Цвет веры (гет)

Я не верю, а значит, я снова готов к испытаньям.

Я готов защищать тех, кто дорог, любою ценой.

Грош цена и сомненьям моим, и чужим обещаньям.

Если я оступлюсь, я-то знаю, что будет со мной.

 

Если я вдруг расслаблюсь, решив, что почти всесилен,

Если я успокоюсь, решив, что достигнуты цели,

То у ног моих твердь превратится тотчас в могилу,

А все те, кто мне дорог, окажутся на прицеле.

 

В разное время своей жизни Северус Снейп слышал разные слухи о своей персоне. Говорили, что он ненавидит учеников Хогвартса, потому что они бездари и тупицы. Говорили, что он завидует Люциусу Малфою, потому что снедаем давней страстью к его ослепительно красивой жене. Говорили, что он ненавидит Альбуса Дамблдора, потому что в тайне мечтает занять его место. Говорили, что он завидует Темному Лорду, потому что тот всесилен и скорее всего бессмертен. Говорили, что он ненавидит Гарри Поттера, потому что в юности над ним издевался Джеймс Поттер. Говорили, что он завидовал Сириусу Блэку, который был красив и пользовался успехом у девушек.

Во всех этих слухах были толика правды и толика лжи. Сам Северус не собирался подтверждать ни один из них, равно как и опровергать. Он не пытался показать свое пренебрежение к сплетням и слухам, он действительно ими пренебрегал. Какая разница, кто и что говорит? В жизни Северуса было полно того, из-за чего действительно стоило переживать. И слухи стояли здесь на последнем месте.

Но если уж на миг задуматься о ненависти, то было место, которое он действительно ненавидел. Неистово и всей душой. Здание Министерства магии.

Дверь бесшумно распахнулась, стоило ему взойти на крыльцо. Северусу потребовалось приложить усилия, чтобы не измениться в лице. Его ждали. Информация, разумеется, не была новой, потому что в кармане его мантии лежало письмо с требованием явиться для беседы, но все равно в груди поселился неприятный холодок.

Несмотря на то, что прошло много лет, несмотря на оправдательный приговор, в глазах работников министерства Северус Снейп навсегда останется тем, кто играл за обе стороны. Порой Северусу казалось, что по-настоящему ему верит лишь Дамблдор, и, идя сейчас по ярко освещенному коридору, он прекрасно понимал, что это, может быть, путь в один конец. По законам военного времени его могут запросто отправить в Азкабан безо всякого суда.

Снейп проследовал за дежурным аврором, отметив про себя, что аврор поздоровался нейтральным тоном. От соблазна заглянуть в его мысли Северус удержался — в стенах министерства делать это было, как минимум, неразумно, а говоря начистоту, попросту опасно.

В приемной их встретила незнакомая волшебница, поджавшая губы при виде Снейпа. Поджимать губы Северус умел и сам, но демонстрировать это опять-таки не стал. Вместо этого отказался от предложенного кофе, равно как и от возможности присесть в кресло для посетителей. То, что его пытались поймать на такие дешевые трюки, было немного обидно. Зелье правды в напиток, чары на креслах… С другой стороны, факт того, что его, возможно, не воспринимают всерьез, играл ему на руку.

Ожидание продлилось шестнадцать минут, несмотря на то, что Снейп явился к назначенному часу. Наверное, предполагалось, что посетитель начнет нервничать. Северус бы и начал, если бы не опыт, который был у него за плечами. На данный момент его гораздо больше волновало то, что он может не успеть вернуться в Хогвартс к пятому уроку у седьмого курса. О том, что он вообще может не вернуться, Северус предпочитал не думать. Волноваться из-за того, на что ты никак не можешь повлиять, — самая бесполезная трата душевных сил.

Наконец его пригласили в кабинет, и, несмотря на всю свою выдержку, Северус почувствовал, как его сердце сбилось с ритма, а потом зачастило. Он молча подчинился требованию сдать свою волшебную палочку и так же молча опустился в кресло, на которое ему указали. Сердце продолжало стучать непростительно быстро.

— Добрый вечер, мистер… — седой аврор заглянул в бумаги, будто забыл фамилию посетителя, — Снейп.

— Доброе утро, — ровным голосом ответил Снейп, выкидывая из головы ненужные мысли и ставя блок.

— И правда утро, — качая головой, рассмеялся аврор, вмиг став похожим на доброго дядюшку.

Снейп не расслабился, прекрасно понимая, зачем это было сделано.

— Расскажите о себе, Северус. Могу я вас так называть?

— Я бы предпочел «мистер Снейп», — следя за своими интонациями, ответил Снейп.

— Ну, мистер Снейп так мистер Снейп, — вздохнул аврор и замолчал на продолжительное время.

И вот тут Северус начал нервничать. Он прекрасно понимал, что именно этого они и добиваются — выбить его из равновесия, и в словесных играх им бы никогда не удалось его переиграть, а вот в ментальных…

Пока аврор перед ним с глубокомысленным видом что-то читал в пухлой папке, которая, вероятно, представляла собой досье на Северуса Снейпа, кто-то третий пытался взломать его ментальную защиту. Делалось это осторожно, в расчете на то, что вторжение останется незамеченным. Из этого Северус сделал вывод, что им неизвестно о том, что он легилимент.

— Давайте приступим к делу, — произнес Снейп, поправив рукав мантии. — Мне не хотелось бы опоздать на урок.

— Ах да. Хогвартс. Как поживает профессор Дамблдор?

Вторжение в разум усилилось, и Снейп, медленно произнеся: «Профессор в добром здравии», выбросил на поверхность сознания заготовки из ничего не значащих мыслей. В его мозгу вяло потекли воспоминания-картинки.

«Клетка Фоукса. Набор перьев. Снег за окном: крупные белые хлопья бьются в стекло, и, тая, стекают на карниз. Свиток пергамента с гербом министерства. «Явиться для беседы…». Список зелий для лазарета, список учеников, не сдавших работы в срок...»

Он чувствовал чужое присутствие в своих мыслях и напряженно ждал, когда кому-то невидимому станет очевидно, что это — лишь блок. И станет ли? Шея под воротником мантии вспотела, но Северус знал, что даже не изменился в лице. Знал, потому что контролировал сейчас не только каждую свою мысль, но и каждый мускул своего тела.

— Где вы были в день гибели Люциуса Малфоя?

«Люциус в форме Слизерина крепко сжимает древко метлы, готовый сорваться вверх по свистку».

Чужое присутствие стало ощущаться сильнее.

— Я был в Хогвартсе.

«Фото газеты с некрологом о Люциусе».

— От кого вы узнали о его смерти?

«Нарцисса Малфой сидит в кабинете Альбуса Дамблдора, сжав руки и глядя в одну точку».

— От его супруги, Нарциссы Малфой.

— В переписке?

— Нет, она прибыла в Хогвартс.

— Зачем?

Давление становится сильнее. «Альбус Дамблдор взмахом руки перекрывает камин за своей спиной».

— Я не знаю, — Снейп позволил себе вздох, который прозвучал в меру раздраженно.

— Вы близко знакомы с миссис Малфой?

«Нарцисса сидит на расстеленной на траве мантии и заплетает волосы в косу. Рядом с ней лежит его учебник по трансфигурации. Красный дубовый лист укрывает угол страницы».

— Мы вместе учились. Мистер?..

— Спайт.

— Мистер Спайт, — голос Снейпа прозвучал слегка раздраженно. Как раз настолько, чтобы показать, что ему неприятно здесь находиться, — вся эта информация есть в вашей папке. Меня ждут ученики. Давайте вы зададите тот вопрос, ради которого меня вызвали, и я, с вашего позволения, вернусь к работе.

— Где сейчас находится Лорд Волдеморт?

Чужое присутствие в голове стало почти невыносимым.

«Бледная рука над его предплечьем. Свет из палочки оставляет уродливый рисунок, от которого начинает валить черный дым».

— Я не знаю.

— Кто знает?

«Дым валит все сильнее, заполняя собой все вокруг».

— Мистер Спайт, я не поддерживаю связь с Пожирателями смерти.

— Но вы только что упомянули об обширной переписке с миссис Малфой.

