Гарри Поттер: возвращение ушедших (джен)

Яркий белый свет.

Свет, исходящий отовсюду, слегка слепящий, размывающий очертания высоких колонн, перил и даже рук.

Пробирающийся под одежду холодок, едва уловимый запах мяты и полыни, тишина. Распирающая голову, давящая на уши тишина.

— Устал? — сдул тишину голос Дамблдора.

— Профессор? Но как вы здесь… кстати, где мы? — голос Северуса, поначалу слабый и хриплый, постепенно обретал свой обычный тембр, а в окоченевшее тело, казалось, возвращалась подвижность.

— А ты сам как думаешь? — Дамблдор тоже присел на парапет, опершись спиной на перила.

— Похоже на мост.

Слова звучали странно. Они не тонули, не вязли в тишине, но и не разносились вокруг. Вспыхивали здесь, рядом, четко и внятно, и сразу же как будто растворялись.

— Хороший вариант. Да, мост — то, что соединяет берега, — сказал профессор, оглядываясь, а потом с загадочной полуулыбкой устремил на собеседника выжидательно-вопрошающий взгляд из-под пушистых седых бровей.

— И в какой стороне тот, другой берег? Куда идти?

Смерть давно не вызывала ужаса. На деле она оказалась совсем не страшной. Но все-таки удивляло полное отсутствие эмоций. Их не нужно было прятать: их просто не было.

— А ты уверен, что тебе уже пора на другой?

— А что, полагается здесь некоторое время посидеть? — похоже, к нему возвращался сарказм.

— Нет, я о том, что, может быть, тебе стоит вернуться? — Дамблдор по-стариковски медленно встал.

— Неужели! И что еще от меня требуется? — Северус усмехнулся. — Поттера сопроводить на заклание? Озадачить своим появлением Темного Лорда? Или просто убить еще кого-нибудь ради благой цели?

— Нет. Вовсе нет. Бедный Северус! Я думаю, тебе нужно вернуться, чтобы пожить.

— Еще пожить? Зачем? Я действительно устал, — Северус откинул голову, упершись затылком в перила, и взглянул на своего старого наставника. В его глазах отразилась неприкрытая боль и грусть.

— Не еще, а пожить, — седые брови поднялись, собрав кожу на лбу в глубокие складки. — Пожить! Испытать удовольствие от жизни, познать радость, счастье. Видишь ли, этот берег для того и существует, чтобы, пусть не сразу, пройдя через испытания, потери и боль, человек все-таки научился быть счастливым. Если уйти отсюда неудовлетворенным, то и на том берегу не будет покоя. Разочарование и досада останутся навечно, — Дамблдор сочувственно посмотрел на своего преемника сверху вниз. — Ты чувствуешь удовлетворение от жизни, Северус?

Северус быстро встал.

— Как трогательно! Вы предлагаете мне вернуться и начать радоваться, — он говорил с иронией, размеренно и вполголоса, что не вязалось с порывистостью движений. — Чему, профессор? Знаете, не всем дано быть счастливыми.

— Никогда не поздно научиться. Учиться у тебя всегда хорошо получалось, — Дамблдор пожал плечами. — Выбор, конечно, за тобой, — добавил он с успокоительным жестом, — только пойми: туда ты всегда успеешь, а вот обратно... Если сейчас не вернешься, то уже никогда.

Северус хмурился, поджав губы.

— Интересно, эта возможность — выбирать — дается каждому или в особых случаях? Вы, например, почему не вернулись?

— В принципе, каждому. Но не у всех там осталось жизнеспособное тело. Многие пытаются вернуться, но их каждый раз выбрасывает сюда невыносимая боль. Что касается меня, я доволен прожитой жизнью, а мое тело, как ты помнишь, дважды поражено смертельными проклятиями.

— Если так, то и у меня выбора нет. Может быть, вы не в курсе, но Нагайна наделала во мне изрядное количество дыр…

— Ну, укус змеи — это не проклятие и не смертельная болезнь, — Дамблдор пренебрежительно махнул рукой. — Тебе только и требуется найти в себе силы, чтобы добраться до своего кабинета, выпить зелье, ускоряющее заживление ран, и эликсир кроветворения. Хотя зачем я это рассказываю самому искусному зельевару?

— Научиться счастью... В этой науке я, похоже, бездарность, не находите? Разочарование и досада — к ним я привык. Хотя чем я рискую?

Северус, щурясь, всматривался в яркий белый свет. Дамблдор не прерывал его монолога, но, когда возникла затянувшаяся пауза, нарушил ее:

— Вижу, что решение уже принято, — он улыбнулся в седую бороду. — У меня, кстати, остался запас жизненной энергии, которая мне, как понимаешь, ни к чему. Отдам ее тебе для надежности. Дай левую руку.

Северус медленно протянул свою руку, и Дамблдор положил свою ладонь на его запястье. Струя тепла перетекла по руке в грудь, а оттуда распространилась по всему телу.

— Куда мне идти?

— Туда, — профессор взглядом указал за плечо Северуса. — Я бы тебя проводил, но нужно дождаться еще одного друга.

