Бомбы и зелья, или Как (не)воспитать Тёмного Лорда (джен)

— По-твоему, — неожиданно вмешался Мальсибер, — Статут мы приняли так просто? Если магглы ничего не могут сделать нам — зачем он нужен?

— А ты за окно посмотри, — посоветовал Эйвери Джон, — может, тогда поймёшь, что могут сделать магглы? Имеющий глаза да увидит!

— Если у него голова не в заднице, то увидит, — заржал Лестрейндж.

— Так пусть магглы друг друга убивают, — пожал плечами Эйвери. — Нас-то это не касается. Несколько заклятий — и мы в безопасности. А вот им от нас не защититься. Знаешь, — продолжал он, — я не удивлён реакции Мальсибера — всё же их семья... — он сделал паузу. — Порой пересекалась с магглами. Но вот от тебя не ожидал, — упрекнул он Лестрейнджа.

— Знаешь, — вспыхнул Мальсибер, — может, у людей всё это происходит и иначе, а вот у лошадей близкородственное скрещивание не приветствуется: это делает их слабыми. А новые породы так и вовсе...

— О да, — кивнул Эйвери со смешком. — У лошадей — бесспорно. Разумеется. Проблема в том, что мы — не лошади... Хотя кто как, конечно.

— Ты... — Мальсибер вскочил с места, наводя на Эйвери свою палочку, но тот уже держал в руках свою, целя ему точно в грудь.

— Да-да? — осведомился Эйвери. — Что именно? Ну, продолжай. Мне интересно.

— Сядь, Кассиус, — спокойно посоветовал Джон. — Мы тут все не лошади.

— Особенно Эйвери, — кивнул Лестрейндж. — Он точно не лошадь, а осёл!

— Новость слышали? — влез в разговор Малфой, который очень не любил такие размолвки, — Вальбургу Блэк её родители помолвили с Орионом Блэком! Не хотят опускаться до менее чистокровных семей!

— Ну, тут только остаётся надеяться, что они тоже не лошади, — засмеялся — правда, несколько натужно — Мальсибер. — Иначе я даже боюсь представить, что у них родится.

— Да они же Блэки, — довольно подхватил Малфой. — Им уже не важно.

Мальсибер рассмеялся, и через секунду к нему присоединились Лестрейндж и Малфой, а потом и Нотт. Эйвери тяжело вздохнул и опять уткнулся в свою книгу с видом «Все вокруг сплошные идиоты».

Джон вспомнил дядюшку Морфина и еле удержался от желания сплюнуть.

— Они же кузены, верно? — спросил он. — Вальбурга и Орион? А в следующем поколении Блэков что будет, если следовать этой логике?

— А родных брата и сестру не поженят, — сказал, смеясь, Малфой. — Так что нич...

— Когда это их останавливало? — заржал Лестрейндж. — Чтобы детей сделать, министерское разрешение не нужно!

— Ну, пожалуй, да, — согласился с ним Малфой. — Они могут. Блэки же.

— Короли так часто делали, — заметил Мальсибер. И добавил: — Хотя это и кончалось... плохо. Вот фараоны, например.

— Фараоны, верно, — кивнул Джон. — Наверное, они тоже считали, что не лошади.

— Конечно, нет, — подтвердил Мальсибер. — Они же боги. А среди египетских богов лошадей не было, если я не ошибаюсь.

— Зато были крокодилы, — усмехнулся Нотт. Он по своему обыкновению слушал, изредка вставляя едкие замечания.

— Крокодилы — это рептилии, — авторитетно заявил Лестрейндж. — У них регенерация. На них это не действует.

— А, так вот кто мы, маги! — нехорошо обрадовался Джон. — Рептилии! Нам можно не бояться вымирания! Вот только чистокровных семей всего двадцать восемь, и все друг другу родня! Но ничего, мы ведь не лошади, а рептилии!

— А то! — опять заржал Лестрейндж. — Не просто же так почти все чистокровные у нас на Слизерине!

— Да мы просто динозавры, — засмеялся Нотт.

— Динозавры вымерли, — криво усмехнулся Джон. — И теперь их скелеты стоят в маггловских музеях, детишек развлекают. Маггловских. Вот это, дети, тиранозавр — хозяин Земли в мезозойскую эру. А вот это птеродактиль, летающий ящер. Хозяин неба.

