Тридцать полных оборотов (джен)

Гермиона сидела за столом в знакомой кофейне на их обычном месте. В предзакатный час на столешницу падали янтарные лучи; тёмное дерево от этого становилось словно бы мягче. Солнце путалось в её волосах, мягкими локонами спускавшихся на плечи; иногда играло в её магических кольцах — фиолетовые кристаллы точно притягивали лучи к себе, наливаясь оранжевыми искрами.

Свет в кафе был приглушённым, вся мебель — тёмно-коричневой. До наступления темноты основным источником света были три широких арочных окна с деревянными подоконниками. В углу у такого окна как раз находилось их излюбленное место.

К приходу Гарри на столе уже стояли два высоких стакана с вкуснейшим венским кофе во всей магической части Лондона. Большие шапки взбитых сливок выглядели как две плавучие башни или маяки.

Гермиона тепло улыбнулась и поднялась из-за стола для объятий. Гарри тянулся к ней — но она становилась всё дальше и дальше; окружающая обстановка со всеми столиками, стульями, декоративными полками, движущимися картинами и фигурками начали медленное падение в темноту. У него вырвался крик — но не прозвучало ни звука. Темнота разрасталась, Гермиона погружалась в неё, как в воды океана; ее улыбка блекла, кожа становилась серой. Вскоре, кроме тьмы, не осталось ничего.

Утренние часы были особенно зыбкими.

Кошмарный сон даже после пробуждения висел на плечах Томпсона склизким спрутом. Не надеясь на возобновление сна, Гарри решил заварить себе травяной чай. Можно было бы откупорить очередную порцию Умиротворяющего зелья, но он отказался от лёгкого пути. Во-первых, хотелось потянуть время, проветрить голову, занять руки простыми механическими действиями; во-вторых, ему не хотелось развивать резистентность к зелью, его быстрое действие могло потребоваться в будущем.

Сизый сумрак почти ничем не был тревожим. Гарри запалил несколько свечей, сел за свой рабочий стол, заклинанием перенеся ворох свитков на кресло, призвал чайный набор и сухой сбор — и начал медленно, очень медленно готовить утреннее питьё.

За окном полз по вереску туман. Краешек Запретного леса, видимый из окна, был похож на древний бастион альвов. Гарри, облокотившись к окну, наблюдал за медленным движением облаков и утренней природы — и глотал, не замечая вкуса, обжигающий чай. Становилось легче, но это, как думалось Томпсону, было сродни самовнушению.

Прошлая жизнь крепко держала его, и с этим нужно было что-то делать. На ум приходила менталистика, но Гарри трезво оценивал свои способности — поэтому отбросил мысль о ежевечерних медитациях и очистке сознания.

В конце концов, чувствовать себя жертвой — это выбор. «Надо взять себя в руки», — решил для себя Томпсон. Он был Героем — и глупо было бы бегать от себя. Подсознание раз за разом будет мучить его, прокручивая во снах сцены гибели друзей, возвращать прошлое. Быть может, нынешнее положение дел — это подарок Судьбы? Быть может, весь его путь в артефакторике был пройден ради этого момента? Сколько раз он, Гарри, мечтал попасть в прошлое и всё исправить?.. Неужели можно было упускать такой шанс?

Второй неоспоримый плюс выпускников Дома Годрика — после преданности друзьям — лёгкость на подъём после принятого решения.

У него была пара дней перед выходом из вынужденного отпуска. Терять их Томпсон был не намерен. Первым делом он решил заглянуть к профессору Дамблдору, воспользовавшись внутренней сетью каминов. Взяв пригоршню летучего пороха, он протиснулся в свой узкий камин с надеждой, что застанет директора до того, как тот направится в Большой зал. Зелёный огонь и шум искр поглотили его, закрутив в привычный водоворот.

