Любви не нужно волшебство, или Тайна руны Гебо (гет)

Новость о том, что детям Пожирателей Смерти порезали одежду, разлетелась по школе в считанные часы. Драко Малфой и ему подобные не собирались предавать инцидент огласке, но надзор, установленный за ними, не позволил ничего скрыть.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни обсуждали случившееся довольно бурно.

— Так им и надо, — заявил Рон, устраиваясь поудобнее в кресле.

— Да как ты можешь говорить такое! — возмутилась Гермиона. — Это произошло в стенах школы, значит, это кто-то из своих.

— Гермиона права, эта выходка кого-то из студентов.

Джинни была напугана. Она очень хорошо помнила прошлый год в Хогвартсе, каково это было: бояться ходить по коридорам и оглядываться в поисках опасности. То, что напали на детей Пожирателей, не значит, что потом не начнут нападать на кого-то еще.

— Я слышала, что Макгонагалл вызвала авроров, — сказала она и села рядом с Гарри.

— Да, — подтвердила ее слова Гермиона. — Теперь Министерство контролирует все, что происходит в школе, подобные инциденты особенно.

— Это вам не времена Дамблдора, — усмехнулся Гарри.

— Ты прав, но думаю, что это к лучшему, порядка будет больше, — согласилась с ним Гермиона.

— Вы думаете, это только начало? — Джинни очень не хотела показывать свой страх, но у нее это плохо получалось.

— Не знаю, но Макгонагалл просила нас как старост присматривать за слизеринцами и пресекать конфликты и потасовки.

— Так ты еще и защищать должна всякий слизеринский сброд? — возмутился Рон.

— Да, Рон, директор просила об этом.

— Визенгамот вынес свое решение, даже Малфоя оправдали, никто не должен так вести себя с ними, — произнес Гарри.

— В замке слишком много пострадавших от рук Пожирателей, это же безумие — возвращать их в школу, — Джинни трясло от возмущения.

— Вероятно, Министерство считает иначе, раз приняло такое решение, — Гермиона и сама не понимала, зачем это понадобилось. — Кстати, нам сказали, что в случае выхода ситуации из-под контроля мы должны вызвать авроров с помощью Патронуса.

— И куда его отправлять?

— В Министерстве есть отдел магического правопорядка, чтобы вызвать их сотрудников, необходимо послать Патронус, и они прибудут в течение нескольких минут. Для них даже открыли возможность аппарации на и с территории Хогвартса.

— Жаль, что такого не было, когда мы на младших курсах боролись с Волдемортом.

— Дамблдор бы не допустил этого, — ответила Гермиона.

Гарри лишь усмехнулся и кивнул.

* * *

Драко Малфой шел по коридору в подземельях. Еще два поворота, и появится такая знакомая дверь в класс Зельеварения. Он шел один, его задержали после обеда какие-то глупые первокурсники, устроившие драку. Он бы спокойно проследовал мимо дерущейся малышни, но один из них кинул чернильницу, и выплеснувшаяся темно-синяя жидкость оказалась и на его брюках. Не так уж и страшно, заклинание очищения он наложил довольно быстро, но все же зашел в туалетную комнату, чтобы помыть руки и оглядеть себя в зеркало.

И вот теперь он опаздывал на урок, все уже давно сидели в классе. Сворачивая за угол, он вдруг нутром почувствовал опасность. По спине побежали мурашки, тело напряглась в ожидании удара. Неподалеку мелькнула тень. Кто-то в сером прятался в нише.

Драко выхватил палочку и прошептал:

— Ревелио.

Стало понятно, что в нишах спрятались трое. Они поджидали его. Значит, драка первогодок оказалась не случайным совпадением. Это была засада. На него. Как его и предупреждали.

— Экспеллиармус, — он кинул любимое поттеровское заклинание, чтобы обезоружить противников.

Те отбились Протего и вышли из укрытий. Драко немного растерялся, увидев трех парней в одинаковых серых маггловских толстовках, их лица скрывали бейсболки и надетые поверх капюшоны.

