Сурвивалисты (джен)

В штабе было шумно.

— Надо было перебить их всех, — недовольно бурчал незнакомый Гарри Пожиратель смерти, перевязывая простреленное плечо товарища. — Так они и послушаются… Магглы лишь разозлятся сильнее…

Раненый поддакнул и тут же стиснул зубы от боли.

— Ты за идиотов-то всех не держи, — Лестрейндж походя дал парню подзатыльник и, зыркнув на раненого, прошёл мимо — к Лорду.

Гарри не знал, что думать. На маггловской территории он старался просто следовать приказам и обойтись без самодеятельности, чтобы не подвести товарищей, да и кровожадным мстителем он не был, но в глубине души был согласен с мнением этого Пожирателя смерти и не верил, что магглы проникнутся мирным настроем Тёмного Лорда и остановятся в своей жажде уничтожить тех, кто отличается от них. Людям свойственно бояться того, чего они не понимали, а магия была квинтэссенцией непонятного и пугающего. Однако он достаточно времени провёл здесь, с этими волшебниками, чтобы действительно подумать, будто план Волдеморта включал в себя лишь душевный разговор с маггловскими военными. С третьей же стороны…

— Итак, дамы и господа, наш план увенчался успехом, — заговорил Тёмный Лорд, и все разговоры в штабе тотчас же стихли. Он подождал, пока маги подойдут ближе, и улыбнулся. — Я знаю, многие из вас задаются вопросом, почему я не приказал уничтожить этих магглов, тем более что представившийся шанс был, по-своему, уникален. Ответ прост, но прежде, чем дать его, я задам вам встречный вопрос: что бы нам дало уничтожение кучки британских генералов?

Сначала все молчали, а затем из задних рядов раздался неуверенный голос:

— Но ведь они уничтожают нас.

— Именно они? Именно эти мужчины и женщины — виновники всего? Только они? — спокойно уточнил Лорд, обводя взглядом всех собравшихся. — Убийство этих генералов прекратило бы войну?

Тишина стала глубже.

— Потешить самолюбие — вот всё, чего бы мы добились этим. Это даже не было бы местью, раз уж мы не знаем точно, кто принял решение, кто отдал приказ, кто нажимал на кнопку… Кому бы мы отомстили? Оставив же их в живых, мы не только сделали заявление, заставляя магглов усомниться в необходимости войны, но и, что важнее, в почти спокойной обстановке сумели достичь сразу двух целей.

— Каких? — выкрикнул кто-то.

А Гарри почувствовал, что уже знает ответ. Среди них были менталисты. Уступающие Лорду, но на голову превосходящие всех остальных и способные сделать что угодно с мозгами беззащитных перед ментальным внушением магглов. И пока Лорд произносил свою речь и ждал, когда магглы убедятся, что они настроены серьёзно и не только угрожать могут, но и существенный урон нанести, эти маги успели поработать с мозгами магглов.

Но вот вторая цель… Её наличие стало неожиданностью не только для Гарри. Мыслить стратегически мало кто из них умел.

