Против Системы (джен)

В который раз Иккинг убедился в идиотизме их системы образования, в частности это касалось всего педагогического состава их школы, внезапно решившего проявить внимание к выпускникам.

Ну сдался им этот поход?

Нет, надо же сделать вид бурной деятельности, чтобы отчитаться перед начальством!

Они, успешно завершившие учёбу и столь же успешно сдавшие экзамены выпускники, могли бы уже целый день спокойно отдыхать, наслаждаться своими законными каникулами перед трёхмесячной практикой!

Но нет!

Надо же заставить детей идти в лес, искать там не пойми что, да ещё и ночевать в этом же треклятом лесу!

«Это сплотит коллектив, тем более вы должны уметь ориентироваться на местности!»

Что это он так разбушевался?

Да пожалуйста, ему не жалко!

Иккинг в лесу мог и месяцами жить, без оружия и продовольствия! С его-то хоть как-то имевшимися в наличии познаниями об Аши и способах управления ей! И развитыми инстинктами.

Но зачем же его было включать в команду этой жалкой так называемой «элиты», Наследников Советников?

Так нет, его ещё и капитаном команды сделали!

«Ты — наследник, будущий Вождь. Ты должен уметь справляться со своими подчинёнными», — сказали ему.

Они что, без няньки не справятся? Флаг им в руки, барабан на шею!

Стоило бы пояснить. Их директор решил, что неплохо бы в ознаменование успешного окончания учебного года устроить небольшое соревнование между несколькими командами выпускников.

Его суть заключалось в том, что в лесу будет спрятана некая вещь, которую надо будет найти.

В их распоряжении будут полтора суток, карты с ориентирами и подсказками, а так же всё самое необходимое для ночёвки в лесу.

Победителям подарят новейшую модель бластера.

Да на что ему этот бластер?

У Иккинга был БЛИК!

Ох, надо было успокоиться.

Сейчас победа — дело принципа.

Надо было показать руководству их Школы, что эти «мимозы» под руководством Иккинга были способны на многое! Пусть отец парня увидит, что он — лидер, что ничем не хуже него.

Конечно, Иккинг — Северный Дракон, а потому вряд ли станет Вождём.

Если только не будет совершен государственный переворот, в результате которого его отца бы сместили, а его самого, фигурально и не совсем выражаясь, посадили бы на трон.

Однако на такой вариант развития событий Наследник был не согласен.

Скорее всего этот громкий титул перейдёт к Сайману Йоргенсону, как к ближайшему родственнику Иккинга по отцовской линии.

Хорошо хоть парень предупредил Криса о соревновании, а то вдруг у него было для Иккинга какое-нибудь важное и срочное задание, как это всегда и везде бывало.

Вероятность эта, конечно, невероятно мала, ведь сверху было пока глухо, приказов не поступало.

Крис же, вчера выслушивая его негодование, только рассеянно кивал.

А на следующий день проверенный источник Иккинга, в виде болтушки-Громы, сообщил парню о том, что их командир соизволил отправиться «в командировку».

Видимо, «верха» всё-таки что-то затевали.

А, может, это просто совет, сопряженный с созданием нового отряда.

В общем, отсутствие заданий для Иккинга на ближайшее время было гарантировано. И, наверное, его именно этот факт выводил из себя, заставляя тихо-тихо выть от скуки.

Скуку эту разбить удавалось только попыткам осмыслить все то, что сказала ему две недели назад молодая Странница, с которой ему встретиться не иначе, как по велению судьбы.

Ну или Высших.

Или Аши.

Единственное, что удалось понять сразу, — это собственную ничтожность. Осознать собственную незначительность и слабость по сравнению с такими существами, как Небесные Странники.

Ещё со слов Дженет Иккинг сумел понять, что он тоже был Стражем, но пока относительно молодым, едва ли прошедшим даже Малый Круг.

А ещё девушка наотрез отказалась рассказывать про других известных ей Одарённых, ограничившись упоминанием о своих сёстрах, и то крайне скупо и только общими понятиями, лишив его деталей.

По всей видимости, она хотела, чтобы у него сложилась собственная картина, а не навязанная кем-то.

И за это Иккинг был даже благодарен.

Не стоило отвлекаться.

До начала соревнования Хеддок, на правах командира, построил в шеренгу своих временных (или нет) подчинённых и с самого начала разъяснил своим товарищам порядки в их команде и просто правила и технику безопасности.

Осматривая отданных ему на эти полтора суток ребят, парень задумчиво покачал головой.

Астрид и Хедер как всегда стояли рядом, навытяжку, и плевать они хотели, что перед ними был их одноклассник. Сейчас Иккинг для них был начальством, чьи приказы не обсуждались.

Такой подход парню понравился.

Примерно то же демонстрировали Роберт и Роуз.

А вот дальше в ряд стояла троица менее приятная, но не менее привлекавшая внимание.

О чём-то переглядывались-перешёптывались близнецы Юлия и Юлий Торстон, больше известные, как Забияка и Задирака. Их длинные блондинистые волосы слегка развевались на ветру, который был неизбежен для любого острова.

Они были, как и Виктор с Борисом, дар’ка вида Престиголов со всеми их характерными особенностями. В том числе и с предполагаемой ментальной связью между близнецами.