— Что, Малфой, испугался без папочки? — заговорил самый высокий. Голос был незнакомый, немного хриплый, низкий. — Одежда — это цветочки, мы порежем на такие же кусочки тебя самого.

— Кто вы? Что вам от меня надо? — Малфой из всех сил старался говорить спокойным голосом.

— Кто мы? — засмеялся стоявший справа от него. — А это не важно. Имеет значение только, кто ты и что ты сделал, мерзкий Пожиратель Смерти, — его окружали с трех сторон, у всех наготове были палочки.

"До двери в кабинет всего один поворот. Надо лишь оглушить этих клоунов и пробежать ярдов двадцать, — думал Драко. — Только вот их трое, а я один. Хотя... Жизнь с Темным Лордом научила меня и не такому. Главное, никаких запрещенных заклятий".

Он резко сделал шаг в сторону, бросил во врагов Ступефай, закрылся Протего. Невербальный Перикулум — и из его палочки вырвался сноп красных искр, от чего нападавшие отшатнулись к ближайшим от них стенам. Кинув Конфундус на всех троих, Драко побежал. Не до манер, когда на тебя нападают. Скрывшись за углом, он перешел на быстрый шаг и прошел в класс.

Весь урок Драко приходил в себя и анализировал произошедшее. Испорченная одежда могла быть дурной шуткой, записка с угрозами и прямое нападение — нет. Его жизнь опять в опасности. И он обязан что-то придумать, чтобы его больше не могли застигнуть врасплох. На ум пришел шестой курс и то, как он весь год поил Крэбба и Гойла Оборотным зельем.

"А ведь Слизнорт из года в год повторяет одни и те же уроки, значит, и в этом году у него есть запасы и Оборотного зелья, и Амортенции. Второе зелье мне без надобности, а вот первое я обязательно достану. Сегодня же", — решил он, и на душе стало немного легче.

* * *

Джинни сидела на диване у камина в гостиной Гриффиндора и читала женский журнал.

— Привет, можно к тебе? — Гермиона подошла к ней и протянула кружку с чем-то горячим. — Я принесла нам с тобой какао.

— Спасибо, — Джинни взяла кружку и опасливо посмотрела на ее содержимое. Она не считала, что Гермиона может ей что-то подлить, но мало ли. — Пусть немного остынет, — она поставила кружку на журнальный столик. — Ты что-то хотела?

Гермиона осторожно присела на диван и обхватила кружку ладонями, вытянув рукава, чтобы не обжечься.

— Я хотела поболтать с тобой немного, мы давно не общались.

— Да как-то все времени нет, то одно, то другое, — Джинни старалась выглядеть беззаботной.

— Я надеюсь, что ты на меня не сердишься из-за поездки Гарри в Австралию. Его помощь была мне необходима, — этот вопрос давно мучил Гермиону, и она решила его прояснить.

— Да, я понимаю, он мне говорил, — Джинни настороженно смотрела в карие глаза собеседницы.

— Жаль, что Рон не смог поехать, — вздохнула Гермиона.

— Действительно, жаль, но он очень скучал по тебе, — Джинни внимательно следила за ее реакцией. Гермиона выглядела как обычно, вела себя дружелюбно. — А как у вас сейчас с ним дела? Все хорошо?

— Да, вполне, — слегка пожала плечами Гермиона. — А как у вас дела с Гарри?

"Что это — праздное любопытство, или она хочет узнать, насколько у нас все серьезно?" — коготки ревности уже скребли душу.

— У нас все хорошо, — осторожно ответила она.

— Ну вот и славно, — Гермиона осторожно встала, чтобы не расплескать свой напиток. — Я пойду, мне надо заниматься.

Разговор не получился, и это беспокоило Гермиону. Она видела, что с Джинни что-то не так, сколько раз она уже ловила на себе ее странные настороженные взгляды. "Надо будет присмотреть за ней", — решила она.

* * *

На следующий день за завтраком в Большом зале было непривычно тихо. Студенты перешептывались между собой, поглядывая на стол Слизерина. Те же сидели с каменными лицами, практически не разговаривая друг с другом. Дети Пожирателей, Панси Паркинсон и Драко Малфой расположились на одном конце стола, остальные слизеринцы, чьи родители не были замечены в связях с Волдемортом, сидели отдельно.

