Кто из персонажей Александра Дюма на самом деле был графом? (джен)

Нет на устах моих грешных молитвы,

Нету и песни во славу любезной.

Помню я лишь старинные битвы,

Меч мой тяжелый, да панцирь железный.

Пленный рыцарь. М.Ю. Лермонтов.

В Средние века на основе синтеза поздней античности и разрушающейся традиции германского общества в Западной Европе формируется уникальная общественная система, названная феодализмом. Сам термин производится от ключевого понятия эпохи: феод (от латинского feudum) — владение, обычно земельное, передававшееся собственником другому лицу на том условии, что он будет нести военную службу сам, подготавливать и содержать определенное количество воинов, а также исполнять ряд иных обязательств. Введение вассала во владение феодом (инфеодация) оформлялось символическим актом, именуемым инвеститурой. С XI века инвеститура стала, как правило, сопровождать заключение вассального договора наравне с церемонией оммажа и принесением вассалом клятвы верности сеньору. Феодальную систему также называют ленной. Лен (от древненемецкого lehn — "дар"), первоначально означавший условное пожалование на срок, с XII века становится наследственным пожалованием крупного феодала более мелкому, то есть, принимает черты феода. Еще один синоним — фьеф означает все то же "условное земельное владение", но применительно к Франции, а также фиксированный доход (в деньгах или натуре), получаемый вассалом от сеньора или "пожалованный сеньором вассалу", что характерно для конца XIII-XIV веков.

Феодальная собственность носила не только условный, но и сословный характер. Правом владения феодами обладали только лица, принадлежавшие к благородному (дворянскому) сословию. Первоначальное значение русского термина "дворянство" и западноевропейских терминов, переводимых на русский язык как "дворянство", не идентично: если на Руси дворянство при своём возникновении — это военно-служилый слой, противопоставляемый родовой аристократии — боярству, то французский термин noblesse, английский — nobility, немецкий — Adel первоначально означали прежде всего родовую знать (аристократию, от лат. nobilis — знатный). По мере стирания общественных различий между служилой и родовой аристократией и объединения всех светских феодалов в единое сословие эти терминологические различия исчезали. Главной обязанностью дворянства была безоговорочная защита своего сюзерена и его интересов, как правило, с оружием в руках. Дворянин — это обязательно воин, нередко военачальник. Взаимоотношения между вассалом и сюзереном подчинялись своеобразному кодексу, стоящему над частными интересами и обязывающему к соблюдению определённых правил безотносительно к конкретной ситуации.

Что интересно, германские общества эпохи раннего Средневековья преимущественно состояли из свободных работников, владевших наделами общинной земли и составлявших ополчение. Однако на эту структуру сразу же повлиял ряд разрушительных факторов. Формирование прообраза будущих зависимых крестьян начинается еще в Римской Империи, уже в первых веках новой эры развивается система колоната, которую можно рассматривать как экономическую предтечу низовой структуры феодального общества. Колонами становились отпущенные на волю рабы, арендовавшие надел у бывшего хозяина и платившие ему ренту, и разорившиеся свободные крестьяне, которые передавали принадлежавшие им участки магнатам и получали их обратно в аренду. Колоны обрабатывали землю, им не принадлежащую, магнаты выступал своего рода защитником и покровителем своих подопечных, и их позиции со временем все больше усиливались. На принадлежавших им владениях в разных уголках Империи магнаты обзаводились всеми атрибутами государственной власти: собственными войсками , судами, тюрьмами, внутренними системами сбора налогов. Единое государство дробилось на отдельные, фактически самоуправляемые территории. Хозяйство превращалось в натуральное, самодостаточное, и области все меньше нуждались в общении и связи друг с другом.

Колоссальное значение имел духовный кризис общества. Античные боги стали уже почти анекдотическими персонажами, и вместе с ними подверглись десакрализации гражданские идеалы, что самым печальным образом сказалось на армии. Ее численность непрерывно росла и достигла к III веку более четырехсот тысяч человек, но отыскать в войсках римлянина стало непростой задачей. Легионы пополнялись варварами, преимущественно германцами. Массовым стало привлечение целых отрядов, сражавшихся своим оружием, по своим традициям и под командованием своих вождей.