Забияка с Задиракой любили оправдывать свои прозвища, проказничая, часто ссорясь и даже дерясь друг с другом, но пусть кто-то только попробует обидеть одного из них, месть второго не заставит себя ждать и она, явно, будет яркой и пламенной…

При этом в прямом смысле.

Обычно они веселы и легкомысленны, но, когда того требует ситуация, ребята становятся предельно серьёзными и рассудительными.

Впрочем, бывает это крайне редко.

На самом деле они были очень умны и начитаны, просто старались не показывать этого, своими шутками создавая себе репутацию людей недалёких, пусть и наделённых хорошей фантазией. Подобный ход был поистине гениальным — все те, кто полагался на слухи и общественное мнение сильно недооценивали близнецов.

Их отец — Александр Торстон, Советник, был правой рукой Финна Хофферсона, его заместителем и лучшим другом. Он — Ужасное Чудовище, единственное в роду Торстонов.

Мамы у близнецов не было, она погибла при исполнении своего долга, ведь тоже была Карателем.

Кстати, пост своего отца они унаследуют вместе, так как Престиголовов нельзя было разлучать, однако наследником будет уже гипотетический сын Задираки.

Предполагаемые в будущем дети Забияки наследовать смогут только в том случае, если её брат навсегда останется холост.

И замыкал шеренгу уже упоминавшийся ранее Сайман Йоргенсон.

Это был не очень высокий брюнет с голубыми глазами, принадлежавший, как и Крис, к виду Ужасное Чудовище, и соответственно юноша наделён большими красными с коричневыми пятнами крыльями, сильным хвостом той же расцветки и длинными рогами.

Несмотря на всё его высокомерие, Йоргенсон являлся прекрасным и верным другом.

В детстве Сайман страдал насморком и потому получил прозвище «Сморкала», так его зовут друзья и до сих пор, но, впрочем, это его не обижает.

Когда-то Сморкала пытался ухаживать за Астрид, но потерпел неудачу и теперь встречается с Забиякой, которую он искренне и крепко любил и это, по всей видимости, было взаимно.

Какая прелесть.

Сайман, естественно, тоже был сыном Советника — Стивена Йоргенсона, главы Карателей, двоюродного брата Стоика. Стивен был Змеевиком, а потому, как и подобает данному виду, очень горделив и самолюбив.

Но гордыня и эгоизм Йоргенсона-старшего выходили за рамки, если честно.

По сравнению с отцом, Сморкала был просто ангелочком с нимбом над головой, которых, если постараться, можно было найти в очень древней живописи и литературе.

Нельзя винить юношу в его характере, ведь он вырос, беря пример во всём только с отца.

Матери же у Саймана не было.

Миера Йоргенсон пропала примерно одновременно с матерью Иккинга. Женщина была, как и сын, Ужасным Чудовищем. Её, высокую блондинку с голубыми глазами, парень тоже знал только по голоизображениям.

Так что кузена Иккинг понимал и принимал, пусть и не общался с ним, как с тем же Дагуром.

И вот сейчас они уже шли цепочкой по лесу.

Иккинг его знал достаточно хорошо, потому никто не возражал, когда он встал во главе этой группы. Да, к тому же, все вели себя тише воды, ниже травы, ведь в отличие от него, они были напуганы тишиной леса, пением птиц, журчанием далёкого ручейка и шелестом листьев.

Им, детям современных технологий, непривычна природа, несмотря на то, что они — всё те же животные.

Страшно представить, что будет через пару сотен лет.

Наверное, дар’ка будут шугаться от одной бабочки: дикий зверь!

Не удержавшись, парень хмыкнул.

Сотни запахов переплетались, путались, но при этом они явно указывали на своих хозяев, рассказывая об их переживаниях, чувствах и даже, в какой-то степени о мыслях — остаточный эмофон хорошему эмпату считать ничего не стоило.

Эти запахи тоже были непривычны для ребят.

Иккинг, спустя некоторое время, где-то полтора часа, перестал над ними насмехаться, пусть и мысленно, а только поглядывал с доброй подковыркой — они не виноваты были в том, что их такими сделали.

Спустя ещё полчаса его команда начала жаловаться на усталость, духоту, голод, жажду…

В общем, приводили все аргументы за привал.

Ну как Иккинг мог отказать этим «несчастным»?

Конечно, Хедер, Роуз и Астрид не жаловались, но по измученным зноем глазам всё было ясно.

Конечно, Фурия даже не чувствовал тепла.

Но у него было немного другое строение организма, а потому температурные ощущения у него сильно отличались. Иккинг в снег мог бегать в майке, а в зной, как сейчас, спокойно ходить в закрытой форме Карателя старого образца (там была ещё не совершенная система регулирования температуры, но сейчас это проблема была уже устранена, так что в этой форме каждый дар’ка может почувствовать себя немного «разящим»).

Жаль, его друзья этим свойством обделены.

Как уже было сказано, подобное ощущение мира было присуще всем представителям класса Разящих.

Вздохнув, Фурия объявил пятнадцатиминутный привал.

Ох, эту радость на измученных зноем лицах надо было видеть. Счастливые «страдальцы» со стоном облегчения просто рухнули на траву, в тень огромной сосны.

Иккинг даже немного улыбнулся.

Ну дети, честное слово!

Вроде уже взрослые, закончили школу, осталось только практика, а в такой мелочи находят счастье.

Хотя…

Возможно, они и правы.

Зачем стремиться к крупной цели, изнуряя себя, когда, если хорошо приглядеться и относиться ко всему проще, можно найти радость в любой мелочи.

