Звездные войны: Пробуждение Тьмы (гет)

Территории Внешнего Кольца. Астрономическое тело Эджан-Клосс близ планеты Эджара. База Сопротивления. 35 ПБЯ

Кей вновь показала себя во всей красе. Ее вечные неспособность вовремя заткнуться и потребность везде встревать вновь проявились в лучшем виде, но, с другой стороны, у Кей имелась уважительная причина: она была порядком обескуражена — Сопротивление даже отдаленно не представляло, что делать дальше. Они привыкли к борьбе, но, до этого все время находясь в подполье и не являясь официальной организацией, не сталкивались с необходимостью лезть в политику. Весь прежний командный состав погиб еще до битвы на Крейте, чуть позже — Лея Органа. Теперь же от них требовали подчинения, а также узаконивания деятельности, а иначе, чем они отличались от бандитов? Мусорщица, штурмовик, королева пиратов и сорвиголова-пилот — сложно было относиться к ним серьезно, но они старались, пусть и стояли только в начале пути, и Кей видела: они искренне хотят помочь Галактике избавиться от тирании Первого Ордена. Но что, если Объединенная Галактика в итоге окажется не меньшим злом? Такое ведь уже бывало...

У Кей пухла голова, но она хотя бы все время была при деле, как и Би-Би Девять, а вот Хакс все реже участвовал в операциях, хотя, несомненно, только благодаря его информации несколько блокпостов накрыть все же удалось. С ним вообще творилось нечто совершенно печальное — он все меньше общался с кем бы то ни было, все время сидел в одиночестве и совершенно… зарос. Он перестал бриться и укладывать отросшие волосы. Выглядел он мрачно, и Кей не лезла, хотя первое время пыталась как-то его отвлечь. Кажется, у Хакса была депрессия в жесткой форме, и он совершенно перестал быть похож на себя — надменного генерала Первого Ордена, который не лезет за словом в карман. Куда-то исчезла военная выправка, он стал сутулиться. Хакс просто молча делал, что ему говорили — все то же самое, что и остальные и, кажется, принимал свою судьбу, как наказание за ошибки. Кей помнила, как в первые дни в Сопротивлении он помогал ей справиться с переменами, но в итоге сломался сам.

Тот генерал, которого знала Кей, просто исчез, испарился, оставив после себя бледную тень человека, жизнь которого проходила в тягостном смирении. Кей знала, что он не хотел бы вернуться в Первый Орден, но карьера его была полностью разрушена, а для него она была всем. И сердце Кей почему-то болело. Болело еще и потому, что он не пытался наладить ни с кем контакта, отгородился от всего мира, даже от нее...

Он сидел в некотором отдалении от большого костра, который часто жгли сопротивленцы за веселыми разговорами, и что-то вырезал из попавшейся под руку деревяшки. Подойдя к костру, Кей молча опустилась рядом на бревно, не зная, как начать разговор, спрашивать “как дела?” было глупо, ясно, что дела у него были плохи.

— Сэр, я опять налажала, — сказала Кей, улыбнувшись пламени, и внезапно вырвавшийся смешок из ее рта показался уж слишком тоскливым. — Я высказала Дэмерону, Рей, Финну и Маз, что они попусту растрачивают ваш потенциал, в то время как сами они совершенно не умеют управлять организацией.

— Я в вас не сомневался, Кей, — не поднимая взгляда от поделки, отдаленно напоминающей какого-то зверька, сказал Хакс равнодушно, даже не слушая ее, как будто пропустив мимо ушей, что речь идет про него.

Его волосы отросли настолько, что закрывали глаза, но, кажется, его это совсем не беспокоило. Казалось, он вот-вот порежется, но все же Хакс ловко орудовал ножом.

— Сэр, вы не должны…

— Оставьте уже субординацию, я больше не генерал и не ваш командир, — устало попросил он и поднялся с места, планируя направиться к самому дальнему от лагеря бараку, в котором, помимо него, жил лишь инженер Клауд — странного вида огромный слизень с торчащими навыкате голубыми глазами и несколькими парами не менее странных толстых вибрисс на голове.

Кей заметила, что за ними наблюдают — это были По, Рей и Маз, окончившие совершенно бестолковое совещание.

— Сэр… — вновь протянула Кей, поймав его усталый взгляд. — Как мне к вам обращаться?

— По имени, Кей, — равнодушно предложил он, поднявшись с коряги, на которой сидел.

