Ничего на свете лучше нету, чем явиться в среду с того свету (джен)

— А эта прекрасная леди — Гермиона Уизли, — закончил Оскар, слегка склонив голову.

Когда Гермионе все-таки удалось унять бешено бьющееся сердце, она немного успокоилась и принялась исподволь изучать присевшего слева от нее Алана Онидана.

"Полагаю, я не слишком опозорилась, — думала она. — Конечно, Билл называл имя, и с моей стороны было совершенно непростительно забыть его, но квартира… и соседка направила меня сюда. Нет, ничего страшного не произошло".

И она смело посмотрела Алану в глаза.

— Так вот, мистер Онидан…

— Алан, прошу вас, — перебил тот, мягко улыбнувшись. — Мы не на приеме и не на симпозиуме.

— Хорошо, Алан, — согласилась Гермиона. — Как я уже говорила вашему брату, я много наслышана о вас.

— Надеюсь, мой непутевый брат не слишком напугал вас? — с мнимой тревогой поинтересовался Алан, но Гермиона заметила его лукавый прищур. — И не рассказывал про меня всяких там небылиц?

— Да как ты мог такое подумать? — громко возмутился Оскар. — Я вообще, можно сказать, здесь пострадавшая сторона: только познакомился с очаровательной молодой женщиной, и тут выясняется, что ее интересуешь ты. Как всегда! Ну почему мне никогда не везет? А ведь я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил!

Гермиона не выдержала и фыркнула.

— Если вы будете всерьез принимать всю его трескотню, — Алан доверительно склонился к ней, — вы рискуете сегодня остаться голодной, — он махнул рукой, подзывая официанта. — Разрешите в качестве жеста доброй воли познакомить вас с парочкой шедевров средиземноморской кухни?

— Разрешаю, — царственно кивнула Гермиона.

В ожидании заказа она попросила Алана высказать свое мнение о последних исследованиях египетских пирамид и постепенно перевела разговор на его собственные достижения — без ненужной лести, но с видимым интересом. Тот попался в искусно расставленную ловушку как миленький, оживился и тут же рассказал о нескольких интересных случаях из своей исследовательской практики. Оскар периодически тоже вставлял реплики, но было видно, что он далек от темы обсуждения и поддерживает беседу лишь из вежливости.

"Каждый мужчина, по большому счету, обожает говорить о себе любимом, — слегка улыбаясь, вспоминала Гермиона слова Флер, — под каким бы соусом это ни было подано".

— А какими заклинаниями вы пользуетесь при… — Гермиона осеклась и бросила взгляд на Оскара.

Тот трагически закрыл лицо рукой.

— Все, сегодня точно не мой день, — заявил он. — Такая прекрасная, образованная женщина — еще и волшебница. Нет, я не маг, — печально улыбнулся он Гермионе, — я сквиб, так бывает, увы. Но, естественно, я в курсе событий магического мира. И да, каюсь, я знаю, кто вы, Гермиона Уизли. Так что не стесняйтесь, продолжайте.

Настала очередь Алана звонко хлопнуть себя по лбу.

— Ну конечно, какой же я болван! — воскликнул он. — Когда при нашем знакомстве я услышал фамилию Уизли, только и подумал, что вы, возможно, какая-нибудь родственница Уильяма Уизли. Но поскольку вы не рыжая, я как-то не придал этому значения, и… — и он неопределенно помахал рукой. — Прошу простить меня, Англия все-таки довольно далеко. Но я читал газеты, — торопливо добавил он.

И в этот момент Гермиона окончательно успокоилась. Все хорошо, она среди своих, все идет по плану.

— Я замужем за Рональдом Уизли, — пояснила она, — так что вы в каком-то смысле правы.

— Но что привело вас ко мне? — словно очнувшись от чар, недоуменно проговорил Алан. — Ни за что не поверю, что лишь праздный интерес или желание познакомиться с известным человеком. Да и вам самой известности не занимать. К тому же я вижу, что вы действительно интересуетесь моими исследованиями.

— А вот это будет долгая, но чрезвычайно удивительная история, — тепло улыбнулась Гермиона. — Я вам сейчас все расскажу.

* * *

После обеда, который действительно оказался восхитительным, Оскар Онидан вынужден был откланяться.

— Я счастлив, что познакомился с вами, Гермиона, — он снова склонился к ее руке, — и беседовать с вами было сплошным удовольствием, но, увы, дела не ждут.

Он весело подмигнул брату и удалился.

Алан вздохнул.

— Его бы энергию да в мирное русло — цены бы ему не было, даже без всякой там магии. Впрочем, он действительно успешный бизнесмен.

— Энергия — ваша общая черта, — дипломатично заметила Гермиона. — Так что вы ответите на мое предложение?

— А вас не собьешь с пути, — рассмеялся Алан. — Вы идете к цели с завидным упорством. Да, признаюсь, ваша проблема настолько меня заинтриговала, что я просто не могу остаться в стороне. Ладно, пора вылезти из раковины и снова заняться делом. С официальной стороны проблем не будет? Мне позволят поработать с доской?

— Конечно, — заверила Гермиона, — у Отдела тайн широкие полномочия.

Они вышли из ресторанчика, Алан предложил ей руку, и они аппарировали в его квартиру.

— Насколько я понимаю, в приоритете нашей с вами команды сейчас стоит изучение так называемой планшетки, ее свойств и эквивалентности действиям палочки? — деловито спросил Алан, включая ноутбук непривычного вида — с довольно толстым корпусом.