Из тени парень наблюдал за каждым из своей команды.

И у каждого на лице было что-то разное, каждый думал о своём.

Наверное, Хеддок всё же слишком на них наговаривал.

Хорошие они, просто по разные с ним стороны баррикад. Жаль, что не переманить их на свою сторону. Хотя, конечно, Ингерману с Хедер можно было бы промыть мозги, открыть глаза на печальную действительность, но зачем создавать им лишние проблемы, втягивать их в эту кутерьму, полную вечных опасностей?

Кстати, об этих голубках.

Хедер сидела, положив голову на плечо Роберта, и о чём-то с ним тихо беседовала, иногда посмеиваясь. Конечно, если бы Иккинг захотел, если бы направил свои ушные отростки в их сторону, то без проблем бы услышал разговор, но оно ему надо?

Это личная жизнь его сестры, туда он соваться не имел права.

Ну, разве что её кто-нибудь обидит…

Но за сестренку он спокоен, Роберт — парень порядочный, в хорошей семье выросший, однако.

Ещё одна маленькая деталь — Ингерман приобнял крылом Хедер, а та в свою очередь расслабила свой смертоносный хвост с острейшими шипами. В смоляных волосах девушки иногда играли солнечные блики, пробивавшихся сквозь хвою вековой сосны, под которым сидела эта сладкая парочка.

А вот другая парочка.

Роуз взахлёб рассказывала Юлию о каком-то недавно выученном ею особом приёме ближнего боя, при помощи которого можно было сломать крыло любому дар’ка без особых усилий.

Тот увлеченно слушал, иногда задавая вопросы.

Вдруг голубые глаза Задираки горели азартом, он, кажется, придумал на ком испробовать этот приём.

Ой-ёй-ёй…

Блондинка замолкала, и тогда начал свою речь Юлий.

Он рассказывал об узнанном от знакомого Пристеголова способе создавать мощные взрывы при помощи всего одной спички и ещё нескольких весьма доступных и распространенных мелочей, на которые обыватели просто не обратили бы внимания в данном ключе.

Однако…

Надо пробить его по своим каналам, уж больно это Иккингу что-то напоминало!

Даже Сайман сидел и ворковал с Юлией!

А Забияка и рада, слушала его небылицы, да вздыхала восторженно, как и положено влюблённой девице.

Брр… Хотя…

Видимо, он просто завидовал.

Чуть-чуть.

Но радость за брата, пусть он и не принимал этого родства, которое, между прочим, могло сделать его лидером этого замороченного города, была сильнее. Было видно, что чувства его искренни, что говорил он чистейшую правду, что он действительно любил…

И только Астрид, прекрасная, стойкая, смелая, решительная Астрид сидела одна, в сторонке, с тихой улыбкой наблюдая за парочками.

Вот только глаза её были грустными.

Ей одиноко?

Может, тогда у Иккинга не всё потеряно? Впрочем, не надо было жить ложными надеждами, быть «рабом иллюзий».

Их с Хофферсон взгляды пересеклись.

Она словно гипнотизировала, в своей излюбленной манере, Фурию, он тонул…

Так, играя в гляделки, они сидели около минуты, но всему есть предел, и его «противница» заморгала, на миг отвела глаза, потом вновь глянула на Иккинга…

И парень широко и искренне улыбнулся.

Астрид тоже улыбнулась, хоть и робко, нерешительно.

Вроде он и не произнёс ни слова, а ощущение, что поговорил по душам.

Стало намного легче.

Опомнившись, Хеддок всё же достал карту и стал мысленно намечать кратчайший путь до места назначения.

Хм… Им был знакомый парню овраг.

Он там не раз бывал, будучи ещё совсем мальчишкой. И ведь только он знал, что можно не обходить Вороний Мыс, а пройти напрямую, по пещерам, вырытыми когда-то очень давно Шёпотами Смерти.

Ну, что же, так и поступим, ему только проще.

Им проще.

Иккинг оповестил ребят об окончании привала и о продолжении пути.

Кто-то, кажется Юлий, а может и его сестра, взвыл, что они уже часов пять шли. Пришлось Фурии нахмуриться и с самым серьезным видом заявить, что не пять, а четыре с половиной.

Это немного разрядило обстановку, они все рассмеялись.

Даже Астрид.

* * *

Не замечал ни Иккинг, ни тем более уж его товарищи внимательного взгляда чёрных и фиолетовых глаз.

Их таинственные обладатели молча переглянулись.

За этим крылось больше, чем казалось на первый взгляд, — двое вели ментальный диалог, не слышимый совершенно никому.

— Неужели это так необходимо?

— Увы. Без этого никак.

— Он может погибнуть.

— Нет. Он сильный.

— Много сильных было. И где они сейчас?

— Этот справится. Неужели ты не видишь? История повторяется.

— Остается только надеяться .

— И ждать.

* * *

До входа в сеть тоннелей был ещё где-то час пути, а там уж — час по тоннелям, вместо трёх-четырёх в блужданиях вокруг громадной и скалистой горы.

Надо было заметить — им было запрещено летать.

Ещё раз оглядев ребят, Иккинг предложил им или устроить обед сейчас, или перед тем, как войти в пещеры.

Единогласно было выбрано поесть сейчас, что и не удивительно.

