Тени прошлого. Жизнь после смерти (гет)

* * *

— Так, посмотрим, что у нас здесь… — пробормотала Мэри, водя датчиком УЗИ по моему животу, а я боялась даже вдохнуть, настолько момент был волнительным.

В середине апреля девяносто девятого года у меня наступил срок двадцать недель, и именно в этот период мы с Томом могли наконец узнать, кто же у нас родится: мальчик или девочка. Я прекрасно знала, как сильно Том хотел именно наследника, но он на удивление не стал в этот раз акцентировать внимание на поле. С именами мы вроде как определились ещё в день свадьбы, и для сына, и для дочки, а Тома всё это время волновало исключительно состояние моего здоровья. Как только мой супруг узнал о пополнении у нас в семье, на столе главного врача госпиталя, в котором мы работали, уже лежало заявление о переводе меня на облегчённый труд. Причём я узнала об этом заявлении одной из последних, когда меня вдруг ни с того ни с сего вызвали «на ковёр». Потом были попытки и вовсе отправить меня в отпуск, когда у меня начался токсикоз, но он был терпимым, а кое-кто перегибал палку, хотя это всё и было объяснимо. В итоге хоть с меня и сняли большинство операций, но я смогла отстоять свои лекции и заведование отделением, и была постоянно на виду у супруга, который, как и обещал, не отходил от меня ни на шаг.

Разумеется, Делла одной из первых узнала про моё интересное положение. Разумеется, она прыгала до потолка от счастья, насколько ей позволял сделать это возраст. Разумеется, все остальные наши близкие тоже постепенно узнали о пополнении в нашей семье и были очень рады за нас, пусть я и не хотела афишировать это, мотивируя плохой приметой. И я чуть не устроила истерику, когда узнала, что братец накупил кучу всяких вещей и игрушек и на мальчика, и на девочку, брендовых и броских, хотя я просила двести раз ничего не делать, пока роды не пройдут благополучно. Но у всех началась какая-то… необъяснимая истерия, все были так рады и за меня, и за Тома, что мне оставалось только смириться и… продолжать жить обычной жизнью, пока такая возможность была. И конечно, меня буквально сжирал страх неизвестности, ведь мне было очень трудно представить, как же изменится моя жизнь, когда нас станет трое…

— Так… Том, а ты бы кого хотел, сына или дочь? — с загадочной улыбкой поинтересовалась Мэри, пощёлкав кнопками на аппарате УЗИ, а затем снова приставила датчик к моему уже заметно выпирающему животу, только под немного другим углом.

— Я бы хотел здорового ребёнка, Мэри, — прохрипел Том, неотрывно следя за экраном аппарата, на котором мелькали серые тени.

— Что ж, значит, тебе не о чём волноваться, с вашим сынишкой всё в порядке, поздравляю! — как бы невзначай проговорила Мэри, а я от такой новости чуть не вскочила с кушетки, если бы Мэри меня не одёрнула: — Тина, полежи спокойно ещё немного, я занесла в базу не все данные…

— Конечно, Мэри, прости, — тут же поправилась я, а Том с лучезарной улыбкой смотрел на меня, как на восьмое чудо света, так как несмотря на его ответ, я знала, как же он хотел сына! И я была безумно рада исполнить эту его мечту.

Минуты казались вечностью, а Макс за это время даже довольно внушительно пнул ножкой прямо в датчик, показывая своё недовольство.

— Вот это да, Ти, какой у него характер! — рассмеялась Мэри, вздрогнув от шума аппарата УЗИ. — Так, всё, терпение у всех закончилось, я понимаю, ты можешь идти… как назовёте наследника?

— Макс, — с улыбкой ответила я, стерев с живота гель, а Том тут же подошёл к нам и помог мне встать с кушетки. — Максимилиан Томас Реддл…

— Надо же, какое необычное имя! — удивилась Мэри, а я так и прижалась к Тому, пытаясь передать ему через кожу все свои эмоции. — Хотя я уже вижу его на табличке в одном из отделений этого госпиталя…

— Да ладно тебе, Макс не обязательно будет врачом! — рассмеялась я, а Том так и прижимал меня к себе, положив руку на мой живот. — Лишь бы занимался любимым делом…

— Да уж, Ти, с такими родителями он вряд ли будет интересоваться чем-то помимо медицины, — рассмеялась Мэри и, убрав на место все датчики, встала из кресла. — Но ладно, сначала доживём до родов, а там посмотрим… и, Ти, ты бы поменьше бегала по больнице, посмотри, уже даже костюм не скрывает твоего интересного положения…

После такого упрёка и Том укоризненно посмотрел на меня, но я только закатила глаза и проворчала:

— Мэри, все и так знают о моём интересном положении, благодаря стараниям… кое-кого… но я не собираюсь пока что-либо менять в своём графике. Я отлично себя чувствую и ещё могу принести пользу людям!

— Упрямица, — закатив глаза, хмыкнула она. — Том, и как ты себе только нашёл такую супругу?

— Я очень долго её искал, Мэри, — со своей фирменной улыбкой проговорил Том, приобняв меня за то место, где раньше была талия. — А теперь, когда нашёл, ни за что не отдам. Но всё же кое-кто мог бы и поберечь своё здоровье…

— Я отлично себя чувствую, и Макс тоже! — теряя терпение, воскликнула я. — А ещё меня ждут бездельники с пятого курса, ординаторы и куча бумаги… Мэри, спасибо тебе за помощь, я потом ещё как-нибудь забегу к тебе…

— Ты хотела сказать «зайду», да, Ти? — со смехом переспросила Мэри, а я легко покачала головой. — Я буду очень рада, если ты заглянешь ко мне до сентября, дорогая!

Выразительно посмотрев на неё напоследок, я в обнимку с Томом вышла из полутёмного кабинета УЗИ, и мы направились в своё отделение, в котором меня ждало довольно много работы несмотря на «облегчённый» труд. Хотя мне это только нравилось, потому что так я чувствовала себя полезной… ещё пока. Том же всю дорогу светился от счастья, крепко держа меня за руку, а я изредка поглядывала на него и расцветала сама, настолько было тепло от энергии, которую он излучал.

— Тинь-Тинь, может, действительно отдохнёшь немного, а я позанимаюсь с твоей группой? — шёпотом спросил Том, проводив меня до самой кафедры, а в учебные комнаты тем временем начали подтягиваться обучающиеся, и многие с любопытством смотрели на нас, но тут же отводили взгляд и расходились по классам, чтобы обсудить увиденное уже внутри.

— Сначала «доктора» защити, а потом будешь отнимать у меня студентов, — фыркнула я в ответ, но Том тут же поцеловал меня, и я сразу же сменила гнев на милость. — Том, ты и так отобрал у меня все операции… должна же я как-то приносить пользу?..

— Ты приносишь пользу, Тинь-Тинь, — прошептал он, покрывая поцелуями моё лицо под ошеломлённые взгляды в первую очередь студенток. — Ты носишь в себе нашего сына… больше от тебя никто ничего не потребует… я очень за тебя переживаю…

— Я знаю, — выдохнула я, приобняв его за плечи. — Я знаю, Том. И всё-таки ничего со мной не случится, если я немного посижу в классе со студентами и поговорю. Ты же сам слышал, с Максом всё в порядке…

При упоминании о сыне Том снова засиял ярче весеннего солнца за окном, а я тихо рассмеялась его искренней и неподдельной радости.

