Святая Инквизиция (джен)

Убежище не знало торжественных балов и пышных приемов. Все празднества проводились на главной площади селения и представляли собой что-то волшебное: веселые пляски и плавные движения, очаровательные девы и сильные воины, незамысловатые закуски и лучшие вина — казалось, что все вокруг построено на разительном контрасте. Не был исключением и Праздник Жизни, на который так любезно пригласили Вивариэль. Собираясь на праздник, девушка отослала Ниэль, ибо хотела сделать все сама: "сюрприз" обещал быть грандиозным. После нескольких часов тщательных приготовлений она несколько раз покружилась перед зеркалом вокруг своей оси и удовлетворенно хмыкнула: она совершенно неотразима. Глаза ее на миг полыхнули недобрым пламенем.

Празднование шло вовсю: девушки обворожительно строили глазки мужчинам, музыка не смолкала ни на секунду, вино лилось рекой, а несколько лучших воинов с мрачным и нелюдимым видом стояли в сторонке. Они явно выбивались из общей картины радости и веселья, но их можно было понять: как избранный отряд, они должны были присутствовать на любом подобном празднике в обязательном порядке, так что все это уже успело им как следует наскучить. Разумеется, ни о каких плясках не могло быть и речи. Особенно своей мрачностью выделялись Лаэр и Торонтур. Вивариэль, проанализировав все свои наблюдения, пришла к выводу, что момент для появления просто идеален, и покинула своё укрытие в тени деревьев. Она чинно прошествовала в центр площади. Музыка стихла. Окружающие затаили дыханте. Да и было отчего: лёгкая, невесомая — Вивариэль была прекрасна в своем платье! Белая воздушная ткань мягко облегала покатые плечи, русые волосы рассыпались шёлковым водопадом. Взгляд серых глаз из-под полуопущенных ресниц манил и обещал неземное наслаждение. Смущённая, хотя правильнее было бы назвать её лукавой, улыбка на алеющих устах придавала девушке ещё большее очарование. В толпе пробежал шепоток. Девушка же, делая вид, что не замечает направленного на неё внимания, спокойно прошла к столу с закусками и налила себе бокал вина. С присутствующих медленно спало оцепенение. Вновь заиграла музыка, со всех сторон послышались смех и двусмысленные шутки, но многие все равно продолжили шептаться, и Вивариэль прекрасно знала, кто является темой для этих обсуждений. Девушка улыбнулась своим мыслям и не сразу заметила, что мелодия сменилась другой, более плавной и чувственной, а юный менестрель подхватил мотив своим проникновенным голосом. Юноши стали подходить к девушкам и приглашать их на танец, и вскоре из нетанцующих остались лишь несколько старушек и совсем маленькие девочки. И Вивариэль, хранившая гордый и неприступный вид. Спустя несколько секунд колебаний Лаэр решился и подал девушке руку. Та, подумав, согласилась, и они завальсировали. Танцевать оба они умели хорошо: лучшие воины должны уметь все, как известно, а у Вивариэль просто был врожденный талант. Остальные пары поминутно оглядывались на них, но они, казалось, не замечали ничего вокруг. Лаэр внимательно смотрел на Вивариэль каким-то странным нечитаемым взглядом, а она, в свою очередь, отвечала ему нежной полуулыбкой. Конечно, это было не совсем то, на что она рассчитывала, но... Наконец, Вивариэль обворожительным тоном спросила:

— А кто эти прелестные леди вокруг? — Вивариэль была великолепной обольстительницей и твёрдо знала: нужно действовать решительно и сразу выведать все о соперницах, чтобы быстрее отвадить их от объекта своего увлечения (как правило, временного).

— Наши матери, сёстры, жены и дочери. — бесстрастности Лаэра можно было позавидовать.

— А можно поподробнее?

— Талия, мать Гвеона. — в этот момент Вивариэль поняла, что не ей одной родители выбрали столь странное имя, так что выделится им не удастся — Лиара, жена Вериама. Исилиэль, дочь Адама... — так же бесстрастно он перечислил всех присутствующих дам (благо, селение было маленькое, и их оказалось не так много), а Вивариэль никак не могла сказать ему, что имена Гвеон, Вериам и Адам ей ничего не говорят: ведь она только-только смогла завести с ним беседу. А если учитывать тот факт, что ни на одном имени голос Лаэра не дрогнул... Нет, нужно было узнать наверняка.

— И что, неужели ни одна красавица не растопила ваше ледяное сердце, рыцарь? — поинтересовалась девушка с самым невинным видом.

— Увы, нет. — Лаэр подозрительно сощурился.

— Ну что ж... Тогда знайте: я не запираю дверь на ночь. — заговорщечески подмигнула ему дева. Лаэр непонимающе взглянул на неё, а потом, деланно вздохнув, шепнул:

— Мне жаль, но вы не совсем в моём вкусе.

Вивариэль приняла вызов:

— И зачем же тогда вы пригласили меня на вальс, лишив этого шанса других мужчин?

— Я посчитал себя обязанным блюсти вашу девичью честь, Леди, и уберечь вас от позора.

— Вы лишили других возможности пригласить меня, Лаэр. Разве так заботятся о чести дамы?

— Я не заметил, чтобы "другие" особо пытались завоевать вашу благосклонность, Госпожа.

Девушка лишь поморщилась на это обращение и продолжила атаку:

— Стеснение — явление естественное. Поверьте, Лаэр, я не слепая. Я хорошо замечаю взгляды, устремленные на меня и восхищенные шепотки.

— Не хотел бы разочаровывать вас, моя Госпожа, однако... Дело не совсем в восхищении.

— А в чем же?

— Ваше платье...

— Оно великолепно, я знаю. Не увиливайте от вопроса.

— Явиться на праздник в трауре — это, разумеется, необычная идея, но не все смогли должным образом её оценить.

— В трауре?!

— Разве Ниэль — ведь так, кажется, зовут вашу юную помощницу — не говорила вам, для каких событий предназначены ваши платья? Ведь белый — это цвет траура! — в голосе Лаэра слышалось деланное удивление. Да он смеётся над ней!

— Вы... Вы...

— Не стоит благодарностей. Я не мог позволить опорочить честь юной дамы. — галантно поцеловав руку Вивариэль, он шутливо поклонился ей и вернулся на свой "пост". Танец закончился.