Ну, скажем так, осознав, что сейчас день перевалил за половину, можно и перекусить с чистой совестью — они и так сделали наверняка больше, чем все остальные команды.

Пусть они изначально были не в равных условиях — Иккинг понимал, что этим руководство желало показать другим Карателям, да и их детям, что Наследники и их приближенные — лучшие.

Но не стоит отвлекаться.

Девочки сразу захлопотали, а Иккинг, наконец, позволил себе немного по-настоящему отдохнуть, вздремнуть… Правда, весьма оригинальным способом — он забрался на достаточно крепкую ветку сосны и, обвив её хвостом и закутавшись в собственные крылья, повис вниз головой подобно летучей мыши.

Или драконам вида Ночная Фурия.

Задирака поглядел на своего командира, постарался повторить его трюк, но у него, естественно, практически ничего не получилось — он и пяти минут провисеть не сумел.

Обиженно надув губы, Юлий грохнулся на мягкую, сочную траву и, тихо выругавшись, исчез в неизвестном направлении, потирая ушибленное место.

Спустя некоторое время Фурию разбудил аппетитный запах приготовленной еды. Он повторил подвиг Юлия, свалившись с ветки, но, заглушая хохот остальных собственным, вместе с ребятами принялся обедать.

Это сколько же Иккинг спал?

Часа три, не меньше!

Кто эти полудраконы и что они сделали со знакомой Хеддоку не самой приятной компанией?

Но, видимо, он действительно недооценил ребят.

И очень даже зря.

Ему стоило взять свои слова про ни на что неспособных «мимоз» назад — он сильно ошибся, сделав то, за что насмехался над другими — положился на слухи.

А с этими ребятам можно и в поход!

Зной спал, идти стало легче, по крайней мере ребятам, он то ведь и не испытывал никакого дискомфорта, по причине им уже объяснённой. Час пролетел незаметно, пейзажи хвойного леса мало изменялись, только запахи…

Нигде не было хищников, и это было очень странно…

Впрочем, потом об этом стоило подумать, сейчас надо было провести ребят через сеть туннелей. Ведь из них только Иккинг видел в темноте не хуже чем днём — специфика бытия представителем ночного вида, а они заплутают тут…

Да и не столько в зрении дело…

Дело в неком подобии эхолокации.

Иккинг, как и все Ночные Фурии, умел издавать звук на частоте, недоступной уху обыкновенного дар’ка. Этот звук отражается от предметов и улавливается его ушными отростками, помогая ему видеть даже в кромешной тьме.

Вот лес немного поредел, стало намного больше камней.

Они вышли к отвесной скале, в которой виднелась узкая щель, рядом с которой росли какие-то кусты. С последними парень безжалостно расправился, открывая вход в пещеры.

Об их происхождении ходит много догадок, но есть только один факт — они появились уже после заселения Олуха, но ещё до истребления (Или просто исчезновения? Это тоже для весьма спорный вопрос…) драконов.

Кто-то предполагал, что эту сеть тоннелей, ставшую причиной незастройки этой части острова, ведь земля здесь просто не выдержит и обвалится под тяжестью многоэтажных зданий, создали Шёпоты Смерти в надежде затаиться и таким образом спастись от скрещивания своего генома с людским.

Что, в принципе, им очень даже удалось.

Следуя указаниям Фурии, команда выстроилась в цепочку, взялась за руки и шла за своим командиром.

Время, казалось, остановилось в этой черноте и неизвестности.

Да, он тоже ничего не видел, ориентировался на слух и на свою эхолокацию… Было жутко, было страшно, чего уж таить… Иккинг слышал, как сильно, как быстро бились сердца команды…

Им тоже страшно!

Ох, но меня это сбивало.

Хорошо, хоть они не заблудились и спустя некоторое время впереди забрезжил неяркий свет, оказавшийся выходом.

Дальнейший путь до его оврага был короток и лёгок.

Конечно, Иккинг привык добираться сюда на крыльях, а потому всё несколько затянулось… Но вот, лес расступился и перед командой оказался обрыв, высотой метров двенадцать. Это был котлован, углубление в земле, очень напоминавшее бассейн.

К слову, здесь даже был пруд, он как раз под ними.

И тут Фурия сделал самый безрассудный за последнее время поступок — оставив на земле рюкзак, он, разбежавшись, прыгнул вниз с обрыва.

За спиной послышался вскрик девчонок, но это лишь полторы секунды, ведь потом над его макушкой сомкнулась прозрачная гладь. Парень завис на глубине метров четырёх, буквально оказался в невесомости…

Это было великолепное ощущение, словно он ненадолго оказался в космосе — даже полёт был не столь захватывающим.

«Сделай только шаг

В сторону воды,

Пусть на миг замрёт душа —

Вниз уходишь ты,

В колыбели миров,

Ты — пришелец и гость,

Просто гость…

Слышишь этот звук?

Он вокруг тебя,

Словно сотни цепких рук

Удержать хотят,

Ты паришь под водой,

Одержим этой странной игрой…»* — вспомнилось парню.

Действительно, он ощущал такое полное умиротворение, и забылись все проблемы… Он — не человек, и задерживать дыхание умел ой как надолго…

Полчаса — не меньше…

Удобно, правда?

«Бездна зовёт

В долгий полёт,

Бездна влечёт

В вечный полёт,

Всё бесполезно,

Он не исчезнет…

Ты слышишь Зов Бездны!