— Наша переписка отнюдь не обширна, — «Весь мир становится черным от дыма». — К тому же миссис Малфой не принадлежит к числу Пожирателей.

— Я лично видел ее Метку.

«Белоснежная кожа, выглядывающая из-под рукава нарядной мантии».

— Вы что-то путаете, мистер Спайт. У нее нет Метки.

— Вы настолько близко знакомы, чтобы это утверждать?

«Нарцисса верхом на лошади. Ее распущенные волосы развеваются на ветру».

— Я изредка бывал в имении ее мужа.

В кабинете повисла тишина, и Северус принялся отсчитывать вдохи и выдохи, чувствуя, как по его позвоночнику ручьем катится пот. Его лицо, хвала чарам, оставалось сухим. Как и ладони, на случай, если кто-то вздумает прикоснуться к его руке.

— Ее сын учится на вашем факультете. Драко, кажется?

— Да. Драко Регулус Малфой — ученик седьмого курса Слизерина.

— Мне необходимы его показания.

Сердце Северуса сорвалось, как камень с утеса.

«Драко записывает лекцию. Его перо быстро мелькает над листом пергамента».

— Показания относительно чего?

— Относительно гибели его отца. Он беседовал с вами об этом?

— Да, разумеется. Как декан я полагал своим долгом обсудить с мальчиком гибель его отца и те чувства, которые это прискорбное событие в нем вызвало.

— Вы считаете прискорбным событием гибель Пожирателя смерти? И смею напомнить, что этот, как вы выразились, мальчик — совершеннолетний волшебник.

— Я считаю прискорбным событием гибель отца. Что до совершеннолетия, то любого ученика Хогвартса мы считаем ребенком до момента получения им диплома. До тех пор за каждого из них мы несем ответственность.

— Полноте, Северус. Давайте начистоту? Половина из них — избалованные мерзавцы, которые не стоят того, чтобы вы тратили на них свое время.

— Мистер Снейп, с вашего позволения. И я не разделяю вашу точку зрения.

— А вот ученики считают, что разделяете, — подмигнул Спайт.

— Детям свойственно заблуждаться, — позволил себе улыбку Снейп и едва не зажмурился, когда чужое присутствие неожиданно исчезло из его головы.

Его сердце застучало с сумасшедшей скоростью в ожидании новой атаки. Сможет ли он выстоять? Насколько силен тот, кто работает сейчас с его разумом? Будет ли он бить, рассчитывая сломать блок легилимента, или же просто попытается проникнуть глубже в разум обычного мага?

— Мне необходимо побеседовать с Драко Малфоем. Устройте нам встречу, — глядя Снейпу в глаза, доверительно произнес аврор.

— К сожалению, это не в моей компетенции, — также не отводя взгляда ответил Снейп, стараясь выровнять сердцебиение.

— Вы декан мальчика, — с нажимом произнес Спайт.

— Да, но я не могу решать за совершеннолетнего волшебника, — пожал занемевшими плечами Снейп.

— Но вы можете убедить.

— Лишь дать совет.

Снейпу казалось, что они смотрят друг другу в глаза целую вечность. Наконец Спайт отвел взгляд и, взяв со стола письмо с гербом министерства, подал его Снейпу.

— Это письмо для Малфоя-младшего.

— Я передам, — Снейп протянул руку за письмом, и Спайт передал ему конверт.

— И дадите совет, — в голосе аврора не было вопросительной интонации.

— Я попытаюсь, но дети упрямы и склонны в этом возрасте поступать наперекор, — улыбнулся Снейп, надеясь, что его улыбка не похожа на оскал.

— Спасибо, мистер Снейп, — произнес Спайт и протянул руку.

Северус без заминки пожал руку, прекрасно понимая, для чего это было сделано. Спайт прижал свою ладонь к его ладони. Сухой, теплой ладони человека, которому нечего скрывать.

— Вы можете идти, — произнес Спайт.

Снейп предпочел бы формулировку «вы свободны», но выбирать не приходилось. Он легко встал, задвинул под край стола кресло, в котором до этого сидел, и направился к двери, на ходу убирая конверт в карман мантии.

Дежуривший у двери аврор протянул его волшебную палочку. Для того, чтобы понять, что над ней успели поколдовать специалисты, Снейпу даже не нужно было брать ее в руки. Убрав палочку в карман к конверту, Снейп взялся за дверную ручку.

— Как ваша Метка, мистер Снейп, не болит? — участливо спросил Спайт за его спиной.

За долю секунды до того, как на него обрушилась ментальная атака, Снейп успел выставить блок. «Черный дым валит из уродливой раны на предплечье, застилая собой все вокруг. Его все больше, больше. Он такой плотный и густой, что ничто не способно сквозь него прорваться».

— Не болит, мистер Спайт, — Северус, обернувшись, улыбнулся одними губами, чувствуя, как от напряжения немеет лицо. — Уже много лет как. Перестала сразу, как только меня оправдали, и я стал не интересен Темному Лорду.

Мир в его голове становится настолько черным, что вместе с ним чернеет комната и искаженное усмешкой лицо аврора.

— Но называете вы его так, как называли Пожиратели.

— Привычка, — пожал плечами Снейп и, не дожидаясь реакции Спайта, вышел из кабинета.

Он попрощался с секретарем в приемной и направился по длинному черному коридору, скользя взглядом по черным портретам на стенах, по черному ковру под ногами.

Толкая входную дверь, он почти ожидал, что она не поддастся, однако Министерство магии отпустило Северуса Снейпа. Позволило ему выйти на черное крыльцо, усыпанное черным снегом.

Северус спустился с крыльца и пошел по тротуару. Он мог бы аппарировать, но не был уверен, что прямо сейчас у него получится. Каждую секунду ожидая, что его окликнут или же вновь попытаются сломать, Северус прошел два квартала.

Его не окликнули.

Свернув в черный сквер, Северус опустился на первую попавшуюся скамейку и закрыл глаза.

Удавалось ли кому-нибудь до него выдержать такую атаку? Поняли ли они, что это был сознательный блок? Северус, не открывая глаз, сгреб со скамейки пригоршню снега и растер его по лицу, чувствуя, как капли холодят кожу и стекают по шее за воротник. Дышалось удивительно легко. Будто он заново родился. Только глаза открывать было страшно. Он боялся оказаться в черном мире, созданном им самим.

Снег под ним растаял и промочил мантию. Тело стало замерзать. Северус Снейп сосчитал до двадцати и распахнул глаза.

Воздух ворвался в его легкие со звуком, похожим на всхлип. Ослепительно-белый снег укрывал крышу соседнего дома. Облака на небе были окрашены в разные оттенки серого, а его дрожащие руки, которые он поднес к лицу, покраснели от холода.

Северус Снейп запрокинул голову и тихо рассмеялся. Как прекрасен был его мир, в который вернулись цвета.

* * *

Перед тем как войти в главный зал, Гермиона выдохнула и сосчитала до пяти. Шедший позади Рон в первый раз на ее памяти решил проявить тактичность и не стал ее торопить.

Гермиона пообещала себе не смотреть на слизеринский стол. Чего проще? Не смотреть. Просто не поворачивать голову в ту сторону, и все.

Ее план работал целых двенадцать секунд, Гермиона про себя отсчитывала время. А потом она все-таки бросила взгляд на обычное место Драко Малфоя и длинно выдохнула. Его не было. Это означало, что можно расслабиться.

Гермиона отвечала на приветствия тех, кого не успела увидеть в гостиной, и изо всех сил следила за тем, чтобы с ее лица не сходила улыбка.

— Гермиона, у тебя треснет лицо.

Не переставая улыбаться, она повернулась к Рону, который уже успел занять свое место и теперь смотрел на замершую у стола Гермиону снизу вверх.

— Точно тебе говорю, — со знанием дела добавил Рон.

Гермиона открыла было рот, чтобы высказать Рону все, что думает, но вместо этого молча села на свое место и придвинула к себе тарелку. Тарелка тут же наполнилась кашей.

— К тому же есть с такой улыбкой все равно не получится, — продолжил глумиться Рон. — Ты, конечно, можешь попробовать, но, держу пари, каша будет вываливаться.

Рон наклонился над столом и уставился на рот Гермионы, чем привел ее в крайнюю степень раздражения.

