалостью произнёс Хеймдалль. — Ты не видишь, что творится в мире. А я — страж Радужного моста. Лишь раз в год я покидаю свой пост, а в остальное время наблюдаю миры. Рагнарёк близится. Иггдрасиль умирает. Скади была убита. Всё не спокойно в последнее время, и я знаю, кто ответственен за это.

Но прежде, чем страж Асгарда успел назвать злодеев, над дверью звякнул колокольчик.

— Добро пожаловать, — произнесла хозяйка магазина, ловко прикрывая ящик с яблоками крышкой. Иден была всегда добра со своими покупателями, и прощала, если они нарушали её покой в обеденный перерыв.

В лавку вошли двое незнакомцев. Первым шёл мужчина в тёмных очках-авиаторах, рыжеволосый, коротко стриженый с длинной чёлкой, падающей на правую сторону лица. На нём были идеально отглаженные джинсы, сидящие по фигуре, белая рубашка поло и джинсовая куртка, небрежно накинутая на плечи. За его спиной шёл второй — такой же рыжий, но с длинными волосами, завязанными в хвост. Он был одет в потрёпанные джинсовые брюки, жилетку и красную клетчатую рубашку, чем очень напоминал ковбоя из вестерна. Образ завершала чёрная кожаная шляпа и красная бандана, закрывающая половину лица.

— Всем оставаться на своих местах, — с улыбкой на губах произнёс мужчина в очках. — Это вооружённое ограбление.

Словно в подтверждение сказанного второй мужчина с банданой на лице вытащил из-за спины меч и весьма профессионально взмахнул им, описав лезвием идеальную восьмёрку, а затем направил его в сторону Хеймдалля.

Дверь за незнакомцами закрылась, отделив магазинчик от остального мира.

— Уверяю вас, господа, воровать у меня нечего, — как можно милее произнесла Иден. — Я владелица этой лавки и мой доход очень скромен. Можете забрать кассу, но не трогайте меня или моего постоянного покупателя.

Хеймдалль не был так благодушен. Решив воспользоваться моментом, пока Иден заговаривает незнакомцам зубы, он кинулся наперерез злоумышленникам, но мечник быстро отправил его в нокаут ближайшим горшком с полки. Горшок разлетелся с жутким треском. Бог упал на колени в груду черепков, и по его лбу потекла струйка крови. Какие-то секунды после удара Хеймдалль ещё пытался подняться, но потерял сознание и с глухим стоном распластался прямо под ящиками с овощами. Иден старалась сохранять спокойствие, хотя внутри неё всё сжалось от страха.

— Как же долго я тебя искал, — со смехом произнёс мужчина в очках, поднимая их на лоб и смотря на хозяйку лавки. У него, как и у второго, были удивительные зелёные глаза.

— Меня?! — испуганно спросила Иден, с трудом сдерживая слёзы и не в силах оторвать взгляд от поверженного Хеймдалля.

— Конечно, тебя, душа моя, — с улыбкой ответил мужчина, подходя ближе к прилавку. — Мы очень давно не встречались. Меня зови здесь Вальтер Локсон, а брата моего — Норман. Мы — сыновья Локи.

Иден вздрогнула и теперь пристально разглядывала прибывших. Сыновья Локи. Сладкоголосый Вали, который так часто приходил к ней в сад, чтобы спеть и станцевать, когда Браги оставлял её, сочиняя очередную балладу, и его брат Нарви — хладнокровный расчётливый воин, с которым Идунн почти не встречалась. Они очень изменились здесь в Мидгарде. Хотя «изменились» — не верное слово. Их обоих считали мёртвыми.

— Меня зовите Иден, — она была искренне возмущена всем произошедшим, а от того её голос дрожал. За своим гневом она старалась спрятать волнение и страх. — Зачем же стоило нападать на нас?

— Вы, асгардцы, научили меня простому правилу: нападай первым, если хочешь выжить, — хрипло произнёс Норман, стягивая бандану с лица. — Однажды я уже упустил момент, когда можно напасть. Теперь я мёртв.

