Работа для ведьмы из хорошей семьи (джен)

Ни в какой Вест-Энд они наутро не полетели. Сработали сигнальные чары на доме волшебника, которого подозревали в контрабанде и изготовлении запрещенных артефактов, и Хмури взял с собой Беллу.

Они аппарировали к неприметному домишке в одном из магических кварталов Лондона, вежливо постучали и вошли. Пока — ничего интересного… может, дальше дело пойдет поживей?

В камине в гостиной горел огонь, плита на кухне была теплой, и на одной из конфорок стояла сковородка с пышным, только что приготовленным омлетом, но ни одного волшебника не было дома.

— И часто такое бывает?

— Регулярно, Блэк, если сигнальные чары накладывал стажер, у которого руки растут из одного места. — Или если колдовал опытный, но очень уставший аврор — но об этом Хмури промолчал.

Сзади раздался металлический скрежет. Большой дверной засов сам собою сдвинулся, запирая входную дверь. Хмури запустил по Аллохоморе в дверь, потом в каждое из окон, и ни одно не открылось.

— Страшно, а, Блэк?

— Нет, сэр.

— Уверена?

— Ну, засада. Ну, дом не выпускает нас. Подождем, мы же арестовать Кёртиса пришли. Он же вернется рано или поздно?

Хмури знал отличный способ немедленно выбраться из зачарованного дома. Но за годы работы в аврорате он неплохо отточил интуицию и был уверен — сбегать не стоит, подозреваемый скоро вернется. Дело было даже не в теплом завтраке, который поджидал хозяина. Что-то неуловимое было в тишине дома, в черно-зеленой цветовой гамме обстановки, в облаках за окном. Охотничий инстинкт будто говорил: «Тепло, еще теплее, горячо! Сегодня мы вернемся в аврорат с добычей!» А вот спокойствие стажерки оказалось приятным сюрпризом.

— И сколько ты готова ждать? Недели две-три осилишь?

Блэк пожала плечами.

— Если надо.

— Хорошая девочка, — проворчал Хмури.

— Ступефай! — проорала «хорошая девочка», целясь куда-то за спину аврора.

— Ты что вытворяешь?!

— Акцио эльф. Видите?

Тельце серого домового эльфа, одетого в драную наволочку, приплыло по воздуху прямо ей в руки. Эльф был без сознания. Хмури пожал плечами, комментировать не стал. Беллатриса бережно уложила эльфа на диван.

— Не будем терять время.

Вдвоем они осторожно обыскали все помещения — гостиную, спальню, кухню, подвал и чердак. Обыск проходил под аккомпанемент ворчания и рычания Хмури — «не трогай руками», «не суйся вперед меня», «не лезь», «не-не-не»… Все предметы со следами магии складировали на кухонный стол — несколько кинжалов, пара украшений, а остальное — самые простые бытовые вещи — трубка, носовой платок, подсвечник…

— Кёртис много лет ввозил темные артефакты. Музыкальные шкатулки, вызывающие неодолимый сон, Светозаристые Руки, но это не самое страшное… Блэк, ты меня слушаешь?

— Да, сэр, — Белла, краем уха слушая начальника, раздумывала, как хорошо было бы прихватить вот этот нож, наносящий незаживающие раны, и вон то колечко, лишаюшее воли к жизни — вдруг придется мстить кому-нибудь, а у нее за душой — только волшебная палочка да умение драться. И кузенам бы показала, они бы полопались от зависти! Впрочем, каким еще кузенам, Сириус весь изошел бы на занудство — артефакты темные, нехорошо, нельзя… и вообще она с ним не разговаривает! А вот Регулус точно бы обзавидовался!

— А в этом году почему-то начал делать их сам. Проклятое ожерелье всплыло на Дрянналлее, у Борджина, но только сейчас удалось узнать, что именно Кёртис его изготовил. Я думаю, с его поставщиком что-то случилось.