Племена германцев находились на стадии общественных отношений, пройденной римлянами лет за пятьсот до того. Классическое родовое общество, основой которого являлись большие семьи, состоящие из десятков связанных прямым родством человек. Племена объединяли несколько родов под руководством духовных лидеров — вождей и жрецов. Власть вождя ограничивалась полем боя и военными экспедициями. Фундамент общества составляли свободные соплеменники — военная и трудовая сила, оказывающая влияние на жизнь племени посредством народного собрания. Классическая система военной демократии дополнялась рабством, носившим патриархальный характер, когда рабы (главным образом военнопленные) находились на положении младших членов семьи.⁽¹⁾ Первоначально экономической основой жизни германцев было скотоводство, а также охота, в меньшей степени не очень развитое земледелие.

Проходя свойственную всем ранним обществам стадию развития, племена германцев, окрасили ее своим колоритом: выраженной идеализацией войны, что отразилось в феномене средневекового европейского рыцарства. О значении военной культуры свидетельствуют археологические памятники эпохи неолита и бронзового века, такие как наскальные изображения битв, символика оружия в погребальном обряде. Обычай ритуальной порчи предметов вооружения, существовавший на рубеже старой и новой эры, связывают с возникновением прослойки профессиональных дружинников. Они составляли внутри племенного ополчения субстрат будущего обособленного сословия воинов.

В эпоху поздней Империи колонат потихоньку вытеснял рабство из хозяйственного обихода, поскольку эффективность труда материально заинтересованного производителя была выше. Такие отношения отчасти послужили моделью для пришедших германцев. С распадом Империи началась полоса непрерывных войн, усугубляемых вторжениями кочевников, и могущественные люди — бывшие римские магнаты, новые германские государи, влиятельные вожди варваров — олицетворяли собой порядок и надежность. Они располагали военной силой в лице своих вооруженных отрядов, что гарантировало защиту и привлекало людей, стремящихся найти покровительство. В условиях нестабильности подобное оказывалось зачастую предпочтительнее, чем экономическая (и личная) свобода.

Особую роль сыграло развитие земледелия, которое постепенно вошло в практику и превратилось в основной сектор экономики. Урожайность была невероятно низка — урожаи сам-2, сам-3 являлись нормой.⁽²⁾ Эпидемии, стихийные бедствия, постоянные войны, которые велись порой и за продовольствие, угрожали существованию земледельцев, и без того балансирующих на грани голода. Сильный покровитель гарантировал защиту урожая и скота, обеспечение семенного материала на будущий год. Укрепленная вилла римского патриция, монастырский двор или поместье германского вождя являлись укрытием в случае опасности и хранилищем средств существования.

Все больше людей — причем совершенно добровольно — предпочитало лишиться части имущественных и личных свобод в обмен на гарантии безопасности. Закрепощение крестьян на первых порах весьма часто проходило по их инициативе. Однако часто не означает всегда, всякий владелец земельных угодий стремился увеличить подконтрольную ему территорию и целенаправленно понуждал мелких собственников принять его покровительство. Такие отношения обычно оформлял прекарий, отмеченный у франков уже во времена Меровингов и достигший грандиозного размаха при Карле Великом и его потомках. В эпоху Темных веков и последующие три столетия большинство крестьян превратилось из свободных собственников в зависимых арендаторов.

По специфике земельных отношений феодализм почти идентичен в самых разных уголках земли. Однако европейская его особенность определялась организацией господствующего класса и уникальным путем развития военного дела в раннее Средневековье. Острая потребность в жизнеспособной системе комплектования армии и поддержании ее способности вести войну породила такую черту нового общества как сосредоточение военного дела в руках профессиональных воинов и освобождения от него большинства пригодных к нему мужчин, занятых теперь преимущественно в сельском хозяйстве.

Главной ударной силой на заре Средних веков было пешее войско. Роль конницы оставалась символической, немногочисленные всадники составляли окружение вождя. Воин на коне — это скорее знак высокого положения в обществе, чем реализация боевого потенциала. В годы Великого переселения народов роль конницы постепенно возрастала, особенно у восточных племен, соседствующих с кочевниками — сарматами, гуннами. Раннее Средневековье — эпоха постоянных войн и одновременно предельного упрощения тактики. Бои проходят в основном по самому примитивному сценарию и сводятся к столкновению масс воинов, которые плохо держат строй.