Гарри заметил это и указал Гермионе:

— Они изгои даже среди своих.

— Да, вижу. И боюсь представить, к чему все это приведет.

— Вы что, жалеете их? — удивился Рон.

— Не знаю, — отозвался Гарри, — среди них могут быть такие, как Крэбб; вспомни, с какой легкостью он посылал Аваду в Выручай-комнате. Хотя кто-то может быть жертвой, отвечая за выбор родителей.

— Ну да, тот же Малфой оказался человечнее, чем сам о себе думал.

Слова Гермионы так озадачили Рона и Гарри, что те уставились на нее, не зная, что сказать.

Первым пришел в себя Рон:

— Ты что, защищаешь его?! После всего, что было? — громкий возглас привлек внимание других студентов.

— Рон, потише, пожалуйста, — зашептала Гермиона. — Я его не защищаю, я стараюсь смотреть на ситуацию трезво. Тогда, в Выручай-комнате, он не хотел убивать Гарри, он не хотел никого убивать. А Крэбб и Гойл готовы были убить любого из нас. Это значит, что Малфой не так уж плох, понимаешь?

— Нет, Гермиона, не понимаю, — Рон смотрел в ее глаза и не хотел верить, что та так лояльно относится к белобрысому гаду. Да и Гарри тоже хорош, он же его даже в суде защищал. — Может, мне за это ему еще руку пожать и другом назвать?

— Это лишнее, — усмехнулась Гермиона.

* * *

Драко уже заканчивал завтрак, когда Панси встала, чтобы уйти.

— Подожди минуту, я пойду с тобой, тебе не стоит ходить одной, — тихо произнес он, удержав ее за руку.

— Я никого не боюсь! — она вырвала руку и пошла к выходу, гордо вздернув подбородок.

Драко тут же догнал ее и пошел рядом.

— Нам надо поговорить.

— О чем?

— Не здесь.

Он мягко взял ее под локоть и повел по коридору. Когда они отошли подальше, Малфой заговорил.

— У тебя все в порядке?

— Драко, ты мне в няньки записался или в телохранители?

— Панси, я не шучу. Я хочу знать все о том инциденте с одеждой.

В ее глазах мелькнули слезы, и она сразу поникла.

— Эти сволочи уничтожили все, даже белье, представляешь? Они прикасались к моим вещам, были в нашей спальне. Это невыносимо. И мерзко, — она вся дрожала.

— Успокойся. Держи себя в руках, — он слегка сжал ее руку. — Но ты должна быть осторожной. Постарайся не ходить одна, я буду провожать тебя по возможности.

— Ты думаешь, все настолько серьезно? — она с тревогой смотрела в серые глаза.

— На меня вчера напали. Трое. В маггловской одежде. Я отбился и смог уйти, но уверен, что это повторится. Страшно представить, что будет, если они нападут на тебя, ты же девушка.

Панси нервно сглотнула.

— Спасибо, что предупредил, Драко. Я буду очень осторожна.

— Вот и умница, — он слегка улыбнулся ей, — идем.

* * *

Теодор Нотт сидел за завтраком за слизеринским столом среди изгоев, и ему это категорически не нравилось. Он не был готов платить такую цену за неверный выбор отца. Сам он не был Пожирателем Смерти, его отцу хватило ума или везения не вляпаться в дела Волдеморта настолько глубоко, как Малфои, но все же отца приговорили к Азкабану, а его самого обязали пройти последний курс обучения в школе под надзором.

О том, как исправить положение, он думал давно, но вчерашняя выходка с одеждой его просто взбесила. Тихая ярость разливалась по венам, заставляла думать, как все это прекратить и вернуть себе репутацию.

Он рассматривал различные варианты, но в средствах их достижения был сильно ограничен. Как было бы просто, например, откупиться. Пожертвовать тысячи галлеонов на восстановление магБритании и стать признанным меценатом. Вот только ни лишних денег, ни возможности их тратить у него не было. Министерство, если захочет, сможет залезть в его деньги, обложив налогами или штрафами, но вот доброе имя так он вернуть не сможет.