За окнами стало совсем темно, хозяин так и не появился, но стажерка не проявляла ни малейшей тревоги. Не просила ни есть, ни пить, не лезла в отчаянии в камин, не задавала дурацких вопросов.

— Пора устраиваться на ночлег, Блэк. Ты спишь до двух ночи, я покара…

Неожиданно Хмури начал хватать ртом воздух, побагровел, потом посинел.

— Фините Инкантатем!

Аврор хрипло, мучительно вдохнул. Пока он приходил в себя, Белла направила следующее заклинание — Инкарцеро — в сторону двери в спальню.

Заклинание настигло эльфа на бегу. Магические веревки, созданные Беллой, были слишком толстыми и длинными для его тощего тельца, и опутали его с кончика острого носа до длинных пальчиков ног.

— Очень интересно, — зловеще протянул Хмури.

— Я бы тоже приказала домовикам убивать посторонних.

Хмури сморгнул, и она невозмутимо закончила:

— Если бы скрывала что-нибудь от властей. Хороший эльф. Преданный.

— Да ну? — у Хмури эльфов не было — ни хороших, ни плохих. С несложным холостяцким бытом он справлялся сам, и вообще предпочитал проводить время на работе.

— Мы ведь могли убить его. У домовиков масса возможностей отвертеться от выполнения приказа хозяина — а он этого не сделал! Рискнул жизнью!

Хмури добавил к заклинанию Беллы Петрификус и наконец скомандовал отбой. Они решили разместиться в кухне — чтобы Кёртис, возвращаясь через камин или входную дверь, не сразу их обнаружил. Белла трансфигурировала из двух кухонных стульев толстую (как дома) перину, свернулась на ней клубочком, укрылась мантией и заснула.

Глубокой ночью входная дверь открылась, послышались шаги и голоса. Была очередь Беллы караулить, она как раз от нечего делать приводила в порядок прическу. Белла пихнула Хмури, не вставая с пола, выглянула в дверной проем и не увидела ничего, кроме чернильного, непроницаемого мрака.

— Хоменум Ревелио!

Заклинание высветило два человеческих силуэта, один из них резко повернулся, что-то неразборчиво пробормотал — и дверь в кухню, косяки, часть пола вспыхнули ярким пламенем. В кухне моментально стало очень жарко, языки огня, как живые, тянулись к аврорам. Белла попыталась потушить огонь Агуаменти — не получилось, попробовала аппарировать за стену — не смогла, сгоряча забыла, что вчера был антиаппарационный барьер, а огонь теснил авроров все дальше от выхода…

— Авада Кедавра!

Хмури тоже времени не терял, но он колдовал невербально, Белла даже приблизительно не знала, что делает начальник. И вдруг что-то изменилось — огонь перестал тянуться к жертвам, его рев превратился в мирное потрескивание. За несколько Агуаменти пожар удалось потушить. Белла первой выскочила сквозь обгоревший дверной проем в гостиную. Один из преступников лежал на полу, связанный Инкарцеро. На шее второго была глубокая резаная рана — разрезана была и трахея, и сосуды шеи. Парализованный эльф по-прежнему лежал на полу.

— Что, Блэк, небось перепугалась насмерть?

— Нет, сэр, нисколько.

— Плохо, очень плохо! Отвратительно! Предпочитаю стажеров, у которых есть хоть немного мозгов в черепушке! А теперь скажи, какие ошибки ты допустила.

Задумавшись, Белла запустила руку в спутанные черные волосы. Поисковое заклинание применила по делу, без него было не обойтись. Огонь, который не берет Агуаменти — это Адское пламя, пока жив тот, кто его призвал — его невозможно потушить. Что же она сделала не так?

— Не ори во все горло во время задержаний. В крайнем случае можно шепотом колдовать, но тем не менее отрабатывай все поражающие заклятия невербально. Через две недели зачет по боевым, только попробуй не сдать! Далее, эта твоя Авада — худшее из боевых заклинаний! Чем я его достал?