Самые показательные тенденции данного периода — сокращение численности варварских армий, неуклонная профессионализация военного дела и постепенное повышение роли кавалерии. Настоящий переворот в ведении войны вызвало изменение конструкции седла, шпор и упряжи лошади и, самое главное, распространение с VII века стремян.⁽³⁾ Это обеспечило жесткую посадку всадника в седле и возможность таранного удара копьем — главного приема европейского рыцарства. Высочайшая эффективность натиска тяжелой кавалерии на поле боя давала даже относительно небольшим отрядам всадников абсолютное преимущество над пехотинцами.

В Европу впервые за очень долгое время проникли племена, располагавшие кавалерией, и для противодействия им требовалась конница, и к концу раннего Средневековья пехота вытесняется по всей Европе кроме Скандинавии и Британских островов. Последние поплатились за несоответствие духу времени при Гастингсе, где наглядно проявилось абсолютное превосходство конного войска. Повсюду, за исключением Скандинавии, наступила эпоха рыцарских войн, завершившихся лишь с развертыванием Столетней войны.

Согласно франкским источникам начало процессу было положено уже в VI веке, когда мартовские поля — ежегодные военные смотры — сменяются майскими, поскольку кони после зимовки становятся пригодными для боя лишь к концу весны. Во франкском войске, где еще в VII веке доминировала пехота, конницу изначально составляли дружинники короля — антрустионы (antrustiones), которых позже и стали наделять землей. Для отражения арабов, проникавших в Галлию с Пиренейского полуострова, понадобилась тяжеловооруженная кавалерия, а вторжения в X веке венгерских всадников вынудили сформировать ее в Германии.

Поскольку содержание конного воина требовало немалых расходов, их число не могло быть велико. В середине VIII века экипировка, состоявшая из шлема, панциря, меча с ножнами, поножей, копья, щита и коня, достигала стоимости в 44 солида.⁽⁴⁾ Несколько семейств-хозяйств, а позднее несколько десятков семей, выставляли на смотр и на бой одного тяжеловооруженного всадника. Карл Мартелл передавал церковные земли своим дружинникам и требовал от них конной службы, позже на тех же условиях начали раздаваться королевские земли, как бенефиции. С VIII столетия их получателей стали называть "вассалами". Примечательно, что само слово вассал, происходящее от латинского vassus — "слуга", означает зависимого человека. Франкский король Карл Лысый издал в IX веке "Мерсенский капитулярий", согласно которому свободный крестьянин должен был стать чьим-то "человеком". Свободный человек, становившийся вассалом, приносил присягу на верность сеньору. С конца VIII столетия ее требуют от всех, получивших бенефиции и поместья. Первоначально бенефиции предусматривали одноуровневую передачу земли: от короля — ближайшим сподвижникам, но при Каролингах идея получила развитие: королевские держатели уступали часть земель своим вассалам, а те — своим. Сеньор (от латинского senior — старший), в зависимости от которого находились крестьяне (а часто и горожане) и более мелкие феодалы, обладал правами государя, такими как право суда, взимания налогов, набора войск, законодательства, чеканки монеты, в пределах сеньории (франц. seigneurie). Обычно часть земель сеньории — домен — находилась в непосредственном владении сеньора, другая часть раздавалась в качестве феодов вассалам и в качестве держаний крестьянам.

К IX веку сформировалась западно-европейская система иерархического подчинения феодалов друг другу. Власть сюзерена (suzerain от старофранцузского suserain) была основана на вассальном подчинении ему более мелких феодалов, получавших от него право на часть земли (феод) в его владениях. Во главе всех феодалов в государстве стоял верховный сюзерен, обычно король, который мог в свою очередь считаться вассалом Папы римского или божьим вассалом.