Красивый круглый кабинет с множеством портретов и хитроумных устройств встретил его пустым директорским креслом. Через стрельчатые высокие окна струился мягкий утренний свет. Сегодня в воздухе здесь витало что-то неуловимо спокойное, по-настоящему магическое… А может, всё дело было в том, что сам Поттер-Томпсон наконец договорился со своими внутренними демонами. Сегодня ему всё было ясно.

Не желая дольше положенного находиться в чужом кабинете, пусть и Дамблдор никогда не упрекнул бы его в этом, Гарри сотворил бестелесного Патронуса, чтобы предупредить Директора о своих планах, но при этом не демонстрировать телесную форму Патронуса всем факультетам во время завтрака. По рассказам Сириуса-Из-Прошлого-Будущего, к седьмому курсу Мародёры уже уверенно владели анимагией — и второй Патронус-сохатый может вызвать разговоры у нынешних не в меру ретивых ребят. Ещё раз с удовольствием взглянув на ещё недавно ненавистные покои, немного посетовав, что не видит на жёрдочке Фоукса, Гарри зачерпнул ещё одну горсть пороха, зашёл в камин и чётко произнёс:

— Косая Аллея!

* * *

Общественный камин выплюнул Гарри в привычном тупичке: старая кирпичная кладка, густо покрытые золой площадки, моментально пачкающие ботинки и мантии новоприбывших. Почистив свою одежду заклинанием, профессор ЗОТИ Томпсон направился за покупками.

Первым по плану была небольшая лавчонка около поворота на Лютный переулок. Небольшой подъезд, сложенный из крупных камней, буквально дышал средневековьем. Вывески над тяжёлой дубовой дверью не было — это место нужно было знать, и редко сюда заходил кто-то не из Гильдии артефакторов.

Внутри было темно, пахло сыростью. Голые каменные стены, тусклый, точно болотный, волшебный огонёк светил где-то под потолком, заливая небольшое пространство зеленоватым светом, отчего даже самое красивое лицо приобретало хищные, нездоровые черты. А лицо хозяина магазина красивым, кажется, не было никогда. Глубоко запавшие глаза, в таком свете выглядевшие как чёрные провалы, почти безгубый рот, высокие скулы, обтянутые кожей, — Гарри помнил Освальда таким и в своём времени. И, как в то первое посещение, так и сейчас, у него промелькнула мысль, что в крови торговца есть доля нечеловеческой крови. Выдержать его взгляд было трудно, но возможно. Поттер-Томпсон спокойным шагом преодолел расстояние до конца комнаты, где сидел за столом торговец. Освальд подался вперёд — и болотный свет подсветил его абсолютно белые, без радужки, глаза.

 — Я вижу тебя в первый раз.

Это был не вопрос, не вежливое предложение представиться. В Гильдии поговаривали, что замешкавшихся с ответом или дерзивших потом находили на окраине Аллеи, в Мусорном тупике — оглушённых и не помнящих событий последних трёх дней. Подавив естественную нервозность, Гарри произнёс положенную ответную формулировку — и комната растворилась вместе со своим хозяином.

Магия переносила прошедших проверку в нижние покои торговца — в мрачный подземный зал, напоминающий Поттеру о Тайной комнате. Здесь было ещё темнее из-за высокого потолка, до которого не дотягивались крохотные мутные лучики света. Вокруг Гарри высились стеллажи: какие-то были сбиты из шероховатого белёсого дерева, какие-то напоминали маггловские металлические конструкции — за исключением того, что у простецов железо не сочится дурнопахнущей слизью; попадались и совершенно пугающие, точно из плоти, полки, на которых покоились такие артефакты, от которых разило хаосом и смертью души.

Но сегодня Гарри не нужны были готовые артефакты. Проходя мимо полок с фонящими эманациями страданий артефактов, оставляя позади стеллажи, оборачивающиеся сладострастными иллюзиями, он глазами выискивал нужное. Когда его чуть не заарканил негатор⁽¹⁾, Томпсон в очередной раз поблагодарил своеобразную заботу Освальда: тот не зря не пускал сюда никого, кроме гильдейских и сопричастных. Остальные пусть довольствуются лавками древностей или Горбинскими коллекциями — в этих же залах жили по-настоящему опасные вещи.