— Совершенно верно, — согласилась Гермиона. — Но для этого хорошо бы сначала изучить предысторию вопроса. А почему он… такой? — спросила она, показывая на ноутбук.

— Он может работать и в магическом поле, — пояснил Онидан. — Вернее, в магическом поле он как раз и работает. К тому же, с него можно выходить в архивы библиотек волшебников.

У Гермионы заблестели глаза. Она почувствовала себя непривычно счастливой.

 

Они опомнились, когда за окном уже темнело.

— Мне пора домой! Если муж задержался на работе, то Рози — это моя дочка — наверное, еще у няни, — пояснила Гермиона.

— О, конечно. Давайте так: я одолжу вам свой ноутбук. Насколько я вижу, у вас талант искать и систематизировать информацию. А как только у вас на руках будет международный портключ для меня в ваше Министерство, вы со мной свяжетесь.

— Отлично, — просияла Гермиона, — тогда я побегу, — и она достала из сумочки свой портключ.

— Да, чуть не забыл, — спохватился Алан. — Если ноутбук начнет барахлить, это значит, что ему требуется подзарядка. Поколдуйте немного рядом с ним, и все будет в порядке. Простого Люмоса достаточно. До встречи, Гермиона.

— До встречи, Алан.

И она переместилась в Англию.

 

Дома ее встретили Рози, радостно повисшая у мамы на шее, и очень сердитый Рон.

— Только не говори, что ты теперь будешь пропадать целыми днями неизвестно где! — агрессивно заявил он.

— Конечно, нет, — Гермиона поцеловала его. — Несколько дней я поработаю дома и совсем не буду уходить, — тут она замолчала, бросив взгляд на сумочку. — Хотя нет, совсем не получится. Я обязательно должна показать нашим ребятам магический ноутбук. Это такая замечательная идея, — продолжила она, — Алан говорит, что…

— Что еще за Алан? — заорал Рон. — Где тебя носило?

— Алан Онидан, — недоуменно пояснила Гермиона. — Тот египтолог, про которого мы говорили утром. Он действительно замечательный специалист и прекрасный человек. Да ты сам скоро в этом убедишься, когда он прибудет в Англию для консультации. А ужин у нас есть?

И она, взяв Рози за руку, удалилась в сторону кухни, оставив Рона лишь молча открывать рот, потому что слов от возмущения у него просто не осталось.

* * *

— Артур, кур я уже кормила, не стоит тебе выходить к ним раньше полудня.

— Да, дорогая.

— И не забудь пообедать, хорошо?

— Не волнуйся, Молли.

— Ну… Мы тогда пойдем?

— Да, конечно…

Молли с тревогой посмотрела на Артура, безучастно смотрящего невидящим взглядом куда-то в камин, и вышла в коридор, где ее уже поджидала Джинни с Джаспером на руках.

— Не нравится мне все это, — тихо проговорила Молли, открывая входную дверь.

— Мам, ну мы ведь ненадолго. Папа же неделями оставался тут один, пока ты помогала в "Ракушке".

Молли вздохнула, но ничего не ответила. Излишне резко она вскинула правую руку — они с Джинни стояли за калиткой Норы — и тут же поспешно отпрянула на обочину, когда буквально из воздуха на дороге возник трехэтажный ярко-фиолетовый автобус.

— Добро пожаловать в "Ночной рыцарь!" — радостно гаркнул Стэнли Шанпайк, показавшись на ступеньках, и тут же заткнулся после гневного шиканья Джинни:

— Тихо! Ребенка разбудишь!

— Простите, миссис Поттер! Очень рады быть полезными, миссис Поттер. Какой очаровательный малыш! Весь в папу! — затараторил Стэн, подав руку сначала Молли, затем Джинни.

— Можно мы уже просто пройдем на наши места? — спросила Джинни и направилась по проходу, стараясь успеть сесть до того, как сумасшедший автобус рванет с места.

Они с Молли решили съездить в Лондон за подарками. Воспользоваться лишний раз камином — с маленьким Джаспером — они не рискнули, да и свежий воздух ребенку был необходим, поэтому пришлось воспользоваться услугами "Ночного рыцаря".

Джинни склонилась над заворочавшимся во сне малышом, а Молли уставилась в окно, где размытыми пятнами мелькали пейзажи.

Стоял канун Рождества. Так хотелось, как в добрые старые времена, просто радоваться празднику, думать о том, не слишком ли стара индейка и сколько ее придется запекать; достаточно ли она прикупила околопочечного жира и изюма для пудинга; всем ли успела связать новые свитера и не очень ли высокую ель притащил Артур в кухню.

Теперь Артур все больше времени проводил в своей мастерской или в сарае, где обитали куры. Он мог часами сидеть с миской, наполненной месивом из вареных овощей, перемешанных с комбикормом, не замечая, что наглые куры его совсем не боятся и скачут прямо по ногам, пытаясь добраться до угощения. Порой Молли находила Артура молча смотрящим в одну точку, с пустой миской на коленях и со следами ссадин на поникших ладонях — кажется, он не замечал острых клювов несушек.

Молли боялась сама себе в этом признаться, но она фактически сбегала из Норы каждый раз — и появлялась на пороге "Ракушки", на Гриммо, в квартире Перси или семьи Рона, со всей убедительностью доказывая детям, что ее помощь им просто необходима, а ее присутствие в Норе вовсе необязательно. Часто она готовила Артуру сразу на неделю и пряталась с головой в заботы и суетливую рутину детей, страшась того момента, когда вновь придется переступить порог дома, выкинуть почти нетронутую еду, в сотый раз попробовать разговорить Артура, прекрасно зная, что легче заставить болтать старый комод.