— Слышал, Тинь-Тинь. Люблю тебя…

— И я тебя… — прошептала я и сквозь довольно жаркий поцелуй добавила: — Мы на кафедре… на нас смотрят…

— Всё время об этом забываю, — усмехнулся в ответ Том и как назло ещё более страстно притянул меня к себе, впился в губы и прошептал: — Хорошего дня, любимая…

— Мерзавец, — сквозь улыбку выдавила я, и он заливисто рассмеялся и пошёл в сторону отделения, а я вздохнула, оглядела стайку девочек вокруг, и те, заметив мой красноречивый взгляд, поспешили ко мне же в класс.

«Опять двадцать пять…» — устало подумала я, ведь мой живот мог не заметить только слепой, а девицы по-прежнему искренне удивлялись, что же такой красавец делал рядом с такой стервой, как я.

Но не успела я зайти в свой класс и оглядеть студентов, как со стороны коридора послышался знакомый хриплый голос:

— Ти! Подожди-ка!

Закатив глаза, я прошагала к преподавательскому столу, стараясь идти как обычно, а Делла буквально ворвалась в учебную комнату и с безумным блеском уставилась на меня.

— Ти, я знаю, что вы сегодня были в акушерском корпусе… — начала говорить она, сделав несколько шагов мне навстречу, а я, поджав губы, про себя добавила: «Теперь и все остальные об этом знают, спасибо, Ди». — И кто?..

— Профессор Байер, у меня сейчас занятие! — возмущённо воскликнула я, указав рукой на тринадцать человек, старавшихся сильно не хихикать, потому что репутация у меня была ещё та, и все об этом знали.

— Наплевать на твоё занятие, я так долго этого ждала! — так же зло воскликнула Делла, и даже я немного ошалела от её тона. — И хватит темнить, твой живот скоро будет раньше появляться в отделении, чем ты сама! Так что?..

Поджав губы, я молча уставилась на подругу, но та и не думала сдаваться, наоборот, её взгляд всё больше загорался необычайным упрямством с каждой секундой, и я, сдавшись наконец, вздохнула и нехотя сказала:

— Мальчик.

Делла от этой новости заверещала на весь класс, а после резво подскочила ко мне и начала душить в объятиях.

— Как всё-таки хорошо, что изобрели эти штуки! Том точно заслужил сына, пожалуй, пойду сейчас в отделение и расцелую его…

— Ди, не надо его отвлекать, у Тома и так полно работы, — выдохнула я, всё же улыбнувшись детской радости своей «старушки».

— Ти, хватит ревновать своего супруга, он в последнее время и так ни на шаг от тебя не отходит, — в такой же манере проворчала она, бесцеремонно положив руку мне на живот. — Так что вряд ли он из-за моих поцелуев решит оставить вас. Ого, какой шалопай!

Макс опять бодро пихнул ножкой, а я, посмотрев за спину Деллы на покрасневших от смеха студентов в хирургических костюмах, сама залилась краской и процедила:

— Профессор Байер, делайте с доктором Реддлом что хотите, только хватит срывать мне занятие!

— Прям-таки всё? — смеясь, переспросила она, и я ещё больше покраснела. — Какая ты щедрая, Ти! Я буду ждать тебя в кабинете, не задерживайся!

— У тебя ключей нет! — крикнула я вдогонку, но Делла снова рассмеялась.

— Мне Том откроет, у него они точно есть!

Дождавшись, пока звук шагов Деллы стихнет в коридоре, я сделала несколько глубоких вдохов, а после обвела всех своих подопечных максимально строгим взглядом.

— Все всё слышали? — довольно жёстко спросила я, и ухмылки мигом сползли с лиц молодёжи. — Если я услышу, что кто-то хотя бы слово скажет о том, что вы видели или слышали за сегодня, то вся группа будет отрабатывать мне до конца года этот блок, вам ясно? У меня роды осенью, и учебный год я доведу, а к вашему сведению, в этом семестре отработки принимаю только я!

Мои бездельники сразу посерьёзнели, несколько человек, сглотнув, неуверенно кивнули, а я, обрадовавшись, что смогла-таки вернуть свой авторитет, как ни в чём не бывало начала вести занятие, стараясь не думать о том, сколько же придётся прождать Делле в моём кабинете. А закончив это занятие, я неспешно побрела по больничным коридорам, стараясь поменьше обращать внимание на любопытные взгляды коллег на мой живот.

— Профессор Реддл, можно с вами поговорить? — вдруг окликнули меня на середине расстояния до кабинета, и я остановилась на месте и дождалась звавшего.

— Конечно, доктор Браун, можно. Пойдёмте…

Я понятия не имела, что от меня хотел Кевин, после Нового года заметно притихший, но теперь тревоги он у меня не вызывал абсолютно. Конечно, мой ординатор звёзд с неба не хватал, как Том, но всё же был способным малым, старательно всему учился, ходил на операции с моим мужем и, казалось, окончательно смирился с положением вещей. Только вот с нарастанием срока у меня начала заметно страдать память на бытовые вопросы, и я совершенно забыла, что в кабинете меня ждала ещё и Делла.

Сообразив, что Кевин как всегда воспользуется правом разговаривать со мной наедине, я жалобно посмотрела на неё, но только она собралась встать с чёрного дивана, как Кевин воскликнул:

— Что вы, что вы, профессор Байер, не вставайте… Тина… я хотел только сказать, что со следующего года уезжаю обратно в Штаты… профессор Голден согласился взять меня к себе на второй год ординатуры, и я…

Чего-чего, а такой новости я точно не ожидала, и поэтому с минуту растерянно посмотрела на Кевина, а затем молча прошагала к столу и плюхнулась в мягкое рабочее кресло, а живот от этого стал только заметнее. Кевин как-то странно посмотрел на него, а Делла, почувствовав неловкость момента, всё же встала с дивана и деликатно сказала:

— Ти, у тебя тут вода закончилась… Том велел передать тебе, что сам принесёт её после того, как вернётся из операционной, а я… пока прогуляюсь до ординаторской и налью нам чай… у тебя есть печенье?

— Было вроде… — протянула я, совершенно не помня, есть у меня в шкафу сладкое или нет. Делла рассмеялась моей внезапной забывчивости и мягко добавила:

— Значит, захвачу ещё и печенье… — и благородно оставила нас с Кевином в моём кабинете, а я всё никак не могла подобрать слов, чтобы нарушить неловкую тишину.

— Почему ты вдруг решил уехать? Тебе же здесь нравилось?.. — наконец спросила я, и Кевин, усмехнувшись моей растерянности, сел на стул для посетителей и задал встречный вопрос:

— Неужели расстроилась моему отъезду?

Я в ответ неопределённо мотнула головой, поскольку мне, в общем-то, было всё равно, просто как-то… неожиданно, а Кевин снова задумчиво посмотрел на мой живот и сказал:

— Ты же не будешь вести следующий год у ординаторов, да?

— Нет, Кевин, не буду, — со вздохом ответила я, чувствуя странное ощущение беспричинной вины. — У меня роды должны быть в начале сентября, я никак не смогу начать второй учебный год… прости…

— Тебе не за что просить прощения, Тина, — странно улыбнувшись, проговорил он, переведя взгляд с моего живота на лицо. — Это я решил приехать сюда, думал, что найду здесь… что-то, чего мне не хватало… половину моей жизни. И я действительно нашёл, но… как всегда, всё оказалось не тем, что было в моих фантазиях. И ты точно в этом не виновата, просто я…

— Вырос?.. — подсказала я, и Кевин улыбнулся в ответ и кивнул.

