Банка с Поттерами (гет)

Сидя с Роном и время от времени пригубливая островной виски, пока девочки шушукались о чём-то своём, Гарри думал, что жизнь всё-таки сложная для понимания сволочь. Только недавно всё было настолько неожиданно круто, что казалось сном. Сейчас же — настолько дерьмово, насколько это могло быть (тут Гарри судорожно подумал, что знает: может быть хуже! А то где-нибудь там, в какой-нибудь небесной канцелярии, посчитают, что можно устроить демонстрацию), и хотелось, чтоб всё прямо сейчас обернулось простым ночным кошмаром.

— Да ладно тебе, Гарри, вот увидишь, они поймут, в чём дело! — уже порядком подвыпивший Рон пытался успокоить друга.

Проблема была в том, что Поттер вроде как успокоился, а пьяные попытки Уизли, наоборот, выводили его из себя: он не понимает! Это, блин, не выговор от Хэдсфилда или Тёрнер, это разбирательство в спортивном арбитраже, и — спасибо Грейнджер за активное искоренение коррупции! — к любому суду в Великобритании ни на хромой кобыле, ни на здоровой лошади не подъедешь!

Тут Гарри стало стыдно: ему всегда казалось, что уж он-то про подкуп никогда не подумает! К тому же, если его посреди всего этого скандала поймают на взятке… Журналисты и так его сожрут и попросят добавки. Но давать им повод обглодать себя до костей и костный мозг высосать в придачу — не дождутся, ненасытные сволочи!

— Рон, всё в порядке. Точнее, ничего не в порядке, но я справлюсь, спасибо. Мы справимся. Извини, я пойду проведаю девчонок, ничего?

— Хор-р-рошо! А я пока обновлю станакы! — о, уже начал заговариваться.

Гарри зашёл с веранды в дом: девчонки оккупировали гостиную. Только он закрыл дверь, как его плеча коснулась чья-то ладонь — Кэти.

— Родной, можно мы уже пойдём?

За мгновение пронеслось множество мыслей: от «у неё глаза на мокром месте» до «ей разрешение никогда не требовалось, а тут?» и «Поттер, включай режим „стена“!».

Гарри обнял Кэти, погладил её по голове и шепнул: «Сейчас я только скажу Лаванде, что мы уходим, и приду. А ты иди домой». Подтолкнул её к камину, а сам пошёл в гостиную.

— Лав, Кэти не очень хорошо, так что она уже пошла домой, да и я тоже, окей?

Лаванда понимающе кивнула — светлые кудри только качнулись в такт:

— Рон?..

— Уже заговаривается.

— Ясно. Как думаешь, оставить его в назидание дрыхнуть на улице?

— Ты спрашиваешь его друга детства, — усмехнулся Гарри, — неужели ты думаешь, что я позволю тебе оставить его там?

Когда храпящий Уизли был аккуратно уложен на плед рядом с кроватью (опять же, «в назидание этому рыжему пьянице»), Поттер поспешил домой.

Кэти сидела на кухне, обхватив голову руками. Она взглянула на Гарри и вцепилась в него, всхлипнув так громко, что у Гарри чуть не заложило уши.

Она рыдала навзрыд, прижимаясь к Гарри так сильно, как только могла, иногда удручённо шмыгая носом. Наконец оторвавшись от него, Кэти посмотрела на мужа покрасневшими и влажными глазами и хрипло сказала:

— Я такая дура!

Поттер поспешно прижал жену к себе, успокаивающе гладя по спине.

— Я… я… Зачем я только дала это чёртово интервью! Я всё — всё, Гарри! — испортила! Всё было так хорошо, а я!..

— Тихо-тихо! Ничего ты не портила, оно само.

— Само, как же! — взвыла Кэти по новой.