Появление Джинни с Джаспером, казалось, вдохнуло в умирающую Нору новые силы. Даже Артур оживился, когда Джинни вручила ему внука. Но вскоре взгляд Артура опять потух, и он все так же отсутствовал душой при полном присутствии тела.

Джинни с Гарри хотели встречать Рождество в доме Рона и Гермионы, хотя Гарри и намекал, что у него есть некий сюрприз для Джинни, и она очень надеялась, что этот сюрприз будет как-то связан с новым жильем. Молли пока так и не решила, стоит ли ей оставлять Нору и Артура на Рождество, как было в прошлом году, и в позапрошлом тоже. Вся беда была в том, что Артур вроде как и не заметил тогда ни отсутствия Молли, ни того, что снег выпал и растаял.

Вывел Молли из невеселых мыслей резкий толчок вперед — Эрни от души дал по тормозам, они уже были в Лондоне.

 

Артур никак не отреагировал на наступившую тишину в доме. Иногда ему казалось, что в голове шумит, как от помех во время трансляции "Поттеровского дозора". Словно кто-то фоном разговаривал, издавал скрипучие звуки, трещал. Артур силился разорвать этот шумовой фон, потом почему-то в очередной раз вспоминал Фреда, их тревожные вечера у Мюриэль, когда они с ума сходили от безызвестности и единственной связующей ниточкой были вот эти радиосеансы. Он снова видел горящий Хогвартс, чувствовал холод Большого зала, на который наложили чары Заморозки, чтобы тела погибших могли спокойно пролежать несколько дней, пока после Битвы улаживали тысячи нюансов с погребением, а зачастую и с установлением личности погибших.

И тишина возвращалась. Плотная, спасительная. В этой тишине не было больно; не бились в голове десятки вопросов, почему и ради чего; здесь было спокойно и равнодушно.

Артур даже не услышал сейчас, как зашуршал семейный камин в гостиной, впуская посетителей. Из ступора его вывел настойчивый голос Билла — кажется, тот задавал свой вопрос уже раз в третий.

— Па? А мама где?

Артур с большим усилием очнулся. Осознанно посмотрел на Билла и прижавшуюся к нему с надутыми губами Вики.

— Мама? Они с Джинни куда-то ушли. Не помню. Кур она покормила.

— Вот драклова задница! — выругался Билл и тут же поправился: — Вики, это плохое слово, просто папа расстроен.

— Что-то случилось? — проявил участие Артур.

— Мне срочно надо отлучиться по делам. Дела секретные, сам понимаешь, подробнее сказать не могу. Боюсь, до вечера не освобожусь. А Флер с утра отправилась в салоны и магазины. Женщины!

Казалось, Билл принимал какое-то мучительное решение.

— Слушай, пап. Джинни не потащила бы маленького Джаспера куда-то надолго. Наверное, они быстро вернутся? Ты можешь часок посидеть с Вики? Обещаю, она будет вести себя хорошо.

Вики надулась еще больше. Артур озадаченно посмотрел на внучку, с трудом понимая, что от него хочет Билл.

— Тебе нужно уйти?

— Да, па. По работе. Я думал, мама дома.

— Хорошо, иди.

— Точно?

Но вопрос Билл задал уже на ходу, он здорово опаздывал. Флер, конечно, не будет в восторге от того, что дочь пришлось оставить с Артуром, но, в конце концов, Вики четыре года — она уже большая. Как-нибудь посидит и с дедушкой.

 

Ходики мирно тикали на кухне, разгоняя опутавшую дом тишину. Где-то на чердаке упырь жаловался на дыру в крыше, через которую в его логово залетал снег.

В голове жужжало. Кто-то настойчиво стучал, словно просился наружу. Артур прикрыл глаза, стараясь заглушить боль. Назойливый стук не умолкал. Он не может прятаться в тишине. Он что-то должен сделать. Он должен…

Артур открыл глаза. Его четырехлетняя внучка сидела на полу возле кресла в той же самой позе, в которую уселась по приходу — скрестив ноги и обняв колени.

— Почему ты такая грустная? Ты можешь поиграть, — сказал Артур, с трудом выныривая из тишины.

— Мама обещала меня взять с собой! — с обидой выпалила Вики. — Там игрушки! И витрины нарядные! И елки!

— Елки? — Артур так удивился, будто Вики сказала ему о пингвинах, разгуливающих по Лондону.

— Деда, скоро Рождество, — по-взрослому вздохнула Вики. Она знала, что дедушка очень хороший — так говорил папа, но немного болеет — так говорила мама.

— Рождество? Ты хочешь игрушки?

 

Молли разрумянилась от свежего воздуха. Определенно, прогулка по сказочному предрождественскому городу пошла им на пользу. Угрызения совести при мыслях об Артуре набегали легкими тучками, но тут же развеивались солнечными лучиками при виде очередного подарка для родных. Они с Джинни купили все по списку и еще кучу всего, что не планировали. Но как тут было удержаться, когда кругом заманчиво кричали о скидках почти все витрины?

Уставшие, но довольные, они вылезли из автобуса возле Норы уже в сумерках. Джаспер незадолго до этого снова уснул и сейчас сладко посапывал. Джинни первым делом отправилась в свою комнату — уложить малыша.

Молли распахнула дверь кухни и крикнула:

— Артур! Мы вернулись!

Тишина. Может, уснул?

Молли бегом направилась в спальню — постель была непримятой. В мастерской Артура тоже не оказалось. Молли уже начала слегка беспокоиться, когда услышала приглушенные голоса наверху.