Для нее это было довольно сложно, учитывая пропасть между их званиями в прошлом. Кей все же не смогла преодолеть этот барьер и, сглотнув, сказала:

— Сэр, здесь нет специальных дроидов, если нужно, приходите, я могу подстричь вас, — выпалила она, прежде чем подумала.

Она стригла кого-то всего однажды — пилот Сопротивления, решив, что ее ловкое обращение с инструментами распространяется и на ножницы, попросил содействия, и вышло, честно говоря, так себе.

Брови Хакса на миг сдвинулись — ну хоть какая-то реакция — но затем он просто хмуро развернулся и направился прочь. Кей вздохнула и расфокусированным взглядом уставилась на огонь:

— Так не должно быть…

Посидев немного в одиночестве, она направилась в небольшой, разделенный на несколько комнат барак — Кей делила комнату с девушкой-инженером по имени Роуз, которую прекрасно помнила еще по флагману “Превосходство”- именно она и Финн пробрались туда, чтобы отключить трекер, а Би-Би Девять их засек. С ней Роуз общалась нормально, ведь Кей была не единственной на базе, кто отрекся от Первого Ордена, а вот Би-Би Девять терпеть не могла, из-за чего тому приходилось ночевать на улице под одним из истребителей. Ничего, как только сенат найдет столицу для Объединенной Галактики, их переведут туда для создания армии, пока же всем приходилось терпеть стесненные обстоятельства.

Кей зашла в барак, включив единственную лампу, сиротливо свисающую на проводе с потолка. Она совершенно позабыла об удобствах, к которым привыкла в Первом Ордене, но не жаловалась. Единственное, что ее беспокоило — мама, которая была неизвестно где и не знала, что сама Кей жива. Эрин погибла и больше не могла защитить ее… Что, если ее разжаловали или того хуже — расстреляли за то, что Кей предала Орден? Все отчетливее становилось понимание неправильности подобных вещей. Жестокость Первого Ордена не была оправданной, теперь Кей это видела, и она уже не знала, во что верить, чему следовать, и потому стала придерживаться того, что в порыве чувств высказала перед Дэмероном, Канатой, Финном и Рей — она хочет свободы и равенства, и если Сопротивление, даже с такими никудышными лидерами, сможет их обеспечить, то она будет целиком и полностью на их стороне. Кей верила, что Дэмерон со временем обучится и станет достойным лидером.

Роуз обычно приходила поздно, сегодня она работала во вторую смену, но чаще задерживалась из-за Финна — они встречались, и потому ее соседство Кей совершенно не напрягало.

Быстро сбегав до соседнего санитарного корабля, чтобы принять душ, Кей, запрокинув голову, лежала, лениво расчесывая влажные волосы, свисающие с края кровати — если они высыхали в таком положении, то хотя бы не сильно вились. Необходимость носить фуражку и закалывать их в раковину на затылке отпала, и Кей стало нравиться ходить с распущенными, тем более сейчас на Эджан-Клосс не было жарко, пришла комфортная зима и температура не поднималась выше двадцати трех градусов днем и не опускалась ниже пятнадцати ночью. Ее мысли в этот день все время возвращались к Хаксу, и на душе было неспокойно. Как ему помочь?

Отложив расческу, расчесывая волосы пальцами и прикрыв глаза, Кей услышала неуверенный стук в дверь.

— Заходи, Роуз, я одета.

Обе не позволяли себе лишнего в присутствии друг друга и всегда загораживались разделяющей шторкой, если дело касалось личного пространства, ну и, конечно, стучали.

— Вы спите? — раздался мужской голос, и Кей, распахнув глаза, едва не подпрыгнула на кровати.

Над ней стоял Хакс, его неровная борода с такого ракурса казалась еще более неопрятной. Кей поднялась, глядя на него в совершенном ступоре.

— Вы предложили подстричь меня, — ровным голосом сказал он, однако она чувствовала — ему неловко. — Я могу зайти завтра, если сейчас неудобно.

Она прекрасно знала, что половина Сопротивления стрижется у Таллисы Линтры — пилота, которая в свободная время помогала заросшим мужчинам привести себя в порядок, но Хакс, конечно, и не подумал бы к ней обращаться. Кей взглянула на хронометр, было уже около одиннадцати, а значит, Роуз должна была прийти с минуты на минуту. Хакс действительно пришел невовремя, но упускать момент было нельзя. Завтра он точно не придет, не в его характере вообще просить о чем-то. Он и так переступил через гордость, зайдя в эту комнату.