Бури и шторма

Где-то далеко

Здесь покой и тишина

Просто и легко!

Ты хотел бы как тень

Плыть забыв о земле

В темноте…»

Наследник, действительно, забыл обо всём на свете, и нехватка кислорода не мучила его…

Энергия окружала его, поддерживала его, наполняя до самых краёв и даже больше, не давая захлебнуться в холодной ещё, но чистой-чистой, совсем прозрачной, как слеза, воде.

Вдруг Хеддок заметил какой-то странный, чуть тусклый блеск, похожий на огонёк. Он пригляделся — на дне лежал какой-то свёрток, изнутри которого шёл тот самый блеск…

Серьёзно?

Питер, Директор свихнувшийся от постоянного нахождения в компании юных и буйных дар’ка, ты знал, что Иккинг обязательно сюда нырнёт?

Ведь на карте и слова про воду нет, даже намёка!

«Всё трудней дышать,

В жилах кровь кипит,

Пусть на миг замрёт душа,

Бездна пусть решит:

Отпустить ли домой

Или здесь отвечать с глубиной…

Бездна зовёт

В долгий полёт,

Бездна влечёт

В вечный полёт,

Всё бесполезно,

Он не исчезнет…

Ты слышишь Зов Бездны!»

Иккинг опустился на дно, взял этот сверток и, всё же ощутив неприятное давление воды, понял, что пора всплывать.

Он, помогая себе крыльями и хвостом, разбил всё той же макушкой спокойную гладь пруда. Умиротворённо, как ни в чём не бывало, парень добрался до берега, вышел из воды.

Картина маслом: Хедер вся в слезах, Роуз без сознания, Астрид нервно ходила из стороны в сторону, Сайман и близнецы думали, как достать со дна своего идиота-командира, а Роберт готовился нырнуть за его телом.

— Рано вы меня со счетов сбрасываете! — сказал Иккинг немного недовольно.

Все находящиеся в сознании оглянулись на голос.

Послышался стук падающих тел.

К Морфею отправились Хедер и Астрид. За ними следом отправился и Сайман, оказавшийся ненамного крепче девчонок.

Немая сцена.

— Ой, Итен, ты — зомби?! — восторженно спросил Юлий.

Фурия глянул в зеркальную гладь пруда, которая уже выровнялась после его всплытия. На него смотрел привычный всем брюнет с вечно растрёпанными волосами и ярко-зелёными глазами.

Что же сделало Иккинга похожим для них на зомби?

— Или это реально ты? — вторила Задираке его сестра.

— Зомби-и-и-и!

Твой убийца крепко спит, но ты его найдёшь!

Зомби-и-и-и!

Не спасут его мольбы и святая ложь! ** — хохоча, пропел Иккинг, почувствовавший, как растекалось тепло по его душе от мысли, что за него настолько сильно беспокоились.

— А? — переспросил Задирака, закономерно не понявший ни слова из языка на непривычном и даже немного режущем слух языке, вычленив для себя только знакомое «зомби».

Эх… Влияние массовой культуры ни для кого не проходило даром — даже для образованных и начитанных Наследников.

— Бэ! — ответила за Иккинга Забияка, оказав ему неоценимую услугу, ведь объяснять Юлию что-то, когда он по-настоящему это узнать не хотел — смерти подобно.

— Так, сколько меня не было?

— Около часа… — пролепетал Роб, а Юльки только кивнули, подтверждая слова друга.

— Ну что же… — задумчиво изрёк Иккинг. — Мой рекорд мною же и побит!

— Ты всегда такой? — хотел спросить Роберт, но был грубо перебит близнецами.

— Крутой! — выкрикнули Забияка и Задирака, восхищённо на глядя своего командира.

Конечно, Фурии этот восторг, несомненно, льстил, давая надежду на дружбу хоть с кем-то из этой компании, помимо Хедер.

— Капелька безумства и непредсказуемости никогда не будет лишней, но применяю я их редко, и только когда рядом нет кого-то из Карателей или подчинённых отца, — ответил парень с улыбкой.

— А как ты так надолго задержал дыхание? — спросил Рыбьеног, окончательно приходя в себя и убеждаясь, что перед ним стоит прежний, живой и здоровый Хеддок. — Особенности вида?

— Именно! — ответил Иккинг.

После этого начали приходить в себя все остальные.

Заметив, что дело уже к ночи идёт, Фурия подумал о том, чтобы начать обустраивать ночлег.

Решено было остановиться прямо здесь, ведь всё равно никто не придёт сюда ночью — по тёмному лесу никто не сумеет сюда добраться, если только эти кто-то не принадлежали к ночному виду.

А такими являлись Ночные Жути и Фурии.

Первые априори здесь находиться не могли, их просто не выпустили бы за пределы города, да и среди учеников их школы их нет и никогда не было, а вторые представлены одним только Иккингом.

Пока девчонки хлопотали над ужином, а парни готовили ночлег, Хеддок, как командир, изучал содержимое того свёртка.

В нём оказался допотопный, совсем примитивный, но от того стабильный и очень надёжный прибор ГЛК-3 — «галка третья», подобный тому, что находился у всех Карателей на руке.

Это было средство связи, проецирующее голограмму абонента, с ними говорящего, а так же сообщение можно было записывать.

Только у Иккинга, как и у всех состоятельных дар’ка, «галка» была встроена в браслет и была представлена моделью ГЛК-9, новейшей и самой совершенной на данный момент.