— Прекрати, — прошипела она, перестав наконец улыбаться.

— Фух, хвала Мерлину. А то я уже волноваться начал, — выдохнул Рон и, выпрямившись, принялся за еду.

— Где Гарри? — Гермиона на миг оглянулась на вход в главный зал и тут же закусила губу, поняв, что уже задавала Рону этот вопрос.

— Он уже позавтракал. С Кэти.

— Прости, — смутилась Гермиона.

— Да ничего. Я еще раз повторю, если надо, — вздохнул Рон и, взглянув Гермионе в лицо, с трудом проглотил кусок тоста. — Что случилось?

Гермиона налила себе сока и посмотрела в свой кубок.

— Пока не знаю, — честно призналась она и, сделав глоток, едва не подавилась, потому что почувствовала, что в главный зал вошел Драко.

Сказал бы ей кто-нибудь еще полгода назад, что она будет чувствовать приближение Малфоя, даже не оборачиваясь, в жизни бы не поверила.

Гермиона посмотрела на двери, чтобы убедиться, что не сошла с ума. Убедилась.

Вошедший в зал Драко почему-то не пошел кратчайшей дорогой, а направился вдоль столов, намереваясь пройти мимо учителей. И главное, мимо самой Гермионы.

— Не суетись так, — прошептал Рон, и Гермиона только тут поняла, что вцепилась в кубок двумя руками и крутится на скамье, делая вид, что оглядывает зал.

Поставив кубок на стол, она взяла в руки вилку.

— Для каши. Оригинально, — тут же прокомментировал Рон.

— Господи, тебя подменили на каникулах? — Гермиона повернулась к другу. — Где Рон Уизли, который просто сидит за столом и ест? Молча!

Рон рассмеялся, а Гермиона с облегчением заметила, что, пока они препирались, Малфой успел пройти мимо, и, значит, можно немного расслабиться.

Однако расслабиться не получалось.

Гермиона где-то читала, что наша первая мысль утром — лишь отголосок нашей последней вечерней мысли. Если это так и есть, то, кажется, с недавних пор она обречена начинать и заканчивать свой день мыслями о Драко Малфое. И если раньше ее сердце замирало в предвкушении встречи, то, проснувшись в своей кровати сегодня, Гермиона поняла, что не хочет вставать. И выходить из комнаты не хочет. И причиной тому была как раз возможная встреча с Драко Малфоем.

Если бы она умела поворачивать время вспять, она бы вновь и вновь возвращалась в те полчаса, которые провела в имении Малфоев, потому что тогда Драко держал ее за руку и казалось, что все налаживается. В реальности же ей пришлось выбираться из постели и идти на завтрак, чтобы наблюдать за тем, как Малфой улыбается Пэнси, что-то говорит Крэббу, отвечает на какой-то вопрос младшекурснику Слизерина, сидящему от него через четыре человека, и ни разу, ни разу не поднимает взгляд на гриффиндорский стол. К концу завтрака это заметил даже Рон.

— Хорек хотя бы поздоровался? — требовательно спросил Рон у Гермионы, и она, сама не зная зачем, кивнула.

На миг в голову пришла мысль поговорить с Роном, но потом, посмотрев на друга, она решила, что это глупость. Это всего лишь Рон. Если с памятью Малфоя что-то случилось, то Рон здесь ничем не поможет.

К их столу подошла закончившая завтрак Аманда, и Гермиона, поздоровавшись, улизнула из-за стола. Любовь — великая вещь. Рональд Уизли тут же забыл о том, что его заботило еще минуту назад, полностью переключившись на свою девушку.

В дверях Гермиона столкнулась нос к носу с входящей в зал Забини. Та улыбнулась. Улыбнулась так, как может улыбаться человек, у ног которого целый мир. Отнятый у кого-то другого.

— Привет, Гермиона, — выпалил появившийся из-за спины Забини Брэндон Форсби.

— Привет, Брэнд, — улыбнулась Гермиона, отступая в сторону и позволяя Забини и Форсби войти в зал.

Следом за Форсби в зал вошли Падма и Парвати, потом Луна. И всем Гермиона улыбалась, чувствуя, как кто-то смотрит ей спину. Она решила, что ни за что не станет оборачиваться. Вдруг это всего лишь Рон.

* * *

Блез проснулась задолго до звонка будильника. Некоторое время она лежала в темноте, думая о вчерашнем разговоре с Драко, и чем дольше она размышляла, тем отчетливее понимала, что Драко что-то задумал. Ей непременно нужно было выяснить, что именно. Минут через пятнадцать Блез смирилась с тем, что уснуть снова не получится, и выбралась из постели.

В гостиной никого не было. Можно было бы и в пижаме выйти. Пэнси иногда так делала. Сама же Блез не могла позволить себе выглядеть небрежно даже в общей гостиной.

В гостиной было прохладно, поэтому Блез устроилась на диване у камина. Почему-то ей вспомнилось, как несколько недель назад Драко вернулся откуда-то рано утром и они целовались на этом диванчике, а потом их застал Грег. Блез очень хотела вернуться в то морозное утро, когда Драко укрывал ее своей мантией от взгляда Грегори.

Блез вздохнула и посмотрела на пляшущее пламя. За последние дни произошло так много всего. Она подумала о несостоявшейся помолвке, о том, что ее план — игнорировать Драко — выглядит безнадежным, потому что игнорировать его можно лишь не видя, а когда он все время на глазах, максимум на что ее хватает — это устраивать ссоры, обороняясь, не веря. Потому что, если не ссориться, она сдастся или же сойдет с ума.

— Доброе утро, — раздался над ней голос Грега, и сам он опустился на диван рядом с ней.

— Доброе. Ты куда вчера исчез?

Грег некоторое время смотрел в камин, а потом опустил взгляд и спросил:

— А ты меня искала? — его голос прозвучал надтреснуто.

Блез кивнула, хотя это было неправдой. Вчера она просто сидела в гостиной и нервничала из-за Драко. Впрочем, с другой стороны, она вправду хотела, чтобы Грег вошел в гостиную и немного ее отвлек. Рядом с ним она чувствовала себя спокойнее, а еще чувствовала себя нужной. Так что она даже не сильно соврала.

— Ты что-то хотела вчера или просто так? — Грег все так же смотрел в пол.

Блез некоторое время разглядывала его профиль, вспоминая их поход в картинную галерею, и размышляла, есть ли у нее шанс забыть Драко. Просто взять и выбросить его из головы.

— Хотела, — медленно произнесла Блез, и Грег вскинул голову.

На его щеках вновь расцвели красные пятна, и, увидев его смущение, она против воли почувствовала удовлетворение. Она знала, что нравится многим, но так трепетно к ней относился, пожалуй, лишь Грег.

— Что именно? — спросил Грегори, и Блез поняла, что потеряла нить разговора.

Чтобы не отвечать, она подалась вперед и коснулась его губ коротким поцелуем. Грег вздрогнул, шумно вдохнул носом и отстранился, глядя на нее со смесью ужаса и удивления. Блез открыла рот, на ходу придумывая объяснение произошедшему, но Грегори не дал ей сказать ни слова. Его ладонь оказалась на ее затылке, и Грег поцеловал ее по-настоящему.

Блез ответила на его поцелуй. Сначала от неожиданности, поддавшись его напору, а потом вполне осознанно, как исследователь, который ставит опыт: сможет ли Блез Забини забыть Драко Малфоя. Просто взять и выбросить его из головы.

И чем дольше Грег ее целовал, тем яснее Блез понимала, что ей поможет только «обливиэйт».

Поцелуй давно перестал быть целомудренным, и Блез, вжатая в диванные подушки, наконец, очнувшись, уперлась ладонями в плечи Грега. На миг испугалась, что он не остановится, но он почти сразу отстранился, тяжело дыша и расфокусированно на нее глядя.

— Грег, я… — начала она, лихорадочно соображая, как одновременно дать понять, что ничего не будет, и не обидеть человека, который явно в нее влюблен.