— Может, у вас? Соседка сейчас придет, — сразу же сообразила Кей и натянула теплую толстовку поверх футболки.

На удивление, Хакс кивнул, не став искать причин не делать этого, и сообщил, что подождет на улице. Несколько секунд спустя, пока Кей шнуровала ботинки и запихивала в ремкомплект ножницы и расческу, предварительно вытряхнув оттуда отвертки, появилась Роуз, тотчас указав пальцем на дверь.

— Там Хакс мнется, чего притащился на ночь глядя?

Кей прекрасно знала, что Роуз тоже его недолюбливает после того, как он приказал казнить их на “Превосходстве” — кто после такого в здравом уме может простить его? Подобное отношение было абсолютно заслуженным, но, тем не менее, Кей почувствовала обиду за него.

— Пойду постригу его, ты ложись спать, я постараюсь тихо вернуться, — сообщила она, накинув капюшон, чтобы не простудиться — волосы все еще были мокрыми.

Раскосые глаза Роуз достигли максимально возможной для них круглой формы.

— Кей, на дворе ночь, это не может подождать до завтра? — Роуз вроде как пыталась проявить беспокойство, но получился какой-то едкий комментарий.

Кей только покачала головой, набросив еще и куртку — сегодня было довольно прохладно.

— Все в порядке, я скоро вернусь, надеюсь, не разбужу, — повторилась она.

И она просто вышла, напоследок заметив поджатые губы соседки. Хакс, увидев ее, развернулся и пошел в сторону, где находился его барак. Ночь здесь была довольно светлой — тьму рассеивали россыпь звезд и несколько лун, небом можно было любоваться часами, ближе к зиме стало меньше дождей и, соответственно, облаков. В бараке горел свет — в правой из трех комнат. Электричество сюда подвели не сразу, и то — стараниями Клауда.

Кей бывала в каюте Хакса на "Добивающем", но здесь — никогда. Он включил свет, и перед Кей предстало чистое, без пылинки, помещение. Невзирая на слегка запущенный внешний вид, Хакс все еще оставался педантичен и не разбрасывал вещей, которых, у него, впрочем, было совсем немного. Вот Дэмерон, жилище которого Кей видела, когда он попросил ее починить термогегератор, был тем еще свинтусом — повсюду была разбросана его одежда, словно он не подозревал об истинном назначении шкафа, и совершенно этого не стеснялся. К счастью, на глаза не попалось нижнего белья, Кей бы такого точно не выдержала и попросила бы его прибраться. До этого строя планетарное оружие, она и подумать не могла, что будет чинить отопление пилоту Сопротивления, который для всего Ордена был хуже бельма в глазу.

— Садитесь, — попросила Кей, вытащив из-под стола табуретку, и Хакс, сняв куртку, послушно сел.

О своем первом парикмахерском опыте она благоразумно умолчала, настроившись на то, что на этот раз все должно получиться идеально, и достала ножницы и расческу. Кей даже не спросила о его пожеланиях, зная не понаслышке, что Хакс привык к одной-единственной прическе. Ее стоило вернуть, как и его веру в себя. Ножницы издавали приятный режущий звук, рыжие волосы падали на пол, и Кей внезапно поняла, что ей нравится этим заниматься, хотя дело продвигалось сложнее, чем ей хотелось бы. Ей казалось, что она может быть для Хакса полезна хотя бы этим, более не зная, чем ему помочь.

— Что вы там наговорили про меня Сопротивлению? — спустя какое-то время раздался его тихий вкрадчивый, но ни в коем случае не обвиняющий голос.

Кей вздохнула и почему-то улыбнулась, на миг остановив занятие.

— Сказала, что ваш потенциал пропадает попусту, — повторилась она, воспользовавшись паузой, чтобы снять начавшую мешать куртку и толстовку, так как здесь было довольно тепло. — Они совершенно не знают, что делать с сенатом, канцлер требует, чтобы в сенате был их представитель, но ни Рей, ни По, ни Финн или же Маз не могут занять пост сенатора. Они к этому просто не готовы. И, похоже, не приспособлены...

Хакс усмехнулся, впервые показав нечто, кроме равнодушия:

— И вы, стало быть, предложили меня? Человека, которого ненавидит не меньше половины Галактики?

