Птицы под кровлями (гет)

Место оставалось только ближе к концу веревки. Клара боялась, что не дотянется. рискнула встать на цыпочки — и теперь уже испугалась упасть. "Я циркачка и должна устоять на большом шаре". Вот так, вот и получилось.

— Последние два полотенца подай, пожалуйста. Ох, Гарри, Щекотно!

Подав скрученные мокрые полотенца, Гарри обхватил Клару за талию и приподнял над табуретом, где она стояла.

— Зато так ты точно не упадешь.

— Щекотно, Гарри! Сейчас начну болтать ногами и пну тебя.

— Я отскочу, я ловкий. А веревку надо бы вам опустить пониже. Летиция еще дотянется, но ты без моей помощи...

Клара мужественно заставила себя сосредоточиться на развешивании, но когда Гарри ее отпустил, осела на пол, задыхаясь.

— Никогда... Больше.. Ты.. Надорвешься.. И я... Пну...

Гарри, самодовольно усмехаясь, подошел к окну., потянулся в золотых солнечных лучах. Без рубашки он был еще красивее, весь белый, как из мрамора, а волосы раскалены, и удивительные линии плеч, груди и рук.

— Ты просто статуя, — улыбнулась Клара.

— Я не должен быть статуей, — мотнул головой Гарри. — Я актер.

— Будешь.

— А ты сомневаешься? Тогда и мне позволь усомниться, что из тебя выйдет хорошая учительница музыки. Ты уже минут пять с самой глупой физиономией сидишь на полу — это разве годится для учительницы?

— У меня сил нет встать! — простонала Клара. — Ты меня уморил. Защекотал до смерти. Теперь сам себе стирай.

Но она все же встала, чтобы Гарри не вздумал поднимать ее, хватая под мышки. Распахнула пошире форточку, чтобы рубашки сохли быстрее, иначе Гарри придется идти домой в свитере на голое тело. Что делать, он только утром перед вечеринкой в честь отъезда Карен вспомнил, что рубашки у него кончились. И вот сегодня Летти отправилась в библиотеку, а Клара взялась за стирку.

Потом, избегая капель с развешенного белья, они налили себе по чашке чаю и отправились в комнату. Устроились, как привыкли — на диване, близко друг к другу. К чаю был слегка зачерствевший творожный кекс: Летти велела доесть, иначе обещала скормить птицам.

— Ну как там с теорией креннских глаз и бровей? — Гарри отхлебнул чай и улыбнулся Кларе, накинувшей ему на плечи свой фланелевый халат: глядеть на него становилось холодно. — Ты достаточно рассмотрела этого... Белби?

— То есть Брюса. Да, достаточно, и Карен тоже. И точно убеждена, что тот парень — кренн. Хотя бы наполовину. Или на четверть. А креннов я видела не так много.

— И ты уверена, что встречалась с ним раньше?

— Когда учишься в закрытой школе, любая встреча с посторонними — событие. Конечно, я видела его.

— Но не общалась? И тогда объясни мне, зачем ему торчать на наших выступлениях да еще провожать тебя то до дома, то до Школы? Неделю, ты говоришь, или даже две. За собой я что-то слежки не замечал.

— Но от меня-то ему что может быть нужно? Если бы хотел, он бы меня давно ограбил. Я ни в чем таком не замешана, чтобы следить за мной, да так открыто.

— Может, ты ему нравишься? Он просто боится подойти.

— Не смешно. Он непохож на неуверенного в себе или испуганного. Да и я не Карен... Или кто угодно еще.

— Если тебе страшно, я могу поговорить с ним.

— Вот еще! Он тебя выше и крепче. И зачем тебе неприятности с полицией? А может, он какой-то секретный агент и следит вовсе не за мной, просто я все время оказываюсь у него на пути?

— Степень правдоподобия... — протянул Гарри. — Да, а кстати, с Билли... о, прости, с Брюсом ты о его брате не говорила?

— Нет. Брюс не любит никого из нас, подруг Джорджи, да и с братом совсем не ладит. Кажется, брат ушел из дома... Года три назад. Джорджи что-то такое рассказывала. Похоже на то, если это действительно он. Бледный такой, и одет немногим лучше нас с тобой. Бедняга.

— Ох, Клара, никогда не жалей этих мажоров. Ему-то есть куда вернуться.

— Нам тоже, — возразила Клара тихо.

— Нам? Прости, но я никогда не вернусь в эту клетку. Как вспомню этих старых дев с их кислыми личиками, как они осуждающе покачивали головой, как говорили про тебя, что тебе не стоило получать образование, ведь девушкам твоего круга оно не пригодится, а про меня и вовсе...

— Ты вырвался оттуда, — мягко сказала Клара, положив ему руку на плечо. В такие минуты Гарри всегда становилось жаль, но она помнила: нельзя давать человеку застывать в обиде.