Вдруг Грег вздрогнул и обернулся. Блез, вытянув шею, посмотрела поверх его плеча и перестала дышать. На нижней ступени лестницы, ведущей к спальням, стоял Драко Малфой и смотрел на них абсолютно нечитаемым взглядом. Стыд от того, что он их застал, заставил щеки Блез вспыхнуть. Впрочем, она тут же подумала о том, что ему наверняка все равно, и ее сердце болезненно сжалось. Но когда ее взгляд остановился на обломке пера, который он сжимал в кулаке, Блез почувствовала, что готова взмыть в воздух без заклинания левитации.

Грег вскочил и расправил мантию, кашлянул, провел ладонью по затылку. Драко медленно направился в их сторону.

— Доброе утро, — улыбнулась Блез, поправляя сбившуюся мантию. — А мы тут общаемся.

— Доброе утро, — медленно произнес Драко. — Я заметил.

— Это моя вина, — сказал Грег и шагнул навстречу Малфою.

— Это я тоже заметил, — голос Драко звучал спокойно, но Блез смотрела на обломок пера в его кулаке и не могла перестать улыбаться.

Драко проследил за ее взглядом и бросил перо в камин. Из камина полыхнуло и запахло горелым.

— Вы ведь расстались, — негромко произнес Грег. — Блез свободна и…

— А ты помолвлен, — холодно ответил Драко и вдруг добавил: — К тому же ты что-то напутал.

Блез стоило больших усилий, чтобы не измениться в лице, услышав это заявление.

— Я помолвлен, да, — медленно произнес Грег и вновь потер затылок. Его мантия сидела криво, и на фоне безупречно выглядевшего Драко это казалось нелепым. — А ты отменил помолвку. Поэтому я не могу понять, в чем сейчас проблема.

Блез встала с дивана, опасаясь того, что конфликт может перерасти в дуэль. В голосе Грега звучали задиристые нотки. Драко по-прежнему выглядел спокойным, но он всегда выглядел таким, поэтому на него ориентироваться не стоило.

— Ты помолвлен, Грегори, — голос Драко понизился почти до шепота, и Блез шагнула вперед, становясь рядом с Грегом.

— Тебя это не касается, — так же тихо ответил Грег.

— Я не позволю никому обижать Блез, — Драко смотрел в глаза Гойлу.

Блез растерянно смотрела то на одного, то на другого, не зная, пора ли уже вмешиваться или постоять в стороне, чтобы еще немного насладиться мыслью, что ему не все равно. Утренние подозрения, что у Драко есть какой-то хитрый план, уже не казались такими существенными. Плевать ей на все, если для нее в этом плане отведено место человека, который ему так дорог.

Грегори расхохотался, запрокинув голову. В тишине гостиной это прозвучало пугающе.

— Никому не позволю — буду обижать сам, — отсмеявшись, прокомментировал Грег. — Знаешь, Малфой, я тоже больше не собираюсь позволять тебе причинять ей боль. Хватит.

Драко прищурился и сложил руки на груди. Блез положила ладонь на плечо Грега. Грег вздрогнул. А Драко перевел взгляд с лица Гойла на ее руку.

— Не нужно, Грег. Не ссорьтесь, — попросила она, почувствовав укол вины. Он согласится. Она точно знала.

Грег посмотрел на ее руку и дернул плечом, скидывая ее, а потом молча прошел мимо Драко и вышел из гостиной. Блез проводила его взглядом, всей собой ощущая, что Драко неотрывно на нее смотрит. Очень хотелось стать невидимой. Каким-то невероятным образом он своим взглядом заставлял ее испытывать вину. Хотя самое плохое, что она сегодня сделала, — воспользовалась чувствами Грега и причинила ему боль.

— Он тебе нравится? — спросил Драко.

Блез медленно перевела на него взгляд и пожала плечами:

— Нравится. Он заботится о моем благополучии.

— Так ты целовалась с ним, потому что он тебе нравится или потому что он заботится?

Он стоял, сложив руки на груди, и смотрел так, что Блез хотелось провалиться сквозь землю и одновременно взлететь под высокие своды гостиной.

— А тебя это волнует?

— Если бы не волновало, я бы не спрашивал, — не отводя от нее взгляда, произнес Драко.

Блез села на диван, закинула ногу на ногу и тоже сложила руки на груди. Драко вздохнул и после непродолжительных раздумий сел рядом.

Они сидели в полной тишине. Драко смотрел на огонь в камине, Блез на его профиль. И ей снова было плевать на то, что он задумал.

— Я хотел защитить тебя от Метки, — наконец произнес он, не отрывая взгляда от огня.

— Защитил. Молодец, — ее тон был более язвительным, чем она хотела. Вероятно, это были отголоски ее плана: ссориться, защищаясь.

Драко усмехнулся и, откинувшись на спинку дивана, посмотрел на нее:

— Он тебе нравится?

— Я еще не решила, — ответила Блез.

— Когда решишь, дашь знать?

— Я подумаю, — улыбнулась Блез, осознавая, что это очень похоже на флирт.

Так он разговаривал с ней в самом начале их отношений.

Он снова усмехнулся и вдруг произнес:

— Я хочу погулять по замку. Пойдешь со мной?

Блез не видела ничего романтичного в прогулке по темным холодным коридорам, но протянула руку, и Драко сжал ее пальцы.

Кажется, мир в очередной раз перевернулся с ног на голову, но ее это больше не волновало.

* * *

Драко Малфой входил в главный зал в задумчивости. Брэндон Форсби перехватил Блез на подходе к залу, и, когда стало понятно, что разговор у них долгий, Драко, пообещав Блез дождаться ее за столом, отправился на завтрак один.

Минувшей ночью ему снилась какая-то ерунда, которую он, к счастью, не запомнил. Раздражение, с которым он проснулся, едва не вылилось в дуэль с Гойлом. Видит Мерлин, Драко был близок к тому, чтобы выхватить волшебную палочку и поставить Грегори на место.

Тот не имел права прикасаться к Блез. Ни при каких обстоятельствах. Отложенная помолвка — это все равно помолвка. Грег не идиот и прекрасно знает правила. Значит, он пытался намеренно вывести Драко из равновесия. Зачем ему это нужно? А если не ему, то кто за этим стоит?

К Блез у него претензий не было. Она была всего лишь девчонкой. А что можно ожидать от девчонок, даже от таких умных как Блез? Грег просто воспользовался ситуацией. Впрочем, Драко допускал малую вероятность того, что Грегори просто устал сдерживать свои чувства. Ведь то, что Блез ему нравится, было очевидным неоспоримым фактом. Это объяснение Драко нравилось меньше, чем вариант с продуманной провокацией со стороны Гойла. Потому что Драко не верил в импульсивные поступки. И не верил в любовь, ради которой можно ввязаться в битву, в которой ты обречен проиграть. А Грег был обречен. И не мог этого не понимать.

Прогулка по коридорам Хогвартса в компании Блез вышла странной. И самым странным в ней было то, что она вообще состоялась. Драко порой любил бродить по замку в одиночестве. Это его успокаивало. С Блез все было иначе. Драко пригласил ее потому, что ему нужно было вернуть все на круги своя. Выиграть у Грега. Блез, на удивление, не стала докучать ему разговорами. Они бродили по коридорам, и с каждым новым поворотом он чувствовал, что это все неправильно. Чувство было очень странным. Его что-то терзало. Рука Блез в его руке ощущалась не так, как должна была бы. Он пробовал перехватить ее поудобней, но дискомфорт не пропадал. В одном из коридоров он даже зажмурился, а потом, открыв глаза, посмотрел на Блез, но чувство неправильности лишь усилилось. К счастью, к этому времени они почти добрались до главного зала, к тому же наткнулись на Форсби, так что Драко с облегчением оставил Блез общаться с кузеном, а сам отправился на завтрак, все еще чувствуя беспокойство.

Справа от входа в зал образовалось небольшое столпотворение. Судя по возгласам, ученики делились впечатлениями о прошедших каникулах. Почему это нужно было делать непременно в зале, загораживая проход, Драко не понимал, но разгонять толпу настроения не было, поэтому он двинулся вдоль гриффиндорского стола.