Петляя в лабиринте бесконечных полок, Поттер-Томпсон наконец увидел нужный ему неприметный сундучок возле одного из мрачного вида шкафов. Тот был сбит из светлого дерева, которое чуть светилось изнутри — и этот мягкий свет не получалось исказить даже витающим под потолком болотным «светлякам». Бережно взяв сундук в руки, Гарри произнёс нужную зубодробительную формулу возвращения. Через мгновение он снова был пред очами мрачного торговца. Выписав тому чек из хогвартской денежной книжки⁽²⁾, Гарри поспешил убрать в безразмерный холщовый мешок своё приобретение и выйти на дневной свет. Самая неприятная часть плана была позади.

Карманные часы показывали, что он провёл в подземельях почти четыре часа — из-за колоссальных защитных чар, которые защищали склад от реакций артефактов друг с другом, само время там искривлялось. Зверски хотелось есть, но Гарри решил сначала навестить Гильдию, про которую начал забывать из-за вала событий. Оглядев немноголюдную Аллею, Томпсон трансгрессировал прямо с порога лавки Освальда.

* * *

Было странно-забавным, но ни один из Гильдии артефакторов не мог бы точно назвать местоположение их здания. Говорили, что это где-то в Кардиффе, но никто не смог бы ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию.

Когда выпускник, достигший совершеннолетия и поскитавшийся по разного рода практикам, почувствует, что его призвание — это артефакты, он подаёт прошение в Министерство, в Отдел тайн. В условленный день и час заявителя встречали в Атриуме — и сопровождали в Сектор Девять и Одна Десятая. Несмотря на странное название, которое отваживало тех, кто был не уверен в себе — и людях, скрывающихся за такими названиями отделов, — сектор представлял собой всего лишь одну продолговатую комнату, где молодого мага собеседовало несколько невыразимцев. При удовлетворительных результатах устного экзамена, проверки выпускного табеля, лёгкой легилименции для проверки «чистоты устремлений» ищущего знаний в области артефакторики, один из невыразимцев трансгрессировал с магом в зал Гильдии. Дальше для каждого начиналось своё путешествие. Кто-то становился на путь искателя древних, затерянных артефактов. Находки случались редко, но зачастую экспедиции находили настоящие сокровища в виде утерянных рецептов или формул чароплетения. Кто-то становился теоретиком, уходя в зубодробительные дебри магической артефакторской науки, корпя над возможными моделями предметного колдовства. А кто-то становился создателями артефактов — артефакторами.

Гарри как сейчас помнил первые месяцы в Гильдии. Большего количества неверных ответов он не давал даже на первом курсе Зельеварения. Казалось, что ничего из вынесенных из Хогвартса знаний не могло принести пользу в этих стенах. Его познания были либо поверхностными, либо в корне отличались от нужных — и это после такого тщательного собеседования! От отчаяния спасали только совместные ужины в общей трапезной, где все неофиты, вне зависимости от своего специалитета, собирались за едой. Все жаловались на сложность обучения, скорое подтверждение первой ступени обучения некоторых доводило до полного отчаяния. Но об этом времени Поттер-Томпсон вспоминал как о лучшем этапе жизни. Магия и свобода от войны, что ещё было нужно?..

Поэтому трансгрессировал он уже с улыбкой — к тому же, тут его помнили ещё по летним визитам, так что идти по широким коридорам, чеканя шаг по идеально гладким плитам, было вдвойне приятно.

В цветовом оформлении Гильдии преобладал тёмно-серый, графитовый цвет; торжественные залы дополнялись льдистым прозрачным хрусталём. Переходы во внутренние дворики часто оформлялись стелами с горгульями. Изнутри здание казалось удивительно большим, хотя Гильдия никогда не была многочисленной. Поэтому многие новички первое время испытывали гнетущее чувство от вездесущего серого цвета и пустоты. Редко когда местная колючая тишина нарушалась звуками шагов или разговорами. Гарри же — особенно после многоголосого гомона Хогвартса — скучал по здешней атмосфере уединения. Но дела торопили, поэтому пришлось миновать любимый двор с небольшим квадратным фонтаном и отказать себе в удовольствии посидеть у его спокойных вод, а поспешить в Хранилище.