Северус развернулся. Два ряда колонн уходили в даль, залитую тем же белым светом, что и все вокруг. Он сделал, казалось, всего пару шагов…

Темнота. Боль. Красные всполохи перед глазами. Трудно, почти невозможно дышать. Он с усилием сел, наклонившись вперед и в сторону, оперся на руки. Голова, руки, ноги были как налитые ртутью, грузные и неустойчивые. Как легко было двигаться там и как тяжело здесь. Северус нащупал в складках плаща палочку, приставил к горлу и с трудом прохрипел:

— Вулнера санентур.

Эффект от заклинания был очень слабым, поскольку оно было произнесено без зрительной фиксации на ране и, что еще серьезнее, яд Нагайны препятствовал остановке кровотечения и излечению. Нужно было добраться до лаборатории. О левитации, а тем более трансгрессии не могло быть и речи — в считанные секунды остатки энергии будут исчерпаны. Оставалось только идти. Северус отполз в угол хижины.

— Депримо.

Каменные плиты раздвинулись, и он провалился в подземный ход.

Сырые стены, пахнущий грибами пыльный воздух, шумное частое дыхание, висящие перед глазами пряди черных волос. Прыгающий из стороны в сторону свет. Туннель казался бесконечным. Из-за очень низкого потолка приходится пригибаться. Одной рукой Северус держал светящуюся палочку и приподнимал путающийся под ногами плащ, другой зажимал кровоточащую рану на шее, иначе кровь вытекала медленным ручейком, унося тепло и силы, на место которых вползали холодный туман и надвигающийся шум водопада. «Яремная вена и, похоже, трахея… Времени мало. Но сонная артерия, судя по всему, не повреждена».

Выпуклый круглый камень указал место скрытого прохода.

— Диссендио.

— Акцио, виггенвельд, Акцио, гемостатикум. Акцио, эритропоэтис. Акцио, пролифератокс. Акцио, септииммунато, — Северус шептал заклинания, и пузырьки со спасительными зельями послушно спускались с верхних полок в его руки. Он открывал их ватными пальцами на ощупь — видеть мешала темная пелена, превращающая мир в негатив фотографии, — и подносил к бескровным губам.

Шума битвы почти не было слышно, его заглушали толстые стены Хогвартса и гул в ушах, но Северус знал, что нужно уходить как можно скорее. Еще несколько минут ушли на наполнение мешочка-чемоданчика комплектом лекарственных зелий и редких ингредиентов. И снова туннель. Темнота. Слабость. Покой.

Пробуждение. Северус понял, что отключился на какое-то время. Эликсиры уже действовали. Голова стала яснее, шум в ушах ослабел, меньше дрожали руки. Но до полного восстановления было далеко. Остро ощущалась жажда. Вода, которую можно получить из волшебной палочки заклинанием агуаменти, обманет жажду, но не наделит живительной силой. Нужна настоящая вода. Природная. Живая. Не без труда отлепив язык от пересохшего неба, он прошептал заклинание, собирающее со стен и потолка влагу, выпил ее со сложенных лодочкой ладоней. Пора.

— Люмос.

Колеблется на неровных стенах тускловатый свет, цепляют волосы ползущие по потолку корни. Выбежала из отверстия в стене серая мышь, пискнула и скрылась в расщелине. Душно и хочется пить.

Северус вышел из тоннеля за скальным камнем недалеко от Визжащей хижины. Серели предрассветные сумерки. Хогвартс стоял в мрачной тишине. Звуков сражения не было, но и победных сигналов тоже. В воздухе бродили флюиды слез, острого горя, но не отчаяния. Битва не закончилась, она только приостановлена. В любом случае дальше без него.

— Флогистус максима, — Северус взмахнул палочкой, и Визжащая хижина вспыхнула голубоватым пламенем. Пройдет несколько минут, и останется кучка пепла. Пусть никто не гадает, куда делось тело последнего директора.

Запретный лес — небезопасное место, но полумрак, царящий там и в полдень, самое то для скрывающегося беглеца. Северус обходил широким кругом лагерь Волдеморта, настороженно прислушивался к звукам, всматривался в просветы между толстыми узловатыми стволами деревьев, а в голове роились мысли: «Что ж, возвращение состоялось… Что дальше? С чего начать? Учиться быть счастливым… Какая идиотская формулировка. Я вообще не для этого вернулся. А для чего? Мозгу не хватает кислорода. Может быть, я становлюсь идиотом… Хотя идиот никогда бы не заподозрил… Не заподозрил… Не заподозрил чего? Ах да, того, что он идиот! Но как же я все-таки слаб, слаб и телом, и разумом…»

Боль, тупую, разлитую по всему телу и остро-пульсирующую в ранах, можно было терпеть, но слабость раздражала. «Как же я устал. Стать отдышаться? Отдышаться! Вот с чего нужно начать. Мне нужно просто отдышаться от этого бесконечного бега двойной игры, от масок, от ответственности. Нужно найти уединенное место…» Подумав так, он почувствовал, что действительно хочет этого — тихой и скромной жизни в одиночестве.

Шорох листьев и потрескивание сухих веток вдалеке мгновенно разогнали мысли о планах на ближайшее будущее. Северус увидел приближающуюся большую тень. Он остановился в ожидании и вытащил из кармана палочку.

Из-за деревьев выскочил огромный черный волк с оскаленной пастью. Северус взмахнул палочкой, но сам остановил заклятие, когда оно уже почти сорвалось с ее кончика. Оборотень, издав хриплый стон, без всякого воздействия со стороны Снейпа упал на землю.