— Да… вырос и поумнел. Я благодарен тебе и твоему мужу за то, чему вы научили меня за этот год, но ты не сможешь довести меня до диплома, а у доктора Реддла явно будут дела поважнее на следующий год, нежели возиться с твоими ординаторами. Я всё понимаю… да и мне самому не нравится Англия… здесь как-то… сыро! И солнца почти нет, то дождь, то тучи, то ещё что-то… Флорида в этом плане мне нравится больше. Да и профессор Голден твой ординатор, он очень тепло отзывался о тебе… не сомневаюсь, что он сможет закончить начатое тобой. Ты ведь тоже тогда не смогла его довести…

— До его диплома оставалась неделя, — сглотнув, ответила я, боясь, как бы ситуация не повторилась. — К тому времени он всё знал и всё умел… Кевин… я правда рада, что ты нашёл в себе силы… оставить прошлое и жить будущим. Это очень здорово. Ты будешь отличным врачом…

— Спасибо, Тина, — благодарно произнёс он, поднявшись на ноги, а у меня по щекам от трогательности момента потекли два ручья слёз. — Ты действительно так расстроилась, что я уеду, или это гормоны?

Кевин насмешливо посмотрел на меня, и я, поджав губы, мигом вытерла слёзы со щёк и буркнула:

— Гормоны… сам же видишь, в каком я состоянии!

— Да, конечно, тогда не буду расстраивать тебя дальше! — с усмешкой сказал он и вышел из моего кабинета, столкнувшись в дверях с Деллой, у которой в руках было две полных кружки и пачка шоколадного печенья.

— Чего плачем? — весело спросила она, улыбнувшись на прощание Кевину. — Опять на своего котёнка посмотрела или кто показал шоколадное мороженое?

— Ди, отстань, — отмахнулась я, но при воспоминании о мороженом так и захотелось зареветь ещё сильнее.

— Я просто думаю, бежать мне за Томом в оперблок или нет, чтобы он отомстил твоим обидчикам, — рассмеялась Делла, поставив передо мной чашку с горячим чаем и печенье, а сама плюхнулась на диван. — Всё-таки нехорошо доводить беременную до слёз… хотя ты можешь расплакаться от любой ерунды, ей-богу! Так что от тебя хотел этот юноша?

— Ничего, мы просто поговорили, — шмыгнув носом, ответила я и хлебнула свой травяной чай. — Он со следующего учебного года уезжает домой в Штаты, вот и зашёл сказать мне это…

— Надо же! — ехидно воскликнула она. — Когда Том после своего диплома собрался уезжать в Штаты, ты чуть ли не пела от радости… а тут вдруг слёзы льёшь! Мне надо начать волноваться и спасать вашу семью, или сама одумаешься?

Вместо ответа я выразительно посмотрела на Деллу, и та, не выдержав моего взгляда, заливисто рассмеялась, и даже я улыбнулась и посмотрела на фарфорового котёнка, которого Том привёз мне как раз из Штатов. А после я поставила чашку на стол, положила ладонь на живот и почувствовала слабый толчок, говоривший, что Макс ещё не заснул.

«Нет, в этот раз всё по-другому…» — с улыбкой подумала я, закрыв глаза, а когда открыла их, то тут же встретилась с испытывающим взглядом Деллы.

— Ди, никого спасать не надо, я просто слишком эмоциональная в последнее время, вот и всё… а ты ещё устроила при моих студентах не пойми что!

Теперь в моём взгляде была злость, но Делла лишь махнула рукой в мою сторону и отпила из своей кружки.

— Ой, да ладно тебе! Ти, честное слово, ты порой ведёшь себя так, как будто кругом одни идиоты и не догадываются, от кого у тебя в животе растёт ребёнок…

— Но я не хочу лишний раз акцентировать на этом внимание! — возразила я, и тут в кабинет без стука зашёл Том и устало развалился прямо передо мной на стуле для посетителей.

— Сплетничаете, девочки? — улыбнувшись, поинтересовался он, потерев пальцами переносицу, а Делла вдруг встала с дивана и поставила мне на стол свою чашку.

— Хочешь кофе, Том?

— Делла, не надо никуда бегать, я сам сделаю себе кофе, — попытался возразить Том, но Делла уже бодро прошагала к выходу из кабинета, кинув напоследок:

— Том, в моём возрасте нужно ходить, иначе суставы потом будут ныть ужасно… Да и хочется быть хоть чуть-чуть полезной обществу! Ох, Ти, как же я тебя понимаю!

Картинно вздохнув, она покинула мой кабинет, а я так и улыбнулась её бесконечному запасу энергии, которую было совершенно некуда девать, судя по всему. Том тоже с улыбкой посмотрел вслед Делле, а после внимательно присмотрелся к моему лицу и настороженно спросил:

— Так… и по какому поводу слёзы?

Услышав это, я только закатила глаза и ещё раз тщательно вытерла щёки, уничтожая последние улики своей гормональной эмоциональности.

— Ты слышал, что Кевин со следующего года уезжает в Штаты?

— Нет, не слышал, — сказал Том, с прищуром посмотрев на меня. — Но я не понимаю, с чего тебя это так расстроило? Когда я собрался в Штаты после выпуска, ты лично купила мне билет на самолёт, да ещё и в аэропорту почти до трапа проводила…

— Всё, хватит! — возмущённо воскликнула я, а Том так и рассмеялся моему показному негодованию. — Тогда было… тогда всё было по-другому, а сейчас… просто меня растрогало то, что Кевин… решил жить дальше своей жизнью и оставить нас в покое… сам. Редко кто в его возрасте и обстоятельствах способен на такое… я просто рада за него… не знаю, как тебе ещё объяснить…

Я замялась, не зная, как ещё выразить свою мысль, а Том с улыбкой понаблюдал за мной и протянул:

— Всё ясно, Тинь-Тинь. Надеюсь, больше у тебя нет ревнивых бывших? Не хочу, чтобы моя любимая жена плакала по пустякам и расстраивалась, когда чьи-то ожидания не совпадают с действительностью…

— Не знаю… вроде бы нет. Не помню… не хочу об этом думать… я теперь никуда от тебя не денусь, так что хватит меня ревновать…

— Я не перестану тебя ревновать, Тинь-Тинь, ни-ко-гда… — подойдя ко мне и наклонившись к моему лицу, выдохнул он, а я, опьянев от близости, обняла его за плечи и жадно впилась в губы, почувствовав, как мой живот упёрся в подтянутое тело. Том ответил на поцелуй, но только я успела забыть, где мы находимся, как голос со стороны входа мигом привёл в чувство:

— Ребят, у вас уже есть ребёнок, так что хватит хулиганить на людях!

Том, отстранившись от меня, с улыбкой прошагал к своему месту, а я выразительно посмотрела на Деллу, протянувшую ему кружку с кофе. Делла же, рассевшись на диване, отпила чай из своей чашки и задумчиво добавила:

— Хотя с другой стороны, когда у вас появится Макс, времени на это катастрофически не будет хватать… Том, а ты готов на такие жертвы?

— Я думаю, Ди, мы со всем справимся, — улыбнувшись, дипломатично заметил Том, и мои губы так и растянулись в улыбке от его невозмутимой уверенности. — Правда, Тинь-Тинь?

— Конечно, — прошептала я, и от спокойствия в угольно-чёрных глазах страх перед неизвестностью мигом испарился из моей души, сменившись уверенностью, что вместе мы точно сможем преодолеть все трудности.

* * *

Телефонный звонок раздался так неожиданно, что я аж подскочила на месте, не ожидая, что кому-то что-то от меня понадобится.

