Дом на склоне, или Снова о семьях и Войне  (джен)

Утром выяснилось, что Гарри не требуется спешить на работу, потому что работа любезно пришла к нему сама. Незадолго до рассвета некто попытался преодолеть барьеры Малфой-мэнора. Плохая новость: проходил он их, используя «уязвимость», оставленную для сотрудников Аврората. Хорошая новость: вместо авроратского артефакта, предназначенного для вскрытия таких тайных ходов, нападавший использовал поделку-имитатор. То есть утечка в Аврорате по-прежнему есть, но доступа к оборудованию у Лестрейнджа, хвала Мерлину, все-таки нет. Или его наличие просто пока не афишируется. Потому что — плохая новость — фальшивка была сделана весьма качественно и теоретически могла БЫ сработать, если БЫ уязвимость действительно была. А так заранее проинструктированные на такой случай домовые эльфы дружно изобразили, что просто подновляли в ночи позолоту на пиках ограды парка и чисто случайно заметили злоумышленника. Коего связали садовыми шлангами и оставили принимать бодрящую ванну из позднесентябрьской росы: не будить же хозяев ради какого-то бродяги, и уж тем более не тащить же всякий мусор в дом? Так что Гарри успел более-менее спокойно позавтракать, и только на пути к камину Фотти почтительно попросила его помочь разобраться со схваченным негодяем.

Задержанный оказался наемником из Лютного, давно знакомым Аврорату. Сотрудничать со следствием начал охотно, просто потому что ничего интересного не знал: человек под обороткой, хороший задаток под магические обязательства, еще более хорошая финальная оплата. Заказ на Малфоев, вполне ожидаемый после корявого покушения на младшего: ясно, что белобрысые снова кому-то перешли дорогу. Задача была — проникнуть в дом, нанести максимальный ущерб обстановке, насмерть никого не убивать, а калечить можно и даже нужно. Если удастся повесить Непростительное на палочку кому-нибудь из хозяев — дополнительная премия.

В этот день уже никто из Малфоев не покидал территории поместья, и Гарри чувствовал себя вполне спокойно. Зато ближе к одиннадцати вечера, когда он переваривал ужин под мирную пикировку с Драко в одной из многочисленных малых гостиных Малфой-мэнора, перед ними возник заранее верещащий Басси.

— Хозяин Драко! Там чужие люди поджигают дом! Басси не мо...

— СИДЕТЬ! — рявкнул Гарри так, что подорвавшийся Хорь и правда сел на место. — Я там живу, а ты — нет, забыл? Не смей отсвечивать!

С этими словами Гарри аппарировал к коттеджу.

Раз! Гарри стоит возле стены пламени, за которой еще угадываются очертания дома. Два: наложил сдерживающий контур, потому что это снова было Адское Пламя. Три: завернул контур трубочкой, отрезав огонь и от леса вокруг, и от стен коттеджа, а потом сужал и сжимал этот кокон до тех пор, пока последний огонек в нем не погас, пожрав сам себя. Вдоль стен на земле осталась выгоревшая полоса шириной около двух футов, сами стены местами почернели и как будто подтаяли, но более серьезных повреждений видно не было. Четыре: поисковыми чарами нашарил в лесу две фигуры, скрытые заклинаниями невидимости, незаметности и еще кучей других. От Избранного прятаться? Ха! Пять-шесть: два коротких прыжка аппарации, два схваченных за горло человека. И семь: аппарация в Аврорат. Семь — магическое число, это вам любой Волдеморт подтвердит!

Дальше Гарри шел по коридору к камерам предварительного заключения, долбал схваченными поджигателями обо все встречные стены и громко объяснял свое отношение к случившемуся. Что коттедж хоть формально и принадлежит Малфою, но живет в нем Гарри Поттер, и не один, а с женой. И большое счастье для двух мордредовых ублюдков, что сейчас Джинни на сборах. Потому что если хоть один волосок упадет с головы любимой женщины Героя Британии, если хоть одна ниточка на ее мантии пострадает из-за чьих-то там разборок с Малфоями, то на месте Лютного будет каньон до центра Земли! Слово Избранного!