Проходя мимо обычного места Поттера, Драко рассеянно скользнул взглядом по гриффиндорцам. Поттера не было. Зато были его верные друзья. Драко посмотрел на Грейнджер, сидевшую рядом с Уизли, и его сердце почему-то дернулось. Ее волосы. Он вдруг вспомнил, что в его сегодняшнем дурацком сне была она. И по ее плечам струились распущенные волосы, а Драко скользил по ним ладонью. От неожиданности он даже сбавил шаг. Грейнджер, к счастью, не обернулась, потому что в этот момент увлеченно беседовала с Уизли.

До своего места Драко дошел в задумчивости. Для того, чтобы не смотреть на гриффиндорский стол, приходилось прикладывать усилия. И самым паршивым было то, что Драко даже себе не мог объяснить, что страшного в том, чтобы посмотреть на Грейнджер. Так же, как он смотрел сотни раз до этого. Мимолетно, между делом.

Появление Блез в компании Крэбба заставило позабыть о гриффиндорке. Блез, кажется, немного нервничала, а еще она несколько раз смотрела на гриффиндорский стол, чего Драко себе так и не позволил.

* * *

Почему-то Гарри не любил первый учебный день, следовавший за рождественскими каникулами. Не то чтобы он любил другие учебные дни, но вот этот не любил особенно. Сдвоенная травология прошла для него в сонном дурмане, потому что накануне вечером он долго ворочался в постели без сна и теперь за это расплачивался.

А потом начались сдвоенные со Слизерином пары, и все пошло наперекосяк. Как назло, Гарри не мог ничего собой поделать — он смотрел на Малфоя. Ловил каждый жест, каждый взгляд слизеринца, пытаясь понять, как тому удается так хорошо скрывать их с Гермионой роман. И не понимал. Как можно вообще не смотреть на Гермиону? Это же Гермиона.

Но, видимо, слизеринец воспринимал это как-то иначе. Либо гораздо лучше умел владеть собой. Оба объяснения Гарри не нравились.

На истории магии Гарри едва не уснул, понадеявшись на Гермиону, которая обычно периодически толкала его в бок на лекциях Бинса. Сегодня Гермиона была занята тем, что покрывала лист пергамента каким-то каракулями, и Гарри пришлось бороться со сном в одиночку.

Чтобы не пасть в неравной борьбе, Гарри принялся прокручивать в голове разговор, состоявшийся в доме на площади Гриммо два дня назад.

Признаться, он так и не понял, для чего его пригласили. Он сидел за длинным столом и слушал доклад Артура Уизли о том, что в министерстве начались перестановки, которые не могут радовать. На должность главы отдела контроля за магическими артефактами был назначен Роуп Хогсли, который, как уверял Чарли, долгое время работал в Румынии в отделе по борьбе с незаконным экспортом магических существ и с которым был связан целый ряд скандалов. Чарли, а заодно и Артура, смущало то, что достоверная информация об этих скандалах так и не стала достоянием общественности. До сотрудников доходили лишь слухи. Получалось, что Хогсли либо работал под прикрытием и его биография была строго засекречена, либо, что особенно настораживало, нелицеприятные факты из его послужного списка были сокрыты намеренно. Сам Хогсли оказался улыбчивым мужчиной средних лет. С дружелюбной улыбкой он снял с должностей четырех человек в своем новом отделе, назначив на их места людей со стороны, а заодно, все так же дружелюбно улыбаясь, ограничил полномочия Артура Уизли на основании того, что отдел Артура теперь подчиняется его департаменту.

Также изменения коснулись руководства «Ежедневного пророка» и ряда газет поменьше.

Гарри слушал это все вполуха, глядя на бледную кисть левой руки Северуса Снейпа, который сидел напротив него. Иногда мизинец Снейпа начинал подергиваться, словно отбивая какой-то ритм, но быстро успокаивался, чтобы через какое-то время начать вновь стучать по столу. Гарри пару раз поднимал взгляд на Снейпа, но тот упорно смотрел в пространство между Гарри и сидевшим справа от него Сириусом и, казалось, вообще не слушал мистера Уизли. Однако, стоило тому закончить свой рассказ, как Снейп произнес скучающим тоном:

— У Хогсли есть младший брат. Нот Хогсли. А у него есть Метка.

Гарри удивленно вскинул голову.

— Но разве родственник Пожирателя может служить в министерстве на такой должности? — с сомнением в голосе произнес Ремус Люпин.

Гарри перевел взгляд на мистера Уизли. Тот выглядел взволнованным.

— Все мы чьи-то родственники, Люпин, — ответил Снейп.

— Особенно ты, — хрипло усмехнулся сидевший рядом с Гарри Сириус.

— Сейчас уже поздно делить семьи на тех и других, — закончил свою мысль Снейп и добавил, переведя взгляд на Сириуса: — А ты, Блэк, чудесный пример того, что не все члены семьи следуют за главой рода.

Гарри не стал смотреть на крестного. Он до сих пор был зол и смущен одновременно, и не знал, как именно относиться к появлению Сириуса. Как теперь с ним общаться, как вообще быть дальше. Оказалось, что после того, как Сириус упал за Завесу, Гарри перегорел. Даже не так. Он выгорел изнутри. Все то, что связывало его с крестным, что могло бы их связывать, куда-то исчезло. Гарри искал в себе радость, искал надежду на будущее, но каждый раз всплывали детские мысли, что Сириус его обманул, что его не было рядом, пока Гарри рос. Это было глупо и по-детски, и Гарри очень надеялся, что со временем что-то изменится, что это просто шок. Пока же он старался по возможности избегать общения с крестным, чтобы ненароком того не обидеть.

— И Нарцисса Малфой — тоже отличный пример, — закончил Снейп.

Сириус рядом c Гарри выдохнул и ничего не ответил. Гарри покосился на крестного. Тот, нахмурившись, опустил взгляд. Снейп же произнес:

— Я передам эти сведения профессору Дамблдору, Артур. Если это все, то, с вашего позволения, я вас покину.

Он встал в полной тишине, в такой же тишине проследовал к выходу. Гарри смотрел на уходящего Снейпа и думал о том, как нестерпимо раздражает его этот человек. Так сильно, что хочется швырнуть заклинанием в прямую спину, потому что… черт, потому что… как он смеет быть таким спокойным, когда мир рушится?

— Что ты об этом думаешь, Снейп? — негромко спросил Сириус, когда Снейп уже почти вышел из кухни.

Тот медленно обернулся и посмотрел на Сириуса.

— Я думаю, что Артуру нужно приглядываться не к Роупу, а к тому, кого он привел с собой в отдел. Потому что сам Хогсли — слишком неоднозначная фигура, которая неминуемо притянет много внимания. Если нам удастся найти того, для кого он служит ширмой, и понять, зачем тот, кого он прикрывает, появился в министерстве, у нас появится шанс выиграть маленькую битву.

Слышать от Снейпа такую длинную речь было непривычно.

— Интересная мысль, — произнес Люпин.

— Да. Действительно, — пробормотал мистер Уизли, и карандаш в его руке сломался надвое. — Я переговорю с Чарли о тех, кого привел Хогсли. Вдруг он что-то знает.

— Лучше узнай имя того, кто снабдил Чарли информацией о спорных фактах биографии Роупа, — резко произнес Снейп и повернулся, чтобы уйти.

— Ты рассуждаешь как Пожиратель, Снейп, — усмехнулся Сириус.

— Поздно отделять одно от другого, Блэк, — бросил через плечо Снейп и вышел в коридор.

После его ухода за столом еще некоторое время обсуждали эту идею с прикрытием. Лично Гарри не хотелось в нее верить, потому что это было страшно. Он вообще не хотел больше верить в эту войну. Он очень хотел ее прекратить.

И вот теперь на скучной лекции Бинса его пытавшийся не уснуть мозг зацепился за мысль, высказанную Снейпом. «Если мы поймем, зачем… мы выиграем битву...». Если мы поймем, зачем…

* * *

В кабинете зельеварения пряно пахло зельем добавления выносливости. Оно кипело, булькало, а у кого-то выливалось через край и растекалось по полу быстро черневшей лужей.

— Пять баллов с Гриффиндора, Лонгботтом, — негромко произнес Снейп, наблюдая за тем, как Грейнджер бросается к стушевавшемуся Лонгботтому и начинает колдовать над его котлом, пытаясь остановить потоп. Сейчас Снейп должен был добавить фразу «Пять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер», но он промолчал, лишь отметил, как Драко повернулся к котлу Лонгботтома и некоторое время наблюдал за возней Грейнджер, рискуя испортить свое зелье. Снейп мысленно усмехнулся.

