Не бросайте монеты в фонтан (джен)

Флёр разложила в гостиной свою швейную лабораторию, доселе спрятанную в один-единственный чемодан, а меня запихала в платье, которое шила специально к двадцатому дню рождения Джинни. Я стояла перед зеркалом в полный рост и не двигалась, чтобы не нарушать хаотичное движение булавок, ножниц и иголок, летающих вокруг меня.

— Так, посмотрим, — одухотворенно приговаривала Флёр, оглядывая меня.

В паре метров от нас, в детском манеже, гремела игрушками Мари-Виктуар, а вокруг ошивался Тедди. Если она начинала плакать, он намеренно смешил её, то меняя цвет волос, то растягивая своё лицо вертикально или горизонтально. Мари начинала хохотать. Судя по тому, что Флёр была так поглощена работой, это случалось не в первый раз, и опять же не могло удивить настоящую Джинни.

Но я, ненастоящая Джинни, раззявила варежку так, будто увидела, как небо поменялось с землей местами, а люди стали ходить не на ногах, а на руках.

Флёр недоумённо на меня посмотрела.

Я прикрыла рот.

«Ничего меня не удивляет! Ничего меня не удивляет! Всё как обычно!»

С кухни, могу поклясться, доносились разговоры Молли с самой собой, и, судя по всему, она очень сильно недоумевала из-за зеленого крема. И почему он вдруг стал зеленым?

Тедди тем временем по-детски непосредственно, никого не спрашивая, расчехлил портфель Джинни, валяющийся у дивана. Я видела, как глаза малыша расширились от удивления, когда он, открыв сумку, обнаружил внутри столько сокровищ, что едва не залез внутрь с головой. В первую ходку по залежам улик, свидетельствующих о моём самозванстве, Тедди ограничился лишь магнитом, купленным мной в Малайзии. Люпин-младший во все глаза смотрел на инородный предмет, на котором были изображены башни Петронас, а потом хищно улыбнулся и показал магнит мне, будто бы предъявляя за что-то.

У меня чуть глаз не выпал. Тедди же, не дождавшись моих объяснений, но явно давший мне шанс, подобрался к манежу и протянул забавную, по его мнению, вещицу на экспертизу Мари-Виктуар.

Та издала похожий на изумление звук, Тедди получил плюс одно очко в рейтинге своей дамы сердца, а я невольно попятилась назад, врезавшись в кружащие у моей задницы волшебные ножницы.

И тут же покраснела до корней волос. То ли от чувства, что мне только что разорвало ногу баллистической ракетой, то ли от того, что опять вела себя ненормально и странно.

Знаете, мне казалось, что сейчас малыш Тедди танцует победный танец на руинах моей веры в то, что попаданец способен остаться незамеченным в этом мире.

— Джинни! — крикнула Флёр, вскочив на ноги. Мне казалось, она сейчас задушит себя сантиметром от ярости. — Нет, ты, видимо, теперь делаешь всё в протест? Успокойся уже со своими сборами! Пары дней хватит, чтобы Молли тебя подлатала, и вернешься! Только не надо устраивать из своего праздника траур! Мы все тут с ума сходим, чтобы сделать тебе приятно. Можешь хотя бы постоять смирно? Осталось только совсем без ноги остаться… — бурчала она, скалывая булавками куски раскромсанного подола.

Здесь должна быть Джинни. Сейчас кому-то другому совсем нельзя быть здесь, это место её. В день, когда она обязана быть принцессой. В день, когда вся семья и друзья пытаются поддержать её в непростой момент. Какого, извините, кентавра и за какие грехи я стояла здесь, ощущая, что краду её праздник?

— Взгляни в зеркало, — попросила меня вернувшая себе самообладание Флёр, после того, как я покалечила её шедевральное творение.

Я повиновалась.

— Как тебе? — намного мягче спросила она, улыбаясь.

— Мне… — замерла я, чуть не упав в обморок, ощутив безграничность таланта Флёр. — Очень нравится.

Пурпурное платье было подогнано настолько искусно, что казалось, будто Джинни в нём и родилась.

Флёр просияла.

— Давай только закроем вопрос с длиной! — не унималась она. — Вот так? — спросила она, обкорнав добрую половину длины платья.

Я едва не шарахнулась прикрывать себя, но, вспомнив, что всё ещё в джинсах, только поежилась. Как бы долго мне не осталось быть здесь, недооценивать чувство юмора Вселенной нельзя. Что, если я доживу до самого торжества? Неужели буду ходить полуголой?

— Давай оставим прежнюю длину, — предложила я.

Флёр бесцветно на меня посмотрела и спросила:

— Почему, когда я прислала тебе платье для примерки, ты ругалась, что длина как для старой бабки? Я и обрезала его сейчас по той метке, что ты оставила, — нахмурилась она. — Хочешь, чтобы я вернула всё назад?

— Нет! — как-то слишком резко выпалила я и начала копаться в своей дурной голове в поисках хоть каких-то слабых оправданий. — То было до моей травмы, а сейчас на ноге синяк. Выглядит не очень хорошо, в самый раз для длинного платья.

— О, — только и выдала Флёр. — Но ведь не страшно. Синяк можно замаскировать. Почему ты так переживаешь? — недоумевала она. — Знаешь, что? Иди, отдохни пару часов, я помогу Молли на кухне и отправлю её осмотреть твою ногу. Не беспокойся о синяке. Ты же знаешь, твоя мама способна избавиться от такого пустяка за пять минут, — она кротко мне улыбнулась и поднялась на ноги, чтобы наконец-то позволить мне выбраться из платья.

— Спасибо, Флёр, — как можно натуральнее изрекла я благодарность и отправилась отвоевывать у Тедди портфель.

Два вопроса волновали меня.

Первый: насколько по шкале от одного до десяти Флёр была шокирована моим недотепством?

Второй: есть ли у Джинни на самом деле синяк на ноге?

К явно не намеренному уступать мне драгоценный портфель Тедди пришлось применить щекотку, и только так стратегический объект был отвоеван.

Флёр, странно посматривая мне вслед, подошла к манежу и взяла дочку на руки. Она поцеловала её в носик, и Виктуар с изумлением протянула ей блестящий серебристый магнит.

Нет, здесь точно творится какая-то чертовщина.