Карл Великий ещё использовал в войнах пехоту, однако его ближайшие потомки уже собирали в походы только конницу. Согласно документам, в 792-793 годах щит, копье, меч были обязательными для франкского конного воина, в отличие от доспехов, но к 805 году положение изменилось. Теперь, если воин не мог приобрести полный комплект вооружения, включая шлем и кольчугу (или панцирь), он лишался своего статуса и связанного с ним имущества. Распространению доспехов способствовало появление выносливых тяжелых коней, известных со времен упадка Римской империи. Центр их разведения находился в Северной Африке, и в Европу в достаточном количестве они начали попадать только после покорения мусульманами Испании. К 807 году относится появление термина caballarius (латинское"конюх"), которым обозначался профессиональный конный воин, способный полностью вооружиться за собственный счет. От него происходят хорошо нам знакомые: кавалер, кабальеро, шевалье...

В 865 году от вассала с большим наделом, помимо меча и копья, для принадлежности тяжелой коннице требовалась кольчуга или панцирь (бруния). Легкие всадники могли прибывать с копьем, мечом, щитом и луком, они были гораздо ниже по положению. Получив должность при дворе сеньора, из оброчного населения можно было подняться в министериалы,⁽⁵⁾ нести службу в легкой коннице, а потом, заслужив соответствующий бенефиций, перейти в тяжелую конницу и стать рыцарем. Таким образом создавался привилегированный класс дворовых слуг у богатых феодалов и формировался кадровый резерв.

В VI — XI веках на смену народному ополчению германцев приходят численно небольшие, но боеспособные конные войска, впоследствии получившие название рыцарства. Историк-медиевист Жорж Дюби полагал, что milites ("воины") еще в IX веке были просто военными профессионалами, несшими вассальную, обычно конную, военную службу своему сеньору, и в рыцарское сословие оформились не ранее X века. Жак ле Гофф писал в книге "Цивилизация Средневекового Запада", что титул рыцаря появился в 971 году, начиная с 1030 года получил распространение вассальный договор, а в 1032 исчезло понятие nobilis (знатный), чтобы уступить место понятию miles (рыцарь)... К 1075 году рыцарство, поначалу группа, отличавшаяся богатством и образом жизни, стало наследственной кастой, истинной знатью. Жан Флори полагал, что еще в начале XI века рыцарство не являлось ни общественным институтом, ни социальной группой, окончательно оформившись как сословие лишь к концу XII столетия

Минимальная стоимость экипировки рыцаря к 1100 году составляла 250-300 су, то есть равнялась стоимости 30 быков, а в XIII веке из-за инфляции увеличилась примерно втрое.⁽⁶⁾ Каждый тяжеловооружённый рыцарь брал с собой в битву трёх лошадей (обычно типа дестриэ) и одного, двух или трёх оруженосцев, которые обыкновенно набирались из зависимых людей или рыцарских сыновей, ещё не получивших посвящения. Оруженосцы первоначально шли в битву пешими и во время схваток оставались сзади, с запасными лошадьми и оружием. Когда в XIV веке среди рыцарей укоренился обычай спешиваться во время битвы, оруженосцы стали набираться из лёгких всадников; счёт рыцарскому войску стал идти по «копьям», считая по три всадника на одно рыцарское копьё. На Рейне для той же рыцарской единицы появилось название "gleve" (glaive).

В разных странах условия, необходимые для посвящения в рыцари, несколько различались. В Германии министериалы с XI века составили особое сословие динстманнов (Dienstmannen), стоявшее выше крестьян и горожан, но ниже свободных рыцарей. Признаком несвободного состояния динстманнов являлась невозможность бросить службу по желанию. Первое место среди них принадлежало динстманнам короля и духовных князей (Reichsdienstmannen); ниже стояли динстманны светских князей. В Австрии и Штирии им во второй половине XIII века удалось сравняться с местной знатью. В северной Германии князья раздавали лены преимущественно динстманнам, поэтому с середины XII века в их сословие переходила даже знать. Переход в рыцари лично несвободных прекращен был в Германии в середине XII века при Гогенштауфенах, и с этого времени немецкое рыцарство замыкается в наследственное сословие. Постановление Фридриха I Барбароссы от 1156 года (Constitutio de расе tenenda) запрещало крестьянам носить копьё и меч. Даже купец не смел опоясываться мечом, а должен был привязывать его к седлу. Вводилось понятие о «рыцарском происхождении» (Ritterbürtigkeit). Согласно «Саксонскому зерцалу», у «истинного рыцаря» (von ridderes art) рыцарями должны были быть уже отец и дед. Другое постановление Фридриха I (Constitutio contra incendiarios, 1187—1188 годы) запрещало опоясываться рыцарским мечом сыновьям священников, диаконов и крестьян.