— Не совсем так, сэр, — Кей вернулась к стрижке, а затем обошла его и встала спереди, сравнивая пряди — стоило немного больше убрать справа; глаза Хакса неотрывно за ней наблюдали. — Вы могли бы стать консультантом для той же Рей. Сенат хочет видеть джедая среди них. Вы бы смогли поднатаскать ее, у вас большой опыт в управлении.

Он не ответил и снова замолчал, и Кей почему-то ощутила досаду. Едва начавшийся разговор вновь зашел в тупик. Было бы здорово, если бы Хакс зацепился за эту мысль, чтобы у него появился какой-то стимул. Кей вновь оказалась сзади, и ее пальцы зарылись в его волосы, чтобы сбросить остатки остриженных волос и немного придать форму, и в какой-то момент она замерла, понимая, что это принесло ей странное чувство — что-то… замерло в ней.

— Сэр, вы не должны замыкаться в себе, — неожиданно сказала она, ощутив, как в груди все как-будто сдавило, а глаза внезапно защипало. — Я все еще рядом, я никуда не делась…

Имела ли Кей для него хоть какое-то значение, было неважно, просто он должен знать, что не одинок так же, как не одинока и она. В этом непривычном для обоих мире нужно было держаться вместе. Ладонь Кей непроизвольно соскользнула ниже, едва коснувшись уха, и легла на его грудь, а пальцы немного одеревенели. Она понятия не имела, что делает, но Хакс не сбрасывал ее руки, и тогда, сунув ножницы в ремень, Кей, склонившись, прижалась к его спине, и ее вторая ладонь легла на его ключицу, а подбородок коснулся его волос и оказался ниже, у виска. Этот спонтанный порыв обнять его Кей восприняла как необходимость, и для нее было важно, чтобы Хакс понял и принял эти объятия, для нее было важно почувствовать, как ускоряется под ее ладонью его пульс, как его собственные ладони ложатся поверх ее рук, а вечно напряженные плечи понемногу расслабляются. Он прижался к ее плечу щекой и наверняка закрыл глаза, впервые давая возможность кому-то увидеть себя таким беззащитным. Эти объятия были просто необходимы для обоих.

— Кей… — прошептал он негромко, и она почувствовала, как его борода щекочет ей руку. — Давай по имени...

Он нуждался во внимании, как никто другой, и она прижалась сильнее, ощутив в его волосах ментоловый запах шампуня, которым пользовалось все Сопротивление.

— Хорошо, я постараюсь, — прошептала она также негромко и неуверенно добавила: — Армитаж… И надо что-то сделать с бородой… Она просто ужасна.

* * *

Звездный Разрушитель "Добивающий". Неизведанные регионы. Система Лехон. 35 ПБЯ

— Шпионы донесли, что столица Объединенной Галактики будет находиться на Корусанте, — сообщила Люмия — глава Инквизитория. — Как только будут модифицированы подфюзеляжные пушки "Беспощадного" стоит отправить дредноут туда и уничтожить столицу.

Рейвен стояла возле иллюминатора, глядя на проплывающую внизу планету, размышляя о дальнейших действиях.

— Наших ресурсов хватает только на модификацию одной пушки, не стоит торопиться. Если мы потеряем "Беспощадный", то останемся без козыря в рукаве. Мы еще не готовы.

— Дарт Рейвен, — обратился Делза с почтением в голосе, — чем дольше мы ждем, тем больше их мощь.

— Верно, — подхватила Люмия, — Галактика все еще может подчиниться нам, главное сработать четко. Шпионы также сообщили, что сенат требует кандидатуры от Сопротивления, более того, они требуют джедая.

Рейвен усмехнулась, обернувшись к совету.

— Что мусорщица с Джакку может понимать в политике? Сенат ждет разочарование.

Возможно, кто-то типа Куинна в совете генералов думал то же самое о самой Рейвен, и после ее комментария генерал Талли осмелился задать вопрос:

— Дарт Рейвен, как скоро к нам присоединится Верховный Лидер? — спросил он, и Куинн скосил на него полный подозрения взгляд. — Прошло четыре месяца, он наверняка здоров. Если только вы намеренно не скрываете его...