К концу августа у меня шла уже тридцать восьмая неделя, роды были на самом носу, но сидеть дома я отказывалась до последнего. Чем ближе был сентябрь, тем больше меня охватывала депрессия по поводу того, что после родов так и осяду дома, хотя я давно обговорила с главным врачом сроки своего отпуска, а няня, которую мы с Томом тщательно выбирали последние полгода, не могла дождаться, чтобы приступить к своим обязанностям и помогать мне в уходе за малышом. И всё же ощущение ненужности настолько давило, что я уже со слезами и истериками выбивала право ходить на работу, хотя в своём отделении была больше декоративным элементом, нежели каким-то помощником. Все заботы с начала лета на себя взял Том, а я распределяла пациентов, заполняла часть документации и давала редкие консультации, потому что в другие отделения тоже ходил мой муж.

Поэтому когда рядом со мной зазвенел телефон, я оторвалась от разглядывания облаков за окном и, повернувшись в кресле, осторожно взяла в руки телефонную трубку.

— Профессор Реддл, отделение нейрохирургии, слушаю вас.

— Профессор Реддл, добрый день, это из приёмного отделения, — раздался в трубке знакомый голос, и я сразу напряглась, потому что по пустякам из приёмника звонили редко. — К нам только что поступил мужчина, его привезла семейная пара, говорят, что велосипедист попал в аварию у них на глазах и ударился головой об асфальт… хоть он и был в шлеме, но как-то странно себя ведёт… вы не отправите кого-нибудь на консультацию?

— Конечно, Берта, — согласилась я, и на том конце провода раздались короткие гудки.

Задумчиво посмотрев на телефонную трубку в руках, я положила её на место и с больши́м трудом встала из своего кресла, а хиркостюм на мне так и затрещал, грозя разойтись по швам, настолько мой живот был огромным.

«Надо размять ноги, а то совсем отеку…» — устало подумала я, потянувшись на месте, а после взяла в руки ключи от кабинета и закрыла за собой дверь, решив, что небольшая прогулка до ординаторской нисколько мне не повредит.

Шла я очень медленно, переваливаясь как утка, а мой живот был заметен издалека. Правильно говорила Делла, теперь первым в отделении всегда появлялся он, а не я. Правда, Том уже давно запретил мне покидать пределы отделения, да и вообще, запретов с каждым днём становилось всё больше, что я уже начала задыхаться. Хотя я и понимала, с чем было связано растущее беспокойство моего мужа, ведь этот ребёнок был первым и для меня, и для него, но… нельзя же было настолько перегибать палку, в конце концов!

Уже представив его недовольство тем, что я посмела пройтись по коридору, я с опаской приоткрыла дверь ординаторской, но кроме двух моих ординаторов, работавших с историями, внутри никого не оказалось.

— А где все? — удивлённо спросила я, уже полностью зайдя в комнату.

Доктор Джонсон только пожал плечами в ответ, а доктор Уокер отложила в сторону толстенную историю болезни и сказала:

— Профессор Реддл, ваш муж куда-то ушёл полчаса назад, а доктора Андервуда вызвали в операционную… доктор Флойд ушёл в столовую… а остальных мы не видели.

— Всё ясно… — протянула я, осознав, что настолько выпала из жизни, что понятия не имела, где были все мои сотрудники, хотя я всё ещё была заведующей, чёрт возьми!

Но в приёмном ждал пациент, у которого возможно была травма мозга, а я ещё была способна осмотреть человека и дать экспертное заключение! Поэтому не стала никого дожидаться или вызванивать, а направилась к столу Тома, в верхнем ящике которого лежал стетофонендоскоп и неврологический молоточек. Мои ординаторы посмотрели на меня как на сумасшедшую, так как им было прекрасно известно, насколько сильно опекал меня супруг, но я невозмутимо повесила фонендоскоп на шею и сказала:

— В приёмное поступил мужчина с подозрением на травму мозга, нужна консультация. Если что, я позвоню сюда, так что не уходите никуда полчаса, ладно?

Они кивнули в ответ, и я, вздохнув, поплелась в сторону лифтов, потому как быстрые прогулки по лестнице пока мне не светили, поскольку я даже своих ног не видела из-за огромного живота. Удивительно, но по дороге мне тоже никто не попался из коллег, и я с чистой совестью вошла в смотровую приёмного отделения, на кушетке внутри которой действительно лежал человек в велосипедном шлеме со знатно ободранными руками и ногами, а неподалёку стояли мужчина и женщина средних лет и с опаской смотрели на него.

— Профессор Реддл, что вы?.. — округлив глаза, спросила меня Берта, тот самый врач, сообщившая про аварию, но я невозмутимо прошагала внутрь, пододвинула стул поближе к кушетке и села на него, а затем начала первичный осмотр.

— Ты не поверишь, но у меня в ординаторской сидят всего два ординатора! Понятия не имею, где все остальные, но не отправлять к тебе детей, в самом деле!

— И как доктор Реддл только допустил такое? — с улыбкой поинтересовалась она, а я закатила глаза и аккуратно сняла с пострадавшего шлем.

На черепе в области левой теменной кости была знатная ссадина, несмотря на защиту, сам пострадавший был в подобии делирия, мало реагировал на окружающих, а левый зрачок значительно расширился, всё же давая реакцию на свет.

— Он терял сознание? — повернувшись к семейной паре, спросила я, и мужчина со светлыми волосами хрипло ответил:

— Эм… да… я не знаю, но мы не сразу смогли узнать, как он себя чувствует, и он так и не сказал своё имя…

— Всё ясно, — вздохнула я, а мужчина вдруг нахмурил брови и внимательно присмотрелся ко мне. — Берта, отправь его на КТ, там, скорее всего, субдуральная гематома, если рентген подтвердит, то будем оперировать…

Моя коллега взяла трубку телефона и стала что-то бормотать в неё, а я поднялась на ноги и потёрла заметно нывшую поясницу. Но не успела я сделать и шага, как мужчина внезапно подошёл ко мне и воскликнул:

— Тина, неужели это ты?!

— Простите?.. — растерянно выдавила я, не ожидая, что незнакомый человек обратится ко мне по имени. Он же, оглядев меня с головы до ног, ошеломлённо рассмеялся и воскликнул:

— Бог ты мой, Тина, это действительно ты! Ну же… Харви Вайс… я журналист!

На мгновение я переглянулась с Бертой, только закончившей звонок, но растерянность в моём взгляде должна была красноречиво сообщить, что я понятия не имела, кто это.

— Прошу прощения, но я вас не знаю, — наконец выдавила я, и тут в смотровую буквально ворвался Том, метая в окружающих молнии от злости.

— Что ты здесь делаешь?! — прошипел он, подойдя совсем близко ко мне, и я с перекошенным лицом воскликнула:

— Доктор Реддл, не забывайте, что я заведующая, чёрт возьми, и ещё в состоянии поставить диагноз поступившему пациенту!

— Чёрт возьми, ты должна лежать дома и готовиться к родам, а не бегать в приёмник! — зло прокричал Том, а Берта за моей спиной так и захихикала, закрыв рот ладонью. — Хоть бы чуть-чуть головой подумала, здесь может быть опасно!

— В каком месте здесь может быть опасно?! — не обращая внимания на окружающих, возмутилась я, а в смотровую тем временем вошли парамедики, чтобы переложить пострадавшего на каталку и отвезти в рентгенологическое отделение.

— Профессор Реддл, что?.. — обратился ко мне один из них, смутившись нашей прилюдной ссоры, но я твёрдо проговорила:

— КТ головного мозга, подозрение на субдуральную гематому. И сообщите врачам оперблока, чтобы готовили операционную, скорее всего, потребуется хирургическое вмешательство… пусть они будут готовы.