— Видишь, мы оба крылья расправили. Здесь здорово жить, что ни говори.

С этим Гарри согласился. Они еще немного поговорили, что надо бы искать настоящую работу: в холодное время года на улицах выступать вряд ли получится. Потом Клара собралась дойти до магазина: в три часа должны были привезти куриную печень. Продукт простой в приготовлении и очень вкусный.

...Она уже привыкла всматриваться в отражение на витрине: так, на секунду задержавшись, можно увидеть, кто стоит за спиной. Тот человек пришел снова, на сей раз выбрав место на углу, у водосточной трубы. "Ну ладно, рискнем".

Вместе с куриной печенью, булкой и банкой фасоли Клара взяла еще в бумажный кулек несколько дешевых яблок. Кулек в авоську укладывать не стала, понесла, прижимая к груди. Домой она отправилась по другой улице и прошла точно мимо своего "преследователя", все еще стоявшего на том же месте. Ах, какая досада: бумажный кулек выпал у нее из рук, яблоки покатились по мостовой. Клара, всхлипнув, наклонилась, неловко придерживая авоську, неуверенно взяла одно... Остальные ей помог собрать "преследователь".

— Спасибо, — улыбнулась Клара, выпрямившись. — Спасибо, мистер Ивлинг.

Он отшатнулся, изменился в лице, глаза округлились.

— Вы обознались, — пробормотал он и быстро ушел. Клара поняла, что не обозналась точно. "Наверное, он больше не придет: испугался". И когда она так подумала, ей почему-то стало грустно.

Когда-то родная деревня Клары, Риверс-Холл, казалась ей лучшим местом на свете. Именно там Клара провела первые, самые беззаботные годы. Потом отец, учитель в местной школе, погиб при пожаре, кторый начался прямо вовремя занятий. Клару из милости взяли в частную школу мадам Айсви в Квинленде. И хотя там ее встретили удивительно тепло, родной дом она не разлюбила и с нетерпением ожидала каникул. Ведь ее ждала мама, младшие брат и сестра, лучший друг отца — доктор Стиффорд, всегда относившийся к ним всем, как к собственной семье, Гарри и остальные друзья детства. Там на месте снесенной обгорелой школы осталась каменная плита, к которой летом Клара носила венки и букеты, там говорила с отцом и молилась за него. Каждый уголок Риверс-Холла, от соседского сада, что виден в окошке, до густых зарослей, окружавших безымянную речку, был частью ее мира, как будто залогом того, что земля не прекратит вращаться.

И все-таки с каждым новым приездом Кларе тяжелее стала даваться жизнь здесь. Лет, наверное, в тринадцать пришлось признать, что друзья, кроем Гарри, отдалились от нее — слишком многое происходило с ними без ее участия.

Потом, лет в пятнадцать, она поняла и еще кое-что. Положение их семьи было... неопределенным. Как же противно даже мысленно произносить, но в глазах местных кумушек папа женился на девушке — "ниже по положению" — швее, дочери местного лавочника. Его семью не признали бы равной себе "благовоспитанные": местный адвокат, семьи офицеров, даже экономка в местного доме помещика откровенно их презирала. Но для "простых" — лавочников, слуг, молочника — они тоже оставались чужими. Нет, им никто не старался навредить, к ним были приветливы... Но единственным, на кого могла положиться их семья и кто по-настоящему о них не забывал, оставался доктор Стиффорд.

Клара и на себе иногда ловила косые взгляды, слышала пересуды, о которых упоминал Гарри. Это не было так уж страшно, ведь сплетницы казались ей ужасно глупыми, и их мнение ничего не стоило. Но все чаще она задумывалась, так ли равнодушна мама к тому, что их семья от остальных жителей деревни словно отделена.

И наконец, с каждым годом ей все теснее становилось долго жить в одном доме, в маленьком городе или деревне — невелика разница — где никогда не меняется ничего, даже жители особенно не стареют. А так хотелось новизны, перемен, событий... Кларе иногда снилось, что она превращается в птицу и взлетает, и видит мир, такой огромный и красочный.

Гарри, как она знала, хотелось того же. А еще он устал слышать разговоры о том, как заработать лишний грош, что готовить на ужин. Клара не видела в таких разговорах ничего ужасного, тем более, когда в семье десять детей, но Гарри смотрел на это иначе. Еще ему не давалась работа руками, он берег себя в драках, не любил рыбалку. Словом, он... "Не вписывался".

И вот они оба уехали.

Клара не знала, что будет впереди. Ни у нее, ни у Гарри не было иллюзий по поводу того, что им все сразу удастся. Она-то сама и хотела немногого: выучиться, найти работу по душе и помогать семье. Гарри мечтал прославиться, но понимал: сначала придется очень трудно.