Перепрыгивая через три ступеньки за раз, Молли понеслась на звук голосов и остановилась как вкопанная перед дверью… комнаты близнецов. Она заходила сюда очень редко, смахнуть пыль. Кажется, Артур не заходил сюда ни разу.

Молли, чувствуя, как бешено колотится сердце, приоткрыла дверь.

— Бабуля, смотри!

Она тут же оказалась в крепких объятиях Вики.

— Бабуля, смотри, дедушка достал игрушки! А еще тут есть саморазвешивающаяся мишура, нетающие сосульки, и деда обещал шарики с сюрпризами. Дедушка, а можно мы на Рождество придем к тебе?

Молли высвободила лицо от светлых кудряшек, пружинками скачущих по щекам, и отыскала глазами Артура.

Он смотрел на нее ясным взглядом. Как раньше.

— Как ты думаешь, Моллипусенька, где лучше поставить елку? В гостиной или на кухне?

— В гостиной, — тихо проговорила Молли, — как всегда.

А больше она ничего не смогла сказать — дыхание вдруг перехватило, и она только снова прижала к себе Вики. Так же молча обняла родителей спустившаяся сверху Джинни, и в этой тишине они буквально почувствовали, как наконец вздохнула с облегчением их старая Нора.

* * *

— Мисс Браун, а вы уже купили рождественские подарки? — приветливо-предупредительно полюбопытствовала миссис Уитби.

В ее вопросе не могло быть никакого подвоха, но Лаванда моментально покраснела и смущенно пробормотала:

— Еще нет. Собираюсь, — и низко опустила голову, стараясь скрыть свое замешательство. Она собирается. И соберется. Завтра… или послезавтра. Если сможет. Да, список был написан, деньги отложены, она ведь мечтала об этом, но… Со времени битвы за Хогвартс она нигде не была — только в Мунго, и дома, и, с недавних пор, в лаборатории. Ей страшно было представить, как она покажется на людях — все будут смотреть на ее лицо, обсуждать, шептаться вслед. Переживать подобное еще раз — Мерлин, сохрани. При одной мысли о выходе на улицу ей физически становилось плохо: начинало трясти, к горлу подступала противная тошнота и хотелось свернуться в клубочек, лучше всего под одеялом. Но нет, она должна пойти в Косой переулок. Завтра. Или послезавтра. Кажется, она уже ненавидела Рождество, хоть совсем недавно о нем мечтала.

 

Лаванда не отрывала взгляд от своих вцепившихся в край рабочего стола рук, поэтому не видела, как понимающе и сочувственно смотрела на нее Селена Уитби.

"Бедная девочка, — думала та. — Ведь молоденькая совсем. Как же стыдно… Как я была неправа! Зато у меня есть, чем загладить свою вину, пусть она о ней даже не знает. И, надеюсь, никогда не узнает! Мерлин и Моргана, неужели я начала становиться мелкой склочницей и завистницей? Надо же… И если бы не Малфой… Кто бы мог подумать, что в этом папином сыночке есть кое-что, похожее на тягу к справедливости? Решено, завтра я это сделаю!"

* * *

В конце следующего рабочего дня Лаванда хотела уже проститься и пройти к камину, чтобы вернуться к себе домой, как миссис Уитби быстро подошла к ней и, мягко положив руку на ее предплечье, спросила:

— Мисс Браун, не могли бы вы задержаться на минутку? Я хочу вам кое-что подарить к наступающему Рождеству.

— Мне? — кожу мерзко стянуло, но брови, кажется, самостоятельно продолжали подниматься: не настолько она была близка с миссис Уитби, чтобы обмениваться предпраздничными сувенирами. — Что вы, зачем?

— Просто откройте, — миссис Уитби достала из-под стола небольшую коробку и, загадочно и радостно улыбаясь, протянула ее Лаванде. — Прошу вас.

Лаванда, крайне смущенная, поняла, что ей так и придется поступить — иначе будет очень невоспитанно и некрасиво, а ведь миссис Уитби не сделала ей ничего плохого. Она, правда, не очень общительная женщина, но разве это преступление?

В коробке оказалась элегантная черная шляпка с закрученным пером и вуалью — очень красивая, и, вероятнее всего, дорогая. Однозначно, Лаванда не могла принять такого подарка.

— Я не...

— Просто примерьте, — перебила миссис Уитби, продолжая улыбаться. — Мне будет приятно на вас посмотреть и, уверена, вам самой — тоже. Эту шляпку носила моя бабушка, вам она просто обязана подойти. На какое-то время.

Растерянная Лаванда, взяв шляпку в руки, удивилась еще больше — невесомое облачко вуали выглядело нереально воздушным и в то же время казалось весьма плотным на ощупь. Как такое возможно? Неужели она зачарована?

Надев шляпку и опустив вуаль на лицо, Лаванда снова изумилась — ей все было прекрасно видно сквозь легкую прозрачную пелену, как будто она шла в легком, приятном утреннем тумане.

— Посмотрите, — миссис Уитби протянула небольшое зеркало, и Лаванда удивилась в очередной раз: вуаль прикрывала ее лицо почти полностью, оставляя открытой только линию подбородка — оказывается, удивительно красивую линию! А вот лицо — мамочки мои! Лицо! — оно было прежним! Только перед ним плавал тончайший кусочек тумана, придавая ее чертам очаровательный флер загадочности героини мистических романов. Она едва не забыла, как дышать. А потом пришлось сдерживаться, чтобы не зарыдать и не броситься на шею этой незнакомой почти женщине, потому что Лаванда никогда не получала подарка лучше. И, наверное, уже не получит — невозможно представить что-то, что могло бы сравниться с таким… таким… чудом!