— Ты ни за что не переступишь порог операционной! — брызжа слюной, воскликнул Том, но я зло процедила:

— А я и не собиралась, доктор Реддл. Но надо же кому-то работать, если никого другого в отделении нет! — парамедики в это время поспешили уложить пациента и повезли его от греха подальше, а я повернулась к незнакомому мужчине и добавила: — Мистер Вайс, простите, но вы ошиблись, я понятия не имею, кто вы…

— Но как же! — воскликнул тот, а Том с подозрением уставился на нас. — Тина, это же ты, разве ты меня не помнишь? Ты даже на свадьбе у нас была! Ты любишь розовые пионы, а ещё у тебя брат рок-звезда, Лестат!..

— Розовые пионы?.. — растерянно переспросила я, абсолютно не узнавая человека перед собой, хотя очень немногие знали, кем же я прихожусь известному рок-певцу. — Простите, Харви, но я не… я не знаю вас, это какая-то ошибка…

Том, казалось, даже забыл на секунду про недавнего пациента и, подняв брови, посмотрел на меня, а его глаза полыхали от ревности. Я же абсолютно беспомощно посмотрела на него, ведь у меня в голове было необычайно пусто… а затем в памяти вдруг стала всплывать жара… наша с Лестатом вилла в Австралии… и журналист, который одно время пытался ухаживать за мной и подарил мне не один букет пионов.

Вокруг повисла тишина, нарушаемая жужжанием ламп, а я резко повернулась вокруг себя и с перекошенным лицом воскликнула:

— Чёрт подери, Харви!

Теперь Том точно забыл про пациента с гематомой и зло посмотрел на нас, но я, не обращая никакого внимания на него, подошла к Харви и крепко обняла, насколько это позволял беременный живот.

— Вот это да, неужели это ты? — рассмеявшись, воскликнула я, а после отстранилась от него и обратилась к женщине, стоявшей неподалёку: — Мелани?..

— Мелоди, — сдержанно поправила она, тоже чуть ревниво посмотрев на своего сиявшего от счастья мужа.

— Конечно, Мелоди, прости меня, — тут же поправилась я, снова с улыбкой посмотрев на Харви. — Просто у меня уже мозги набекрень, совсем ничего не помню…

Но, буквально почувствовав кожей насмешку Тома, зло добавила:

— В бытовых вещах, а не в профессиональном плане. Но я ещё в состоянии проводить осмотры и консультировать врачей в этой больнице!

— Надеюсь, дойти до своего кабинета и сидеть там до вечера ты тоже в состоянии, да? — язвительно переспросил Том, а Берта так и рассмеялась нашей перепалке.

— В состоянии, — прошипела я, повернувшись к Тому и посмотрев в полыхавшие от злости и ревности глаза. — Харви, Мелоди, не хотите кофе? Больше я, похоже, ни на что уже негодна!..

— Конечно, с удовольствием, Тина, — сразу согласился Харви, удивлённо-восторженно смотря на меня. — Надо же… как ты изменилась с нашей последней встречи… шесть лет назад! Профессор?..

— Да… — растерянно проговорила я, вновь повернувшись к старым знакомым. — Я защитила профессора ещё в Мельбурне… и недавно вышла замуж, и уже года два заведую отделением нейрохирургии… — но, мельком взглянув на Тома, жёстко добавила: — Всё ещё заведую этим отделением, чёрт возьми!

— Лифты в твоё отделение находятся там, — холодно проговорил он, указав рукой в сторону выхода из смотровой, и я надменно прошипела:

— Я помню, доктор Реддл.

— Увижу тебя на лестнице — из дома до родов не выйдешь! — раздался мне крик вдогонку, и я, тяжело вздохнув, поплелась в сторону лифтов, буквально кипя от эмоций, а следом за мной пошли и Харви с Мелоди.

Пока мы ехали в лифте на нужный этаж, Харви неотрывно смотрел на меня, раздражая тем самым свою супругу, которая ревновала его точно так же, как и Том меня. Но ревность её была абсолютно беспочвенна, ведь я была настолько глубоко беременна, что о каких-то романтических эмоциях не приходилось и думать. Я просто была рада видеть Харви, пусть между нами и было много чего нехорошего, но это всё давно забылось, а он всё же был рад встретить меня спустя все эти годы.

Несмотря на то что мы проехались на лифте, прогулка по отделению до моего кабинета заняла минут пятнадцать, не меньше, но никто меня не торопил, понимая, как же сложно мне было быстро идти. А когда я подошла к своему кабинету, то ошеломлённо посмотрела на приоткрытую дверь, в ужасе подумав, что из-за своей катастрофической забывчивости могла её не запереть. Но на меня сразу нахлынуло облегчение, когда я заметила на чёрном диване Деллу с чашкой в руке, а ещё две стояли на столе.

— О, Ти, а где Том? — радостно воскликнула она, только заметив в дверном проходе мой огромный живот. — Я приготовила ему кофе, да и тебе чай не помешает…

— Рвёт и мечет в приёмном, — буркнула в ответ я, плюхнувшись в своё кресло.

— И с чего бы ему это делать? — рассмеялась Делла, почувствовав, что мы опять поругались из-за кое-чьей безграничной опеки, а Харви с Мелоди незаметно прошмыгнули в кабинет за мной и застыли в центре. — Дай угадаю, ты опять посмела сделать лишний шаг из своей клетки?

— Мысли шире, Ди, я посмела спуститься на первый этаж и осмотреть пациента с субдуральной гематомой! — язвительно воскликнула я, а после махнула своим гостям рукой на стулья рядом со столом и опёрлась руками о подлокотники. Но не успела я встать с кресла, чтобы налить кофе Харви и Мелоди, как Делла посмотрела на них и воскликнула:

— Быть этого не может, да это же Харви Вайс!

Я так и закатила глаза оттого, что все знали моего бывшего… «бойфренда» в лицо, кроме меня, а Харви заливисто рассмеялся моему выражению лица и сказал:

— Да, это действительно я, мисс?..

— Профессор Делла Байер, — уверенно представилась Делла, а после замахала мне руками. — Ти, только не вставай, а то родишь прямо здесь, а я отхвачу от Тома! Да и кофе я готовлю намного лучше тебя… вы же будете кофе, Харви?

— Конечно, мы с моей женой будем кофе, профессор Байер, — с лучезарной улыбкой согласился Харви, а Делла кокетливо махнула рукой в его сторону и проговорила:

— Харви, ну какой я вам профессор Байер?.. Для вас я просто Делла! Я все ваши передачи просмотрела, ни одной не пропустила! Может, вы и не подозревали, но я с вами знакома уже лет десять!

Харви посмеялся такому повороту событий, а после посмотрел на меня и ехидно произнёс:

— Вот это да, Делла! А вот ваша коллега, профессор… Реддл?.. понятия не имела, кто я, когда мы с ней познакомились! Да и сейчас внизу не узнала меня даже как друга…

Я с неподдельным мучением закатила глаза, а Делла, кудесничая над кофе для гостей, хмыкнула:

— Да эта непутёвая вообще ничего дальше своего носа и любимого супруга не видит, Харви, не обращайте на неё внимания!

От подобного меня аж перекосило от возмущения, а Харви ещё больше рассмеялся, и даже Мелоди улыбнулась, хотя до этого смотрела на меня с поджатыми губами.

«А ведь в прошлом была уважаемым человеком… заведующей… грозой всех врачей!» — вздохнув, с отчаянием подумала я, поскольку теперь уже второй раз за день меня прилюдно принижали. Но не успела Делла поставить на мой стол ещё две кружки, как со стороны входа в кабинет послышался крайне насмешливый голос:

— И давно, интересно, тебе перестали нравиться мои розы, и ты полюбила пионы?