Она постаралась успокоить тотчас взбесившийся пульс, но почувствовала, как укрощение гнева принесло головную боль. В последнее время Рейвен часто от нее страдала, Сила бурлила в ней, ища выхода наружу, а если ее приходилось сдерживать, то это приносило лишь страдание и бессонницу. Всего раз дух Дарта Бейна заговорил с ней за последние четыре месяца, когда она умоляла дать ей ответ, что делать дальше, и дух предупредил, что ответ может дать только его ситхский гримуар, но не сказал, где его искать, книга была закрыта от духов... Ситхские писания в каюте Кайло Рена и другие, что она лично доставила с Коррибана, не позволяли разгадать эту тайну.

— Генерал Талли, вопрос возвращения Верховного Лидера вне вашей компетенции, — едва сдерживая злобу, Рейвен непроизвольно дернула головой от прострелившей виски боли, — он скоро вернется, предоставьте это мне.

Она чувствовала, что Куинн молчит не из солидарности с Талли — он, в отличие от того, не жаждал возвращения Кайло Рена, он не знал, насколько сильна была Рейвен, что она могла прочитать его жалкие планы об уничтожении Верховного Лидера, даже не применяя давления. Куинн был талантливым управленцем, на нем было обеспечение армии, и он неплохо справлялся, однако Рейвен не спускала с него глаз, мечтая наказать за малейший промах. К горлу подкатывала тошнота, перед глазами начинали плясать темные точки — такое уже случалось, и с каждым разом становилось только хуже. Сила Экзегола и Палпатина изматывала организм, и с этим нужно было что-то делать, но…

— Совет окончен, возвращайтесь к своим обязанностям, — бросила она сквозь зубы, стараясь дышать ровно.

Генералы видели ее состояние, но никак не комментировали, только в глазах матери проскакивало подлинное беспокойство, но Рейвен перестала с ней общаться, отдалилась, не собираясь больше посвящать ее в свою жизнь… Страшно было сорваться, страшно было показать слабость, ведь она должна оставаться для нее и для всех могущественным, не имеющим слабостей ситхом. Совет спешно покидал собрание, видя едва сдерживаемую злобу на ее лице, которая самом деле была просто невыносимой болью. Стоять ровно стало невозможно, и Рейвен почувствовала, что вот-вот рухнет, мечтая, чтобы дверь за генералами скорее закрылась. Лишь последний взгляд, брошенный через плечо, заставил задержаться адепт-генерала Бана, который увидел, как ноги ее подкосились, и Рейвен упала на одно колено, не сумев удержаться за стол. Он тотчас шагнул обратно в зал совещаний, закрыл дверь и подлетел к ней, не опасаясь что она применит к нему Силу. Бана опустился к Рейвен, видя, как тяжело она дышит, и осторожно захватил ее плечи в ладони.

— Что с вами происходит? — его лицо было исполнено подлинной тревоги.

— Все в порядке, — сквозь зубы прошипела она и едва удержала равновесие, чтобы не завалиться совсем, когда виски вновь прошила чудовищная боль, заставившая издать похожий на рычание стон.

— У вас кровь… — он вынудил ее на прямой взгляд, хотя глаза Рейвен так и норовили закатиться, а сознание ускользнуть в темноту.

Она и впрямь ощутила что-то теплое под носом. Кровь… Понимая, что окончательно ослабла, Рейвен вцепилась в китель Бана, стараясь прийти в себя, но подняться не смогла, и тогда ему пришлось бережно поднять ее на руки.

— Квилан, — впервые со времени совместной службы на Старкиллере обратилась она к нему по имени — хотя и там подобное бывало всего раза два, — об этом никто не должен знать…

Ее седые брови на миг соединились, а в глазах появилась мольба о помощи, и тогда он, перехватив ее поудобнее, приказал в комлинк, чтобы стража расчистила коридор, и направился с ней в ее каюту, благо она располагалась совсем недалеко. Рейвен не могла позволить себе слабости даже перед верным соратником, но выбора, увы, не было. Она знала, что у нее большие проблемы — Сила, которой наделили ее ситхи, оказалась для нее непомерна, Сила разрывала ее изнутри, но никакие мольбы о помощи не вынудили Дарта Бейна открыть, как справиться с нею без гримуара, и Рейвен чувствовала, что ее время на исходе. С трудом удерживая голову, она позволила себе прислониться к груди Бана, и от этого немного полегчало. Приступы происходили все чаще, но еще никогда — на глазах у других.

Добравшись до каюты, адепт-генерал уложил ее на кровать, но Рейвен не отпустила его китель, не позволив подняться, и тогда он опустился на кровать рядом с ней и прислонился к изголовью, позволив ей положить голову себе на грудь.