Но Корлинг уже оправдал их надежды хотя бы в одном: он разительно отличался и от Квинленда, и от Риверс-Холла. Живя в одном из этих городов, наверное, нельзя и представить, что существует нечто совершенно другое.

Корлинг был... бескрайним. Клара в самом деле не могла представить, что у него есть границы. Уж точно было бы невозможно за один день попасть из одного его конца в другой, если идти пешком. В Корлинге были огромные дома, рядом с которыми Клара чувствовала себя мошкой, метро и трамваи, а по вечерам от окон и фонарей было светло, как днем. И еще так странно понимать, что здесь, вокруг, никто тебя не знает.

Конечно, рядом с Кларой оставались Гарри и все подруги, кроме Карен. С Летти они и вовсе делили квартиру. И с однокурсниками она познакомилась. И все же было странное ощущение, будто все они здесь — как планктон в океане. Разрозненность — вот что отличало людей в Корлинге, и Клара пока не поняла, нравится ли ей это.

Однако привыкла быстро, и тем более странно было обнаружить однажды, что в этом огромном городе кто-то заинтересовался именно ею. Особенно если это человек из твоего прошлого, который никогда тебя не замечал.

...С трудом отворив тяжелую дверь Школы искусств, Клара охнула с досады. Дождь лил стеной, барабанил по крышам, в лужах вздувались пузыри. "Надо было все-таки купить вчера зонтик. Самый дешевый". Подумав о том, что самый дешевый зонт был бы черным и безобразным, Клара поправила шляпку, быстро обошла лужу на крыльце, соскочила с высоких ступенек... И вдруг дождь перестал поливать ее, а на локоть легла большая теплая рука. Она запрокинула голову, опомнилась и обернулась. Рядом с ней с раскрытым зонтом — черным и безобразным — стоял ее "преследователь".

— Здравствуйте, мистер Ивлинг, — пролепетала Клара. Она, конечно, испугалась, но немного и обрадовалась.

— Ну что ж, вы правы, — согласился он. — Меня зовут Андерс Ивлинг. Хотя я вас не помню и ума не приложу, откуда вы меня знаете. Собственно, это я и хотел у вас спросить.

Клара поколебалась.

— Но ведь и вы мне тоже расскажете, зачем ходили за мной эти недели?

У него слабо порозовели щеки, губы сжались.

— Простите, если вам неприятно, мистер Ивлинг. Но я не могу объяснить сама...

— Так откуда же вы все-таки меня знаете? — настойчиво и слегка раздраженно переспросил Андерс Ивлинг.

— Я воспитывалась в школе мадам Айсви, и она дружила с миссис Ивлинг, вашей матерью. Пару раз я бывала в гостях в вашем доме.

Ивлинг задумался.

— Я вас не помню, — признал он. — Да, вроде приходили какие-то воспитанницы. Одна подружилась с моим младшим братом. Противная девчонка. Но это точно не вы.

— Джорджи? — удивилась Клара. — Ну что вы, она хорошая. Ну, а я однажды помогала вам украшать елку? Точнее, мы были втроем...

Он нахмурился.

— Что-то припоминаю. Да! — он расхохотался. — Но мне только запомнилось, что вы были самой маленькой.

Он запнулся и смолк. "Ему не хочется отвечать на мой вопрос", — догадалась Клара. Может, получится как-то перевести тему?

Между тем они перешли улицу. Лужи стали глубже, и чтобы не промочить туфельки, Клара вскочила на бордюр.

— Я помощник частного сыщика, — заговорил наконец Андерс. — Патрон велел мне тренироваться. Наблюдать, быть незаметным... Кажется, я провалился.

Клара смущенно кашлянула.

— Вы не могли подумать, что я вас помню.

— Я не должен был допускать, чтобы вы меня заметили. И еще промах с моей стороны: я назвал вам себя, не зная, как вас зовут.

— Клара Уолли, — она спрыгнула с бордюра на сухой участок асфальта. — Мы почти пришли. Спасибо за зонтик.

— Вообще-то вам надо бы завести свой. Я уже несколько раз наблюдал, как вы безуспешно пытаетесь убежать от дождя. Этак и голос может пропасть, как врач вам говорю.

Врач... Да, он поступил на медицинский факультет, и вышла какая-то история. Но об сейчас не нужно.

И все-таки странный получился разговор.

Клара хотела было пригласить его на чай, но подумала, что знает его все-таки недостаточно. Он и не напрашивался. Потом в окно в подъезде Клара наблюдала, как он шел на остановку трамвая. "Встретимся ли мы еще?" Подумав, она решила, что наверняка встретятся: иначе зачем бы ему отыскивать ее?