«Господи…» — с ещё большим отчаянием подумала я, а затем посмотрела на широко улыбавшегося Харви и нехотя протянула:

— Это Ди любит пионы, а я их терпеть не могу, мне всегда нравились красные розы.

— Так вот почему ты выкидывала мои букеты, Тина… — проговорил Харви, видимо, усмехнувшись, что и тут я умудрилась соврать ему, а Делла так и воскликнула:

— Ти, сам Харви Вайс дарил тебе пионы, а ты их выкидывала? Господи, вот это святотатство! Харви, если вы в следующий раз захотите подарить розовые пионы этой непутёвой, то присылайте их сразу мне! Порадуйте старушку напоследок, а то я столько лет ждала крестников!..

— И дождалась! — громко добавила я, показав руками на свой живот, и даже Макс проснулся и хорошенько пнул меня в бок. Поморщившись, я потёрла живот, а после не менее возмущённо сказала: — Ди, тебе осталось потерпеть полторы недели, и все твои мечты осуществятся!

— И не только мои, — с улыбкой добавила она, взглянув на Тома, а Харви, посмеиваясь, внаглую рассматривал меня, не стесняясь даже моего супруга.

— Делла, если вы скажете мне адрес, я обязательно пришлю вам пионы, мне нетрудно, — рассмеялся Харви в ответ, приняв из её рук кружку с кофе. — Особенно в честь рождения ребёнка… профессора Реддл. Тина, а кто?..

— Мальчик, — не дожидаясь конца предложения, ответила я, а ревность в глазах Тома росла в геометрической прогрессии.

— Поздравляю тебя! У нас с Мелоди тоже сын подрастает, ему в этом году будет четыре. Я… я так рад, что ты смогла… пережить ту трагедию с твоим мужем… и снова выйти замуж! Ты выглядишь такой… счастливой…

Услышав это, я скептически посмотрела на Харви, поскольку можно было сказать «уставшей», «отёкшей», «замотанной», «разгневанной», «огромной», но никак не «счастливой». И всё же я вымученно улыбнулась, а Том подошёл к нам и настороженно спросил:

— Трагедию с… мужем?

— Тина сказала, что её первый муж умер, — сделав глоток кофе, пояснила Мелоди, впервые нарушив своё молчание. — На нашей с Харви свадьбе. Как я поняла, он чем-то болел, а она… «не спасла его». Разве вы не знали?

— Знал, — как ни в чём не бывало ответил Том, скрестив руки на груди. А Мелоди вдруг внимательно присмотрелась к нему и осторожно спросила:

— Подождите, а как Тина могла любить ваши розы, если вы познакомились с ней позже, чем она с Харви? Или вы были знакомы до этого и застали её мужа живым?

Я поджала губы, удивившись, насколько внимательно Мелоди слушала наш диалог, а Том задумчиво посмотрел на неё и вдруг широко улыбнулся.

— А я и есть её первый муж, миссис Вайс.

— Но!.. — округлив глаза, воскликнула она, а Том с усмешкой добавил:

— Я так хотел вернуться к своей любимой супруге, что меня выгнали из ада за плохое поведение. У меня сердце разрывалось от мысли, что никто ей больше не подарит её любимые розы… — с этими словами он подошёл ко мне, картинно взмахнул рукой, и в другой как по волшебству оказалась кроваво-красная роза. Харви и Мелоди с ошеломлением смотрели на это представление, считая всё это каким-то ловким фокусом, но я-то знала, что это было настоящая магия. Отдав мне розу, Том легко поцеловал меня, и я широко улыбнулась в ответ, а он добавил: — Только, Харви, не надо снимать про это сюжет, пожалуйста…

— Вот это да… — изумлённо прошептала Мелоди, а я так растрогалась, что из моих глаз полилась солёная вода.

— Тинь-Тинь, ты опять льёшь слёзы… — проговорил Том, проведя рукой по моим щекам, а я не могла ни на кого смотреть, кроме как на него.

— Мерзавец, — выдавила я, разревевшись ещё больше, а он легко рассмеялся и снова поцеловал меня в мокрые губы.

— Хватит, Тинь-Тинь, тебе вредно так сильно переживать… и в приёмное отделение спускаться тоже вредно!.. Пожалуйста, не надо больше…

— Но в нашем отделении никого не было! — жалобно воскликнула я, буквально чувствуя себя маленькой провинившейся девочкой. — Я ведь тоже врач! Я могу пригодиться!..

— Я пришёл через пять минут, как ушла ты, — невозмутимо возразил Том, выпрямив спину. — И я бы сходил в приёмное отделение… Тина, подумай о Максе, тебе нельзя бегать по больнице, роды через неделю! Миссис Вайс, помогите мне, вы ведь тоже мать!

С заплаканным лицом я посмотрела на Харви и Мелоди, и та, растерянно улыбнувшись мне, протянула:

— Тина, я на таком сроке сидела дома и берегла силы для родов… может, тебе стоит послушать своего мужа?

Харви же смотрел на меня с явным ошеломлением, так как помнил меня бессердечной стервой, искавшей себе мужчин на одну ночь и вывернувшую ему в порыве злости руку, а сейчас я сидела с беременным животом и рыдала, держа в руках бесподобный ярко-красный цветок. Во взгляде Харви даже проскользнуло какое-то подобие сожаления, жалости, а после он улыбнулся мне и сказал:

— Тина, ты как была упрямой, так и осталась такой… надо же, не думал, что кто-нибудь когда-нибудь сможет тебя усмирить…

— Да, наверное, — неловко улыбнулась я сквозь слёзы, а Том ещё раз поцеловал меня в щёку, уселся на диване рядом с Деллой и вскользь поинтересовался:

— Харви, я смотрю, вы с Тиной хорошие друзья… а как вы вообще познакомились?

«Чёрт!» — тут же промелькнуло в голове, а слёзы как по волшебству закончились, ведь не говорить же Тому, что пока он завоёвывал мир, я шлялась по ночным клубам и… была не очень разборчива в партнёрах на ночь. Хотя определённые мысли уже точно возникли у этого ревнивца. Харви же с усмешкой посмотрел на меня, как бы давая возможность ответить самой, и только я открыла рот, как дверь в мой кабинет опять распахнулась.

— Тинь-Тинь, ого, сколько у тебя гостей!

Я с неподдельным мучением уставилась на Лестата, который благодаря стараниям Тома теперь уже мог не бояться солнечного света и жить почти обычной жизнью, а тот оглядел всех людей в моём кабинете и ещё более радостно воскликнул:

— Харви, вот это да! Какими ветрами тебя занесло в Англию?!

Том удивлённо поднял брови, никак не ожидая, что мой внезапный знакомый, которого я даже вспомнить сразу не смогла, так много знал о моей жизни, а Лестат плюхнулся рядом с ним и Деллой на диван и закинул ногу на ногу.

— Я хотел взять интервью у одного писателя, Лестат, — вежливо ответил Харви, а Мелоди так и выпучила глаза на моего братца, видимо, прекрасно зная о его творчестве. — И у нас с супругой к тому же выдался отпуск… но мы никак не ожидали встретить в дождливой Англии столько знакомых!

— Это точно! — рассмеялся Лестат. — Но я здесь потому, что моя ненаглядная сестрёнка вот-вот должна родить, а я так хочу подержать на руках племянников! Кстати, Том… — тут Лестат наконец заметил недоуменный взгляд моего супруга и добавил: —…а ты знаешь, что Тинь-Тинь и Харви познакомились…

— В библиотеке! — громко воскликнула я, а Харви изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Но я зло посмотрела на Лестата и жёстко проговорила: — Мы с Харви познакомились в библиотеке, когда я писала докторскую, а он одну из своих статей. И тема закрыта.