— Теперь все эти генералы подчиняются нам. Пока они не подозревают об этом, но это и не нужно — пусть и дальше пребывают в блаженном неведении и считают, что действуют самостоятельно. Сейчас магглов охватила паника — такая же, через которую прошли все вы, увидев разрушения привычного и кажущегося незыблемым мира. Раньше магглы видели на месте Хогвартса руины, теперь же они сделали это реальностью, разрушив тысячелетнюю школу, и для каждого их нас это стало ударом. И мы ответили — разрушили их памятники архитектуры, сравняли с землёй кажущийся незыблемым оплот монархии. Можно продолжить атаки, но это недальновидно. Всех мы не убьём, а потери среди нас будут солидные. Мы не можем себе позволить такое развитие событий. Нас мало, каждая капля волшебной крови — ценна… Наше заявление видели не только те военные, с которыми мы говорили, но и весь маггловский мир. И магглы со всей их демократией и свободой слова просто не смогут не задуматься. Недовольные и несогласные с официальным курсом всегда найдутся, а это значит, что сегодня мы обрели поддержку среди магглов. Нам стоит ненадолго затаиться, позволить магглам выступить на нашу защиту… Нам не добраться до правительств других стран, но сами магглы это могут сделать с лёгкостью. Вестминстерский дворец не был необитаем, — Лорд усмехнулся, и ему вторили смешки по всему залу — маги начали постигать замысел своего лидера. — Сегодня мы заручились поддержкой во всех слоях общества: обыватели будут обсуждать заявление, военные — подчиняться приказам наших марионеток, а монархия и отдельные представители кабинета министров — отдавать нужные нам приказы. Теперь мы будем знать о каждой готовящейся атаке, а каждой новой разработке, направленной на борьбу с нами, о каждом шаге маггловского правительства. Мы не станем убивать всех подряд, мы с вами поступим умнее. Мы займёмся не просто выживанием, но начнём восстанавливать магический мир. Уже сегодня к нам приходят волшебники со всего мира, и число их лишь растёт. Мы стали оплотом магического мира, мы стоим между полным забвением и растворением среди магглов. И мы должны выиграть эту войну.

Речь произвела впечатление. Пусть в ней было многовато пафоса, но момент оказался подходящим именно для такого: магам нужно было смотреть в будущее, не забыв, но отринув обиды прошлого.

Время было поздним, так что вскоре все разбрелись… не по домам, конечно, домов ни у кого из них не было.

Хотя…

Гарри даже остановился посреди коридора — вспомнил про дом на площади Гриммо. После уничтожения Хогвартса, Малфой-мэнора и даже Норы он как-то само собой посчитал, что дом Сириуса уничтожен, но проверить не нашёл времени — да и страшно было перемещаться прямо в центр Лондона, они действовали в основном по окраинам. Спрятанный в складке пространства, зажатый с обеих сторон маггловскими домами — Гарри не пришло в голову, что уничтожить родовое гнездо Блэков магглам было совсем не просто.

И что именно это имел в виду Волдеморт, когда говорил про восстановление магического мира. Продолживший путь Гарри снова остановился, пару секунд потоптался и пошёл обратно: голову распирало от вопросов, ответы на которые могли дать только чистокровные маги.

— Как спрятать дом в складке пространства? — сходу спросил он первого встреченного в штабе.

Фенрир застыл и уставился на Поттера огромными жёлтыми глазами.

— Я тебе что, чародей великий? — рыкнул он. — Лестрейнджа вон спроси.

— Сэр? — Гарри тут же развернулся в указанную сторону и сделал пару шагов к Рабастану Лестрейнджу, стоящему у стола с картами. — Вы не подскажете…

— Отличные вопросы для четырёх утра, — усмехнулся тот, впрочем, не выглядя недовольным. — У вас абстрактный интерес или же вы решили обзавестись собственным домом, мистер Поттер?

Не то чтобы Гарри не доверял ему, после последних-то месяцев совместного выживания, но…

— Абстрактный с переходом в практический, — уклончиво ответил он.

— Это сложно, — честно предупредил Лестрейндж, — но не невозможно.

Надо отдать Лестрейнджу должное, говорил он понятно, не умничал, и всё же… Что Гарри понял из объяснений, так это необходимость изучения рун и ритуалистики на том уровне, что и близко не изучался в Хогвартсе. Самостоятельно справиться — нечего было и мечтать.

— Поговори с Руквудом, — посоветовал Рабастан помрачневшему Поттеру. — Сейчас он единственный, кто может сделать подобное. И делает, кстати. Даже Тёмный Лорд обращался к нему.

— Делает? — изумился Гарри.

Лестрейндж с Фенриром засмеялись, и Гарри понял, что сморозил глупость: ну конечно чистокровные маги первым делом занялись этим вопросом! Не мог Волдеморт жить в сундуке, как они все.

— Работа не быстрая, скрупулёзная, магической силы требует много… Но несколько домов Руквуд уже… сдал? Пожалуй, подходящее слово. А кое у кого дома и располагались в складках пространства, там только защиту подновить было нужно.