— Моя бабушка была очень эксцентричной дамой. Сердцеедка — ее вторая суть. А может быть, и первая. При том весьма разборчивая относительно своих жертв, если можно так сказать. Соперниц у нее было множество, ну и сами понимаете... — миссис Уитби говорила почти шепотом, только для них двоих, ощущая необычайное волнение.

Это было потрясающее, восхитительное чувство — стать для кого-то доброй волшебницей, феей! Но надо было как можно скорее взять себя в руки, а то слезинка, скатившаяся из-под вуали, могла дать начало настоящему водопаду, а этого Селене Уитби совершенно не хотелось! Но какая же настоящая женщина откажется выслушать сплетню, пусть та ее совершенно не касалась? К счастью, мисс Браун была как раз из тех, настоящих, и полностью обратилась в слух, оставив в стороне собственные переживания.

— Шрамы от фамильного проклятия в то время свести не представлялось возможности, колдомедики даже не брались лечить, так что все затянулось на несколько лет. Но бабушка тоже была не последняя из ведьм, а потому просто заказала себе эту шляпку и сама зачаровала ее. Как — я не знаю, секрет создания этого чуда она, увы, унесла с собой в могилу. Вуаль, кстати, еще не все! Эту шляпку можно носить постоянно: зимой в ней тепло, а летом — прохладно, она защищает от любой непогоды, причем от жары так же хорошо, как и от холода.

— Это просто потрясающе, миссис Уитби, но.. я не могу, это же ваш семейный артефакт, — Лаванда, снимая шляпку, поймала себя на том, что делает это буквально через силу. В ней она впервые почувствовала себя в безопасности от чужих глаз и домыслов, как будто былая уверенность в себе и своей красоте вдруг вернулась. Та, что была у прежней Лаванды…

— Мне она не нужна, хвала Мерлину, — пожала плечами миссис Уитби. — И вам спустя несколько месяцев она тоже больше не понадобится — ваше лечение успешно продвигается. Не дело, если артефакт можно использовать, а он лежит и пылится. Пусть она вам просто поможет — ведь Рождество, да и поездка уже на носу, можно сказать!

— Благодарю… вы совершенно правы! — воскликнула Лаванда с ранее совершенно ей не свойственным жаром, так что сама застеснялась собственного порыва. — Но… — она совсем смешалась, покраснела и замолчала.

— Давайте так, — улыбнулась миссис Уитби. — Если вас смущает ее ценность — а шляпка бесценна, ведь это наша семейная реликвия — возьмите ее на время, пока совсем не выздоровеете. А потом я верну ее обратно в шкаф и буду надеяться, что она больше никому и никогда не понадобится, кроме разве что небольших розыгрышей. Согласны?

— Конечно! Благодарю вас! — Лаванда вновь примерила шляпку и посмотрелась в зеркало: ей показалось, что оттуда на нее глядит прежняя Лаванда. И улыбается…

— Вы уже купили подарки, мисс Браун? — улыбнувшись, миссис Уитби повторила вчерашний вопрос, давая Лаванде понять, что ее секрет раскрыт.

— Я пойду за ними завтра утром. Как раз выходной. И называйте меня Лавандой, пожалуйста.

— А вы меня — Селеной. Желаю вам получить как можно больше удовольствия от завтрашней прогулки. И очень рекомендую посетить магазинчик при кондитерской Фортескью, там появились просто потрясающе вкусные новинки. Они стали практиковать доставку прямо к рождественскому обеду.

— Я обязательно туда зайду, спасибо!

Лаванда зачерпнула горсть Летучего пороха и, бережно прижимая к груди шляпную коробку, подумала, что Селена Уитби может быть очень даже милой и вообще… потрясающей! Ой, что скажут мама и папа, когда увидят!

* * *

Аппарировав в Косой переулок, Лаванда на несколько секунд словно приросла к земле — настолько поразили ее шум, гам и сама атмосфера. Праздничная — повсюду были развешены гирлянды и украшения, звучала музыка, падал легкий снежок… Как давно она здесь не была! Лаванда глубоко вздохнула и сделала несколько шагов вперед, опустив голову, но через несколько минут поняла, что никто и не пытался ее рассмотреть, да вообще не обращал на нее внимания — она просто девушка в шляпке, такая же волшебница, как и сотни других. Лаванда осмелела, замедлила шаг — настроение улучшалось с каждой секундой. Как приятно было узнавать знакомое и любимое когда-то место, осознавая, что все хорошо: у нее есть работа, уверенность в том, что снова будет здорова, и даже планы на будущее. И как за нее радовались близкие!

Когда Лаванда показалась маме в новой шляпке, у той подозрительно заблестели глаза. И мама тоже поделилась чудесным известием — она смогла вернуться на работу! Лаванда понимала, почему той пришлось ее оставить — из-за ее болезни. Сопровождать в больницу, ночами сидеть у кровати, когда дочери плохо, держать за руку, если плачет… Место было занято быстро — в волшебном мире хватало желающих. А сейчас по маминым глазам Лаванда поняла все, что не было сказано словами: мама счастлива, что у ее дочери все налаживается, скоро все станет как прежде, и в качестве няньки она Лаванде больше не нужна.