— Идиоты, — пробормотал Эйвери. — Если вам нравится жить в вашем маленьком мирке — живите. И прячьтесь по углам от магглов. Большего вы не заслуживаете.

— Мне нравится жить в маленьком магическом мире, — твёрдо ответил Джон, — а ещё мне нравится жить в большом мире. Маггловском. Каждый волен выбирать сам.

— А я не желаю выбирать, — заявил Эйвери. — Я считаю, мы должны управлять магглами. И жить, где захотим.

— Вот мне больше заняться нечем, — буркнул Лестрейндж, — как ещё и маггловские проблемы решать.

— Считай, — согласился с Эйвери Джон, — имеешь полное право. Вот только другим своё мнение не навязывай. А мне своих проблем хватает, как и Рэю. Пусть магглы живут, как хотят, и пусть так же живут маги. Я на всё согласен, кроме авианалётов.

— Кроме чего? — переспросил Мальсибер, которому, судя по выражению его лица, уже отчаянно хотелось завершить эту неожиданную ссору.

— Того, что ты в окне видел, — перевёл ему Джон.

— Я там много чего видел, — неожиданно серьёзно проговорил Мальсибер. — Я обычно провожу каникулы в Италии, но на этот раз мы все остались дома. Их войны тоже нас касаются. И, честно говоря, я думаю — неправильно, что мы все делаем вид, что маги ни при чём.

— А мы тут при чём? — удивился Малфой. — Нас их дела не касаются, тут Гонт прав.

— Да как же не касаются? — возразил Мальсибер. — Я же только что сказал: мы не смогли попасть в Италию. Они закрылись чарами — не действуют даже семейные порталы!

— А Францию не закроют? — забеспокоился Малфой. — У нас там шале!

— Не знаю! — воскликнул Мальсибер. — Я думаю, это зависит от того, кто вместе с кем воюет.

— Британия и Франция — союзники, — успокоил Малфоя Джон, — так что не закроют. А вот Италия уже противник — видимо, в этом и дело.

— Это хорошо, — Малфой сразу успокоился.

— А что будет, если вдруг наши магглы эту войну проиграют? — вдруг спросил Мальсибер.

— Почему же «вдруг», — усмехнулся Эйвери. — Магглы магглами — но это не настолько их война, как кажется. Гриндевальд использует их — и он выиграет, разумеется. А «наши», — он выделил это слово издевательски, — проиграют. Кто-то против? Лично я, — заявил он, — буду только приветствовать Гриндевальда. Давно пора разогнать всё это прогнившее насквозь Министерство.

— Я против, — резко ответил Джон, — пусть герр Гриндевальд занимается своими делами у себя в Германии и разгоняет, если так припекло, собственное Министерство. А что делать с нашим Министерством, решать только нам. Его сюда никто не звал!

— Ну что делать, если мы сами на это оказались неспособны? — пожал Эйвери плечами. — Зато он сможет дать, наконец, волшебникам то место, которого они заслуживают!

— Что-то я не помню, чтоб просил его об этом, — поджал губы Лестрейндж. — Лично мне подачки не нужны — я сам возьму, что захочу.

— Так что ж ты не берёшь? — Эйвери даже поднял голову от книги. — А, наверное, тебе нравится от магглов прятаться?

— Нравится или нет — это точно не его дело, — отрезал Лестрейндж.

— Он тебя спросить забыл, — усмехнулся Эйвери. — Что его дело — а что нет.

— Эйвери, слушай, — примирительно сказал Мальсибер. — Ты же ведь не любишь, когда тебе указывают, что делать. Чем так замечателен Гриндевальд, что ты готов ему служить?

— Как сказал Гонт, мне никакие хозяева не нужны, — спокойно заметил Нотт. — И я готов помочь даже магглам, если такое вдруг произойдёт.

— А ведь мы могли бы! — с азартом воскликнул Мальсибер, и в его тёмных глазах зажёгся хорошо знакомый Джону огонёк азарта.

— Мы — это кто? — уточнил Малфой. — Нам тринадцать!

— Кое-кому уже четырнадцать, — возразил Мальсибер, поглядев на Гонта.

— Могли бы, — кивнул Джон. — Сунутся гриндевальдовцы сюда — получат.