— И что, теперь все всё про всех будут знать?

— Не глупи, — поморщился Лестрейндж, — непреложные обеты никто не отменял.

Гарри кивнул — мог бы и сам догадаться.

— Сэр, скажите, а я могу попросить мистера Руквуда о помощи в этом вопросе?

— Попросить можешь, разумеется, — пожал плечами тот, — а вот что он тебе ответит, я не возьмусь гадать. Для начала можешь просто спросить.

Гарри кивнул, поблагодарил за ответы и наконец-то отправился к себе, гоня прочь мысли, что если бы он вспомнил про дом на Гриммо раньше, выжившие пятого июля друзья могли бы жить до сих пор — скрывшись в этом доме, а не ютясь в палатках в Запретном лесу, где их в конце концов и настигла ракета.

«Или же дом стал бы так фонить магией, что магглы не пожалели соседей и разнесли бы дом Блэков не ракетой, так бомбой», — тут же справедливо возразил внутренний голос.

* * *

Трансляция речи Тёмного Лорда, как тот и рассчитывал, разнеслась по всему миру. И уже на следующий день у зданий правительств разных стран стали собираться протестующие, требующие прекратить геноцид волшебников. Были и несогласные, конечно, взывающие к прямо противоположному — добить потенциально опасных нелюдей, но такие были в меньшинстве.

Штаб теперь почти всё время пустовал — маги были вынуждены контролировать ментально подчинённых магглов, следя за их деятельностью и направляя её. Даже Гарри, полному профану в менталистике, нашлось занятие — с утра до вечера он просиживал в офисе маггловской тур-фирмы, признанной подходящим прикрытием, принимая по телефону отчёты от магглов, подчинённых воле других волшебников, и координировал действия.

Руквуд был нарасхват, и Гарри пришлось даже ради простого разговора выжидать несколько дней, но оно того стоило.

— Дом Блэков?.. Там должна быть отличная защита, — задумчиво протянул Руквуд, выслушав сбивчивую речь Гарри. — Давай так. Завтра с утра найди меня, дам обет, и пойдём посмотрим. И тогда я уже скажу, что дальше будем делать.

— Спасибо!

На площади Гриммо Руквуд долго ходил вокруг невидимого дома, бормоча что-то под нос, прежде чем махнул рукой, что пора заходить. За время долгого отсутствия дом ничуть не изменился, оставаясь таким же заброшенным и неприкаянным, каким Гарри его запомнил. Руквуд не стал тратить время на осмотр помещений, сразу же направившись к лестнице в подвал. Гарри, спускавшийся туда один-единственный раз и пойманный ещё на ступенях миссис Уизли, посчитавшей, что ему нечего делать вблизи от винной комнаты, молча шагал следом.

Подземелье оказалось довольно-таки солидного размера, удивив хозяина.

— Так, Поттер, — наконец нарушил тишину бывший невыразимец, а ныне единственный специалист по защите зданий, — то, что я вижу, довольно печально, но легко исправимо. Однако, — быстро добавил он, ещё до того, как Гарри успел облегчённо вздохнуть, — от тебя потребуется как минимум три пинты крови, скорее больше. — Глаза Гарри изумлённо распахнулись. — Не за раз, конечно, — успокоил Руквуд. — Сколько домом пренебрегали? Лет двадцать точно? Защита ещё держится, но для восстановления нужны серьёзные ритуала. Попроще, разумеется, чем если бы с нуля пришлось устанавливать, но…

— Вы поможете? — просто спросил Гарри и вдруг его осенило: — О! А как я с вами расплачусь? У меня же все деньги в Гринготтсе…

Руквуд рассмеялся и махнул рукой, двинувшись на выход.

— В то, что осталось от Косой аллеи, попасть будет сложно, пространственные чары там словно взбесились — поговори с Эйвери, он подскажет точку для аппарации. А Гринготтс стоит на своём месте.

— В смысле… Гоблины не погибли?