— Ты в интервью ни слова не сказала про то, что вела переговоры. Я, как ты знаешь, в трансферном отделе не работаю. Ты подала запрос на трансфер? Подала. План у нас был? Ну не план, хорошо-хорошо, мечта. Мечта точно была. Всем было понятно про «Паддлмир»? Всем, раз никто — никто! — не пришёл с предложением. А я ни за что не поверю, что ни один клуб на свете не захочет к себе в команду такого профессионала и красавицу, как ты, Кэт. Ну ты и логично сказала, что эй, ребята, я буду на трансфере, я хочу играть!

То, что самого Гарри это интервью заставило нервно жевать локти, он предпочёл умолчать.

— Кэти, не волнуйся ты так. Всё будет хорошо, мы ни в чём не виноваты. Просто завтра мы отдохнём у твоих родителей, а послезавтра выйдем из арбитража со спокойной душой. Ты попросишь исключить тебя из трансферного списка, а в конце сезона мы, как и раньше, будем ныть, как же сложно играть против супруга в финале Кубка. — Гарри поцеловал её в губы, положив ладони на затылок — чтобы и не думала отвертеться! А то был у Кэти один пунктик: когда она немного успокаивалась, то вдруг оказывалось, что вот она тут такая вся опухшая и «нет-нет, Гарри, не смотри на меня, и вообще ты сегодня спишь на диване, а то ненароком проснёшься посреди ночи, а я всё ещё страшная!». Глупышка.

Она протестующе протянула какой-то звук прямо ему в губы, но затем расслабилась.

Гарри потянул её в гостиную, завернул в тартан и усадил к себе на колени. Кэти, как и любой женщине, иногда хочется почувствовать себя маленькой. Гарри это прекрасно понимал — если уж ему хотелось иногда всё бросить и начать плакать, как трёхлетняя девочка, то что говорить о Кэти?

Он хотел помочь ей — чтобы она могла взять в ладошки все возможные проблемы и поделиться ими с кем-нибудь другим, большим и сильным. И хотя бы какое-то время помечтать, что она вернулась в то время, когда все неурядицы решались одним возгласом: «Ма-а-а-ам!»

Гарри, конечно, далеко не мама, и не папа, но и он тоже на кое-что способен. В конце концов, он знал свою жену с одиннадцати лет, поэтому понимал, как и чем её отвлечь от проблем насущных.

Гарри покрепче прижал к себе Кэт, а та в ответ доверчиво ткнулась носом в шею и обиженно засопела: на себя («потому что дура»), на журналистов (эти сволочи виноваты вообще всегда и во всём), на команды (Хэдсфилд мог бы и предложить контракт, а Тёрнер могла бы и отказать в трансфере), на дисциплинарную комиссию (чтоб ей пусто было!) — на весь мир, короче.

Обнимая жену, Гарри думал, что она в последнее время просто забивала их график до отказа. Они не занимались чем-то важным, но лихорадочно суетились, чтобы не утонуть мыслями в происходящем. Они не давали интервью, не решали проблемы с представителями клубов или со спонсорами, не пытались заранее уловить инсайды из комиссии, понять настроения общественности. Они игнорировали ситуацию, если говорить честно. Гарри вспомнил, что на вопрос, когда же они начнут делать хоть что-нибудь, Кэти улыбнулась и ответила:

— Просто я хочу подарить нам две недели спокойствия в нашем уютном мирке перед месяцами бурь снаружи.

И ведь её тактика работала до какого-то момента. Прямо как все планы Гарри. Он подумал, что в любом случае, рано или поздно им бы пришлось вытащить себя наружу и понять, что происходит.

То же самое им сказала Анн-Мари на следующее утро, когда они пришли к Беллам в гости:

— Ребятки, проблемы не решаются игнорированием. Мерлин мой, сколько вам лет, оболтусы?

Поттеры синхронно пожали плечами и виновато улыбнулись — ну что с них, оболтусов, возьмёшь?

Мистер Белл хмуро кивнул Гарри и, когда они вышли на лоджию, спросил только:

— Плакала?

— Навзрыд, истерика.

— Повод? — Эдмунд Белл выглядел так, будто прямо сейчас готов идти и убивать.