Во Франции признаком знатности было допущение к посвящению в рыцари. Хотя простые люди и удостаивались иногда этой чести, главным правилом было, что в рыцари посвящался владелец феода.

В Англии право посвящать в рыцари довольно рано стало привилегией королей. Генрих III и Эдуард I требовали обязательного посвящения в рыцари всех, кто владел годовым доходом с земли не ниже 20 фунтов. Факт владения землей брал, таким образом, верх над происхождением.

После того, как рыцари стали высшим сословием, несвободные всадники остановились на титуле оруженосца, как наивысшем для них. Сыновья же рыцарей служили оруженосцами до совершеннолетия, когда их посвящали в рыцари.

К концу раннего Средневековья полноценным бойцом на поле сражения был тяжеловооруженный всадник. Эффективность его действий намного превосходила все, что мог совершить пехотинец. Чрезвычайно высокая стоимость экипировки и усложнившийся доступ в сословие элитных воинов довершили дело. Понятие рыцарь (риттер, шевалье — буквально всадник) стало синонимом человека благородного и высокопоставленного. Принадлежность к роду войск и социальное положение пришли в соответствие.

Хотя социальная роль рыцарского сословия в средневековых государствах Европы была значительной, доля его всегда оставалась относительно невелика, и в среднем составляла не более 3% населения. В Испании и Польше, в силу особенностей исторического развития этих стран, количество рыцарей было несколько выше, но никогда не превышало 10%

* * *

Воины владели землей, крестьянству же вменялось в обязанность ее обрабатывать. Аналогичная система утвердилась и в сфере церковного землевладения, с той разницей, что здесь обеспечивалось функционирование не военной, а духовной элиты. Возникло стандартное для Средневековья разделение общества на три части: священнослужители за всех молятся, рыцари за всех воюют, крестьяне за всех работают.

Феодализм не знает равенства. Принадлежность к тому или иному феодальному сословию определяет правовое положение человека, его права и обязанности установлены законом и освящены религией. "Когда Адам пахал, а Ева пряла, где был дворянин?" — мог вопрошать только бунтовщик и еретик. Законопослушные философы сравнивали общество с человеческим организмом: душа человека — это молящиеся, руки — это воюющие, а ноги — это работающие. Как нельзя себе представить, чтобы ноги ссорились с руками, так и в обществе все сословия должны выполнять свой долг и оказывать друг другу поддержку. И это был огромный прогресс по сравнению с античными представлениями о рабах как говорящих орудиях. Феодальное общество не признавало "тех, кто работает" равными "тем, кто воюет", но считало их людьми. Церковные писатели даже утверждали, что у крестьян больше всего шансов попасть в рай: ведь они, выполняя Божьи заветы, добывают хлеб насущный в поте лица своего.

Крестьяне составляли абсолютное большинство, их было около 90%.⁽⁷⁾ Однако они практически не появляются на страницах хроник и художественных произведений. Культурой безмолвствующего большинства называют Средние века, и с этим сложно не согласится. Безвестному, безгласному третьему сословию противостоят первые два — ничтожное меньшинство в количественном выражении. Но они владеют землей и обладают привилегиями, принимают решения и диктуют свою волю.

Одна из причин по которой я люблю эпоху Средневековья, это феодальная система. Единственный общественный строй, при котором правящий класс оплачивал свои преимущества собственной кровью. Феодалы пользовались трудом крестьян, присваивали произведенный ими продукт, но они сражались и погибали. Короли и вельможи отвечали за свои решения на поле битвы лично, теряли в походах и сражениях собственных детей. У них было лучшее вооружение, сильные кони, боевые слуги, надежные доспехи — Филиппа II Августа при Бувине свалили с коня, но его броня выдержала, и короля вскоре отбили. Однако это не спасало от плена, тяжелых ранений, походных болезней. Победивший при Азенкуре Генрих V умер от дизентерии во время осады не самого значительного города, убитый в битве при Нанси могущественный герцог Бургундский Карл Смелый был опознан личным врачом по боевым шрамам. Его обмороженное, голое и изуродованное тело обнаружили несколько дней спустя в соседней реке. Голова Карла была расколота алебардой, на животе и пояснице были следы от многочисленных ударов копий. Да и как иначе, если воинская доблесть признана важнейшим качеством правителя:

"Лишь тот мне мил среди князей,

Кто в битву ринуться готов,

Чтоб пылкой доблестью своей

Бодрить сердца своих бойцов,

Доспехами бряцая."⁽⁸⁾

Крестьянин скудно питался, много и тяжело трудился, но, если в конкретную деревню не вламывался посланный за фуражом отряд, он мог никогда в своей жизни не встретиться с вооруженным врагом. А для феодала смерть от удара тяжелым острым предметом считалась естественной. Его для этого растили и воспитывали. Хорошо кормили, по крайней мере обильнее прочих, красиво одевали, тренировали, всячески поощряли, одаривали и восхваляли с тем, чтобы он воевал. Срок службы сюзерену был ограничен, как правило речь шла сорока днях, но даже если он не продлевался по каким-либо причинам, феодал все равно жил войной. Для войны, в ожидании войны, воспоминаниями о войне. Бертран де Борн, певец рыцарства восклицал в упоении:

"Ей-ей, сражение мне сладостней веселья

Весенней радости. Чу! Слышу чей-то крик:

"Вперед в атаку! Прочь души сомненья!

Дави врага! Господь нам помоги!"

Рыцарь защищал свои владения, тренировался, участвовал в турнирах, охотился, готовил воинский контингент. Практически любая занимаемая им должность предполагала силовые действия, будь то защита рубежей или отправление правосудия.

Мне пыл сражения милей

Вина и всех земных плодов.

Вот слышен клич: "Вперед! Смелей!"

И ржание, и стук подков.

Вот, кровью истекая,

Зовут своих: "На помощь! К нам!"

Боец и вождь в провалы ям

Летят, траву хватая,

С шипеньем кровь по головням

Бежит, подобная ручьям...⁽⁹⁾

"Те, кто воюет" начинали службу с детского возраста. И это было не кадетское училище, а самая настоящая работа, которую следовало выполнять без всяких скидок на малолетство и неопытность. Лет в 14-15 представитель благородного сословия становился оруженосцем и сопровождал своего господина в походе и в бою, если не погибал, его самого посвящали в рыцари. Основанием для оставления службы была смерть или полная небоеспособность.

В наших архивах есть челобитные, ярко иллюстрирующие результат подобного образа жизни. Некий Ивашка Якутин пишет: "Под Пронском ранили из пищали по левой ноге и кость выпала. Продолжил служить. Во многих боях дрался явственно, захватывал пленных". Сын боярский, Дмитрий Фунников:"Рублен саблями большими, смертными ранами, во многих местах шея посечена, до самого горла в двух местах. Посечен затылок и голова изрублена в шести местах до мозга. Да правая рука пробита из пищали." У Дмитрия Михалкова, как он сам писал: “Под Конотопом тяжело ранен саблей великой раной. Больше половины пересечена шея на великую силу и голова еле на плечах удержалась”. Согласно осмотру аптекарских костоправов у него рана шла от позвоночника практически до горла. Дружина Нечаев, прослуживший двадцать шесть лет: "Под Михайловым ранен из пищали в левую ледвею (бедро), насквозь пробит". В бою с Лисовским его ранили из лука, пробили правую ногу. Под Михайловым был ранен рогатиной в спину. Под Епифанью — из лука в левое плечо. После 10-15 лет службы дворянин обзаводился впечатляющей коллекцией ранений, обычное дело — "перст отсечен", "сечен разок саблею", это как бы и не считалось. Лекари в Разрядном приказе констатировали при осмотре ветерана, прослужившего сорок три года: "Стар и от ран увечен. Левая рука ниже локтя пересечена саблей и рукой не владеет. Левая щека с ухом отсечена. Да пробит из пищали насквозь. Зубы выбиты".