Поскольку Аврорат все еще работал в почти круглосуточном режиме, зрителей у этого представления нашлось предостаточно. К моменту прибытия Гарри к камерам там уже собралась встречающая делегация с Лонгюссоном во главе, и дальнейшая работа с задержанными пошла более штатно. На этот раз исполнителями оказались две совсем мелкие сошки с самого дна преступного мира, а флягами с алхимической модификацией Адского Пламени, как и артефактами, позволяющими незаметно пройти мимо сигналок, щедро понаставленных вокруг коттеджа, их опять-таки снабдил некто под обороткой.

Когда стало ясно, что ничего интересного задержанные не скажут, Гарри вспомнил, что вообще-то его рабочая смена давно кончилась. На глазах у всех по служебному камину он связался с Малфой-мэнором и вызвал Драко как владельца пострадавшего имущества, дабы вместе с ним отправиться оценивать ущерб. Лонгюссон понятливо кивнул и пошел поднимать силовиков. Через десять минут пространство в четверть квадратной мили с малфоевским коттеджем в центре было оцеплено аврорами и густо оплетено сетью следящих заклинаний. Может, и не очень этично ловить преступника на живца, но это же для пользы дела и в интересах самого́ младшего Малфоя в том числе. И потом, рядом с «живцом» будет лично Герой Британии, так что на самом деле Драко Малфою совершенно точно нечего опасаться! Но, увы, то ли злоумышленники тоже так считали, то ли просто запас наемников на сегодня был исчерпан, но никаких происшествий за время присутствия потенциальной жертвы в коттедже не случилось.

А в самом доме в это время Драко с исследовательским интересом скреб ногтем легкий налет копоти по периметру оконной рамы.

— А ничего так у нас защита. Всерьез Адское пламя она бы, конечно, не удержала, но и несколько секунд — неплохо.

— Но все равно — пока ты сидишь в мэноре!

— Да сижу, сижу...

В этот вечер и сам Гарри официально отправился ночевать в Малфой-мэнор, а не сбежал туда аппарацией из коттеджа, как делал до этого. Потому что в коттедже воняло гарью, и Драко Малфой любезно предложил аврору Поттеру погостить у него, пока домовик разбирается с этой проблемой. А что злые языки говорили, будто Малфои просто отчаянно трусят и нашли повод обеспечить себе круглосуточную охрану — так это все сплетни и злоба людская!

Ближе к вечеру следующего дня в окно кабинета выпускающего редактора «Ежедневного Пророка», по уши занятого подготовкой номера на завтра, постучалась незнакомая сова, нагруженная довольно увесистым мешочком. В мешочке было семьсот галеонов золотом, флакон с воспоминанием и короткое письмо: «В свете событий вокруг Драко Малфоя будет уместно дать развернутую статью о его прошлом. Читатели будут в восторге». Редактор вылил воспоминание в думосбор, погрузился в него примерно на минуту, после чего упаковал воспоминание обратно, снова сложил флакон, деньги и письмо в мешочек и аппарировал в приемную к Главному Аврору. Потому что, будучи одним из ключевых представителей четвертой власти в Британии, выпускающий редактор «Пророка» знал подоплеку происходящих нападений и совершенно не хотел оказаться обвиненным в пособничестве реваншистам.

Еще через десять минут оный редактор покинул Аврорат с несколько меньшей суммой другими монетами, аппарировал домой, где срочно собрал семью и чемоданы и отбыл в давно уже вымечтанный, но до сегодняшнего дня все откладываемый отпуск в Таиланд. Или в Армению. Или в Анды. Точные координаты поездки он не стал сообщать даже Главному Аврору. Выпускающему редактору «Пророка» очень не хотелось, чтобы вокруг него тоже начали случаться пожары.

А тем временем Главный Аврор Фальк отправил золото на анализ экспертам — вдруг лепреконское или проклятое? — а письмо отнес в Следственный и туда же сдал флакон с воспоминанием. С другим воспоминанием — образом принесшей письмо совы, которая была хоть и слабенькой, но зацепкой. И обрисовал ситуацию следователям.

— Вы смотрели воспоминание из присланного в «Пророк» флакона? — уточнил Лонгюссон, поняв, что отдавать этот вещдок Главный Аврор не спешит.