Дорога к Хранилищу своей запутанностью напоминала и Хогвартс, и Отдел тайн. Хитросплетения коридоров так и норовили свернуть не туда. Но на третий или четвёртый год все гильдийцы начинали внутренне ощущать направление. Поскольку Хранилище было своеобразным сердцем Гильдии и располагалось оно в центре здания — и глубже всех уровней. Здесь не было удобных лифтов или лестниц — хотя бы движущихся; идущий к Сердцу ориентировался по ощущениям, спуская по спирали всё ниже и ниже, проходя Торжественный зал, библиотеки, жилые уровни, лекториумы и тренировочные площадки. Чем ближе Гарри был к цели, тем больше у него было опасений: а найдётся ли кристалл, за которым он идёт?

Кристалл — которому так и не выбрали название — был относительно свежей разработкой Отдела тайн — и позволял удерживать длительные иллюзии. Из-за опасности такой магии не каждый мог получить к нему доступ — и артефактор Томпсон надеялся, что его заслуг будет достаточно для того, чтобы чары Гильдии позволили взять артефакт на время…

С этими думами он спускался всё ниже и ниже. Обстановка вокруг менялась. Гладкие ровные плиты сменялись необработанным камнем; элегантные магические светильники в виде прямоугольных прозрачных вставок сменялись факелами с зачарованным огнём. Пол стал заметно уходить вниз, да и идти уже приходилось по неровной каменной породе. Спуск закончился внезапно — массивными створками из светящегося металла. В воздухе чувствовалось потрескивание древней магии. Гарри глубоко вздохнул — и приложил ладони к центру створок. Он закрыл глаза и мысленно представил нужный ему предмет. От контакта с чужой ворожбой его привычно начало мутить, но рук от дверей он не отводил, а только настойчиво удерживал перед внутренним взором вид кристалла. Спустя несколько долгих минут он почувствовал руки на острых и холодных гранях артефакта. Открыв глаза, Томпсон обнаружил себя в зале Гильдии, кристалл был у него в руках. Пошатываясь от усталости и в который раз удивляясь магии невыразимцев, он трансгрессировал обратно на Аллею.

* * *

Сидеть вечером в глубоком и мягком кресле, вытянув ноги после насыщенного, полного беготни дня, было невообразимо приятно. В руках была добрая кружка крепкого чёрного чая с бергамотом и с парой кусочков сахара. Уютно потрескивал поленьями камин. Гарри впервые со дня прибытия в это время ощущал такое спокойствие.

В зачарованном шкафу покоились сундук и кристалл, который он поместил в подготовленную «ловушку», чтобы своевольная вещица не вошла в реакцию с каким-нибудь из его обычных амулетов. Два главных трофея этого дня должны были обеспечить успешное исполнение задумки Поттера-Томпсона. Он блаженно улыбался в кресле, наслаждаясь хрупким моментом между подготовкой плана и действиями — моментом, когда ничего ещё не сошло с намеченного курса, и когда всё кажется таким стабильным. Гарри прекрасно знал, как быстро рушатся карточные домики любых задумок — оттого особенно ценил столь редкие часы затишья.

Новый день подарит Хогвартсу новую магию и нового Томпсона. Гарри захотелось войти в историю ещё раз — осознанно — и без смерти ни в чём не повинных людей.

1) Негатор представляет собой опасный для мага артефакт; предмет подпитывается от магического ядра колдуна или колдуньи, высушивая саму магию. Для волшебника это означает долгую и непредсказуемую смерть.

Вернуться к тексту

2) Аналог чековой книжки; даётся в пользование лично директором.

Вернуться к тексту