— Секо, сэр. Очень хорошее, насколько я понимаю — с такого расстояния и так метко!

— А главное, быстро, Блэк. В бою чем короче заклинание — тем лучше! Хватит болтать, пора заняться делом. Это он?

Белла чуть не ляпнула «А я знаю?», но вспомнила описание Кёртиса — невысокий, коренастый, жидкая русая бороденка, левое ухо отсутствует.

— Да, приметы совпадают.

— Хорошо. Я собираю вещдоки, ты — выясняешь, как открыть дверь.

Артефакты были целехоньки, правда, покрылись слоем копоти. В доме стоял тяжелый запах гари. Вот бы проветрить сейчас, кто просил этого засранца окна зачаровывать! А еще ведь придется труп с собой тащить, да еще эльфа в довесок!

На все вопросы Кёртис отвечал таким пламенным семиэтажным матом, что даже у Хмури уши в трубочку сворачивались. Пожилой аврор исподтишка косился на стажерку, прикидывая, грохнется она в обморок или закатит истерику. Но нет, девчонка внимательно слушала и, кажется, пыталась запомнить незнакомые слова. Вот и славно — пусть обогащает лексикон. Если юная леди Блэк будет хорошо себя вести, совсем скоро ей придется разговаривать с подобными типами на их языке.

— Блэк, одного артефакта не хватает.

— Не может быть, сэр.

— Сию минуту покажи, что у тебя в карманах.

— Носовой платок... кошелёк… помада…

— Блэк!!!

Стажерка тяжело вздохнула и достала серебряную пудреницу.

— Аллохомора!

Пудреница открылась. На слое бело-розового порошка, под зеркальной крышечкой, пряталось то самое кольцо — артефакт, отнимающий желание жить.

— Тааак… крадем, значит, вещдоки с места преступления. Лапаем темные артефакты руками! — Хмури схватил стажерку за подбородок и стал бесцеремонно рассматривать, пытаясь оценить цвет кожи, ширину зрачков, выражение лица.

— Я не брала его в руки, сэр! — возмутилась Белла. — Призвала Акцио и аккуратненько уложила внутрь, видите?

— И ты вообразила, что это надежный контейнер?! Вернемся в аврорат — первым делом пойдешь к колдомедику! Завтра ночью — патрулируешь Диагоналлею с Кавендишем, с полуночи до восьми утра! И еще с тебя обед из трех блюд — для меня, за моральный ущерб! Первое правило авроров — нельзя недооценивать противника! И что там у тебя с допросом? Выяснила, как открыть дверь?

— Нет, сэр.

— И что юная леди собирается делать? — язвительно спросил аврор.

Белла взяла небольшой кинжальчик, висевший у нее на поясе, надрезала кожу на одном из пальцев и кровью нанесла на дверь три руны. После этого начала читать заклинание на неизвестном Хмури языке — долгое, ритмичное и напевное. Когда волшебный стих отзвучал, дверь открылась.

— И что это было?

— Ну… способ такой. Срабатывает процентах в семидесяти. Знаете, все любят, чтоб с ними разговаривали, даже двери.

Заклинание было из семейной библиотеки Блэков, Беллу научил ему отец — известный специалист по защитной магии. Проще было бы читать его на современном английском, но Белле не хотелось, чтобы Хмури хоть что-то понял. Ревнивое оберегание семейных знаний было у всех Блэков в крови.

— А если б не сработало? Если бы эта дверь попала в оставшиеся тридцать процентов?

— Опробовали бы на ней Редукто, потом на окнах, потом на стенах. Потом Бомбарду. Потом… ну не знаю… А вообще, сэр, вы же знаете ответ! Вы-то как собирались отсюда выбираться?

Хмури усмехнулся — девчонка попала в яблочко! — и достал из одного из бездонных карманов мантии маленькую шкатулку. Внутри оказалась статуэтка женщины с завязанными глазами и весами в руках.