Та же модель, что покоилась на дне пруда, была громоздкой, неудобной, но гораздо более прочной, а главное — работала даже в самых экстремальных условиях.

Ведь если его «галка» хоть и будет работать после часового душа, то суток в воде она точно не переживёт, сломается под гнётом подобных над собою издевательств, а «тройка» пролежала в пруду не меньше этих самых суток, а то и больше.

Наконец, разобравшись где у этого несчастного приборчика кнопка включения, Иккинг его активировал.

Красный огонёк начал мигать, предо Фурией появилась голограмма Питера Гоббера.

Он одобрительно улыбнулся и сказал: «Поздравляю, Иккинг и его команда, вы выполнили задание. Сигнал, свидетельствующий об этом, мы получили, теперь можете не торопиться, прогуляться по лесу, отдохнуть…»

Весьма мило со стороны их ненаглядного директора позволить им выспаться перед многочасовой дорогой назад.

Впрочем, это тоже только на руку всем им.

Парень объявил всем о выполнении задания, не забыв упомянуть, что все — молодцы, вели себя достойно, почти не жаловались, что теперь можно отдохнуть, выспаться и отправиться в обратный путь.

Эти его слова были встречены нестройным «ура», полным облегчения.

Ужинали они уже когда село солнце, при свете походного костра. Отблески огня играли на лицах ребят. Пламя создавало некий уют, словно очищая мысли и воспоминания.

Сегодня Иккинг увидел тех, к кому с детства испытывал некую подсознательную неприязнь с совершенно другой стороны.

Это — сплочённая команда.

Устоявшийся коллектив.

Пусть и с другими принципами и идеалами, но всё же. На них можно было положиться, с ними можно было пойти в бой. Но только, как уже было сказано, они были по разные стороны баррикад.

А жаль…

Этот день преподнес и Фурии урок — он не всегда сразу видел суть полудракона. Конечно, в городе они станут снова прежней этакой «элитой», но он всё равно теперь уже знал другую сторону их личностей.

Теперь, в таком уютном молчании, они просто сидели вокруг костра и, словно под гипнозом, смотрели в огонь…

Вдруг, откуда-то, у Сморкалы в руках появилась гитара.

Он задумчиво и чуть неумело, неуверенно начал перебирать струны, а потом, сыграв вступление, запел.

И ребята стали ему подпевать.

Хеддока до глубины души удивил, можно сказать, даже обескуражил тот факт, что это была песня на одном из земных языков! Не русский, на котором привык петь и слушать музыку он, но всё же!

Ещё не всё потеряно…

Совсем не всё!

Иккинг забрал гитару у Саймана, стал старательно вспоминать песни попроще. Решив, что надо сыграть всё же что-то из лирики, а то вдруг они откуда-то знали эти песни, он теперь насчёт них ни в чём не уверен, он начал играть вступление.

В глазах ребят появилось удивление, быстро сменившееся одобрением.

Можно предположить, что после этого дня Иккинг сможет с ними нормально общаться, без всех этих… шепотков и неприязни.

По крайней мере, он очень на это надеялся.

И искренне этого хотел.

Пальцы на автомате стали перебирать струны, и он, так сказать, не присутствовал сейчас и здесь, и пусть вступление к одному из самых известных хитов, который понравился всем, звучало, мысли его были далеко-далеко…

Иккинг представлял себя человеком, обыкновенным человеком, жителем Земли, стоящим в толпе таких же людей, кричащих такие родные для них всех четыре буквы.

И группа не заставила себя ждать.

Спустя мгновение стало ясно, какую песню играют «арийцы»…

— Ночь унесла тяжёлые ту-у-учи,

Но дни горьким сумраком полны…

Мы расстаемся, так будет лу-у-учше,

Вдвоём нам не выбраться из тьмы…

Я любил и ненавиде-е-ел,

Но теперь душа пуста-а-а!

Всё исчезло, не оставив и следа-а,

И не знает боли в груди осколок льда-а-а…  — пропел он, представляя, что подпевал вокалисту вместе с той бесновавшейся толпой…

В глазах ребят, заметивших его отстранённость, вновь появилось удивление, смешанное с непониманием.

Но он не обращал на это никого внимания.

Эта песня не призывала ни к каким действиям, не пыталась показать и высмеять какие-то пороки общества. Это просто лирика, которую он не переносил, но которая иногда так и рвалась наружу вместе с очередной песней…

Каким будет настроение, таким и будет отношение к подобным песням.

— Я-я-я помню всё, о чём мы мечта-али,

Но жизнь не для тех, кто любит сны-ы,

Мы слишком долго выход иска-али,

Но шли бесконечно вдоль стены-ы-ы… — продолжил он, уставившись глядя прямо в костёр.

Иккинг размышлял о жизни на далёкой и такой чужой Земле, пусть она и была родиной их предков, хотя в правдивости последней мысли он сильно сомневался…

Ведь, в конце концов, идеология Северных Драконов и строилась на мысли о том, что они — потомки драконов…

— Я любил и ненавиде-е-ел,

Но теперь душа пуста-а-а!

Всё исчезло, не оставив и следа-а,

И не знает боли в груди осколок льда-а-а… — пропел Фурия припев.

Ребята, всё же не знавшие этой песни, подпевали припев.

Но, надо заметить, его сильно удивило, что Астрид подпевала гораздо увереннее, да и слова произносила правильно.