Когда-то меня удивило, что под Жарнаком принц Луи де Конде ринулся в свой последний бой, не взирая на перелом. По одним источникам — он был ранен еще накануне, но травмировал уже поврежденную ногу; по другим — его перед самой схваткой лягнула соседняя лошадь так, что сломанная кость пропорола сапог, но Конде скомандовал: "Вперед!", и полетели. Однако это вполне типично. Археологические находки наглядно свидетельствуют, что ноги у всадников страдали чаще всего, и переломы практически не лечили, срастались сами как попало.

Компенсацией за выбитые зубы, "отсеченные персты", перебитые кости было элитарное самосознание, Благородные воины противопоставлялись подлым мужикам. Разумеется, не все были столь радикальны, как Бертран де Борн, чья откровенность сейчас кажется гротеском:

"Нрав свиньи мужик имеет,

Жить пристойно не умеет,

Если же разбогатеет,

То безумствовать начнёт.

Чтоб вилланы не жирели,

Чтоб лишения терпели,

Надобно из года в год

Век держать их в чёрном теле.

Кто своих вилланов холит,

Их ни в чём не обездолит

И им головы позволит

Задирать — безумен тот.

Ведь виллан, коль укрепится,

Коль в достатке утвердится,

В злости равных не найдёт —

Всё разрушить он стремится.

Если причинят виллану

Вред, увечье или рану,

Я его жалеть не стану —

Недостоин он забот!

Если кто о нём хлопочет,

Он тому помочь не хочет

Хоть немножко в свой черёд.

Злобой он себя порочит.

Люд нахальный, нерадивый,

Подлый, скаредный и лживый,

Вероломный и кичливый!

Кто грехи его сочтёт?

Он Адаму подражает,

Божью волю презирает,

Заповедей не блюдёт!

Пусть Господь их покарает!"

Само понятие "благородный" из социального "происходящий из хорошей семьи" превратилось в личную характеристику "высоконравственный, добродетельный, честный и мужественный", присущую "истинным рыцарям". Под влиянием церкви и поэзии формировался идеал воина, для которого важнее всего была вера, честь, дама сердца. Несмотря на очевидное расхождение между действительностью и поэтическим её преображением, происходила героизация и мифологизация рыцарского сословия, нашедшая своё отражение в «королевских зерцалах», генеалогиях знатных родов, рифмованных хрониках, рыцарских романах, chansons des gestes, поэзии труверов, трубадуров и миннезингеров.

Но только была разработана система геральдики, утверждены правила турниров, установлен кодекс чести, распространился культ Прекрасной дамы и ритуал ухаживания, как тяжеловооруженная конница стала терять свое превосходство. Привычные нам образы рыцарской эпохи — готический доспех и длинный меч, замок со множеством изящных башенок и балконов, гербы и девизы, турниры и поединки чести, ритуал поведения и язык символов— характерны для эпохи упадка в точном соответствии с законом Паркинсона. Совершенство означает завершенность, а завершенность — смерть.

Возникновение специфических обществ с доминированием третьего сословия (Швейцария, итальянские города), организация отрядов городской самообороны, прогресс пехотного оружия позволили к концу XIII — началу XIV века сформировать эффективные отряды пехотинцев, способных на равных противостоять даже сомкнутым порядкам рыцарской кавалерии. Создается своего рода специализация: английские лучники, генуэзские арбалетчики, фламандские и швейцарские алебардисты становятся важной силой на полях сражений. Пехота доказала свою эффективность против рыцарской конницы в битвах при Куртрэ (1302), Креси (1346), Пуатье (1356), Азенкуре (1415).

Кризис феодальной системы был достаточно длительным и неравномерным, но повсеместным и всеохватным. Повышение производительности крестьянских хозяйств создавало хорошую базу для европейской экономики в целом и стимулировало переход от натуральной ренты к денежной, что неизбежно сопровождалось либерализацией отношений. К XV веку в Западной Европе практически не осталось лично зависимых крестьян,⁽¹⁰⁾ и феодальные отношения в деревне начали разрушаться.