Вариант уехать из страны и начать все с чистого листа за границей он пока не рассматривал. Уедет, если совсем ничего не получится, но пока надо пытаться бороться здесь, сбежать он всегда успеет.

После длительных размышлений он остановился на самом доступном для него варианте — женитьбе. Но здесь были свои подводные камни. Жениться на чистокровной девушке из хорошей семьи ему будет сложно, их отцы и близко не подпустят к своим сокровищам таких женихов, как он или Малфой. Они найдут им пару с незапятнанной репутацией. Брак с обычными девушками-полукровками или магглорожденными его не интересовал, так как не давал никакой выгоды.

Размышляя, он скользил взглядом по столам всех факультетов, рассматривая сидящих в Большом зале девушек. Как только он дошел до стола Гриффиндора, его сердце учащенно забилось. Вот же, прямо под его носом сидела та, что с легкостью могла поправить его положение в обществе. "Как же я сразу о ней не подумал? Это же очевидно! Кто лучше всех подойдет на эту роль, как не героиня войны Гермиона Грейнджер?"

Внешне его волнение ничем не выдавалось, но мозг уже вовсю анализировал новую идею. Да, Грейнджер подходила лучше всех. Магглорожденная, значит, никаких родственников среди магов. Подруга Гарри Поттера, обладательница ордена Мерлина, на хорошем счету у Министра Кингсли Бруствера. Информация о составе Ордена Феникса стала достоянием общественности после войны, а сопоставлять полученную информацию и другие факты Теодор умел как никто.

Он еще раз прошелся взглядом по столу Гриффиндора и записал в запасные варианты Луну Лавгуд, сестер Патил и Джинни Уизли. Они активно участвовали в Битве за Хогвартс, были не так популярны, как Грейнджер, но все же присмотреться к ним стоило. Особенно к мисс Уизли. От воспоминания, где и при каких обстоятельствах он ее видел, на лице Теодора расцвела улыбка.

"Отличный выбор, — похвалил он сам себя, — надо будет заняться мисс Грейнджер и мисс Уизли. За последней не мешает последить, очарование и харизма — хорошо, но вот компромат... еще лучше". О том, как привлечь внимание Гермионы Грейнджер, он решил подумать позже.

* * *

После обеда в расписании был большой перерыв, и Рон утащил Гермиону на прогулку к озеру. Погода стояла почти летняя, начало сентября радовало солнышком и голубым небом.

Они шли вдоль озера и были уже довольно далеко от остальных, когда Гермиона поняла, что они остались одни.

— Здесь так красиво в это время года, — начала она.

— Это точно. А еще здесь никого нет и я так по тебе соскучился... — он притянул ее к себе и поцеловал.

Она сначала растерялась, но ответила на поцелуй.

— Ты такая красивая, — прошептал он и продолжил поцелуй.

Гермиона отстранилась и посмотрела на него.

— Ну что опять? Здесь никого нет, нас никто не видит. А ты, между прочим, моя девушка.

— Да, конечно, ты прав, — смущенно ответила она.

Рон снял свою мантию и расстелил под деревом.

— Так нам будет удобнее, — он потянул ее за собой, сев на мантию и облокотившись спиной о дерево.

Гермиона села рядом. Она сама не понимала, почему так стеснялась, но внутри все протестовало, когда Рон на людях начинал целовать ее. Сейчас они были одни, но ничего не изменилось. Он ей нравился, но когда доходило до дела... Его поспешность и несдержанность отталкивали ее.

Устроившись поудобнее, Рон обнял Гермиону, провел рукой по щеке, волосам и легонько поцеловал. Она робко ответила.

Он притянул ее к себе поближе, провел рукой по спине, задержался на талии. Поцелуи стали более глубокими, он все смелее и смелее исследовал ее тело. Руки прошлись по бедрам, он затянул Гермиону на себя так, что она уже полулежала на нем. Не встретив привычного сопротивления, он с жадностью обнимал ее, целовал губы, лицо, шею.

Рон не заметил, что она перестала отвечать на его ласки и поцелуи, увлекшись своими ощущениями. Когда Гермиона отстранилась, он удивленно уставился на нее.