— Портключ, Блэк. Переносит в здание Визенгамота, на наш этаж, с расстояния до пятидесяти миль. Ни разу за он меня не подводил.

— Можно и мне такой?

— Когда дорастешь до самостоятельной работы… то есть ЕСЛИ дорастешь! Хватит отвлекаться, бери арестованного!

Уже не первый год Аластор Хмури мечтал об Ученике. Он уже отчаялся найти в навозной куче бриллиант. Среди тупиц, нытиков и лентяев он никак не мог найти того, с кем стоило бы делиться знаниями. Он и предположить не мог, что будет натаскивать, стыдно сказать, девицу! И уж точно не мечтал об аристократке с холеными ручонками, в платье стоимостью в его годовую зарплату и в брюликах, сверкающих как Люмос Максима! И ему бы никогда не пришло в голову искать ученика среди отбросов, запятнавших себя неоднократными арестами за хулиганство! Но из Блэк, пожалуй, выйдет толк.

Идиллия не продлилась и недели.

Одно из дел Хмури касалось спора о земельном участке между Буллстроудами и Олдриджами. Олдриджи настаивали, что их род был столетиями связан с магическим источником, расположенным на этой земле. Буллстроуды считали, что раз прежние хозяева участка были так страстно к нему привязаны, его не стоило продавать — а контракт о продаже был составлен по всем правилам, и оплата была достаточно щедрой. Олдриджи уже не первый год пытались оспорить сделку и вернуть участок, цепляясь к разным мелочам в контракте. Буллстроуды только потешались над их жалкими попытками, вовсю используя источник. Он укреплял как физическое здоровье, так и магическую силу, и новые хозяева многим разрешали погружаться в волшебную воду: чужим — за услугу, своим — просто так. Олдриджи достали весь аврорат, а потом и весь Визенгамот, пытаясь отсудить источник. Наконец Бенджамин Олдридж пригласил Харви Буллстроуда на переговоры, обещая предложить ему очень интересную и выгодную сделку. Но когда Буллстроуд аппарировал в условленное место, вместо Олдриджа его встретил дракон. Животное вело себя очень агрессивно, но что привело его в такую ярость, никто так и не узнал. Олдридж прибыл намного позже и, обнаружив полуобгоревший труп соперника, поднял тревогу.

Семья Буллстроудов обвиняла Олдриджа в том, что он нарочно все это подстроил, им даже удалось добиться его ареста. Но тот держался стойко — опоздал нечаянно, с драконами обращаться не умеет, тем более с уэльсскими, всего лишь собирался предложить за участок цену в десять раз выше рыночной. Братья и вдова Буллстроуда, сходящие с ума от горя и злобы, не знали, что арест Олдриджа был скорее формальностью, и его собирались выпустить со дня на день.

А для Беллатрисы ситуация была ясна как день. Просрали участок — слабаки. Землю, столетиями принадлежавшую роду, нельзя было продавать, даже рискуя впасть в нищету! Не сумели выкупить участок обратно — сами виноваты! Белла была уверена, что дракона на место встречи подсунул именно Олдридж. Но как это технически возможно? И как аврорат собирается восстанавливать справедливость?

Олдридж скучал в ВИП-камере, требуя то обед из Дырявого котла, то свежую газету. Начальник отдела особо тяжких, хихикая, отказывался забрать дело — речь, мол, идет лишь о споре из-за собственности, факт убийства сомнителен, пусть отдел экономических преступлений продолжает наслаждаться этим делом! Хмури рычал что-то о законности, порядке допросов, невозможности использования Веритасерума… Но Белла накрепко запомнила то, что он повторял гораздо чаще — «Слушай свой внутренний голос!» А внутренний голос твердил: этический кодекс не допускал убийство исподтишка по такому поводу. Сделка была честной, оспаривать ее — значило позорить себя, свой клан, своих однокашников и, в конце концов, магический мир в целом. А с бесчестными слизняками у Блэков разговор короткий.