— Да. Двадцать минут из жизни младшего Малфоя при Волдеморте. Отборный компромат, явно знающий человек выбирал. Так, знаете ли, чтобы к объекту наблюдения даже случайно не возникло ни тени сочувствия или симпатии. Коллеги, мы тут все профессионалы, но с парнем вам еще работать. Я считаю, что содержание этого воспоминания не имеет значения для следствия.

— Оно у вас? — спросил Гарри.

Фальк, чуть помедлив, кивнул.

— Мне отдайте, — сказал Гарри.

— Хм... — сказал Фальк с явным сомнением, но Избранный уже подошел и протянул руку. Вариант отказать ему почему-то выглядел очень неблагоразумным, и Фальк не стал проверять, так ли это на самом деле. Гарри спокойно положил флакон в карман, вернулся на рабочее место и уже оттуда развил мысль:

— Я думаю, старшему Малфою будет полезно посмотреть, чем теперь копают под младшего. Может, там есть какая-то отсылка или намек, понятные Люциусу.

— Да, в этом может быть смысл, — поддержал подчиненного Лонгюссон, и Фальк, еще раз смерив Гарри полным сомнения взглядом, все же кивнул, подтверждая свое согласие с предложенными резонами.

Едва переступив порог мэнора, Гарри пригласил Люциуса на очередной приватный разговор. Коротко пересказал последние события, отдал флакон, потом молча смотрел, как Люциус достает из шкафа думосбор, выливает воспоминание и погружается в него на те самые двадцать минут. Когда старший Малфой наконец поднял голову, его лицо было абсолютно безэмоционально.

— Вы сами смотрели это воспоминание, мистер Поттер?

— Нет.

В глазах Люциуса появилось мучительное раздумье, словно он не мог решиться на что-то. Гарри опередил его. Направил палочку внутрь думосбора и сказал:

— Эванеско! — а потом издевательски поднял бровь. — Ой, я же не умею обращаться с артефактами! Наверное, с думосбором так нельзя делать, да?

— Разумеется, нельзя. Но иногда необходимо, — Гарри с интересом наблюдал, как на лицо ледяного Малфоя возвращается жизнь и краски. — Благодарю вас, мистер Поттер.

И Люциус — впервые при Гарри — сделал глоток из флакона с сердечными каплями. Вообще-то, к досадливому веселью Драко, все, что касалось лекарств, мистер Малфой считал делом интимным и даже неприличным. Так что либо сейчас необходимость была слишком велика, либо Гарри только что перешел в категорию тех, при ком можно позволить себе проявить слабость.

Драко об этом эпизоде никто ничего не сказал.

На следующий день группа Ликвидаторов Проклятий притащила с вызова очередную брошку, явно из чьего-то фамильного наследства. Владелица совала аврорам деньги и слезно умоляла как можно быстрее очистить и вернуть эту крайне важную для нее вещь, но дергать Малфоя никто не стал, проблему просто отложили до лучших времен, когда ценный кадр вернется к работе. Однако о броши узнал Лонгюссон, а Гарри в очередной раз исполнил роль курьера, доставив из мэнора в Аврорат волос Драко и несколько капель его крови в стазисе. Главный следователь не ошибся: вещь оказалась зачарованной на Драко. Определить, какой именно эффект должен был сработать, на таком малом количестве биологического материала не удалось, но факт реакции был налицо. Когда оперативники появились у дома «пострадавшей», он был пуст. Выяснилось, что в нем живет пожилой волшебник, который сейчас гостит у племянников, а никакой женщины здесь отродясь не водилось.

— Печально, но предсказуемо, — прокомментировал Люциус. — У Лестрейнджа, очевидно, есть коллекция волос всех членов моей семьи. Слишком мало, чтобы всерьез использовать их для какого-либо ритуала воздействия, иначе бы он с этого и начал, но на зачарование благополучно хватает.