Лаванда горячо поддержала маму — раньше та работала в небольшой библиотеке неподалеку от дома и могла часами рассказывать о книгах и магах, которые за ними приходили. Теперь, после рождественских каникул, ее будут там ждать. Значит, нужна мантия! Самое необходимое для выхода "в люди" уже куплено, но на столь дорогую покупку мама не отважилась — в праздники и так хватало расходов.

Лаванда решила начать со "Флориш и Блоттс" — они с мамой составили список книг, которые, как она знала, очень пригодились бы отцу. Страшновато: одно дело — улица, а совсем другое — небольшое помещение. Вдруг кто-нибудь ее узнает, даже спустя столько лет? Но страхи оказались напрасными: покупателей было много, продавцам некогда было рассматривать каждого, и пять шикарных увесистых томов легко поместились в небольшой незримо расширенной сумочке. Для младшей сестренки была приготовлена игрушка-котенок — просто, чтобы под елочку положить. Позже они вернутся сюда вместе, и тогда сестренка выберет себе настоящего кота — она об этом мечтала.

Отъезд Лорены в Хогвартс был безрадостным — с подержанными учебниками, в самой дешевой форме. Настолько бесполезное лечение истощило родительские счета, что второй дочери отказывали практически во всем. Но теперь Лаванда это исправит — сама купит сестре новые книги и вещи, чтобы той не приходилось терпеть в школе насмешки и издевательства из-за бедности. Это уже в прошлом — пусть все видят, что у семьи Браун дела в порядке, а Лорена — красавица, каких поискать!

В магазине одежды Лаванду успокоило, что все продавцы были ей незнакомы. Показав старую мантию мамы, чтобы определить размер, Лаванда выбрала ту, что была даже красивее, чем в ее мечтах. Глубокого синего цвета, подбитая мягким мехом, с объемным капюшоном — представив, как красиво он будет смотреться на светлых маминых кудрях, Лаванда улыбнулась. Ей на самом деле есть, ради чего жить! Мелькнула мысль, а не купить ли и себе что-нибудь подобное? Мысль была настолько неожиданной и ей теперь почти уже и не свойственной — как новый привет от старой Лаванды, которая словно дразнила ее, пытаясь вырваться на свободу. Но нет, не сейчас — лучше пополнять счет в банке, зато потом, когда она будет здорова, полностью поменяет гардероб. Выбросит все черные мантии и снова будет носить розовое, голубое, сиреневое…

Так, что еще осталось на сегодня? Кондитерская! Конечно, торты и конфеты в сумочку не запихнешь, но что там Селена Уитби говорила про доставку? Лучше на месте все и узнать, а пока пройтись не торопясь, впитывая предпраздничную атмосферу и стараясь удержаться от соблазна ловить снежинки руками — Лаванда, ты же уже взрослая! Но как давно в последний раз ей хотелось вот так смеяться и просто радоваться жизни!

* * *

Майкл злился. Не то чтобы конкретно на кого-то, а просто так — на все. На себя, на наступающее Рождество, на работу, на хорошую зимнюю погоду, на друзей, которые сегодня оказались заняты, на то, что ничего у него в жизни не складывалось. Повышение в ближайшее время не грозило, потому что в Отделе назревали очередные кадровые реформы, идею поехать куда-нибудь на зимние каникулы пришлось оставить — не с кем. У всех семьи, дела, у кого-то уже дети, свои заботы. А ему скоро двадцать четыре года, а никакой личной жизни даже в перспективе — Луна уже окончательно и бесповоротно досталась Малфою, и ее счастливые улыбки только доказывали, что он, Майкл Корнер, просто жалкий неудачник, которому даже Рождество придется отмечать с родителями и кучей тетушек с той и другой стороны. А те, конечно, будут наседать на него, почему не женится, и приводить в пример его кузин… Да еще орущие младенцы этих самых кузин — тот еще ужас! Нет уж, лучше заранее записаться на дежурство в рождественскую ночь, будет повод отказаться от семейных посиделок.

А пока, раз уж его притащило в Косой переулок, можно и в кондитерскую зайти. Выпить кофе за свою неудавшуюся жизнь. Когда-то он ждал здесь появления Луны, надеялся, что сможет стать для нее кем-то большим, чем коллега и сосед по кабинету.

Девушку в черной вуали Майкл заметил не сразу — просто понравилась ее легкая, почти танцующая походка. Казалось, она не шла, а летела, лишь слегка касаясь каблучками заснеженного тротуара. Майкл и сам не понял, почему пошел за ней — ах, да, ему же надо в кондитерскую, выполнить мамино поручение. Кажется, и загадочная незнакомка шла как раз в ту сторону... Майкл почти поравнялся с ней у двери кондитерской, вдыхая потрясающий аромат свежей выпечки, и, открывая дверь, совершенно случайно увидел лицо под сеточкой вуали. Это было настолько неожиданно, что он и сам не понял, как назвал ее по имени:

— Лаванда?! Неужели это ты?

Бывшая однокурсница резко отшатнулась, словно он пригрозил ей немедленной Авадой, и метнулась к двери, но он попытался ее задержать легким прикосновением к мантии.

— Ты меня не помнишь? Я Майкл Корнер, мы вместе учились. Извини, если напугал, — надо было сказать что-то еще, но он совсем растерялся, опыта общения с красивыми девушками у него почти и не было. А Лаванда была просто очаровательна. Хотя как? Вроде Луна говорила, что она лечится и работает у Снейпа, неужели ей так быстро смогли помочь?

Лаванда расслабила прижатый к груди кулак и медленно выдохнула, стараясь успокоиться.

— Я прекрасно помню тебя, Майкл. Просто не ожидала встретить знакомых. Я сегодня впервые вышла из дома после… И не хотела никого видеть.