— Видимо, накопилось. Сказала, что она дура, потому что дала то самое интервью.

— Ну, тут, конечно, как… — Эдмунд замялся. — Она, конечно, права, но не дай Мерлин ты с ней согласился!

— Вы считаете, что я не люблю свою жену? — нахмурился Гарри.

— Я просто тебя проверяю.

— Семь лет уже, мистер Белл.

— И продолжу это делать. Пора бы уже привыкнуть. — Эдмунд хлопнул Гарри по плечу: — Парень, ты молодец — в иной ситуации наша Кэти расклеилась бы гораздо раньше.

— Я думаю, что так получилось, потому что она чувствовала за собой вину и хотела поддержать меня. Я-то ничего не сделал.

Когда Гарри зашёл в гостиную из кухни с горячим шоколадом для Кэти, та читала «Пророк». Последнее время они газет не покупали, но вот Беллы прессу выписывали. Гарри мельком взглянул на заголовок, и кружка выпала у него из рук.

Поттер стоил «Паддлмир» и «Осам» 25 тысяч галлеонов!

Quidditch Leaks публикует новые данные, касающиеся финансовой стороны финала Кубка по квиддичу сезона 2007/2008

Сегодня утром корреспондент «Пророка» Джимми Паттерсон встретился с представителями проекта Quidditch Leaks, специализирующегося на обнародовании закрытых фактов из мира квиддича. На этот раз Quidditch Leaks предоставил в распоряжение «Пророка» документы, достоверно свидетельствующие, что национальный герой Гарри Поттер сознательно подставил «Паддлмир Юнайтед», а также «Уимбурнских Ос», где играет его жена. Теперь рекламодатели отказываются работать как с обладателем, так и с финалистом Кубка.

Перед началом сезона «Уимбурнские Осы» обновили портфель рекламных контрактов, а «Паддлмир Юнайтед» на тот момент обладал рядом дорогостоящих соглашений. В частности, около двух с половиной тысяч галлеонов «Осам» принесла продажа рекламного места на экипировке спортсменов. Сумма действующих контрактов «Паддлмир» составляла более трёх тысяч галлеонов.

Подкуп поставщиков формы — магазинов «Твилфитт и Таттинг» и «Всё для квиддича» — совсем не просто романтический жест от мистера Поттера в сторону миссис Поттер. На новой экипировке не нашлось места для эмблем спонсоров, весь сезон поддерживавших финалистов. Подкуп обошёлся мистеру Поттеру всего в четыре тысячи, тогда как неустойка, которую должны выплатить обе команды, суммарно составляет почти девять тысяч! Кроме того, спонсоры, обойдённые вниманием клубов во время главного спортивного события сезона, отказались даже продлять контракты, не говоря уже о повышении рекламного бюджета. Их примеру последовали и другие рекламодатели, что автоматически уносит из бюджета команд на следующий сезон почти шестнадцать тысяч галлеонов!

Смогут ли клубы выбраться из финансовой ямы, в которую их загнал Гарри Поттер, покажет только время. Роль Кэти Поттер в этих махинациях предстоит выяснить финансовой комиссии департамента магических игр и спорта.

Напомним, что сейчас мистера и миссис Поттер обвиняют в проведении договорного матча, а отдельно Кэти Поттер — в нарушении трансферной политики Британской и Ирландской лиги по игре в квиддич.

Вот так старательно выстраиваемый Кэти оазис в одночасье рухнул.

Кэти забрала из рук Гарри газету. Внимательно прочитав статью, она негромко выругалась.

— Мы в полном дерьме, да? — прямо спросил Гарри. Перед его глазами крутилась и переливалась всеми цветами чистилища цифра в двадцать пять тысяч галлеонов. Это же двадцать пять хвосторог, двадцать пять заплывов в гости к гриндилоу и русалкам и пять встреч с Волдемортом!

— В конце концов, — заговорила Анн-Мари, незаметно для остальных вошедшая в гостиную, — вас не заставили выплачивать компенсации.