— Что? — заворчал он.

— Давай немного медленнее, — попросила она.

— Я и так сдерживаю себя, куда еще медленнее?

— Мне не нравится, когда ты так набрасываешься на меня, как будто хочешь съесть, — когда он так жадно целовал ее, широко открыв рот и проникая языком сразу вглубь, тихо причмокивая, она чувствовала себя одной из куриных ножек, которые он с такой же жадностью поедал на обеде.

Рон начал злиться.

— Мне хочется ласки, нежности, — пыталась объяснить ему свои ощущения Гермиона, — понимаешь? — а еще ей хотелось почувствовать то, о чем писали в книгах: трепет от прикосновений, нарастающее возбуждение, отключающее способность мыслить, страсть. Но поцелуи и ласки Рона не вызывали в ней отклика.

— А мне хочется прикасаться к своей девушке, а не слышать отказы и оправдания. Я же мужчина, я не железный и я хочу тебя, — он опять сгреб ее в охапку и попытался поцеловать.

— Ты ждешь, что я, как Лаванда, буду виснуть на тебе на каждом углу? — Гермиона встала на ноги и скрестила руки на груди. Она не хотела напоминать ему про его бывшую, но упрек сам сорвался с губ. Почти детская обида с шестого курса все еще сидела в ней, хотя она и сама от себя такого не ожидала. Но, услышав такие слова, не сдержалась, о чем уже пожалела.

— Прости, я не хотела.

Рон встал, он все еще был зол.

— Сколько мне тебя еще ждать, Гермиона?

Он подошел вплотную, глядя со злостью ей в глаза, притянул одной рукой к себе за талию, а второй провел по спине, спустился ниже, к ягодицам.

Она стояла не шелохнувшись.

— Тебе нравится, когда я делаю вот так? — он сжал руку на попе, второй рукой все еще удерживая ее за талию. — Тебе хочется, чтобы я целовал тебя? — он поднял руку выше и, взяв ее под голову, поцеловал. — Ты хочешь ощутить мою руку у себя на груди? — он скользнул вниз и сжал ее грудь через одежду. — Нормальным девушкам такое нравится, знаешь ли.

Гермиона залилась румянцем.

— Ты считаешь, что я ненормальная? — она с силой оттолкнула его. — Только потому, что я не привыкла вешаться на парней? Потому, что я стесняюсь? Может быть, мне еще устыдиться своей неопытности?

— Я не это хотел сказать, прости. Я очень ценю тебя и уважаю твой выбор, но мне тоже сложно. Ты видела, как другие девушки вешаются мне на шею? Для них я герой. Но я хочу быть только с тобой, вот только ждать я больше не могу. Понимаешь?

— Мне жаль, Рон, но я пока не готова.

Она развернулась и пошла в сторону замка. На глазах выступили слезы. Сделав несколько шагов, она перешла на бег. Пару минут спустя Гермиона остановилась. Она все еще была на берегу озера, слезы рвались наружу, идти к людям не хотелось.

— Драккл тебя раздери, — эмоции просились наружу, и она с трудом сдерживала себя. Порывшись в сумке, она достала оттуда носовой платок. Несколько взмахов палочкой, и перед ней лежал небольшой плед. Она расстелила его под деревом и села, дав, наконец, волю слезам.

* * *

Гарри искал Джинни по всему замку, но никак не мог найти. Он уже решил сходить за картой Мародеров, как заметил ее в холле.

— Где ты была? Я весь замок обошел в поисках тебя.

— Я была в совятне, надо было письмо отправить, — Джинни не собиралась уточнять, что письмо было для мистера Валентайна. — Зачем ты меня искал?

— Ну-у-у, у нас большой перерыв, и я хотел провести его со своей девушкой, — руки тут же оказались на талии, — а ее и след простыл, она неизвестно кому письма пишет, — Гарри попытался перевести разговор в нужное русло. Он наклонился, чтобы ее поцеловать.

— Моя почта тебя не касается, — неожиданно агрессивно ответила Джинни.

— Да я просто спросил, — растерялся Гарри и отпустил ее.

— А я просто ответила, — в глазах сверкали молнии.