— Почему? — они так и стояли в середине кондитерской-кафе и, наверное, мешали другим посетителям. — Давай отойдем в сторону? Я наоборот, рад встретить хоть кого-то.

Они сделали несколько шагов, оказавшись у окна; Лаванда все время пыталась отвернуться.

— Извини, если это прозвучит грубо, но зачем ты отворачиваешься? Ты… прекрасно выглядишь. Луна рассказывала, что тебе взялись помочь в лаборатории Снейпа и, видимо, успешно. Почему же ты никуда не ходишь?

— Майкл, это зачарованная шляпа. Ты же невыразимец вроде бы? Мне Джинни рассказывала. Кажется, вы должны уметь отличать такие вещи с полувзгляда. Да, я работаю и прохожу курс лечения. Но до полной... реабилитации мне еще полгода как минимум.

Майкл почувствовал, что краснеет. И как он сразу не определил чары? Ведь даже движение воздуха возле вуали иное, он будто струился. Вот мало ему, видимо, уже имеющихся неприятностей, так еще и дураком себя выставил!

— Извини… Я не хотел тебя обидеть, — это было все, что он смог из себя выдавить.

— Ты меня и не обидел. Просто удивилась, что кто-то меня помнит. После того, как я сделала все для того, чтобы все обо мне забыли. Я на самом деле впервые после школы из дома вышла, не считая больницы и теперь вот работы. Кстати, с наступающим Рождеством тебя. Ты тоже покупал подарки? — окончательно расслабилась Лаванда.

Майкл и не знал, что ответить. Не хотелось объяснять, что он таскался в одиночку по улицам, потому что дома сидеть уже невыносимо, а деваться некуда.

— Да нет, мама просила кое-что заказать к празднику.

— А я тоже за этим. Здесь же лучшие сладости в Косом переулке. Но я не знаю даже, что и выбрать или заказать — кондитерский магазинчик при кафе открыли уже после того, как я… — Майкл заметил, что Лаванда словно запнулась о собственные слова. И ему вдруг вспомнилось, как ему самому в похожей ситуации помогла Луна — когда он еще на что-то надеялся…

— Позволь тебе помочь, я часто здесь бываю. Только давай выпьем по чашечке кофе с кремовыми пирожными? Если тебе понравятся, их и закажешь. Это просто — говоришь у кассы, что и к какой дате тебе нужно — и они сами присылают. Но если хочешь, можешь довериться мне — я неплохо знаю местный ассортимент.

Видно было, что Лаванда смущена и растеряна.

"Ну что же тут такого-то? — захотелось спросить Майклу, но он успел сообразить, что, если она впервые за столько лет оказалась где-то одна — ей страшно. Несмотря на шляпку… Майкл вдруг почувствовал какую-то странную уверенность — он же мужчина, защитник. И нужно сделать все, чтобы она тоже поняла это и перестала бояться.

— Идем, — Майкл взял Лаванду за руку и, не давая ей опомниться, повел в сторону. — Там, у дальнего окна, есть маленький столик, его и не видно почти.

Лаванда и опомниться не успела, как Майкл отодвинул перед ней стул, предложил открыть меню и начал рассказывать про булочки, пирожные, торты, желе и прочие сладости. И ее смущение куда-то ушло, она с интересом рассматривала картинки, а когда принесли пирожные, оказалось, что они и правда невероятно вкусные. И пахло в кафе не только выпечкой, но и свежей хвоей — а то вдруг кто забудет, что скоро праздник. Над этим они с Майклом, кстати, вместе посмеялись. Разговор шел как будто сам собой — какая, оказывается, интересная работа у невыразимцев! Лаванда и сама не заметила, как начала рассказывать о лаборатории, о предстоящей конференции, о своей подруге Парвати, которая счастливо живет с мужем в Шотландии. А Майкл рассказал ей про многих однокурсников — кто где живет, кем работает, кто уже женат и воспитывает детей. И, наверное, впервые у нее при этом не возникло противного чувства: "У всех все хорошо, а я…" Скорее уж Майкл будто враз загрустил.

— А у тебя как жизнь? Я не о работе. Не удивлюсь, если ты во всем успешен.

— Увы, нет. Не получается ничего. Увлекся всерьез одной девушкой, но пока думал, как к ней подойти, ее у меня из-под носа увели.

Майклу почему-то не хотелось называть имя Луны и уж тем более говорить о Малфое. Похоже, эти двое на самом деле счастливы. А ему ничего уже не светит ни с Луной, ни с кем. Настроение совсем упало. А почему Лаванда улыбается?

— Знаешь, это хорошо, что кто-то тебе нравится. Значит, ты способен на чувства. Может быть, просто сейчас не сложилось, но потом все может стать по-другому. Я вот сидела дома и не верила, что у меня в жизни что-нибудь возможно. Но потом все изменилось в один момент и продолжает меняться. Пусть не так быстро, как хочется, но я поверила, что и у меня все будет хорошо. Может, и ты так сможешь? Не стоит грустить в праздник.

Майклу стало стыдно — ей досталось куда сильнее, его проблемы и близко не стояли рядом с тем, что ей пришлось пережить. А она еще улыбалась и утешала его. Это какой же сильной и доброй надо быть, чтобы не сломаться?

— Спасибо тебе, — Майкл постарался улыбнуться. — Я сам не знаю, почему, но мне кажется, что я ненавижу весь мир.