Лично он многое бы отдал за то, чтобы эти дети еще немного побыли просто детьми. Чтобы ему не нужно было передавать письмо из министерства главе рода Малфоев, который являлся совершеннолетним волшебником без году неделю. Чтобы выскочке Поттеру не приходилось сидеть на собраниях Ордена и делать вид, что ему не все равно, что он еще не перегорел в этой войне.

Котел Крэбба выпустил вверх сиреневую струю. Патил с визгом отскочила в сторону, едва не свернув свой котел.

— Пять баллов со Слизерина, Мистер Крэбб. Проснитесь наконец.

То ли Драко, то ли Паркинсон остановили фонтан из котла Крэбба. Северус вздохнул и вновь погрузился в свои мысли.

Первое, что нужно будет сделать после уроков, — поговорить с Макгонагалл, чтобы она пригласила в Хогвартс Фреда Забини. Фред входил в совет попечителей Хогвартса. Теоретически, у любого из деканов могли возникнуть к нему вопросы. Сам Снейп вызвать его не мог — слишком рискованно. Вдруг Фред пока не под наблюдением? Привлекать к нему лишнее внимание было бы неразумно. Схема с Макгонагалл тоже была не слишком надежной, но другого выхода Снейп не видел. Нужно было во что бы то ни стало предупредить Фреда о том, как сейчас работает министерство. А заодно сообщить Уизли, что один из приведенных Роупом людей очень сильный лигиллимент. Вероятно, именно он работал с сознанием Снейпа сегодня. Даже если это не так, пусть Уизли попробует что-нибудь выяснить. Северус не испытывал иллюзий насчет сыскных способностей Артура, но попробовать стоило.

Звон колокола возвестил об окончании занятия, и по аудитории пронесся разочарованный стон. Давать на первом же уроке практический тест было зверством, но после министерства Снейп был просто не в состоянии работать. Все, на что его хватило, — в унынии наблюдать за потугами этих, с позволения сказать, зельеваров. После каникул все вернулись расслабленными, поэтому сварить зелье в срок получилось лишь у Грейнджер и, кажется, вот это сюрприз, у Поттера. Впрочем, судя по тому, какими взглядами тот обменялся с Грейнджер, наполняя свой пузырек зельем, всезнайка явно помогала ему с работой.

Снейп бросил взгляд на Уизли. Его зелье оказалось предсказуемо малиновым вместо темно-зеленого.

Студенты со вздохами выстраивали пузырьки с разноцветной субстанцией в шеренгу на преподавательском столе. Сегодня Снейп не комментировал результаты. Лишь когда Грейнджер подошла к его столу, он заметил:

— Вас хватило лишь на помощь Поттеру?

Грейнджер вздрогнула, и пузырек с зельем, выпав из ее руки, разлетелся на осколки. Зелье выносливости растеклось у ее ног, в считанные секунды став черным.

— Упс, — неожиданно для Северуса произнес подошедший со своим зельем Драко, и Северус отметил, что в его голосе не было сочувствия.

Грейнджер, низко опустив голову, бросилась к выходу. Драко, приподняв брови, усмехнулся и поставил пузырек со своим зельем на стол. Мельком взглянув на его образец, Снейп вздохнул. Это было все что угодно, но только не зелье выносливости.

Драко отступил от преподавательского стола, на миг приобнял Пэнси, расходясь с ней в узком проходе, и на Снейпа, который ослабил ментальную защиту, отвлекшись на Драко, полыхнуло недоумением. Снейп с интересом посмотрел на Паркинсон, которая, поставив свой пузырек на стол, выпалила «до свидания» и поспешила за Драко, намереваясь выяснить у того, что происходит. Мысль о том, что что-то не так, так ярко билась в ее сознании, что Снейп невольно потянулся к мыслям Драко и привычно наткнулся на стену, надеясь на то, что ему никогда не придется ее ломать. Что они с Драко смогут найти общий язык. Он вернулся к Паркинсон, но та, наскоро закидывая вещи в сумку, уже думала о человеке по имени Роберт, которому нужно непременно написать.

Снейп скрестил руки на груди, гадая, почему у всех семнадцатилетних девушек в голове не способно ужиться больше двух мыслей.

Аудитория опустела. Почти. Потому что, отведя взгляд от вышедшей за дверь Паркинсон, Северус увидел топтавшегося у его стола Поттера. Пузырек с зельем, весьма похожим на зелье выносливости, стоял в шеренге последним. Поттер смотрел на Северуса исподлобья, не спеша уходить, и его мысли вновь были наглухо закрыты. «Вот уж научил так научил», — подумал Снейп, вслух же произнес:

— Вы что-то хотите мне сказать, мистер Поттер?

Он даже не попытался придать голосу приветливости, потому что единственное, чего он желал в данный момент, — остаться наконец в одиночестве, потому что через четверть часа здесь будет галдеть пятый курс, а ему было нужно хотя бы пять минут, чтобы выдохнуть.

— Мы одни? — спросил Поттер, и бровь Снейпа изогнулась помимо его воли.

Поттер кивнул сам себе и решительно произнес:

— Я хотел бы задать вопрос, профессор.

Слово «профессор» он вновь произнес так же, как недавно слово «сэр». Будто не считал Снейпа ни сэром, ни профессором. Как у милой, нежной, самой прекрасной в мире Лили могло родиться такое недоразумение?

— Я вас слушаю, мистер Поттер, — вздохнул Снейп и взмахом палочки направил шеренгу флаконов на полку у камина.

Прошептав заклинание проверки, он несколько секунд наблюдал, как самопишущее перо скользит по разложенным листам, описывая ошибки, приведшие к таким плачевным результатам, ожидая, пока Поттер заговорит. Но тот молчал.

— Мистер Поттер, вы опоздаете на трансфигурацию, — поторопил он.

— Чего хочет Волдеморт? — выдал Поттер, и Снейпу пришлось приложить усилие, чтобы не измениться в лице.

Простой как кнат Поттер периодически все-таки умудрялся его удивить.

— Что вы имеете в виду? — уточнил Снейп, запирая дверь невербальным заклятием.

Поттер поправил лямку рюкзака на плече, нахмурился и произнес:

— Мне интересно, зачем все это? Чего именно он добивается в конечном итоге?

— Бессмертия? — озвучил Снейп очевидное.

— А зачем? — прищурился Поттер.

— Вы не верите в то, что это может быть самоцелью? — усмехнулся Снейп, думая о том, что выскочка Поттер не перестает его удивлять.

Уничтожить магглов. Стать бессмертным. Создать армию верных последователей.

Вот только годы идут, а магглы до сих пор живут и здравствуют, бессмертие под большим вопросом, да и верные последователи не такие уж и верные.

Поттер нахмурился еще сильнее. Сейчас он совсем не был похож на Лили, равно как и на своего отца. Все-таки эти дети повзрослели слишком рано.

— А что, если бессмертие лишь средство? — медленно произнес он.

Северус поправил рукав мантии, переложил связку перьев с одного края стола на другой. Он не был готов к этому разговору. Не сегодня.

— Вы не будете обсуждать это со мной? — догадался Поттер.

— Я не знаю, что вам ответить, — честно сказал Северус, но, судя по взгляду, Поттер ему не поверил.

— Понятно, — протянул он и направился к выходу, ссутулившись и сжав лямку болтающегося на плече рюкзака.

— Передайте мисс Грейнджер, что ее зелье засчитано. Я видел, что оно получилось, — произнес Снейп.

Поттер оглянулся и посмотрел так, будто Северус внезапно запел рождественский гимн.

— Спасибо, — пробормотал он и прибавил шагу, будто опасаясь, что Снейп чем-нибудь его удивит.

* * *

Свернув в коридор, ведущий к кабинету трансфигурации, Гарри едва не врезался в Гойла, который шел в сторону лестницы таким решительным шагом, будто от этого зависел исход войны с Волдемортом. Интересно… Малфой говорил, что он ни на чьей стороне, а что насчет Гойла?

— Эй, Гойл, — обратился Гарри к слизеринцу.