— Эрин, что происходит… — вновь задал он тот же вопрос, осмелившись назвать ее прежним именем, и это почему-то не вызвало очередного приступа ярости.

Она настолько устала, была настолько одинока, настолько ослабла, что позволила себе просто проигнорировать это. Ладонь Бана осторожно коснулась ее лица, и он аккуратно снял тиару, которая наверняка сейчас доставляла ей неудобство, впившись в кожу, едва она опустила голову ему на грудь.

— Экзегол… — с трудом сказала она, все еще чувствуя тошноту, хотя боль постепенно сходила на нет. — Когда Палпатин был повержен, его Сила… — Она не верила, что собиралась признаться вслух, но по-крайней мере была уверена, что Бана можно верить. — Она впиталась в планету, как и Сила вечных ситхов, но затем… Вся вошла в меня, и мне с ней не справиться… Сила убьет меня, если я не найду способ...

Рейвен почувствовала, как из глаз потекли слезы, ей все еще было больно, но боль теперь сосредоточилась в груди, потому что она позволила себе слабость. Ладонь Квилана мягко поглаживала ее по голове, и становилось действительно легче. Утихало это мучительное одиночество… И то, что происходило в душе адепт-генерала, становилось все более ощутимо. Его чувства, наконец, вышли на поверхность, его преданность все это время скрывала единственное — любовь, и Рейвен не было противно. Ее ладонь скользнула в его пальцы, и Бана осторожно сжал ее.

— Чем я могу помочь тебе? — тихо произнес он, понимая, что она готова открыться.

— Нужно найти гримуар ситхов…

Она чувствовала, как слипаются глаза, и еще никогда прежде не позволяла себе уснуть рядом с кем-то, но слабость давала о себе знать, а медленно вздымающаяся грудь Бана приносила успокоение, как и теплое дыхание, касающееся ее взмокшего лба… Ее напряженная ладонь в его пальцах начинала расслабляться, и Рейвен впервые за четыре месяца забылась сном без сновидений и не металась по подушке…

Сон казался спасением, но что-то было не так, в какой-то момент интуиция забила тревогу, обострившееся чувство опасности заставило Рейвен вздрогнуть и проснуться. В каюте было темно, она слышала чье-то негромкое размеренное дыхание и чувствовала тепло под щекой. Рейвен приподнялась, отгоняя остатки сна, и когда глаза в кромешной тьме сумели разглядеть очертания мужчины в ее кровати, она, наконец, вспомнила, как Квилан принес ее сюда. Он лежал в ее постели, сняв китель, его рука покоилась у нее на плече, но медленно сползала вниз…

Свет включился, тревога не отпускала, Рейвен чувствовала — что-то случилось, она поднялась с кровати, поправляя одежду, а Бана зажмурился и только потом открыл заспанные глаза.

— Что случилось? — увидев, как она отпрянула, спросил он, как будто не ощущая никаких неудобств из-за нахождения здесь.

Бана свесил ноги и подцепил лежащий возле кровати китель, набросив его на плечи и утерев глаза.

— Верховный Лидер… — прошептала Рейвен, чувствуя, как все ее нутро обращается в страх за его жизнь.

Она выбежала из каюты, ничего не сказав Бана, и направилась к ближайшей пусковой платформе — добираться до “Ревущего” не было времени. Видя, как один из пилотов, забирается в первую попавшуюся на глаза исидку, Рейвен применила Силу, и того просто отбросило в сторону…

* * *

Неизведанные регионы. Система Лехон. Остров в отдалении от базы Первого Ордена. 35 ПБЯ