Гарри нахмурился:

— Пока не заставили. Но вот после такой статьи, проглоти хвосторога этого Паттерсона, могут и потребовать вернуть всё до сикля.

— Гарри, а при чём тут ты? Ты ни в чём не виноват! — воскликнула Кэти, и сама всё понимавшая: журналисты открыли и так незапертый ящик Пандоры — так что им с Гарри гарантированно будет очень плохо, причём уже завтра.

— В том-то и дело, что виноват. Как бы мне не запретили квиддич пожизненно после таких выкрутасов.

Всё-таки подставить лучшие клубы острова на огромные деньги, создать проблемы лиге — это ого-го!

— Ох, Гарри, — поморщилась Анн-Мари. — Придумаешь, тоже мне!

— Знаете, мне как-то запрещали. Приятного мало. Но тогда я и не думал о карьере игрока, да и финансовыми трудностями это не пахло. А сейчас вполне может быть, что остаток жизни я проведу, рассказывая работягам из пятой лиги Девоншира, как я однажды забил гол в финале Кубка.

— Не смеши меня, Гарри, — улыбнулась миссис Белл, — вы вполне в состоянии заработать эти деньги. Ну, поработаете за хлеб и воду… — попыталась она шуткой разрядить обстановку.

— Мам, проблема даже не в деньгах. Проблема в том, что никто не представляет Гарри вне квиддича, — заявила Кэти.

Гарри кивнул:

— Квиддич — это то, из-за чего я не заперся на Гриммо и не начал лакать виски днями напролёт.

— О, ты бы не опустился до такого! — воскликнула Анн-Мари.

Поттер усмехнулся:

— Ну, тогда мы не были так близки с Кэти, а у Гермионы с Роном были дела важнее…

— Поттер, — сощурилась Анн-Мари, — не говори мне, что ты все эти годы обижен на них!

— Да нет же! Просто мы — хоть нас и называли Золотым трио — всё-таки разные люди, а не сиамские близнецы. Гермионе надо было возвращать память родителям, Рону — поддержать семью после смерти Фреда. А мне надо было найти себя.

— Ну, ты себя нашёл, — кивнул мистер Белл на Кэти, смотря при этом на Гарри. — Кроме того, я не думаю, что хоть кому-нибудь пожизненно запретят играть.

— Спасибо, папа, ты нас очень успокоил! — всплеснула руками Кэти.

А Гарри подумал, что это будет очень длинный вечер. Миссис Белл же молча дала мужу подзатыльник.

— В любом случае, у вас есть деньги, чтобы выплатить штраф и жить себе спокойно на остаток счёта в «Гринготтсе».

В гостиной повисло неловкое молчание.

— Так ведь, дети? — с нажимом произнесла Анн-Мари Белл.

Молчание стало ещё более неловким. Поттеры ёрзали в креслах и живо интересовались своими тапочками, будто Луна Лавгуд морщерогими кизляками. Гарри подумал, что неподдельный интерес к обуви, просыпающийся исключительно в неловких ситуациях, — это у них с Кэти семейное.

Рядом хмыкнул Эдмунд:

— Сколько вы тратите в месяц, оболтусы?

— Около четырёх тысяч, — понуро произнёс Гарри, ещё сильнее опустив голову.

Анн-Мари молчала от недостатка (а может, от переизбытка) того, что ей хотелось бы сказать. Эдмунд, глядя куда-то в потолок, тихо шептал себе под нос:

— Десять процентов налогов с зарплаты одного оболтуса — это двести галлеонов, и ещё двести сорок с зарплаты другого оболтуса. От четырёх тысяч четырёхсот отнять четыреста сорок… — Мистер Белл невесело хохотнул: — Да вы, никак, спускали всё, что зарабатывали?

Гарри показалось, что во-о-о-он той ворсинки на правом носке раньше не было. А это пятнышко на левом — это точно от джема миссис Белл.