— Я тоже ненавидела. Пока не поняла, что Сивый — это еще не весь мир. Оказалось, что мир наш намного многограннее и интереснее. И я нечто большее, чем мои шрамы. И у тебя наступит момент, когда ты поймешь, что та девушка — это еще не вся жизнь.

Увидев, что Лаванда поднимается из-за стола и тянется к сумочке, Майкл остановил ее предупреждающим взглядом и сам положил на стол несколько монет. А потом, не дав ей опомниться, снова взял за руку и повел к кассе.

Спустя пару минут кремовые пирожные и клубничный торт для рождественского обеда семейства Браун были заказаны, как и все по списку матери Майкла. И вот они на улице — оказывается, уже смеркалось — стояли друг напротив друга.

— Можно… я пришлю тебе сову? — Майкл и сам не понимал, почему его голос звучит так тихо и хрипло.

— Сову? Зачем?

— Я бы не отказался еще поговорить. С тобой очень интересно.

— Это все иллюзия, Майкл. Хочешь, докажу?

Еще недавно такая приветливая и спокойная Лаванда вдруг резко схватила края вуали и приподняла ее. Но Майкл не вздрогнул — ну да, шрамы, стянутая кожа, и что? Он и пострашнее видел. Главное — не отвести сейчас взгляд от отчаянно-решительного взгляда ярких голубых глаз Лаванды.

— Я пришлю тебе сову, — это был уже не вопрос, а утверждение. И никакой хриплости в голосе. Коротко и ясно. Как отрезал. — Потому что ты нечто большее, чем твои шрамы.

Ему показалось, или Лаванда действительно улыбнулась перед тем, как аппарировать?

* * *

Тонкие длинные пальцы прошлись по контуру плотного светло-кремового картона. Веточка остролиста на картинке закачалась, когда, еще раз огладив, пальцы немного нервно отбросили его на стол.

"Где его носит, в конце-то концов?"

Вот уже пятнадцать минут Драко Малфой сидел в кабинете управляющего "Галереи зелий", но самого управляющего так и не наблюдал. О встрече в восемь часов вечера они договорились заранее, и не в привычках Блейза Забини было опаздывать.

Дверь бесшумно открылась, и на пороге появился виновник зарождающегося раздражения Драко Малфоя.

— Блейз, — недовольно начал тот, но, посмотрев на друга, осекся. — Ты в порядке?

Тот кивнул и с задумчивым видом уселся в свое кресло во главе стола. Глаза его подозрительно блестели, выражение лица представляло нечто среднее между лицом вратаря, получившего по голове бладжером, и ловца, только что поймавшего снитч.

— Угу-у-у, — промурлыкал Забини.

— Кто она? — на лице Драко расцвела заговорщическая улыбка.

— Ты о чем? — взглянул невинными глазами на него Блейз.

— Ты на себя в зеркало смотрел? Ты еще глазками похлопай. Я тебя таким видел только один раз, тогда перед началом войны, когда ты пришел с единственного свидания с... — Драко хлопнул по столу ладонью. — У тебя было свидание с Асторией! Рассказывай!

— Ты же хотел посмотреть отчет за прошедший месяц, — Забини прикладывал все силы, чтобы уйти от скользкой темы.

— Отчет я уже просмотрел, вопросов к нему нет, а вот к твоей расплывающейся от удовольствия физиономии — еще какие, — искорки веселья светились в глазах Драко.

— Да не было никакого свидания, — признался Блейз.

— А что было?

— Она пришла за покупкой, а я ее проконсультировал, — Блейз встал и прошел к бару, тряхнул бутылкой огневиски в немом вопросе, но Драко помотал головой, отказываясь. Забини вздохнул и поставил вариться кофе.

— Проконсультировал, значит, — усмехнулся Малфой. — То есть тех двух консультантов, что помогают клиентам в зале, ей было мало, и она пошла за помощью к управляющему?

Блейз от такой мысли чуть не выронил ложечку, которой добавлял в кофе корицу.

— Ну да, она постучалась и сказала, что ей нужна моя помощь.

— Вот и отлично. Что было потом?

— Мы прошлись немного, поболтали, она сказала, что получила приглашение на ваш праздник, и мы договорились встретиться там.

— Похоже, ты ей тоже нравишься, — Драко принял из рук Блейза чашку ароматного кофе. — А приглашение я и тебе принес, — он взял его со стола и протянул другу.

Блейз поставил свою чашку на стол и пробежал глазами короткий текст.

— Мистер Блейз Забини плюс один? — удивленно уставился он на Драко. — Это еще зачем? Я же сказал, что договорился с Асторией.

— Это затем, — хитро улыбнулся Драко, — чтобы не у тебя одного была девушка на балу.

— Ты хочешь, чтобы я пригласил Луну? — не поверил собственной догадке Забини. — Для тебя?

— Соображаешь, — улыбнулся Малфой. — Точнее, я приглашу ее сам и все ей объясню, а ты ее приведешь.

— Зачем такие сложности? Пригласи ее открыто!

— Отец вычеркнул ее из списка, а идти на прямой конфликт я пока не хочу. Хватит с него моего профессорства, он с этой-то новостью едва свыкся.

— И ты решил вспомнить, что выпускник Слизерина, — все понял Забини. — Только не увлекайся, мисс Лавгуд вряд ли потерпит подобное отношение. Она же из Армии Дамблдора — считай, почти гриффиндорка. Или ты не уверен в ней? Точнее в том, что она стоит конфликта с отцом?

— Да уверен я, уверен, — серые глаза с вызовом смотрели на Блейза, — но не все сразу.

— Понятно, — Забини повертел в руках приглашение и отсалютовал чашкой: — Сделаем.