Дни слились в единое целое, на этом лишенном присутствия других разумных рас клочке земли Бен был совершенно один, не считая нескольких опасных тварей. Огромный дигуар, как про себя называл он эту тварь, похожую на огромную кошку с шипованным позвоночником и острыми клыками, появился в деревеньке спустя несколько ночей полного одиночества. Он пришел на запах мяса — Бену удалось поймать примата, чтобы обеспечить себе пропитание, и теперь он зарывал кости как можно дальше от своего жилища. Дигуар бесшумно подкрался сзади, и только лишь полная тишина — даже цикады перестали петь — подсказала, что что-то не так. Возможно, это были отголоски Силы, сообщавшей об опасности, но Бен едва успел отскочить в сторону, прежде чем острые когти и клыки огромного кота впились в его спину и шею. Охотничий нож оказался плохим помощником, зверь был слишком большой и пришлось обратиться ко всем своим навыками, чтобы, оседлав его, перерезать ему горло. Злоба и страх затопили сердце Бена в тот момент, и он ощутил, как по венам разливается Сила, но постарался запрятать ее как можно глубже, не позволяя выходить на поверхность. Это была Тьма… Свет, в отличие от нее, не откликался, и вскоре Бен закрылся ото всякой Силы, опасаясь искушения… Он не сомневался, что со временем Сила восстановится, но ожидал совсем другого, он часами медитировал, пытаясь воззвать к духам джедаев, как когда-то делал это, будучи падаваном, но ничего не происходило. Но что-то как будто утягивало его назад… во Тьму. Это что-то появлялось ночью, приходило во снах, напоминало о том, кем он является… Что Кайло Рен в нем все еще жив… Картины прошлого проносились в сознании — убийства тысяч невинных душ, уничтожение целых поселений, как его меч пронзал плоть, рубил ее на куски… Темное удовлетворение… Что чья-то боль заставляла вибрировать Силу в его жилах, а сердце петь от доступного ему могущества. Темная Сила совращала его сознание, она возбуждала и заставляла просыпаться в холодном поту, она заставляла думать о невозможности отказаться от нее, и как бы он не старался, эти сны не прекращали сниться… И среди них всего калейдоскопа убийств не было ни намека на ее присутствие… Бен взывал к Рей, но их связь не возобновлялась, он больше не чувствовал ее.

Пытаясь исследовать местность, Бен уходил на два-три дня в походы, когда дождливая погода сменялась иногда выглядывающим из-за облаков солнцем. Оказалось, что это остров посреди бескрайнего океана, диаметром в несколько километров, вокруг не виднелось ни клочка иной земли. У подножия скал обнаружилось логово дигуаров, чуть дальше — огромное змеиное гнездо. Он едва не сорвался со скалы, желая подняться выше облаков, и не зря… Бен разглядел в небесной синеве два едва различимых на такой высоте треугольника, движущихся по орбите неизвестной планеты, на которой он оказался. Разрушители… Все стало ясно в тот же момент, чего таить, он с самого начала знал, что сюда его привезла совсем не Рей. Не Рей вылечила его раны и не позволила умереть там, на Экзеголе… Оставалось только ждать, когда же та, кого он предал дважды: один раз сбросив с высоты, второй раз — оставив тонуть на спутнике Эндора, явит себя, но шли месяцы, а она так и не появилась… Разве что пыталась манипулировать его снами, а он не мог этому противостоять и даже не сразу осознал вмешательство. Ее мощь не поддавалась никакому объяснению, Рейвен, как и Сноук когда-то, дистанционно касалась мыслей, сея зерно Тьмы в его сердце, а иногда грубо вторгалась в самое личное — в воспоминания о Рей, заставляя ненавидеть Свет. Бен с трудом удерживал себя от падения во мрак, убеждая себя, что все это лишь провокация… Рейвен изо всех сил пыталась исцелить его душу — так она считала, однако на самом деле делала больнее и не только ему, но и себе самой. Он обращался к ней, спрашивал, почему она это делает, почему просто не убила его, но не получал ответа… Но он чувствовал нечто, исходящее от ее Силы — боль Рейвен иногда выходила на поверхность и заставляла испытывать жалость к ней — преданной своим учителем, цепляющейся за того, кого больше не существовало… Эта борьба с Тьмой в его снах стала неотъемлемой частью существования, каждый вечер закрывая глаза, Бен понимал, что не может противиться вмешательству Рейвен, и в какой-то момент понял, что ее очерненное сердце нуждается в понимании, что ее обида, ее способность простить его за предательство — это ничто иное, как Свет… Пытаясь открыть ей путь к Светлой Стороне, он всякий раз натыкался на сопротивление, и перед Беном вырастала непробиваемая стена. Рейвен ставила блок, не пуская его в свои мысли, не позволяя связи стать двусторонней, как только он пытался донести до нее мысль о Свете, когда только... начинала чувствовать его жалость. Она любила Кайло Рена — слабого, ничтожного ситха, мечущегося между Тьмой и Светом, и всем сердцем ненавидела Бена Соло, чье сердце было отдано другой… Душа Рейвен очернялась от этого знания, постепенно приводя ее к безумию…

Бен сидел у костра, в очередной раз размышляя о том, что делать дальше, противостояние Рейвен в последние месяцы стало неотъемлемой частью жизни, он не был зол на нее, понимая, что происходящее с ней — целиком и полностью его вина, и поставил целью помочь ей справиться со сжирающей ее изнутри Тьмой… Она только должна позволить.