— Но тогда нам нужен план, — Мальсибер обвёл их всех нетерпеливым взглядом. — Потом придумывать его может уже не быть времени.

— Ты собрался биться с Гриндевальдом? — изумлённо спросил Эйвери.

— Если выбора не будет, — как-то слишком легкомысленно ответил ему Мальсибер. — Почему я должен его слушаться? Даже если он и прав? Он придёт, устроит тут всё — а мы будем ему, значит, все обязаны? С какой бы стати?

— Проблемы лучше решать по мере поступления, — спокойно сказал Нотт. — Вот если высадится здесь десант Гриндевальда...

— Да-да, — закивал Малфой, — Вильгельм Завоеватель тоже в своё время высадился и никого не спросил!

— Вот именно, — заметил Эйвери. — И кое-кто тут должен быть ему за это благодарен, — он выразительно посмотрел на Малфоя и Лестрейнджа.

— Так когда они тут высадятся, будет уже поздно! — настойчиво повторил Мальсибер. — Гонт!

— Значит, будем следить за обстановкой, — сказал Джон. — И если что — мы свою страну всё равно лучше знаем, чем те, кто придут с Гриндевальдом.

— Так у него и здесь сторонников полно, — сказал Лестрейндж, глядя на Эйвери, а Мальсибер насупился и замолчал обиженно.

— Не думаю, что полно, — заметил Джон, — но что найдутся — точно. Так, цель у нас есть — не допустить, чтобы Гриндевальд устроил здесь... битву при Гастингсе. Не хочу, чтобы у нас тут распоряжались какие-нибудь Шварцкопфы или Функе. Что мы все сможем сделать? Организовать отряды самообороны, проводить разведку, устраивать диверсии?

— Чем меньше сторонников — тем лучше, — сказал вмиг повеселевший Мальсибер. — Значит, нужно разговаривать с людьми. Это во-первых. К диверсиям готовиться пока что рано, разведывать нечего — значит, нам надо тренироваться в самообороне! — победно закончил он.

— А что, — Лестрейндж, который всегда любил хорошую драку, оживился. — Отличная идея! Это всегда полезно.

— Да, сопляки вроде тебя гарантированно остановят Гриндевальда, — презрительно сказал Эйвери. — Ты еще своего годовалого брата прихвати, от него пользы будет куда больше!

— Один я не остановлю, — на удивление мирно ответил Лестрейндж. — Но вот если нас будет много... Хотя это, разумеется, опасно, — добавил он сочувственно. — Лично я вполне пойму тех, кто побоится сунуться.

— Эйвери, — с интересом спросил Джон, — а ты помнишь, что случилось с местной знатью после прихода Вильгельма Завоевателя? Ты хочешь, чтобы в твоем доме хозяйничал какой-нибудь саксонец или баварец? Потому что герру Гриндевальду надо будет чем-то награждать своих людей!

На сей раз брови Эйвери дрогнули, и он слегка нахмурился.

— Ты полагаешь, — поддержал Джона Лестрейндж, — что своих верных сторонников он не тронет? В принципе, обычно так бывает... до тех пор, пока ему или кому-нибудь из его ближайших соратников не понравится твой дом.

— Верных сторонников оставят в живых, — согласился с ним Джон, — это будет для них лучшей наградой! Ведь они уже предали один раз собственную страну... Хотя нет, в живых их лучше не оставлять. Лучше избавиться от них постепенно — ну там драконья оспа, взбесившийся гиппогриф, сбой в работе каминной сети...

— Кстати, — вмешался Мальсибер, — это ведь известная тактика. Предателей никто не любит... вернее, — признал он, — их, конечно, любят. Но вот доверяют редко.

— Редко? — удивился Нотт. — Вообще никогда.

Эйвери задумчиво потёр подбородок и уставился в окно, явно что-то обдумывая.

— В общем, — резюмировал Мальсибер, — я бы начал с самообороны. Мы все знаем какие-нибудь чары, неизвестные другим — я предлагаю поделиться.

— Под Непреложный обет! — быстро потребовал Малфой.

— Да, под обет, — согласился сразу же Мальсибер.

— А давайте! — согласился Лестрейндж — и они все вместе уставились на Гонта.

— Решено! — твёрдо сказал Джон Гонт.