Подполковник Снейп (гет)

Особняк в Опалихе

Снейп-уже-подполковник, Сурок и партизан под окном

На кухне полным ходом шла подготовка к таинству зельеварения.

Снейп одну за другой безжалостно забраковал холостяцкие алюминиевые кастрюльки, которые пытался всучить Сурок, с большим сомнением отложил в резерв медную джезву, луженую подозрительно светлым на его взгляд оловом, и ткнул пальцем на верхнюю полку, где красовалась коробка с изображением сияющих неземным светом полированных кастрюль.

— По случаю купил. Для будущей хозяйки, — мрачно поделился Сурок, взгромоздившись, однако, на стол и сняв коробку.

— Я отработаю, — пообещал Снейп.

— Ты отработал одиннадцать лет назад, под Джелалабадом.

— Не все такое помнят.

— Так и я не все, командир…

Кастрюли оказались — мечта. Из химически стойкой нержавейки, с утолщенным дном и прозрачными крышками. Зельевар понял, что нашел рабочих лошадок на ближайшие годы. Конечно, и серебряных котлов стоит прикупить — конусовидных и тюльпаном, для процессов, требующих минимизировать контакт зелья с воздухом.

— Германские, — прочитал он клеймо. — На свадьбу выпишу тебе самый полный набор, и не в Россию, а на английский адрес. А то любят они пихать в Восточную Европу, что самим не годится.

Сурок вертел кастрюлю в руках:

— Где тут «не годится»? Отличная же посуда!

— Может, модель прошлогодняя.

— Скажешь, и здесь каждый год новая модель?! Командир, это не «мерседес», а кастрюли!

— Конкретно про эту фирму не знаю, а вообще модельные ряды обновляют все и часто. А есть еще лимитированные выпуски: скажем, поставят не черные ручки, а красные, и пронумеруют всю партию.

— Зачем?!

— Чтобы покупали. У домохозяйки кастрюли с черными ручками и у соседок с черными. А она купит с красными и похвалится.

— А с черными ручками на помойку?

— Не сразу. Через год, когда появятся кастрюли с золочеными ручками, и на кухне уже не останется места для старых… С другой стороны, это повод обновить кухонную мебель, чтобы поместились все три набора.

— Для домохозяйки?

Снейп не понял, о чем вопрос, и пожал плечами.

— Если она домохозяйка, значит, в семье зарабатывает муж? — гнул свою непонятную линию Сурок.

Снейп кивнул.

— Я, тля, на стройках получил радикулит в тридцать лет, жру с работягами лапшу из бомж-пакетов — каждую копейку в дело! А она мне тут будет красные ручки на золоченые менять?!

— Не все они такие, — без убежденности сказал Снейп. — Найди ту, которая тебя поймет. Маляршу какую-нибудь, чтоб знала, как тебе деньги даются.

— Э-э, нет! Проходили! Я в основном с хохлами работаю, а их бабы — ведьмы.

— Все?! — изумился Снейп.

— Как одна! Сварит борщ, похвалишь, и пропал!

— Ну, разве что борщ… — вздохнул Снейп (а он было подумал)… — Сур, мы п…дим или мне жизнь спасаем?

— Прости, командир. Что еще надо?

— Мерную посуду… Стакан граненый, — подсказала эталон память русского. — Воду колодезную, без хлорки, и серебряный нож. Можно ложечку серебряную заточить или на худой конец взять осколок стекла. Лопаточку березовую, помешивать.

— Лопаточку выстругаю, серебряный ножичек есть — фруктовый, а вода у меня артезианская. Если надо, чтобы прямо из-под земли была, пойду солью систему.

— Что сольешь?

— Все вместе трубы в доме вмещают двести сорок литров. Я, когда гоню самогонку, сливаю двести шестьдесят, и водичка идет свежайшая. Лаборант из санэпиднадзора проверял, говорит, в Кремле хуже к столу подают!

Теперь завис Снейп. Как раньше Сурок при известии о модельном ряду кастрюль.

— А двести шестьдесят литров куда?

— В джакузи, у меня там рисочка мерная.

Англичанин сообразил, что ходит по краю, и решил не интересоваться дальнейшей судьбой шестидесяти галлонов питьевой воды. Проводя отпуск в родном доме, он расходовал столько за месяц и платил десять фунтов. За жесткую и невкусную, по утрам отдающую ржавчиной водопроводную воду, в которой всего хорошего — что бактерии убиты ударной дозой хлорки.

— Сливай, — скомандовал он, и Сурок ушел.

Снейп мысленно провожал его, считывая эмоции: покой на фоне тихой радости, как ни странно при таких делах. В новом теле эмпатия давалась легче, хотя и в Хогвартские времена декану Слизерина случалось засекать сквозь двери полыхающее факелами возбуждение парочек, прятавшихся в заброшенных классах. Сейчас связь с Сурком оборвалась футах в двадцати, за поворотом и двумя неплотно прикрытыми дверями. И тогда под распахнутым по летнему времени окном обнаружился белорусский массажист.

В памяти Палыча, не перегруженной сведениями о межнациональных различиях, белорусы твердо отождествлялись с партизанами. Массажист не оказался исключением: сидел в кустах, не шелохнув ни листика и скрыв эмоции за таким добротным пологом, как будто специально был обучен окклюменции.

Снейп взял со стола оливку и бросил в куст:

— Эй, как тебя?

Поняв, что раскрыт, партизан тихо прошуршал ветками и как-то вдруг возник у окна, щурясь от падающего света.

— Алесь я.

— И с какой же целью ты партизанишь под окнами своего добрейшего нанимателя, Алесь?

Партизан, доселе державший руку за спиной, молча показал банку с нераспроданными пиявками.

— Надеешься?

Алесь кивнул.

— А зайти, помочь?

Алесь энергично замотал головой.

— Как знаешь. О том, чтоб не трепался, тебя, вижу, предупреждать не надо.

Алесь покивал и стал пятиться в темноту.

Дебил, без досады заключил Снейп. Общение с соседями в родном Коукворте приучило к тому, что маглы — по крайней мере, их «синие воротнички»* — соображают хуже, чем хогвартские младшекурсники. Коих, в свою очередь, он считал стадом болванов.

— Иди спать, — сказал Снейп, борясь с желанием продублировать слова жестом «ручки под щечку». — Я по рецепту варить буду, понимаешь? По рецепту положено десять пиявок, и они у меня есть. Лишние не нужны.

— Гэта смотря как вариць, — разверз уста партизан. — Трав больше, чем на дзесяць пиявок. Я же вижу: старушка с подходцем отвесила.

Впавший в когнитивный диссонанс зельевар схватил первый попавшийся пакет с травами, надорвал и высыпал содержимое на скатерть. Зверобой. На глазок семьдесят-восемьдесят скрупулов,(2) а надо пятьдесят! Он специально просил точную навеску, потому что у Сурка нет весов...

— Говоришь, с подходцем? — вздохнул Снейп.

— Ат дзуши, — подтвердил партизан.

— А ты, значит, видел... Так что ж промолчал?

Партизан ответил укоризненной гримасой: сам, что ли, не понимаешь?

Каков лис! Алесь. Массажист с волшебными руками.

— А скажи-ка мне, знаток рецептов, — вкрадчиво начал Снейп. — Нет ли у тебя за пазухой палочки?

(1) Синие воротнички — люди в спецовках, рабочие.

(2) Скрупул — 1,296 граммов или 20 гран.