Подозрительно, однако…

— Пусть каждый сам находит доро-огу-у-у,

Мой пу-у-уть будет в сотню раз длинне-е-ей…

Но-о-о не виню ни чёрта, ни бо-ога-а-а,

За всё платить придётся мне-е-е-е!  — пропел Иккинг последний куплет.

— Я любил и ненавиде-е-ел,

Но теперь душа пуста-а-а!

Всё исчезло, не оставив и следа-а,

И не знает боли в груди осколок льда-а-а…* * *

 — А это было уже практически дружным хором с ребятами.

После этого последовали заключительные гитарные аккорды, а потом всё стихло.

Ни Хеддок, ни кто-то из ребят не осмеливался разбить повисшую тишину.

— Красивая песня, — наконец вышла из этого подобия оцепенения Хедер. — Братишка, а как она называется?

— Не помню, — легко и непринужденно соврал Иккинг, — да и не важно, про что эта песня.

На том и порешили.

Все легли спать, только он остался дежурить. В конце концов, они в лесу или нет? Здесь и диких зверей найти можно, и ещё кого похуже…

* * *

Оглядев спящих юношей и девушек и остановив свой взгляд на бдительно сторожащем их сон парнишке, обладатель фиолетовых глаз тихо и печально вздохнул.

— И всё-таки — зачем?

— Так надо.

— Это мы уже слышали. Мне нужно нормальное объяснение.

— Его надо сломать. Только сильный сумеет снова встать с колен и пойти дальше.

— Но зачем его ставить на колени?

— Ему нужен стимул. Собственная цель, а не внушённая.

— Он должен найти себя?

— Да. А пока он — марионетка в руках двух кукловодов.

— Когда он узнает правду — он воспылает ненавистью.

— Нет. Он поймёт.

— Откуда такая уверенность?

— Так уже было.

* * *

На северо-западе виднелся край АЦ.

Ночная прохлада витала в воздухе, небо на востоке было всё таким же чёрным, не было даже намёка на приближение рассвета.

Звонкие звуки сверчков и ещё каких-то малопонятных тварей только углубляли тишину.

Крылья затекли, захотелось размяться.

В ночной тьме его всё равно не было видно, так зачем же себе отказывать?

Иккинг раскрыл крылья, напряг и сделал ими сильный взмах, при этом столь же сильно оттолкнувшись ногами… Спустя мгновение он уже был вне этого оврага, спустя ещё десять он уже был окружён редкими и очень высокими облаками, щекотавшими нос.

Конечно, это была просто вода, просто туман…

Здесь, на огромной высоте, было очень холодно, даже Иккинг это почувствовал, но чувство полёта, этот невообразимый восторг были сильнее в сотни, в тысячи раз.

Это невозможно передать словами…

Фурия на столь короткий промежуток времени стал един с небом, стал его капелькой, неделимым целым… Такое счастье, такое пьянящее чувство свободы не может вызвать ничто на земле…

Насколько он сумел узнать, люди боятся высоты, боятся упасть…

Для них высота, полёт, эта невообразимая свобода — неминуемая гибель…

Но для Иккинга, да и для любого дар’ка, ощущение бездны под собой не пугало, ведь небо — это как океан, только воздушный…

И он плыл в этом океане, теряя счёт времени…

Опомнился парень уже когда звёзды стали бледнеть, на востоке появились первые признаки приближающейся зари.

Он бросился обратно в лагерь.

Там все спали, всё было мирно, спокойно.

Хеддок разбудил Саймана и с чистой совестью уснул.

В этот раз снами он был обделён, слишком крепким был сон, но за день и так хватило впечатлений…

Проснулся он от того, что ему в нос ударил незнакомый запах. Это не просто След какого-то их одноклассника, или кого-то из города, это чужак, ведь не было характерного для Берка оттенка.

Нет, их даже несколько.

Один.

Два.

Три…

Семь…

Восемь!

Восемь полудраконов, и все они точно не из Берка!

Ребята, даже Сайман, назначенный своим командиром дежурным, спали. На то, чтобы ругать и осуждать непутёвого брата времени не было — опасность.

Интуиция, какая-то до невероятности точная внутренняя чуйка, вопила от ужаса, предвкушая крупные неприятности, в которые они влипнут в ближайшее время, и не факт, что всё закончится благополучно.

Иккинг быстро разбудил всех.

В заспанных глазах были непонимание и даже злость. Но когда и Астрид распахнула глаза, начав принюхиваться, всё прекратили роптанья.

Было уже светло, но всё ещё тихо.

Или не поэтому…

Звери замерли, спрятались в свои норы.

Сердце стало биться сильнее, словно собираясь вырваться из груди. Томящее беспокойство мучительно поглотило всех ребят. Зрачки у всех сузились в тонкие щёлки, выдавая настороженность.

Запах чужаков становился всё сильнее, что не могло не беспокоить.

Иккинг чувствовал сердцем, душой, всем своим существом, что идут они к ним не с добрыми намерениями — да и сочеталось это с чуйкой парня. Фурия прикрыл глаза и стал внюхиваться и вслушиваться.

Запах стал отчётливым.

Пять Ужасных Чудовищ и три Злобных Змеевика.

Хеддок услышал, как под когтями кого-то из них хрустнула ветка. Слышал и сопение, которое, впрочем, было заметно лишь ему. Ребята сбились в кучу, замерли, словно забыли, как дышать.

