Неделя феникса, или Семь дней в Бракаде (джен)

Мокрый снег налипал на подоконник и время от времени срывался вниз тяжёлыми комьями, тревожа утреннюю тишину. Я лежал на старом продавленном диване, разглядывая узор выцветших обоев, и вспоминал недавние события.

Как и говорила жрица, моя гибель в мире Энрота обернулась возвращением на Землю. На моих плечах так и осталась зелёная накидка эльфийки, а ветровка на рукаве была ровно порезана кинжалом ассасина. Сам я при этом был абсолютно здоров. Очутившись возле знакомой железнодорожной станции, я часов восемь прождал свой поезд и добрался до дома уже под вечер. Не желая долго мучиться тяжкими мыслями, я лёг спать едва зайдя в квартиру.

Утром особенно легче не стало, но я уже понимал, что надо как-то возвращаться к жизни. Строить планы. Искать работу. В конце-концов, — я усмехнулся, — нельзя же и дальше полагаться на разбросанные по округе сундуки с золотом? Нехотя поднявшись, я поплёлся на кухню.

Ещё вчера на лестничной площадке я был просвещён пожилой соседкой Натальей Сергевной о неприятном инциденте, произошедшем в моё отсутствие. Два дня назад отчим Вики упился вусмерть, побил свою падчерицу и саму Наталью Сергевну, заступившуюся за неё, а вызванного на крики участкового вовсе ранил ножом. Теперь ему грозил долгий срок, а Вика оставалась без единственного опекуна.

— Да уж... — вздохнул я, высыпая пельмени в закипевшую воду.

В дверь постучали: «тук, тук-тук». Это был условный знак Вики, ей же и придуманный непонятно для чего.

— Паша, ты там? — послышался нетерпеливый голос снаружи. Мне нравилось, что у неё никогда не возникало порыва говорить мне «дядя Паша», несмотря на более чем двукратную разницу в возрасте.

Я открыл. Девочка на пороге стояла в полоборота ко мне, тщетно пытаясь спрятать большой синяк под левым глазом:

— Привет. Я книги заберу?

— Ох, блин... — спохватился я. — Библиотечные? Не просрочила ещё?

— А... — отмахнулась она, — теперь уж без разницы.

Я небрежно повёл головой, мол, проходи и бери, а сам отправился перемешать пельмени. Через пару минут войдя вслед за мной в кухню, Вика держала в руках пластмассовый квадратный горшочек для рассады. Из него торчал крепкий на вид стебелёк с парой мясистых листьев.

— Завтра меня забирают в детдом, — с деланным безразличием сообщила она.

И правда — какие ещё могут быть варианты, если отчим её в тюрьме? У меня даже не возникло мысли сказать ей что-нибудь слащавое и бесполезное, вроде «таких умных девочек удочеряют хорошие родители», ведь друг, пусть и старший, не должен лгать. В нашей глуши и в её возрасте найти приёмных родителей — что выиграть в лотерею.

Мой взгляд упал на толстый томик «Две крепости», который ещё не успела отыскать Вика; никогда не думал, что он может выглядеть так сиротливо. Не будет больше чтения вслух впечатливших её отрывков из «Властелина», ни наших разговоров о том, зачем эльфам острые уши. Безвозвратно уходила ещё одна — и, как выяснилось, весьма дорогая сердцу — часть моей жизни.

К горлу подступил комок, а глаза подёрнулись дрожащей пеленой. Вика, я знал, сейчас и сама готова была разрыдаться. Каждое её нарочито непринуждённое слово так и грозило сорваться на всхлип. Но она крепилась, а, значит, я должен был крепиться вдвойне. В самом-то деле, кто из нас завтра отбывает в неизвестность?

Чтобы не выдать своих эмоций, я отошёл к стоящему у стены шкафу и начал поправлять висящую там одежду. Сняв с крючка зелёную накидку и небрежно вытерев ей лицо, я вдруг ощутил что-то твёрдое. Немного покопавшись, я обнаружил маленький тугой кармашек рядом с застёжкой воротника.

— Завтра... я хочу подарить на прощание тёте Наташе этот цветок, — Вика взглядом указала на горшочек с саженцем. — Она давно такой хотела, и я выпросила один в школьной оранжерее. Что думаешь?

— Думаю, — чуть помедлив, ответил я, — тебе стоит подарить его прямо сейчас.

В моей руке была небольшая, с монету, янтарная пластинка с отломленным краем. Уцелевшая часть, однако, сохраняла мягкое внутреннее свечение.