В один прекрасный вечер она сказала Хмури, что должна кое-что доделать в архиве, а сама вместо этого спустилась на нулевой этаж. Улыбка охраннику, пара подколок — именно этот волшебник дежурил в ночь ее ареста — и ее пропустили в камеру к Олдриджу.

Заключенный держался очень уверенно, если не сказать нагло, а под конец издевательски вежливо попросил его не беспокоить. Белла никогда еще не колдовала Круцио, и оказалось, что хотеть причинить боль совсем не сложно.

После первого же Круцио Олдридж сломался. Размазывая по лицу слезы и сопли, он сбивчиво рассказал, как нанял бригаду драконозагонщиков — явился к ним под Оборотным зельем и сказал, что хочет возродить популяцию драконов в центральных графствах. Драконозагонщики поверили и за вполне разумную цену доставили ему молодую самку уэльсского дракона с несколькими детенышами. Детенышей Олдридж заавадил, чтобы позже перепродать, а самку перед появлением противника привел в сознание и как следует разозлил серией болевых заклинаний. Потом он аппарировал на склон соседней горы, принял зелье «Острый глаз» и наблюдал, как дракониха преследовала Буллстроуда, пока наконец не сожгла заживо. Белла собирала все воспоминания в хрустальный флакон. Когда Олдридж наконец замолчал, она закупорила флакон и Когда Олдридж наконец замолчал, она закупорила флакон, вышла из камеры, но не спешила вернуться наверх.

Эльф, конфискованный на месте незаконного изготовления артефактов, сидел сейчас в камере на этаж ниже. Хотя он и пытался удушающим заклинанием убить аврора при исполнении, его нельзя было казнить за убийство. Магическое законодательство гласило, что у эльфов нет ни собственной воли, ни собственных мозгов, и они не могут нести ответственность за выполнение приказов, пусть и преступных. Выпускать на волю потенциально опасное магическое существо никто не собирался. Но в нормативных актах об опасных созданиях не нашлось ни одного об уничтожении домовиков. Дверь камеры эльфа была заперта на простую Аллохомору, и никто не помешал Белле войти к нему. Эльф неподвижно сидел на койке без белья — короткие ножки не доставали до пола — и тупо смотрел в стену.

— Встать!

Эльф сполз с кровати, встал по стойке смирно, но смотреть на посетительницу не стал. Плохой признак.

— Твой хозяин не вернется, его казнили сегодня.

Эльф упал лицом вниз и зашелся в рыданиях, колотя кулачками по каменному полу.

— У Сэмми нет хозяина больше! Сэмми ничей! У-у-у! Эльф не может жить без хозяина!

— У Сэмми теперь хозяйка, — сказала Белла холодно, но не слишком строго. — Я тебя купила после его смерти. Смотри сюда, вот договор!

И показала эльфу пергамент, заполненный мелким почерком — протокол одного из недавних допросов. Домовиков не учат грамоте, и она не опасалась, что эльф поймает ее на вранье.

— Меня зовут хозяйка Белла. Встань и приведи себя в порядок!

Эльф поднялся с пола, одернул наволочку и стал вытирать слезы, рассматривая самозваную хозяйку с робким интересом. Белла тем временем достала из кармана несколько мелких монет и трансфигурировала их в губку, ведро с водой и половую тряпку.

— А теперь отмой дочиста стол, сотри надписи со стен… в общем, сделай, чтоб здесь было чисто. Особенно вон тот угол! — Имелся в виду угол, в котором стояла параша — справляя нужду, заключенные то и дело промахивались. — Завтра проверю, и если мне хоть что-то не понравится — накажу! И койку застели! — Она превратила свой носовой платок в небольшое одеяло, швырнула эльфу и пошла наверх, к охраннику. С великим трудом удалось его убедить давать эльфу разные задания — охранник считал, что чистота на этажах 0 не нужна.

— Они не могут сидеть без дела, они так устроены! И от одиночества шизеют! Сколько он здесь — неделю? А ты пойди и полюбуйся, во что он превратился!