— Надо же! — протянул Том, а я взглядом уничтожала братца, который мог взболтнуть лишнего, как всегда. — И о чём была статья?

— О кенгуру, — процедила я, а Тому даже легилименция не нужна была, чтобы проверить на подлинность мои слова.

— Хм… а мне до этого казалось, что Харви пишет о знаменитостях…

— Сейчас — да, а раньше писал о зверюшках… — с натянутой улыбкой проговорила я и резко повернулась к Харви, и он тут же закивал в ответ, а из его глаз покатились слёзы от едва сдерживаемого смеха.

— Вот как! — насмешливо произнёс Том, наблюдая за тщетными попытками Харви остановить смех. — А я и не знал, любимая, что ты так любишь зверушек!

— Ещё как люблю! — тут же поддакнула я, взглядом давая понять Лестату, что с ним будет, если он сейчас ляпнет что-нибудь не то. — А ты на самом деле многого обо мне не знаешь!..

— Вот в этом я почему-то не сомневаюсь, Тинь-Тинь, — протянул Том, а я по загоревшимся ревностью глазам поняла, что дома вечером будет очень непростой разговор… и надо было как-то его избежать.

— Но ты же не будешь расстраивать любимую беременную супругу по пустякам, верно? — похлопав глазками, поинтересовалась я и специально положила руки на живот, и Макс снова чувствительно пихнул меня в ладонь. Том с усмешкой поджал губы, догадавшись про мой намёк, а Лестат только хотел что-то сказать, как я тут же зло на него посмотрела и добавила: — Ещё одно слово, любимый братец, и Акаша узнает всё твоё расписание на ближайший год, и тебе несдобровать!..

— Лестат, только не говори, что ты опять… — с мучением протянул Том, а ехидная улыбка на неотразимом лице братца мигом сменилась неподдельной тревогой за свою шкуру.

— Тинь-Тинь, что ты, я нем как могила! — воскликнул он, а после наклонился к Тому и шёпотом добавил: — Том, братишка, а ты не мог бы?..

— Нет, — не терпящим возражений тоном громко ответила я и вновь приобняла беременный живот, как бы говоря, что может сильно меня расстроить. — Раз я сижу дома, то и вы никуда вместе не пойдёте, иначе я буду очень сильно переживать, а кто знает, во что это выльется?..

— Лестат, до родов осталось всего полторы недели, давай не будем расстраивать нашу любимую Тинь-Тинь… — деликатно проговорил Том. — Потерпи немного, а дальше мы подумаем…

— Нет, — ещё твёрже возразила я, нащупав слабое место у обоих. — Даже не думай об этом, Акаша не единственная, кому я могу рассказать много чего интересного…

— Том, да это стерва сжала нам я!.. — воскликнул Лестат, но, заметив моё бескрайнее возмущение на лице, быстро поправился: — Неважно, что она там сжала, но я так больше не могу! Харви, благодари небеса, что тебя миновала эта участь, с этой стервой может справиться только такой суицидник, как Том! Ладно, Тинь-Тинь, у тебя гости, а я побегу, пока у меня ещё осталось мужское достоинство!

С этими словами он встал с дивана и обменялся рукопожатиями сначала с Томом, а затем и с Харви, и вышел из моего кабинета, а я так и закатила глаза, что этот пустоголовый всё равно ляпнул лишнего. Том же легко покачал головой, словно говоря, что я нисколько не разочаровала его, а Харви с улыбкой посмотрел на нас, допил кофе и тоже засобирался на выход.

— Тина, мы, пожалуй, тоже не будем долго отвлекать тебя… И я был очень рад встретиться и узнать, что у тебя всё хорошо!

— Спасибо, Харви, я тоже рада, что мы увиделись, — смущённо проговорила я, а Харви в этот момент помог встать супруге и обнял её за талию.

Мелоди сразу потеплела и улыбнулась мне, словно показывая этим, что хотя она и знала, что было между мной и её мужем, но это всё позади. Теперь уже точно ни к чему было ворошить прошлое, особенно учитывая, что я за него ещё огребу… А когда они вместе покинули мой кабинет, то Том встал с дивана, подошёл ко мне и крайне красноречиво посмотрел в глаза.

— Я надеюсь, это все?..

— Ну… — скривившись, протянула я, а Делла ехидно хихикала в сторонке. — Если не считать Николя… и… — но, заметив нездоровый блеск в угольно-чёрных глазах, я тут же встрепенулась и воскликнула: — Да хватит уже! Макс… — тут я провела рукой по животу, а Том сразу остыл и сделал глубокий вдох. — Мы женаты, у нас ребёнок… хватит! Я твоя, а моё прошлое… да, у меня была непростая… молодость, но… я остепенилась, и теперь… не занимаюсь всякими глупостями…

— Хотелось бы верить, — вздохнул Том и положил широкую ладонь на мой живот, как раз тогда, когда Макс решил показать, что мы здесь не одни. Почувствовав толчок, Том расплылся в довольной улыбке, а я от умиления снова была готова расплакаться. — Потерпи, Макс, немного осталось…

Словно в ответ раздался ещё один лёгкий пинок, и Том, засмеявшись, поцеловал меня и повернулся к Делле.

— Ди, милая, посиди здесь до конца рабочего дня, иначе я точно поседею раньше времени… на тебе два главных сокровища в моей жизни!

— Конечно, Том, не вопрос! — рассмеялась Делла, тоже умилившись такой нежности. — Ти, хочешь ещё чаю?

— Нет… — вымученно протянула я, ведь Макс занял весь мой живот, сместив остальные органы, а из кабинета меня теперь не очень охотно выпускали даже по необходимости. — Если нужно что-то подписать, то я всё ещё здесь…

— Отдыхай, родная… силы тебе ещё пригодятся, — прошептал в ответ Том, ещё раз с улыбкой посмотрел на мой живот и быстрым шагом вышел из кабинета.

Я же откинулась на спинку стула и уставилась в потолок, а Делла, потерев руки, сказала:

— Ну что, Ти? Чем займёмся?

— Без понятия… — протянула я и, закрыв глаза, вновь положила руки на живот и подумала: «Да, Макс… потерпи ещё чуть-чуть… и ты будешь с нами…»

* * *

Прочувствовать роды мне не удалось. Мэри довольно быстро сообразила, что самой мне не родить, поскольку Макс к тому времени так и не перевернулся, а с тазовым предлежанием и крупным плодом… и зная, насколько этот ребёнок был выстрадан… она решила не рисковать. Правда, благодаря спинномозговой анестезии я была в сознании, так что когда буквально через полчаса операции послышался недовольный детский крик, я сразу же разревелась, понимая, что всё было позади, а спустя ещё несколько минут Том поднёс к моему лицу упитанного розовощёкого младенца, закутанного в тёплую пелёнку.

— Профессор Реддл-младший, — прошептал Том, и из его глаз скатилась скупая мужская слеза от безграничного и непередаваемого счастья. Мэри и её ассистенты тоже не удержались и с широкими улыбками посмотрели на нас, а я, заливаясь слезами, поцеловала сына в лоб и сказала:

— Он прекрасен.

— Спасибо, родная, — выдохнул Том, поцеловав меня, а после выпрямился и понёс Макса к неонатологам, которые уже приготовились к первому осмотру только что родившегося человека.

