Рандеву (гет)

— Это что было? — громко вскрикнула я, схватив рядом лежащую подушку и с силой приложив ей Эшмуна. — Ты что, загипнотизировал меня? Совсем охамел? Мы об этом не договаривались!

Отскочив в сторону, он выставил вперёд руки, пытаясь защититься от атак подступающей меня.

— Да успокойся же ты, ненормальная! — воскликнул он, вжимаясь в покосившийся от старости одёжный шкаф. — Я бы не применял гипноз, если бы ты не пыталась утаить от меня правду. Я же видел, что ты не расскажешь, а мне было интересно. К тому же, я же должен знать чем могу тебе помочь. Ты цену так и не назвала, взялась лечить меня. Значит, и я должен оплатить тем же.

— Вот почему ты решил лечить меня от курения корня мандрагоры? — усмехнулась я, смахивая набежавшие на щёки слёзы от обиды. — Бред полнейший! Это вторжение в личную жизнь, ты всё равно помочь не можешь! Единственный способ полностью меня излечить — это провести операцию по пересадке костного мозга от одного из моих родственников. Однако, вот беда, таких у меня нет. И не надо округлять глаза, неужели ты ещё не понял? Родители от меня отказались. Ещё в детстве их пугало то, как я себя веду. Они считали меня ненормальной и не избавились, сдав в какую-нибудь лечебницу, только из-за идеализма. Папина карьера не должна была пострадать. Когда я выросла, они вздохнули спокойно и даже ни разу не пытались со мной связаться, хотя я слала им открытки и писала в соцсетях, что пока ещё жива. А поэтому чем ты поможешь? Разве что их в гипноз введёшь и заставишь поделиться стволовыми клетками. Извини, но такая помощь мне не нужна. Я не намерена такими способами выцарапывать себе жизнь. Лучше уж загнусь от корня мандрагоры, это гуманней!

— Ну и дура же ты! — процедил сквозь зубы Эшмун. — Впервые в жизни решил кому-то помочь, и на тебе благодарность!

Вампир надул губы и важно отвернулся.

— Ещё раз стукнуть, или всё-таки в тебе проснётся совесть и ты решишь объяснить своё поведение? — подступила я ещё на шаг. Угроза хоть так себе, но на него подействовала.

— Ладно-ладно, — Эшмун закатил глаза, сдаваясь. — Мне просто было интересно. Хотелось узнать о тебе побольше, а здесь ещё ты ослаблена, и я смог на тебя воздействовать. Понимаешь, так как кровь я не употребляю, силы мои слабее в разы, чем у вампиров нашего клана. И неизвестно, когда бы я смог снова попробовать без угрозы, что ты заметишь и выстроишь какую-нибудь защиту.

С силой пнув его под колено и дождавшись, пока он пригнётся от боли, я с размаху опустила подушку на его спину. Ухнув, Эшмун согнулся пополам, после чего нарочито медленно разогнулся и вперился в меня злым взглядом.

— Это когда-нибудь прекратится? Что за детский сад, объясни мне! Ты вечно будешь драться и пинаться или, может, сразу выдашь дневную норму и мы перейдём к делу? — скрестив руки на груди и приняв самое серьёзное выражение, отчитывал он меня.

— По меркам ведьм я и есть — ребёнок, — я пожала плечами. — А ты — заслужил! Так что не ной! И отойди от шкафа, сам сказал, делами заняться пора!

Это наглое создание отступило в сторону, пропуская меня. Я открыла дверцу и выудила оттуда чёрную шаль, которую когда-то использовала для одного ритуала. Вот и пригодилась, родимая.

— И что ты делать собралась? — непонимающе спросил Эшмун.

— На охоту с тобой идти, естественно, если же ты даже на это оказался неспособен, — прошипела я, поздно осознав, что сделала это зря. Уже в следующий миг моё хрупкое тельце снесло с места и с силой приложило о шкаф. Вампир, больно сдавив горло, навис сверху. Глаза его приобрели рубиновый оттенок, а белоснежные клыки начали удлиняться. Эшмун полностью потерял контроль.

Я попыталась брыкаться, но тело словно парализовало.

Всем моим вниманием завладел его взгляд, дурманящий и затуманивающий сознание. В момент, когда его глаза скрылись с поля моего зрения, я почувствовала глубокое разочарование. А после властная рука вампира отпустила горло, и тут же его пронзили острые клыки, медленно погружаясь в кожу. По шее потекла горячая струйка крови.

В этот же миг он отступил, отпуская меня. Горло жгло, казалось, что его обдало кипятком. К глазам подступали слёзы. Зажав рукой рану, я наблюдала, как Эшмун падает на пол, содрогаясь всем телом. Из его рта, испачканного кровью, вырывалась пена, а он закашлял, захлёбываясь ей.

Страх, то ли за его жизнь, то ли за собственную, которой чуть было не лишилась по глупости, не позволял трезво мыслить. И несколько мгновений я стояла столбом, пытаясь прийти в себя.

Собравшись, подбежала к Эшмуну, всё ещё не соображая, что творю, перевернула его набок. Шаль, которую всё так же держала в руках, смяла и поднесла ему ко рту, собирая лишнюю влагу. Захлёбываться Эшмун перестал, но вот конвульсии продолжались, и я понятия не имела, как их остановить.

— Возьми себя в руки! Успокойся! Я рядом, всё хорошо… — зашептала я, особо не надеясь на то, что это подействует.

Эшмун выгнулся дугой, его лицо исказилось от боли, а миг спустя он обмяк. Мерное посапывание свидетельствовало о том, что он уснул. Но сон этот был какой-то нервный и неестественный, я понимала, что так не должно быть, это неправильно.

Я перевернула Эшмуна на спину, положила его голову к себе на колени. Провела рукой по лицу, небольшая щетина колола пальцы, а кожа оказалась нежной и приятной на ощупь, но до ужаса холодной.

Будить его не хотелось, но понимание, что оставлять всё так — тоже нельзя, заставило действовать. Приложила руки к его вискам и, впав в привычный транс, зашептала заклятие на старославянском. Слова на ум приходили сами, как говорила Сильгерда, такое с ведьмами бывает, хоть и очень редко. Магия текла извне, проходила через моё тело и перетекала в руки, выплёскиваясь из них потоками.

Голову Эшмуна окутало лёгкое сияние, укутывая и оплетая золотыми нитями. Самая яркая и смелая из них прикоснулась к коже, осторожно пробуя вампира на вкус. Но тут же отпрянула, словно испугавшись. Она продолжала кружиться вокруг, а другая нить, чуть слабее, сменила её, прильнув к коже.

Тяжело было понять, что происходит, но ниточка не отпрянула, она заколебалась, и я поняла, что та проникает внутрь. Остальные нити взяли с неё пример и тоже начали прикасаться к коже и, колеблясь, проникать в тело. Всё это происходило несколько мгновений, за которые все магические потоки пропали из виду.

Эшмун их принял. Я видела, как во сне заметались его зрачки, на лбу маленькими капельками выступил пот, а кожа под пальцами начала нагреваться, что не свойственно вампирам. Капельки пота превратились в маленькие ручейки, но они перестали быть прозрачными, став мутными и грязными. Они текли по его лицу, глазам, носу. Рубашка, облепившая рельефную грудь, пропиталась влагой и учащённо вздымалась. Дыхание вампира звучало всё громче, пока изо рта не вырвался рык, а тело не изогнулось, корёжась от боли.

Я вскрикнула, пытаясь удержать его на месте, испугавшись, что всё пошло по кругу. Но нет, в этот раз Эшмун быстро успокоился, пена изо рта не пошла, а он открыл глаза.