— Да какая мне разница! А тебе-то что до него?

— Не люблю, когда хорошие вещи пропадают зря.

— Ладно, займусь им. Прости, что-то слишком шумно, пойду проверю, — кто-то из заключенных орал во все горло, прося о помощи.

Хмури был занят. Пришлось подождать, прежде чем невероятно гордая собой Беллатриса смогла передать ему воспоминания. Дело раскрыто, начальник, конечно, будет доволен! Она решила не уходить далеко, пока Хмури просматривает воспоминания, и пристроилась в уголке с материалами дела об ограблении.

Но у Хмури, поднявшего голову от думосброса, было далеко не добродушное выражение лица.

— Ты что себе позволяешь, чертова… ты хоть понимаешь, что натворила? Это же Непростительное!

— Но ведь аврорам можно применять Непростительные, я же читала постановление…

— Чем ты его читала, жопой?! В бою можно, при угрозе жизни! На допросах — недопустимо!

— Но он же бесчестно поступил, сэр! — начала заводиться Белла. — Вы же знаете, что он виновен — ну так вот его признание!

— Мы тут не занимаемся честью и бесчестьем, существуют инструкции! Думаешь, если ты Блэк — тебе все можно?!

В глубине души Белла думала именно это.

Хмури начал судорожно собирать воспоминания обратно во флакон — думосброс был один на все отделы, в него в любой момент мог сунуть нос кто-то из коллег. Придется Олдриджу потерять память, причем срочно. А уж потом он избавится от этой дуры!

Хмури не успел. Олдридж уже нажаловался охраннику, а тот, не желая вникать в дрязги чистокровных, доложил главе аврората. Скримджер был только рад избавиться от навязанной ему стажерки и велел Беллатрисе забыть дорогу в аврорат. Оправдания он слушать не стал. Ему предстояло еще убедить Олдриджа не предавать дело огласке… впрочем, это в его же интересах — ведь у них теперь есть его признание в убийстве! Белла пыталась было пригрозить аврорам гневом отца — не прокатило. Скримджер не хотел видеть в аврорате никого из Блэков и решил поступить по-слизерински — если юной леди охота идти на открытый конфликт, пусть сама и рассказывает отцу, как и за что ее выгнали!

Беллу сотни раз наказывали и в школе, и дома, но еще никогда она не чувствовала себя так паршиво. Не оправдала доверие отца! Подвела Хмури! Хотела раскрыть дело, а вместо этого преступника выпустили на свободу с извинениями и реверансами! Она не решилась рассказать отцу правду и продолжала изо дня в день торопиться «на работу» по утрам и возвращаться, изображая усталость, по вечерам. Белла выбирала места, где не было ни магов, ни маглов. Шляясь по лесам и горам, она бессвязно думала, что же делать дальше, как вернуться обратно на работу, колебалась от умасливания и подкупа до шантажа и угроз, но пока ни на чем не остановилась. И посоветоваться-то не с кем! У нее так мало опыта в переговорах и интригах, она только и умеет, что драться! Белла даже не могла строить иллюзии, что была права, применив Круцио к магу, поступившему бесчестно. Безжалостная память подкинула ей позорное воспоминание: «Я не буду драться с тобой, Беллс» — негромко сказал ей Сириус в Дырявом котле, спокойно повернулся к ней спиной — и в эту доверчивую, беззащитную спину она направила заклинание! Она напала на человека со спины! Получается, она ничуть не лучше Олдриджа?..

С мрачным фатализмом Белла ждала, когда вранье наконец раскроется, но, на ее счастье, лорду Блэку было не до нее. В этом году он планировал пройти выборы в Визенгамот, но трое его конкурентов были влиятельными магами из древних семей. Отец нервничал, мало времени проводил дома… стыдно сознаться, но Белла этому тихо радовалась.

Вскоре произошел случай, перед которым померкли все прочие тревоги и неприятности.