Когда меня через два часа перевели из реанимации в палату, в ней было целое облако роз, маленькая колыбель и Том, сидевший в кресле и качавший на руках Макса. Конечно, после операции мне нельзя было вставать с кровати и само́й начать ухаживать за младенцем, но помощников было более чем достаточно. Как только я пришла немного в себя, в акушерское отделение прибежала Делла (в прямом смысле прибежала) и до самого вечера держала на руках крестника, который периодически давал знать о себе и своих потребностях. Братец тоже заглянул к нам, но Мэри не любила, когда в её отделении было много посторонних, так что мы предупредили остальных, что будем принимать поздравления тогда, когда нас с Максом выпишут. Том же до самого ухода Деллы лежал со мной на больничной кровати и крепко обнимал, без слов говоря, как же он был счастлив. А вечером уже самолично принялся исполнять все прихоти Максимилиана Реддла, давая мне возможность отдохнуть и набраться сил.

Забавно, до этого я так боялась стать ненужной на работе, а сейчас у меня в голове и мысли не было о своём отделении. Всё, что меня волновало, находилось в руках у моего мужа, который, как и обещал, не отходил от нас ни на шаг. И в кои-то веки мы были просто счастливы… втроём. Хотя цену за это счастье пришлось заплатить немалую…

Когда нас выписали из стационара, дома уже ждали самые близкие люди, искренне обрадованные прибавлению в нашей семье. И я ещё никогда в жизни не получала столько почты и звонков, со всех уголков света, куда раскидало моих друзей. И всё-таки была ложка дёгтя в бочке нашего безграничного счастья: несмотря на то, что Делла ежедневно приходила нянчиться с крестником, кое-кто, не менее близкий, так и не смог подержать на руках моего сына. И всё же какая я стала забывчивая, раз смогла запамятовать, кем же был мой супруг!

— Делла… — шёпотом обратился к ней Том, зайдя в детскую, которую мы обустроили специально для Макса. Я в это время дремала на диване, так как долго спать мне никто не давал, хотя Том и делал всё, что было в его силах, чтобы я могла полноценно отдохнуть. Делла же, сидевшая в кресле-качалке у окна и державшая на руках сопевшего Макса, тут же заинтересованно посмотрела на Тома, и тот продолжил говорить: — Ты… не могла бы…

Он протянул ей руки, и Делла осторожно отдала ему Макса, боясь сделать лишнее движение, чтобы не разбудить кроху. Я от неожиданности всполошилась и, зевнув, стала протирать глаза, а Том аккуратно отдал Макса мне в руки, а сам незаметно снял с моей левой руки обручальное кольцо.

— Что ты?.. — непонимающе спросила я, обхватив сына руками, но Том снова вернулся к Делле и тихо сказал:

— Ди, пожалуйста… пообещай мне, что бы ты сейчас ни увидела, ты не будешь нервничать… ладно?

— Но что я могу увидеть такого?..

— Делла… просто сиди в кресле и… прими всё как данность. Пожалуйста.

Заспанными мозгами я вдруг начала догадываться, что затеял мой супруг, но прежде чем я успела с широко открытыми глазами ошеломлённо посмотреть на него, он сжал в руке моё кольцо, а в дверь тихо постучали.

— Ти?..

Дверь, скрипнув, открылась, а на пороге застыл пожилой человек, при виде которого у меня на глаза навернулись слёзы, а Делла так и обомлела.

— Ди, дыши глубже, это правда, — прошептал Том, встав за её спиной и положив руки ей на плечи, а Генри вошёл внутрь комнаты и со слезами посмотрел на свою жену.

— Ди, родная…

— Генри!.. — всхлипывая, воскликнула она и сразу закрыла рот ладонью, а из её глаз посыпался град слёз. Том же как часовой стоял за её спиной, следя за малейшими переменами в состоянии её здоровья, а Генри смотрел на Деллу с такой же неисчерпаемой любовью, как и сорок лет назад.

— Здравствуй, родная… — прошептал он, подойдя к ней, и, опустившись на колени, взял её иссушенные ладони в свои руки и принялся целовать их. — Как я по тебе скучал, милая…

— Я тоже, любимый, — сквозь слёзы выдавила Делла, а мои бессовестно капали на пелёнку, в которую был плотно замотан Макс. — Я тоже очень по тебе соскучилась… и скоро приду к тебе, только с крестником немного понянчусь, я так давно этого ждала…

Генри удивлённо посмотрел на Тома, но тот лишь улыбнулся в ответ и кивнул в мою сторону. Встав с колен, Генри повернулся ко мне, а я вместо слов чуть приподняла кулёк, продолжая крепко держать его двумя руками.

— Ти… — прошептал Генри и, сев рядом со мной, обнял меня за плечи, и я разрыдалась, уткнувшись лицом в его плечо, —…ты у меня такая молодец…

— Макс… Максимилиан Томас Реддл… ты рад?

— Я очень за вас рад, Ти, — тихо проговорил Генри, поцеловав меня в лоб. — Ты умница, столько всего вытерпела, и теперь… держишь на руках заслуженную награду. Ди, родная, не торопись ко мне, я подожду, а у тебя рядом такое счастье…

Генри невероятно легко провёл рукой по пухлой щёчке Макса, и тот поморщился во сне, а затем немного почмокал губками и снова забылся сном. Делла же встала с кресла-качалки, присела к нам на диван и приобняла Генри, не веря, что это действительно был он. Я буквально чувствовала кожей, сколько всего ей хотелось рассказать Генри, сколько всего произошло в жизни с момента его смерти, но наша старушка молча прижалась к широкому плечу и, всхлипывая, крепко обнимала своего мужа. Слова здесь были лишними.

Я не знала, что происходит там, по ту сторону жизни, ведь мне туда дорога была заказана, но Генри, судя по его словам, точно знал больше меня. И я не сомневалась, что мои друзья обязательно ещё встретятся и будут вместе… и эта мысль на самом деле дарила спокойствие. А пока была возможность, я наслаждалась обществом своего наставника, заменившего мне отца, а он с безграничной любовью обнимал супругу и следил за крестником, крепко спавшим у меня на руках.

— Спасибо, Ти, — шмыгнув носом, прохрипела Делла, когда пришло время, и Генри вернулся в свой мир, где он пока обитал. — Я… я не знаю как, но…

— Я тоже не знаю, — прошептала я, посмотрев на Тома, а тот лишь улыбнулся, подошёл к нам и взял к себе на руки Макса. — Но это так… не торопись пока к нему, у тебя и здесь полно забот…

— Конечно! — проворчала она, постепенно возвращаясь к прежней себе. — Я же теперь хочу и на дочку твою посмотреть! Ти, когда?..

— Господи, опять! — пискнула я с неподдельной мукой на лице, потому как не успела я свыкнуться с одним ребёнком, а у меня уже начали требовать следующего, а Том и Делла тихонечко рассмеялись моему отчаянию.

— Ладно, Ти, отдыхай пока, я теперь знаю, что никуда ты от меня не денешься, — ехидно проговорила Делла, а затем снова вернулась в кресло-качалку, чтобы и дальше качать Макса у себя на руках.

Том же лёг ко мне на диван и крепко обнял меня, и мы в полной тишине следили за тем, как размеренно качалось кресло туда-сюда, убаюкивая нашего сына… Пусть Макс и не вспомнит потом этого, но это были очень важные минуты, когда наша маленькая семья была в самом полном составе. И пусть за плечами у всех нас было много потерь и печали, и впереди тоже ожидалось немало, но все мы знали, что будет и немало хорошего… будут новые знакомства, встречи, улыбки и зарождение жизни. Жизнь не стоит на месте, она идёт вперёд с каждой секундой и, забирая что-то, она обязательно даёт взамен новое… нужно просто уметь ждать.