Норм рассмеялся, будто это была замечательная шутка. Иден застыла в ужасе, смотря на него. Румянец отлил от её щёк, а по позвоночнику пробежал холодок.

Вальтер хотел что-то добавить к словам брата, но тут в тишине раздался пронзительный звон. Дребезжал старый телефон на стойке Иден. Девушка по-привычке потянулась, чтобы поднять трубку, но сын Локи опередил её. Перебив руку Иден, Вальтер снял трубку стационарного телефона с рычажка и прижал к уху.

— Слишком поздно Тиберт, слишком поздно, — с улыбкой произнёс Вал, немного послушав голос на той стороне линии. — Не заставляй жалеть нас о том, что мы сохранили тебе жизнь. И не звони сюда. Кстати, я очень разочарован во Флориане, он обещал никому не рассказывать о том, что мы обсуждали.

С улыбкой выслушав ответ, Вальтер повесил трубку.

— Твои друзья заботятся о тебе, — обратился Вал к Иден. — Не смотря на то, что Флор не сказал мне твоего адреса, они решили обезопасить тебя. Вот только произошло это слишком поздно.

— Флориан рассказал про меня? — Иден сглотнула комок обиды, не желая верить в такое предательство.

— В защиту нашего доброго судьи хочу сказать, что он был вынужден, — непринуждённо ответил Вальтер. — Я тоже многое ему рассказал. Мы виделись с ним в середине апреля, а сейчас уже середина августа. Ты понимаешь, мы долго тебя искали. Гораздо дольше, чем прочих богов.

— Ты знаешь, зачем мы здесь? — спросил Норман, решив вмешаться, пока его брат снова не начал трепаться.

— Не имею ни малейшего понятия, — отозвалась женщина.

— Нам нужны твои яблочки, Иден, — с улыбкой произнёс Вальтер. — Немного, всего несколько штучек. А ещё нам нужно узнать, как из Мидгарда проникнуть под корни Иггдрасиль. Флориан сказал мне, что ты знаешь. Ты будешь хорошей девочкой и всё нам расскажешь…

— Или будешь плохой девочкой и тебя придётся заставить? — уточнил Норман, направив лезвие своего меча в сторону женщины.

— Я скажу всё, что вы хотите знать, но если вы и дальше будете применять силу, я лучше умру. В Рагнарёк в армии Асгарда от меня будет немного пользы, — слова Иден были тверды, хотя голос дрожал.

— А ты права, — всё с той же простодушной улыбкой, которая не сходила с его лица, сказал Вальтер. — Норман, убери меч.

Норм исполнил просьбу брата, опустив оружие остриём в пол, и тогда Идунн заговорила:

— Вам придётся вернуться в Скандинавию. Корни мирового древа не сложно найти. Но ход расположен глубоко-глубоко под землёй, куда не добраться смертному человеку. Возможно, ваши тела не выдержат этих нагрузок. Я не знаю. Я лишь хранитель тайны и могу указать место на карте, а сама я там ни разу не была.

— Помни, что обманывать не стоит, — добавил Норман. — Йормунганд пусть и не всеведущ, но доложит нам, если мы будем двигаться в неверном направлении.

Иден поморщилась при упоминании Мирового Змея.

— Мой брат говорит правду, так что будем честны друг перед другом, — Вальтер положил на прилавок свой смартфон и открыл карту. — Давай, показывай. И спасибо за сотрудничество — ты очень мила.

В этот момент со стороны послышались хрипы. Хеймдалль очнулся. Но было поздно. Иден уже указала точку на карте и Вальтер поставил там виртуальную метку.

— Найдёте древо, олицетворяющее Иггдрасиль, и будете на месте, — произнесла Иден напоследок.

— Скоты, дети лжи, — простонал страж богов, с трудом садясь. — Это вы, вы во всём виноваты. Убийцы. Уничтожители миров.

— И мы рады видеть тебя, Хеймдалль, — отозвался Вальтер, прислонившись спиной к стойке Иден и убирая свой смартфон во внутренний карман куртки.