И это — надежда и будущее острова?

Один Иккинг оставался в стороне, но это ему нужно было для сосредоточения.

Спустя несколько мгновений на поляну вышли враги. Парень это понял сразу, по их лицам, по хищным оскалам, по вооружению. Но один запах заставил его сердце пропустить удар, а зрачки вновь сжаться до размера тонкой нити.

Только усилием воли Фурия заставил себя не зарычать.

Это были «Изгои».

Их остров — Изгар — славится своим уровнем преступности.

Это остров воров и убийц, куда боятся сунуться даже Каратели. В Изгар, город, одноимённый с островом, отправляется всякий сброд, которому не сиделось мирно в Нижних Городах.

И, естественно, этот Изгар отложил свой отпечаток на своих жителей.

Не раз отряд Криса нападал на шпионов с «острова Изгоев», и Хеддоку было прекрасно известны нравы этих дар’ка…

Единственное, чего не мог понять Иккинг — почему их не уничтожить подчистую, стерев с лица мира, объединив силы всех Городов, которым этот сброд доставлял беспокойство.

Но в этом были все дар’ка.

Полное невмешательство в дела соседей — и полнейшее равнодушие к их проблемам.

Иккинг мельком глянул на ребят.

При виде Изгоев, они сжались ещё сильнее, жалея, что у них нет с собой бластеров.

Что же, зато у Хеддока были БЛИКи.

Ещё посмотрим, кто кого!

Из группы полудраконов бандитского вида вышел, по-видимому, их главарь. Это был Змеевик с жутким шрамом через всё лицо.

Как банально.

— О, а мы как раз по ваши души! — очень уж наигранно хмыкнул он. — Не сопротивляйтесь и умрёте безболезненно.

Иккинг окинул взглядом своего противника.

По всей видимости они планировали тихо подобраться и убить их спящими, перед этим незаметно убрав часового. Однако, когда момент внезапности был упущен, они решили взять наглостью.

Сбить с толку.

Заставить потерять бдительность.

Так он и знал…

Боя не избежать, и не известно чьей победой он закончится. Кто же их заказал? Просто так ни один нормальный полудракон не покусится на детей Советников.

Хотя…

Возможно, они тоже принадлежат оппозиции…

Хотя нет!

Крис или Сара обязательно бы предупредили Иккинга о готовящемся на них покушении, если бы знали. Эти бандиты — не Северные Драконы!

Значит, он точно враги!

Даже если и несостоявшиеся коллеги.

— Кто вы, и зачем мы вам?! — пискнула Забияка.

Ох, наивная душа.

Здесь же всё до идиотизма просто и ясно…

Хотя обычно далеко не все в таких экстремальных условиях начинали мыслить трезво и чётко. Обычно дар’ка завладевала паника, что и можно сейчас было наблюдать.

Даже Иккинг немного забеспокоился, но это не столь важно…

— Я же сказал — по ваши души, — повторил главарь. — Мы — воины Элвина Верола, который послал нас убить детей Советников и Вождя Берка!

— Вы… — сказала дрожащим голосом Роуз, прячась за спину Юлия. — Вы не посмеете!

Какие же они ещё дети…

Главарь усмехнулся и не ответил, только сделав знак своим.

Они сразу достали бластеры и нацелили их в Наследников.

Иккинг мысленно застонал.

За время их болтовни можно было просто вырубить всех противников, ранить их, попытаться сделать хоть что-то, но он отвлёкся, застыл в ступоре и упустил момент.

Идиот!

Самоуверенный глупец.

Всё произошло в доли секунд…

Иккинг выхватил один БЛИК, одним движением его активировал, поставил в режим щита. Всё это случилось как раз в тот миг, когда наёмники выстрелили.

Энергетические заряды отрикошетили, создав некоторую заминку.

В эти мгновения Фурия, срывая с пояса второй БЛИК и последний блок питания, вставляя его в Излучатель, бросился бегом к ребятам. Он включил режим силового поля. Как раз вовремя, ведь эти уроды бандиты опять начали пальбу, но поле надёжно их укрывало.

Радиус действия поля, при котором он будет действовать долго и эффективно, — два метра, а потому элита расположилась в его черте довольно свободно.

Иккинг быстро подошёл к Астрид и вручил ей в руки действующий БЛИК.

— Астрид, ты здесь самая ответственная, — начал он, обращаясь к ничего непонимающей девушке, разглядывающей изобретение, — прошу, держи БЛИК именно ты. Когда станет безопасно, нажми на чёрную кнопку, она деактивирует поле. А до того момента умоляю, ни на что не нажимай! Это может стоить вам жизни!

— Хорошо… — прошептала девушка, вцепившись в Излучатель.

— Стоп! — воскликнула Хедер. — А ты куда намылился?!

— Прости, сестрёнка, — сказал парень с измученной улыбкой, доставая первый БЛИК, — кто-то же должен остановить этих бандитов.

После этого он вышел за предел действия поля.

Наёмники уже прекратили пальбу, поняв, что это бесполезно. Но заметив Иккинга вне поля, сразу снова приготовились открыть огонь… «О, это будет ад, трижды ад! Но ни шагу назад!»

* — Песня «Зов Бездны» группы Ария

** — Песня «Зомби» группы Ария

* * *

 — Песня «Осколок Льда» группы Ария