Это не было новостью. Лестрейндж продолжал настойчиво требовать встречи и вопрос ее чисто физической осуществимости решил просто: зачаровал в порт-ключ декоративный валун в нескольких шагах от парадных ворот Малфой-мэнора. Каменюка была высотой в человеческий рост, и вероятность, что кто-то случайно ее унесет или переставит, равнялась нулю. При этом порт-ключ был зачарован строго на семейство Малфоев и при любых других прикосновениях не срабатывал. Что именно на всё семейство, а не только на Люциуса, высчитали логическим путем, после того как в окрестностях мэнора взяли поочередно троих подозрительных личностей, и каждый из них сообщил, что одной из поставленных нанимателем задач было выманить с территории любого с фамилией Малфой и дотащить его до физического контакта с камнем. Разумеется, вокруг валуна топтались авроры и невыразимцы, но все попытки заставить артефакт сработать и перенести «куда надо» хорошо подготовленный отряд авроров успехом не увенчались. Использование крови, волос и семейных артефактов Малфоев давали слабый отклик, но не более. Гарри в азарте поиска решения спросил, нельзя ли его — Гарри — ввести в род Малфой и таким образом дать возможность воспользоваться порт-ключом? Присутствующий рядом Драко прыснул, а Люциус непроницаемо-серьезно взялся объяснять, что, во-первых, слияние с магией рода происходит небыстро, и в качестве оперативного решения такой номер не пройдет, а, во-вторых:

— Надеюсь, если вы однажды войдете в род Малфой, это решение будет продиктовано несколько иными причинами.

Тут Гарри дал себе труд немного подумать и покраснел, как помидор, чем вызвал очередной приступ веселья у Хоря.

Еще через две недели некоторые в Аврорате уже открыто посмеивались над тем, сколько шума и суеты устроил неизвестный «доброжелатель» вокруг Драко Малфоя, и — главное — все впустую. Ну кабинет сожгли, ну тиснули пару статеек в третьесортных газетенках, ну ограда Малфой-мэнора местами покорежилась — было бы о чем говорить! Но так рассуждали именно что «некоторые», большинство же авроров ходили злые и хмурые. Большинству было ясно, что Лестрейндж, в общем, и не стремился к серьезному результату. Ему надо было показать, что покоя Малфоям не будет, и это он как раз демонстрирует блестяще. А вот ответные действия Аврората, увы, до сих пор не принесли совсем ничего. Продолжались зачистки по старым следам, отрабатывались все зацепки по каждому эпизоду, но ничего кроме регулярно упоминаемого «человека под обороткой» на Лестрейнджа найти не удалось: ни следа пребывания, ни случайных свидетелей. Лестрейндж не просто третировал Малфоев, а куражился над Авроратом. Да, Азкабан оказался ему не по зубам, но все остальное... Лонгюссон ночевал на рабочем месте, трансфигурируя собственный стол в диван, Фальк ходил издерганный, Шеклболт требовал ежедневных отчетов о ходе расследования, хвала Мерлину, устных. Но день за днем все усилия авроров разбивались о неуловимость и изобретательность старого Пожирателя Смерти. Это было возмутительно, и этому следовало положить конец чем быстрее, тем лучше, потому что любая лояльность имеет предел, и Скиттер не может бесконечно игнорировать лакомую тему беспомощности Аврората.

Подобные настроения начальства вызывали у Гарри безотчетную тревогу.

Зато сам он теперь уходил со службы вовремя — Фальк распорядился: хоть самому спалить арендуемый коттедж, но остаться в гостях у Малфоев и контролировать ситуацию в поместье изнутри. Гарри бы посмеялся такому единству желаний Люциуса и Главного Аврора, да вот только как-то не смеялось.

В Малфой-мэноре обстановка была не лучше, чем в Аврорате. Вежливо сдерживалась при свекрах и лезла на стенку вне их поля зрения Астория: обретенный домашний уют — это хорошо, но она едва начала регулярно выходить в свет после полугода вынужденного затворничества и теперь тяжело переносила осадное положение. Непроницаемо-деловитый Драко заявил, что создалась идеальная ситуация для восполнения пробелов в образовании: никаких дел, кроме чтения, и демонстративно поселился в библиотеке. Печально смотрела на тоскующих детей Нарцисса. И с каждым днем все равнодушнее становился Люциус, все меньше интересовался у Гарри успехами Следственного отдела, все чаще разговаривал на отвлеченные темы.