Девушка тут же спустилась вниз и помогла богу подняться на ноги. Хеймдалль зажимал рану, но кровь всё равно сочилась между пальцев и текла по его лицу. Когда в него летел злополучный горшок, он не успел заслониться. Спасло его лишь то, что он был богом, который вчера прибыл из Асгарда, а потому рана была не такая серьёзная, какой могла быть. Просто очень неудачно рассекло кожу возле линии волос.

— Здесь вам больше нечего взять, — произнёс бог, который прекрасно слышал конец разговора. — Убирайтесь.

— Ошибаешься, — Вальтер легко откинул крышку с ящика, который стоял на прилавке, и обнаружил желанные им яблоки.

— Мало того, что вы охотитесь за нами и убиваете нас, так теперь вы решили лишить нас молодости и силы, — с ненавистью бросил Хеймдалль. — Знайте, что без боя я вам их не отдам.

— Успокойся, страж, или тебя успокоить? — бросил ему Норман. — Нам будет скучно, если в Рагнарёк на поле битвы с вашей стороны выйдет лишь кучка немощных стариков.

— Мой брат говорит правду, — кивнул Вал, соглашаясь со всем вышесказанным. — До Рагнарёка осталось около двух с половиной лет. Так что нам нужно немного, лишь бы протянуть до того срока. Остальное оставьте себе — мы не жадные.

— Вы лжёте, — осудил Хеймдалль. — Вопрос только один: в чём?

— Ваши суждения нелепы, — Норман опёрся на свой меч, как на трость. — Если бы мы хотели вас убить, уже бы убили. Хотели бы обмануть — обманули. Но мы прошли долгий путь отнюдь не для того, чтобы убивать и лгать, хотя это, признаться, и планировалось в самом начале.

Хеймдалль упрямо молчал.

— Берите яблоки, сколько нужно, и уходите, — попросила Иден. — Я уже дала вам всё, что могла.

— Желание хозяйки — закон, — Вальтер вытащил из внутреннего кармана своей куртки небольшой холщовый мешок.

Около десятка яблок исчезло в мешке, но в ящике осталось ещё полно не менее спелых и волшебных плодов.

— Всего доброго, уважаемые, — бросил Норман, двигаясь по направлению к двери.

— Не поминайте лихом, — в шутку сказал Вальтер и отсалютовал Иден.

— Что же вы замыслили? — обречённо прошептала девушка, но всё равно в тишине магазина её голос расслышали все.

— Мы не замыслили, — ответил Вал, решив не оставлять милую женщину без ответов. — Всё было предрешено с самого начала. И сейчас мы отправимся в самую глубокую пещеру, чтобы до великой битвы успеть наладить отношения с теми, с кем были разлучены на долгие годы. С нашими родителями.

Дети Локи покинули магазинчик Иден, оставив богов наедине с их растерянностью, ненавистью и непониманием. Везде, где проходили Вальтер и Норман, все боги чувствовали горечь от невозможности что-либо исправить. Сами же сыновья Локи ощущали себя свободными и воодушевлёнными на новые свершения. Однажды Один с братьями сотворили миры. Локи и его детям было суждено сотворить конец миров.

Дорогая сестра. Когда мы уезжали, я думал, что наша дорога от начала до конца будет залита кровью. Я думал, что мы идём копать могилы асгардским богам. Я ошибся. В самом начале я ещё переживал по этому поводу, но чем дальше мы двигались, тем больше пользы получали от того, что не рубили головы направо и налево.

Как ты, вероятно, уже знаешь, Скади была убита нами. Она заслужила эту смерть, и убить её быстро было скорее отпущением грехов, чем актом жестокости. Все остальные были помилованы нами. Только до начала последней битвы, разумеется.

Теперь, обладая нужной и важной информацией нам ничего не остаётся, кроме как двигаться к заключительной точке нашего путешествия, после которой мы вернёмся к тебе. Итак, мы собираемся освободить нашего отца.

Твой брат Вальтер.