Бурное развитие городов сопровождалось перемещением в них центра европейской жизни. Повсеместное отделение ремесленного производства от земледелия и пробуждение торговли подтолкнули урбанизацию в X — XII веках. Увеличившийся выпуск изделий, их усложнение и специализация ремесленников, не способных уже заниматься своим делом только в свободное от обработки земли время, уничтожило зависимость мастеров от сельской округи. Города, давшие толчок развитию экономики и социальной жизни, были глубоко чужды средневековому обществу и разлагали его изнутри. Как правило, определенный срок проживания в городе выводил лично зависимого крестьянина из-под юрисдикции феодала. Сложившийся образ жизни породил новый слой населения — буржуа, который не укладывался в стандартные рамки феодального трехсословного общества. Это социальное противоречие завершилось в итоге разрушением средневекового уклада.

Немало городов уже к концу XII обзавелось определенными привилегиями, сводившимися к их финансовой и правовой независимости от местного сеньора, которая заменялась прямым подчинением королю и государственной юрисдикцией. Показателем урбанизации является выход на поля сражений городской пехоты, в значительной степени упразднившей рыцарство как военную силу. Былой стимул и оправдание безраздельного господства военно-феодальной знати в жизни Средневековья — ее ответственность за происходящее — становится неубедительным.

Параллельно ликвидируется политическая раздробленность. Развитие товарно-денежных отношений вынуждает самодостаточные феодальные хозяйство включаться в общий экономический процесс. На месте варварско-римских владений уже в XIII веке образуются государства с единой экономикой, культурой, превращающиеся к концу XV века в абсолютные монархии. Возвращение королям статуса верховных правителей всех земель создает принципиально иную политическую и социальную атмосферу. Центральная власть избавляется от стремящихся к независимости сеньоров, устанавливает сквозную систему административного и судебного подчинения по всей стране. В королевском совете наряду со знатью, входившей в него по статусу, появляются люди, назначенные монархом. На местах формируется упорядоченная система чиновников. Старая феодальная иерархия замещается королевским аппаратом управления, не связанным неразрывными узами с подвластной территорией.

К концу XV — началу XVI века высшая знать государства постепенно превращается в придворных, живущих преимущественно рядом с королем в столице и слабо связанными со своими феодальными владениями. Они занимают нишу высшего чиновничества. Не очень знатные и богатые рыцари перемещаются из провинции в столицу, чтобы нести службу в королевской армии, занимать государственные должности.

Однако феодальная иерархия сохраняется вплоть до ликвидации сословного общества в результате победы буржуазных революций.

1) Интересный вопрос, свидетельствует ли это о неплохом положении рабов, или о бесправном положении младших членов семьи.

Вернуться к тексту

2) Собиралось в 2-3 раза больше зерна, чем было посажено.

Вернуться к тексту

3) Самые ранние образцы стремян в Европе встречаются в аварских погребениях VII века в Дакии. Первое письменное упоминание стремян найдено в «Стратегиконе» псевдо-Маврикия. Упоминание о железных стременах находится в первой части, относящейся к началу VI века), причём о них говорится как о само собой разумеющемся факте. На это опирается версия, что появление стремян в Европе следует датировать концом V — серединой VI веков (время варварских вторжений с Востока), точнее не ранее 461 и не позже 558 года. По мнению французского историка-медиевиста Филиппа Контамина, "стремя распространялось весьма медленно: византийцы познакомились с ним в VI в., самые богатые франки стали использовать его с VIII в., но еще накануне битвы при Гастингсе англосаксы, хотя и знали стремя, им не пользовались".

Вернуться к тексту

4) Римская золотая монета, выпущенная в 309 году н. э. императором Константином. Весила 1⁄72 римского фунта (4,55 г). Корова стоила 1 солид.

Вернуться к тексту

5) Прослойка министериалов возникла в процессе освобождения и расширения привилегий нетитулованных служилых людей. Они не являлись вассалами своего господина в строгом смысле слова: их право на земельный участок основано не на несении вассальной службы, а на занятии определенной должности (например, стольника, шенка и т.д.)

Вернуться к тексту

6) По данным французского историка-медиевиста Жана Флори.

Вернуться к тексту

7) Во Франции к 1789 году третье сословие составляло 96% населения, аристократия — 1%.

Вернуться к тексту

8) Бертран де Борн.

Вернуться к тексту

9) Бертран де Борн

Вернуться к тексту

10) Речь о Западной Европе в узком смысле и личной зависимости.

Вернуться к тексту