Потому что в Следственном отделе все соображения и выводы сходились к одному: Лестрейнджа надо выманивать на живца. Не на Драко, разумеется, все уже поняли, что младшего шпыняют только как показательную мишень, и никто из главных фигур в этих делах не засветился ни разу. Лестрейнджу нужен Люциус, и только на Люциуса он может «клюнуть». Нет, еще больше Лестрейнджу нужны Рабастан и Рудольфус, но выводить их в качестве наживки Фальк отказался наотрез.

— Вот уж чего мне не надо, так это хоть малейшего шанса, что вся семейка снова окажется на свободе!

— Думаете, ловушка может не сработать, и Лестрейнджу удастся освободить их? — деланно удивился Гарри, которого теперь как агента в логове Малфоев исправно допускали на советы старших по званию.

— Риск есть всегда.

— А Люциус? — Гарри смотрел в упор. — Если риск есть всегда?

— Не разводите драму, Поттер, — устало попросил Фальк. — Малфоя мы прикроем, как сможем. Максимально прикроем. Но если выбирать между... благополучием старшего Малфоя и Лестрейнджами, надежно запертыми в Азкабане, я предпочту Лестрейнджей в тюрьме. Работа у меня такая.

— Я понимаю, сэр, — кивнул Гарри.

И опустил взгляд. Потому что во всех этих обсуждениях изо всех сил НЕ упоминались некоторые вещи, слишком очевидные, чтобы тратить на них слова. Например, что Лестрейндж наверняка подстраховался именно на случай такого маневра со стороны Малфоя, а значит, гарантий, что аврорам удастся прибыть, а тем более — быстро прибыть вслед за Люциусом, нет. Или физическое и магическое состояние Малфоя-старшего: если вдруг что-то пойдет не так, Люциус сможет рассчитывать только на свое красноречие и ни на что больше. Даже быстро выбежать из горящего здания для него будет непосильной задачей. Ну и тот факт, что Люциус Малфой — осужденный Пожиратель Смерти, еще не отбывший свой срок под надзором, а значит, не имеет права отказаться от участия в операции Аврората, особенно после такого аванса, как восстановленная защита Малфой-мэнора.

Разумеется, всерьез рисковать Малфоем не хотел никто. Охота на Драко уже стала притчей во языцех, и версия о том, что эта охота — месть Люциусу за сданных "спящих" агентов, уже расползлась достаточно широко. Если эта месть завершится гибелью кого-то из Малфоев, авторитет Аврората пойдет трещинами шириной в руку. Так что все другие возможности и варианты, не включавшие вывод Лестрейнджей из Азкабана, прорабатывались самым тщательным образом. Увы, с каждым днем все очевиднее становилось, что единственный выглядящий рабочим план — это обвешать Люциуса маяками и следилками и отправить лестрейнджевым порт-ключом, чтобы сразу последовать за ним и надеяться на удачу. Ну, или продолжать ждать.

— Объективно говоря, мы по этому делу еще и трех недель не работаем, — рассудительно говорил Лонгюссон на очередном «выездном» военном совете в кабинете Малфоя. Люциус, разумеется, не покидал мэнор, а его мнение по некоторым вопросам было ключевым. — То, что пока у нас нулевой результат именно по Кандиду Лестрейнджу, совершенно не симптоматично. С каждым днем у него все меньше возможностей для маневра. В этом плане время работает на нас.

— Спасибо, мне полегчало, — смертельно серьезно поблагодарил Люциус.

Лонгюссон стойко проигнорировал сарказм и продолжил рассуждения:

— И, во-вторых, вы упоминали, что там есть другие игроки помимо Лестрейнджа. Им тоже нужна исключительно личная встреча с вами?

— Бёрк — почти наверняка — и, скорее всего, кто-то из Треверсов, — кивнул Люциус. — Им, разумеется, нужен не я, им нужны родовые имения. У Бёрка малолетние внуки, у Трэверсов полно наследников второй очереди, и им надо вернуть утраченное. Но лидер всей компании — Лестрейндж, и его логика, как я ее себе представляю, абсолютно прозрачна: если я ухитрился вытащить со дна свою семью, значит, могу повторить трюк и для других. Речь именно обо мне, потому что Лестрейндж мыслит категориями глав родов, и остальные члены семьи — заведомо только исполнители. Но что и как именно я сделал, чтобы добиться сегодняшнего положения вещей, он не может отгадать, а потому вместо конкретных требований хочет встретиться и выяснить у меня подробности, а потом уже решать, как меня использовать.