— Поттер, — закатил глаза Руквуд, — подземелья Гринготтса уходят на многие мили под Лондон. Зеленошкурые твари всех переживут. С ними сейчас, кстати, ведутся переговоры — только очередного гоблинского восстания нам не хватает.

— Спасибо вам, мистер Руквуд, — с чувством поблагодарил Гарри, протягивая руку.

Пожав ему руку, тот хмыкнул и аппарировал в штаб, оставив Гарри в глубокой задумчивости.

Теперь Гарри после «работы» шёл не в сторону вокзала Ватерлоо, в съёмную комнату, где стоял сундук — аппарировал в дом на площади Гриммо. После смерти Сириуса он ненавидел Кричера и желал ему смерти, но теперь, в абсолютно пустом доме, без домовика было слишком уныло. Тщательно занавешенный портрет Вальбурги Гарри долго обходил по широкой дуге, но в конце концов не выдержал безмолвия; подошёл, распахнул занавески и, ещё до того, как леди Блэк успела разразиться гневными воплями, вывалил на неё всю правду о сложившейся ситуации в мире. С того дня его жизнь стала легче и приятнее, он перестал чувствовать себя в изоляции от всего мира, и, хотя миссис Блэк невозможно было назвать подругой и она не могла заменить погибших друзей, в её обществе Гарри наконец-то смог расслабиться.

После Рождества магглы прекратили нападения на волшебников. По крайней мере, официально — фанатики по-прежнему выслеживали магов, но теперь охотники за головами действовали нелегально и рисковали свободой — число жертв сократилось на порядки.

Всё большее число сильных мира сего попадали под ментальный контроль, и маггловская политика в отношении магов изменилась. Права и свободы утверждались законодательно, магам предлагались места работы и общая социальная защищённость, и кое-кто из магглорождённых иммигрантов соглашался во всеуслышание признать себя волшебником. Чистокровные не доверяли магглам и не спешили открываться, опасаясь ловушки, однако напряжение спадало.

И всё же больше маги не желали рисковать и теперь селились только в спрятанных в складках пространства домах — чаще всего, расположенных в густонаселённых районах. Дом Гарри прошёл оздоровительные ритуалы в мае; как он сам смеялся, Пожиратели смерти сделали ему подарок на годовщину бессмысленной победы. Обескровленный Поттер лежал на диване в гостиной и с шальной улыбкой наблюдал за свечением нитей силы, опутывающих весь дом, слушая извинения миссис Блэк, наконец-то признавшей, что Гарри Поттер — далеко не худшее, что случалось с Древнейшим и Благороднейшим родом Блэк.

К лету ситуация в мире наконец-то обрела баланс. Маги были признаны полноценными членами общества, а магия — частью мира. Конечно, не утихали споры об её использовании — куда там Министерству магии, с его запретом Непростительных и Тёмной магии, — однако магглы осознавали, что запретить магам колдовать — нарваться на серьёзный конфликт, и до сих пор не полностью восстановленный Лондон прекрасно иллюстрировал, что этот конфликт невыгоден ни одной из сторон.

Лорд Волдеморт, который вернул себя имя, данное ему при рождении, стал министром магии — как и хотел в юности, до того, как создал первый крестраж. Обаятельный, почти гениальный и очень жёсткий лидер магического мира ясно дал понять и магглам, и магам, и уцелевшим магическим расам, но жить в гармонии — можно и нужно, а с несогласными разбирался быстро и безжалостно, давя любое сопротивление на корню. Тому Риддлу удалось невозможное в короткий срок: убедить весь мир в том, что взаимная интеграция пойдёт на пользу всем разумным обитателям планеты.

Второе тысячелетие подходило к концу, унося с собой большую часть страха и неприятия, третье тысячелетие обещало ознаменоваться миром и процветанием.

Выжившие волшебники могли гордиться собой, ведь они не только сумели сохранить свои жизни и тем самым не позволить магии исчезнуть, но и поспособствовали тому, чтобы маги заняли в новом мире достойное их место.