— Да что с тобой? — удивился Гарри.

— Ничего, не ожидала тебя увидеть. Все нормально.

Гарри совсем не понравилась скрытность и злость Джинни, но он не хотел с ней ссориться.

— Ну ладно, я тогда пойду, увидимся, — он поцеловал ее в щеку и направился к выходу.

Джинни сама не могла понять, как она умудрилась почти поссориться с Гарри, но она так испугалась, когда увидела его, что не смогла скрыть свои эмоции. Она надеялась, что он не узнает о ее переписке.

* * *

Гарри был в растерянности от почти ссоры с Джинни. Погруженный в свои мысли, он шагал и шагал по тропинке, а потом вдоль озера. Минут через пять он заметил на берегу девичью фигуру и уже хотел было повернуть назад, чтоб не мешать, мало ли с кем там девушка проводит время, как она сменила позу, и он узнал в ней Гермиону.

Сначала он решил, что она там с Роном, и решил не вмешиваться, но сделав еще несколько шагов, увидел, что она одна и плачет.

Он тут же бросился к ней.

— Что случилось?

Неожиданное появление друга и его обеспокоенный взгляд удивили Гермиону.

— Ничего, — ответила она, вытирая глаза ладонями.

Гарри направил палочку на плед, увеличив его в размерах, и сел рядом.

— Ты плакала, — он протянул руку и вытер слезы с ее лица. — Кто тебя обидел?

— Никто, — отвела взгляд та.

— Гермиона, я не отстану, пока ты мне все не расскажешь, — он внимательно смотрел на смутившуюся девушку. — Это Рон? — догадался он. — Что произошло?

— Ничего. В том-то и проблема, — решилась ответить она.

— Как это? — ничего не понял Гарри.

— Мы ушли дальше вдоль берега, никого не было, Рон начал меня целовать, — Гарри стало неловко, — а потом... Потом, в общем, я оттолкнула его, и мы поругались.

Обсуждать такие вопросы было неудобно обоим. Да, они знали друг о друге все и столько пережили вместе, но все же обсуждать интимную жизнь им не приходилось.

— Расскажи, тебе станет легче, — он провел рукой по волосам, а затем сжал ее ладонь. — Если хочешь, конечно.

Гермиона не собиралась рассказывать о таком, Рон был другом и Гарри, да и тот все-таки парень, а не подружка, но, посмотрев в его глаза, с такой тревогой и заботой глядевшие на нее, она начала говорить и незаметно для себя все рассказала.

Гарри с шумом втянул в себя воздух. Он не знал, что ответить и как себя вести.

— Да уж, — произнес он, собираясь с мыслями. — Мне сложно что-то сказать, если честно, но одно я знаю наверняка — ты не должна из-за него плакать. Еще в Австралии я говорил тебе, что никому не позволю обижать тебя.

— Спасибо, Гарри, — она посмотрела на него и улыбнулась. — Я не знаю, что со мной не так, — на глазах опять выступили слезы. — Я думала, что хочу быть с ним, но когда он меня целует, словно хочет проглотить, мне это неприятно.

Гарри приобнял ее одной рукой за плечи и притянул к себе. Он сидел так же, как и Рон каких-то полчаса назад, оперевшись спиной о дерево, и обнимал Гермиону. Она положила голову ему на плечо, а он гладил ее по волосам, едва касаясь, но это было очень приятно.

— Знаешь, Гарри, я читала, что некоторые женщины бывают асексуальными или фригидными. А что, если я такая? — она озвучила свой страх. — Что, если я просто не способна испытывать сексуальное влечение? — она села и посмотрела в такие родные зеленые глаза. — Мне ужасно стыдно перед Роном, что я не могу дать ему то, чего он заслуживает.

— Мне кажется, ты ошибаешься насчет себя, — Гарри ничего не знал о подобных аспектах жизни женщин, но очень хотел поддержать Гермиону.

— Ты думаешь? — в голосе прозвучала надежда, даже просьба убедить ее, что все не так плохо.

— Конечно. Может быть, Рон тебе просто не подходит? — поборов смущение, продолжил он. — С Виктором же у тебя такого не было?