Виной всему был недосып. Иначе он ни за что этого не сделал бы. Сперва пристал к Снейпу, теперь к Гойлу. Гойл, успевший пройти мимо, крутанулся на месте и уставился на него мрачным взглядом.

— А у тебя есть Метка?

На в общем-то добродушном лице Гойла недоумение сменилось злостью.

— Пошел ты, Поттер. Просто пошел ты! — прошипел он.

Гарри подобрался, ожидая удара, но Гойл развернулся к нему спиной и бросился бежать по коридору.

Удивленный его поведением Гарри отправился на поиски Рона и Гермионы, размышляя, стоит ли им рассказывать о своем странном вопросе и не менее странной реакции Гойла.

Гермиона и Рон стояли у окна. Гермиона делала вид, что читает книгу, а Рон подбрасывал и ловил связку перьев. Судя по шевелению губ, он считал броски.

— Я спросил у Гойла, есть ли у него Метка, — произнес Гарри и поймал подброшенные Роном перья.

— Гарри, ты испортил мой рекорд! — возмутился Рон и тут же добавил: — Что ты спросил?

— Есть ли у него Метка, — произнес Гарри и принялся подбрасывать перья Рона, чувствуя на себе внимательный взгляд Гермионы.

— Зачем? — спросила она после пяти бросков.

— Просто так, — ответил он после семи.

— И без вопросов понятно, что есть, — вклинился Рон и перехватил перья после девятого броска.

— Я думал, что она есть и у Малфоя, — произнес Гарри, покосившись на Гермиону.

— А ее нет? — удивился Рон, и связка перьев упала на пол.

— Гермиона говорит, что нет. Малфой это подтверждает. Сам я решил не проверять, — произнес Гарри и в упор посмотрел на подругу.

Мысли о ней и Малфое не давали покоя. Разъедали его изнутри.

Гермиона неожиданно захлопнула книгу и, подхватив с подоконника свою сумку, ушла вслед за Гойлом.

И только когда она отошла в сторону, Гарри заметил, что у соседнего окна стоят Малфой с Забини. И что самое удивительное, Забини держит Малфоя под руку, и они о чем-то весело беседуют.

Гарри оглянулся вслед ушедшей Гермионе, потом посмотрел на Рона.

— А что Малфой делает с Забини? — шепотом спросил он, для верности указав кивком на слизеринцев.

— Даже думать об этом не хочу, — категорично отрезал Рон.

Малфой, услышавший фразу Рона, на миг повернулся в их сторону, скользнул по Гарри взглядом и тут же отвернулся, и Гарри вдруг почувствовал себя задетым тем, что Малфой ведет себя так, будто никакого разговора в лазарете Хогвартса и в помине не было. Тут же вспомнилось, что Гермиона выглядит подавленной со вчерашнего вечера.

Забини выпустила локоть Малфоя и взяла его за руку, и в голове Гарри сложился паззл.

* * *

До обеда оставалась четверть часа, и Драко Малфой, идя по коридору, читал присланное матерью письмо, то и дело хмурясь.

Мать писала о том, что в имение пришло несколько десятков писем на его имя, и спрашивала разрешения их вскрыть. Впрочем, сообщала, что часть из них сможет вскрыть лишь глава рода, поэтому она предлагала спросить совета у Снейпа, как лучше поступить.

Драко остановился и сжал пергамент в кулаке. Возиться с письмами не хотелось, спрашивать совета у Снейпа тем более, учитывая, в каком тоне прошла их вчерашняя беседа. Что же делать?

— Идешь на обед?

Пэнси, незаметно подошедшая со спины, коснулась его плеча. Драко сунул пергамент в карман мантии и повернулся к однокурснице.

— Жду Блез, — ответил он, потому что они вправду договорились пойти на обед вместе.

— Блез? — Пэнси приподняла бровь и некоторое время смотрела на Драко, изображая крайнюю степень заинтересованности в реакции на ее ремарку.

— Блез, — мило улыбнулся Драко. — Есть проблемы?

Пэнси хлопнула в ладоши и крутанулась на месте, будто в фигуре старинного танца, а потом взяла Драко под руку и потянула по коридору.

— Есть небольшие.

— Излагай.

Все-таки Пэнси была классной девчонкой. С ней можно было горы свернуть.

— Как у тебя с Блез?

Драко остановился. Пэнси тоже.

— Я думал, что мы будем говорить о твоих проблемах.

— Давай сначала о твоих.

— У меня их нет, — вновь улыбнулся Драко, чувствуя, что сердце почему-то убыстряет бег.

Пэнси выпустила его локоть и встала прямо перед ним. Драко хотел как-нибудь пошутить на тему ее странного поведения, но она вдруг произнесла:

— Ты помнишь наш с тобой последний серьезный разговор?

Драко нахмурился:

— В поезде по пути сюда? Кажется, о…

— Раньше, — перебила Пэнси.

Мимо прошли студенты Когтеврана. До обеда оставалось семь минут. Блез как всегда опаздывала. Впрочем, Драко и не надеялся на то, что она хотя бы раз придет к тому времени, о котором они договорились.

— Э-эм, на перроне?

— Еще раньше.

— В день моего отъезда домой?

— Еще раньше.

— Так, все. Это уже перестало быть смешным. Скажи прямо, о чем ты.

Пэнси взяла его за руку и с силой сжала пальцы, а потом, нахмурившись, бросила взгляд за его плечо. Драко оглянулся. По коридору в сторону главного зала шли гриффиндорцы. Девчонка Уизли, Грейнджер и Патил. Ничего стоящего внимания, однако, посмотрев на Пэнси, Драко увидел, что она наблюдает за приближением гриффиндорок. Те прошли мимо, а Драко почему-то снова вспомнил свой сон и распущенные волосы Грейнджер.

— На кого смотришь? — спросила Пэнси, и в ее голосе отчетливо прозвучало ехидство.

— Как я могу смотреть на кого-то еще, когда рядом со мной стоит центр вселенной? — воскликнул он с наигранным удивлением.

— Прекрати, — Пэнси хлопнула его по плечу, а Драко с легким удивлением отметил, что рассказать о том, что ему почему-то снилась Грейнджер, показалось неловким. Хотя что тут такого? Озвучить, вместе посмеяться над нелепостью сна и забыть.

— Так что там с разговором? — напомнил он, потому что поймал себя на том, что вновь смотрит вслед гриффиндоркам.

Пэнси выпустила его руку, поправила галстук на его шее, хотя Драко был уверен, что с его одеждой все в порядке, и, подняв на него взгляд, тихо сказала:

— Мы говорили в нашей гостиной после рождественского бала. Помнишь?

— Помню, конечно, — усмехнулся Драко. — Ты напивалась в одиночку. Как такое можно забыть? Ты еще страдала про Брайану…

— Брэду, — поправила Пэнси.

— Да без разницы, — откликнулся Драко. — Почему ты спрашиваешь про этот разговор?

— Потому что ты тоже страдал, — пристально глядя в его глаза, произнесла Пэнси. — И у тебя была рубашка криво застегнута.

— Не может быть. Я всегда прекрасно выгляжу, — отшутился Драко, не понимая, к чему клонит Пэнси.

Да, он поссорился с Блез накануне рождественского бала, да, провел скучный вечер в главном зале, а потом имел неприятный разговор с Дамблдором, который требовал показать ему несуществующую Метку.

— Драко, ты помнишь свою рубашку? — серьезно спросила Пэнси, тряхнув его за руку.

— Мерлин, Пэнси, в моем гардеробе их несколько десятков, но, если тебе так дорога именно та, я могу попытаться ее найти. Тебе отдать ее на память? — кривя губы в улыбке, спросил он и почувствовал, как сердце вновь зачастило, а виски прострелила боль.

— Да, если можно, — лучезарно улыбнулась Пэнси.

— Ты не шутишь сейчас? — Драко приподнял бровь, и тут его озарило: любого волшебника можно проклясть с разной степенью изощренности, имея под рукой его личную вещь.

Но зачем так сложно? Пэнси в любой момент могла незаметно что-то взять в его комнате. Острая боль в висках сменилась тупой пульсацией.

— Драко, с тобой что-то происходит, — с нажимом произнесла Пэнси. — И мне это не нравится.