Сила дремала, Бен, чувствуя, что находится в безопасности, не обращался ко Тьме, и потому интуиция сработала лишь в последний момент. Его зрачки расширились, словно у хищника, и он едва успел отпрянуть от лазерного заряда и упасть на землю, сгруппировавшись. Мгновение, и из непроходимой чащи джунглей стали появляться штурмовики — не меньше пятидесяти, словно он до сих пор был всемогущим ситхом и представлял реальную угрозу. Бен перекатился за огромный валун, вскинув охотничий нож — копье осталось в хижине, да и чем оно могло помочь против бластеров? Стреляли на поражение — его не пытались схватить, Первый Орден хотел ликвидировать того, кого прежде называл Верховным Лидером. Послышался приказ обойти укрытие, и штурмовики начали смыкать кольцо… Тогда Бен принял решение, которое тяготило его душу, он выскочил из укрытия, отправив в них волну Темной энергии, но… Рухнули лишь ближайшие штурмовики, Силы было недостаточно, он еще не восстановился после того, как отдал всего себя Рей… Однако этого хватило, чтобы в сердце его проникла Тьма, вновь вступив в борьбу со Светом, и это причинило почти ощутимую физическую боль… И Сила иссякла, вновь задремала…

Бен, вновь укрывшись за валуном, понимал, что с одним лишь охотничьим ножом не справиться, когда штурмовики, не видя в нем угрозы, просто обошли укрытие, не опуская бластеров. Восемь дул одновременно направились на него в ожидании команды — расстрел. Это Рейвен послала их? Она хотела, чтобы он применил Силу? Силу… Которой было недостаточно… Бен опустил нож и поднял руки вверх, он закрыл глаза, принимая свою судьбу, когда, взрезав воздух характерным визгом и скользнув хищной тенью по месту казни, мимо пронеслась исидка, и из нее на ходу выпрыгнула та, кого Бен сейчас совершенно не ожидал увидеть. Активировав двухклинковый меч, одним точным взмахом Рейвен срезала впереди стоящих штурмовиков… Раздался взрыв — потерявшая пилота исидка врезалась в землю.

Когда Рейвен бросила взгляд через плечо, Бен увидел нечто поистине пугающее — ее кожу покрывала светящаяся ярчайшим голубым сиянием сетка сосудов, сияли и ее глаза. Она болезненно скривилась, перестав походить на человека, и крикнула лишь одно:

— Пригнись!

Он был слишком поражен зрелищем, и тогда она с коротким рычанием выкинула ладонь в его сторону, и Бена буквально впечатало в землю, больно ударив затылком о валун. Но на боль он не обращал никакого внимания, произошедшее следом потрясло его сильнее…

Выронив меч, Рейвен засияла молниями Силы, которые расходились в стороны, жаля напаших на него штурмовиков, но они не просто падали на землю — молнии эти были подобны дисраптору — они распыляли их на атомы, не оставляя ничего, кроме кровавой пыли в воздухе. Это зрелище казалось чудовищным сном, с каждой секундой становилось все яснее, почему Бен не мог противостоять вмешательству Рейвен в свой разум… В ней бурлила невероятная мощь, мощь превосходящая возможности Палпатина в тысячи раз… и Рейвен кричала от боли, испуская эту энергию, она была ей не под силу. Когда всполохи молний достигли последнего, попытавшегося дать деру штурмовика, все стихло, лишь только кровь оседала на зеленую траву, на мощеную разноразмерными булыжниками тропу, и это наверняка привлечет дигуаров...

Бен не смел пошевелиться, он даже не подумал схватиться за упавший к ее ногам меч, а когда Рейвен обернулась, ее глаза все еще светились, как и вены, вздувшиеся на шее, и мерцание не уходило… Губы подрагивали, ей было больно, и взгляд Рейвен, в котором Бен увидел мольбу о помощи, постепенно становился все более человеческим, но в какой-то момент она пошатнулась и с коротким болезненным стоном стала оседать… Бен едва успел подхватить ее под голову, прежде чем она упала, а сияние сосудов погасло...