Гермиона с удивлением смотрела на Гарри. А ведь он прав, с Виктором все было иначе, ей нравились те робкие поцелуи, что были между ними.

— Я совсем про него забыла, — с удивлением произнесла Гермиона, — но ты прав, тогда все было иначе.

— Ты красивая девушка, — Гарри сказал это как стандартный комплимент, но вдруг понял, что это так и есть. Он настолько привык к Гермионе, что никогда не думал о ней как о девушке, не оценивал ее внешность с такой точки зрения. Но произнеся это вслух, он понял, что это правда.

— Угу, особенно когда реву под деревом на берегу озера, — усмехнулась она.

— Даже когда ревешь под деревом на берегу озера, — рассмеялся он, а затем продолжил уже серьезно: — Ты такая сильная, но в то же время такая хрупкая, нежная, как бутон розы, — он протянул руку и заправил ее выбившийся локон за ухо, затем нежно очертил пальцами контур ее лица. — С тобой надо обращаться именно так, как с цветком, с осторожностью, а не хватать грубыми руками и сминать.

От такой простой ласки и нежности в голосе по спине у Гермины побежали мурашки, она смутилась и покраснела.

Гарри же смотрел на нее и понимал, что Рону никогда не оценить то сокровище, что сейчас было в его руках.

— Я не буду давать советы, как поступить с Роном, решай сама, но одно ты должна знать: с тобой все в порядке, я уверен. И ты не должна испытывать чувство вины или стыда, что не готова к следующему шагу. Если у вас что-то не клеится, ты не должна заставлять себя, никакого принуждения или уговоров, ты не должна переступать через себя, — Гарри говорил тихим, спокойным голосом, в его словах чувствовалась уверенность. — Не знаю, может, я не очень хорошо объясняю, но пообещай мне или хотя бы самой себе, что ты не будешь ничего делать через "не хочу" и "я должна". Если тебе не нравится, значит, Рон что-то делает не так или он тебе просто не подходит. Обещаешь?

Гермиона кинула. Закончив речь, Гарри сильно смутился. Он и сам не знал, как ему удалось все это сказать, да еще с таким пылом, но одна мысль, что Рон принуждает к чем-то Гермиону и она себя из-за этого считает ненормальной, заставляла бурлить кровь и сжиматься кулаки. "Я никому не позволю так обращаться с тобой", — думал он, и в душе клокотала злость, что подобное вообще возможно.

— Спасибо тебе, ты мне очень помог, — она обняла его, прижавшись крепко-крепко, словно ища защиты, а он обнимал ее, обхватив двумя руками, готовый защитить от всего мира.

 

Рон, оставшись на берегу один, долго злился. Он не стал догонять Гермиону, не хотел извиняться. Он вел диалог сам с собой, убеждая себя, что прав. Он же мужчина, и его желания абсолютно нормальны. А то, что он связался со слишком сложной для его понимания девушкой, так что поделать. Она ведь сама была не против, так что же ее останавливает? Она считает его недостаточно нежным? Что ж, он постарается быть с ней нежным, даст ей еще время.

Успокоившись, он пошел вдоль берега в замок. Погрузившись в свои мысли, он не сразу заметил парочку, обнимавшуюся под деревом, но когда заметил и понял, кто это, в его душе тут же вспыхнула ярость. Лучший друг обнимал его девушку. И она жалась к нему, как никогда не позволяла себе прижиматься к нему самому.

Он решил остаться незамеченным, отступив назад. Неужели Джинни была права, намекая ему, что между Гарри и Гермионой может что-то быть?

Отступив вглубь леса, он поднял большую сухую ветку и со всей силы ударил ею по стволу дерева. Одного удара было мало, и он принялся колотить ствол, вымещая ярость. Ему хотелось пойти и прибить Поттера, но что-то все же удерживало его от этого. Он не любил, как Гермиона, все анализировать, но даже он понимал, что если сейчас придет и изобьет Гарри, то это будет конец их дружбе и конец его отношениям с Гермионой. Впервые в жизни он решил сначала остыть, а потом уже действовать. И обязательно обсудить все с Джинни.