— Правда? А мне не нравится то, что происходит с тобой. Могу и я попросить у тебя что-то из личных вещей? — натянуто улыбнулся он, понимая, что шутка вышла так себе, но не имея сил выдать что-то более осмысленное.

— Нижнее белье подойдет? — приняла его подачу Пэнси, ничуть не смутившись отсутствию остроумия в его шутке.

— Если не боишься гнева Блез, присылай, — на этот раз Драко улыбнулся искренне, представив, что устроила бы Блез, вздумай Пэнси в самом деле презентовать ему эту часть своего гардероба.

Пэнси в ответ на миг сощурилась, чем вызвала в нем новый приступ тревоги. Неужели что-то изменилось за каникулы, и Пэнси Паркинсон теперь как минимум не друг? Слово «враг» не хотелось произносить даже мысленно. Их и так у него слишком много.

— Я ничего не боюсь, Драко, — медленно проговорила Пэнси. — Особенно когда дело касается тех, кто мне дорог.

Драко не понял ее ответа, но вполне допускал, что пропустил пару ее реплик, потому что голова у него разболелась с новой силой.

— Передай Блез, что я подойду чуть позже, — выдавил он.

— Куда ты? — взгляд Пэнси стал обеспокоенным. Или же только показался таким.

— Мне нужно в дамскую комнату, — ответил Драко.

Именно так Пэнси и Блез вечно обозначали необходимость отлучиться.

Не дожидаясь ответа Пэнси, он направился в сторону мужского туалета. Коридор заполнился студентами. Кто-то уже успел пообедать и шел прочь от зала, кто-то спешил поскорее поесть и заняться своими делами или предаться безделью. Наверняка у половины из них не было и сотой доли его забот. Что делать с письмами? Что делать со Снейпом и что делать с Пэнси? И как узнать больше о Роберте Моране, который за несколько встреч изменил Паркинсон до неузнаваемости?

В туалете Драко остановился у раковины и, открыв кран, некоторое время смотрел на воду. Вдруг вспомнилось, как он так же стоял в ванной отеля в Хогсмите. Драко подставил руку под струю воды ладонью вниз, бездумно глядя на то, как струя разбивается о его фамильный перстень и разлетается брызгами в разные стороны. Почему-то в голову пришла мысль, что ему совсем некому верить. Никто из них ничего не понимает. Они задают глупые вопросы, требуют его внимания… Им нужны лишь его деньги и его положение.

Драко набрал воды в ладони и умыл лицо. Подняв взгляд к зеркалу, он усмехнулся.

— Паршиво выглядишь, Малфой, — сказал он своему бледному отражению и подмигнул.

А потом отчего-то вновь вспомнил распущенные волосы Грейнджер и настроение испортилось окончательно.

* * *

— А где Драко? — спросила подошедшая Блез.

— В дамской комнате. Просил его не ждать, — на автомате откликнулась Пэнси, разглядывая подругу.

Сегодня Блез выглядела гораздо счастливее, чем Пэнси привыкла ее видеть в последнее время. Пэнси не хотела портить подруге настроение, но промолчать не могла. Ей нужно было понять, права ли она в своих подозрениях или же стала жертвой разыгравшейся паранойи.

— Как у вас с Драко?

Блез, двинувшаяся было по коридору, резко обернулась. Завиток у ее виска красиво очертил щеку.

— Все хорошо, — натянуто улыбнулась она и направилась в сторону главного зала.

— А поподробнее? — попросила Пэнси, поравнявшись с ней.

Блез некоторое время молчала, а потом произнесла, понизив голос:

— Я не знаю, Пэнси. Он извинился за отмену помолвки и попросил дать ему шанс.

— Прямо такими словами? — усмехнулась Пэнси, ничуть в это не веря. Чтобы Драко Малфой признал, что был неправ, да еще о чем-то попросил?

— Ну, почти. Он сказал, что повел себя как идиот и будет признателен, если мы об этом забудем.

— Блез, милая, это совсем не то же, что «дай мне второй шанс».

— Пэнси, чего ты добиваешься? — Блез остановилась и с раздражением повернулась к Пэнси.

Мимо шли студенты, в Хогвартсе кипела жизнь.

— Я хочу понять, все ли с ним в порядке, — призналась Пэнси.

— Он в порядке, — голос Блез звучал резко.

— И он объяснил свое поведение?

— Какое именно?

— Декабрьское, — с нажимом произнесла Пэнси, не зная, как еще яснее выразиться, не называя имен.

— Да, — глядя в глаза Пэнси, произнесла Блез, и Пэнси поняла, что она врет.

— Не поделишься объяснением? Очень интересно.

— Нет, извини. Это личное.

— Гермиона! — раздалось рядом. — Подожди.

Неуклюжий Лонгботтом толкнул Пэнси, торопясь перехватить Грейнджер, которая почти успела свернуть в один из коридоров.

— Извини, — пробормотал он на ходу, даже не оглянувшись.

Грейнджер дождалась Лонгботтома и удалилась вместе с ним.

Пэнси проводила их взглядом. Блез тоже посмотрела в ту сторону, а потом повернулась к Пэнси.

— Просто не мешай нам, — негромко попросила она. — И все будет отлично.

— Если с ним что-то не так… — начала Пэнси.

— С ним все так, — перебила Блез. — С ним все прекрасно. У нас все прекрасно. Тебе просто показалось.

В голосе Блез слышалась злость, и для Пэнси это стало очередным доказательством в копилку ее подозрений.

За обедом Пэнси, якобы ностальгируя по школьным дням, завела разговор о недавних событиях, не давая никому за столом ни шанса избежать общения. И чем активнее шла беседа, тем яснее Пэнси понимала, что с Драко не все в порядке. Объективно, он вел себя как обычно. Вот только никак не прокомментировал ее упоминание декабрьского похода в Хогсмит, активной переписки со старостами других факультетов и то, что он попал в лазарет после какого-то происшествия с маленьким Форсби. Не то чтобы он уходил от ответа, нет. Все это выглядело так, будто он вправду не понимал, о чем речь. И тут могло быть два варианта: либо Драко реально не помнил некоторые события, либо намеренно скрывал часть своей жизни. Оба варианта могли оказаться правдой. Поскольку о Грейнджер не знал никто, кроме Пэнси и Блез, а Блез пару раз уже бросила в ее сторону раздраженные взгляды, Пэнси почувствовала, что оказалась в тупике.

Он скрывает или не помнит?

— Пэнси, хорошая наша, — наконец подал голос сидящий слева от Пэнси Нотт. — Учебный год еще даже близко не закончился, а ты так активно и, главное, многословно подводишь итоги.

— Я пытаюсь тебя очаровать, — улыбнулась Пэнси, прекрасно понимая, что он прав — она слишком навязчиво втягивает соседей по столу в оживленную беседу.

— Вообще-то я всегда думал, что это слово произносится как «утомить», но раз ты настаиваешь… — Нотт отсалютовал ей кубком и сделал глоток сока.

Драко усмехнулся, явно согласный с Ноттом. Крэбб рассмеялся. Гойла за столом не было — видимо, он успел пообедать раньше.

Выходя из главного зала, Пэнси окончательно поняла, что Роберт — единственный человек, с которым она может посоветоваться. В ее груди поднималась смесь тревоги и азарта. Она хотела написать Роберту еще после зельеварения, но остановила себя, решив пока понаблюдать. Теперь у нее были все основания для того, чтобы бить тревогу.

Сможет ли Роберт помочь? Знает ли он ответы на миллион ее вопросов? Как выглядит стирание памяти? Может ли оно быть узкофрагментарным и затрагивать события, связанные только с одним человеком? Какие бывают блоки?

— Идите без меня, я прогуляюсь, — сообщила она и, вытащив палочку, призвала теплую мантию, очень надеясь, что та не нацепляет по пути паутины, как сделала это в прошлый раз.

— Хвала Мерлину, — пробормотал Нотт, и Драко с Винсентом хмыкнули. Блез же обернулась и посмотрела на Пэнси долгим взглядом.

Пэнси глубоко вздохнула. Да, Блез была ее подругой. И она искренне желала той счастья, но Драко тоже был ее другом, и оставить все как есть Пэнси просто не могла.