— Это выглядит довольно нелепо. На опечатанное имущество можно предъявить права в законном порядке, если от лица тех же внуков будет выступать кто-то, не замешанный в преступной деятельности.

Люциус посмотрел на Лонгюссона с такой идеально вежливой насмешкой, что Гарри аж позавидовал его мимическим возможностям. Фальк тоже оценил его выражение лица, но лишь пренебрежительно хмыкнул:

— Настолько не доверяют победителям, что будут шантажировать бывшего единомышленника и подставляться под розыск всеми силами Аврората, только бы не идти законным путем?

— У них война не закончилась, — сказал Гарри, не узнавая своего голоса. — Они не победили и не умерли, а значит, они все еще воюют. С нами. И с Малфоями, которые теперь вроде как тоже за нас.

— Да, — хмуро кивнул Люциус. — Мистер Поттер абсолютно верно сформулировал суть проблемы. Нет у Бёрков и Треверсов «законного пути», потому что вы для них не законная власть, а захватчики.

— Значит, будем ловить и объяснять! — отрезал Фальк. — На территории Британии война закончилась, осталась только преступность, а разобраться с нею мы как-нибудь сумеем.

— Вот мы и выяснили, как много зависит от точки зрения, — любезнейшим тоном согласился Люциус. — А теперь хотелось бы чуть больше конкретики по пункту «ловить».

— Мы работаем над этим, — вяло огрызнулся Фальк.

— Благодарю. Мне снова очень полегчало.

Нет, а были сомнения, что у Драко есть достойный учитель в деле выведения людей из себя? Ангельский голосок Люциусу, конечно, уже не шел, так что Малфой-старший использовал просто Очень Вежливый Тон.

На этом совете было окончательно решено: если ситуация кардинально не изменится в ближайшие двое суток, то Люциус согласится на встречу и воспользуется порт-ключом.

— В конце концов, убивать меня сразу им просто бессмысленно, — философски пожал плечами старший Малфой, когда представители Аврората покинули его кабинет, а Гарри остался и теперь мрачно качал пальцем малахитовое пресс-папье на столе. — Разговор нам с Лестрейнджем предстоит долгий, у авроров будет время преодолеть все накладки и все-таки найти меня тем или иным способом.

— Драко говорил, у вас есть хорошие защитные артефакты... — Гарри пытался как-то разогнать гадкий привкус необратимой вины, который уже начал скапливаться под языком.

— Ничего серьезного я брать не буду. У чистокровного главы рода есть, чем нейтрализовать большинство наших артефактов. Это во-первых. А, во-вторых, не то чтобы я не доверял Аврорату, но если взять Лестрейнджа не удастся, я не хотел бы подарить ему еще и наши вещи.

— Это неправильно, что вы туда пойдете, — тихо сказал Гарри. — Фальк просто не знает, что у вас не будет выхода, если что. Обет же...

— Мне приятно, что вы так думаете, мистер Поттер, — ровно отозвался Люциус. — И в таком случае у меня к вам будет просьба. Если операция закончится печально для меня, проследите, пожалуйста, чтобы это было достойно подано в прессе. Ну, знаете: героическая гибель при содействии аврорам во благо Британии. Это будет полезно для дальнейшей карьеры Драко.

— Вы сумасшедший.

— Я всего лишь стараюсь, чтобы при любом результате эта операция оказалась максимально полезной для моей семьи.

Разумеется, Драко был не в курсе принятого решения. Но не заметить на следующий день, что Гарри пришел из Аврората в полном раздрае и явно избегает смотреть в глаза, не мог. Аврор Поттер молчал, как мороженая треска, поэтому Драко развлекался тем, что после ужина усадил его перед собой, чтобы хорошо видеть лицо, и планомерно перебирал все плохое, что мог придумать: от отмены разрешения на защиту Малфой-мэнора до похищения Джинни, пытаясь по мимической реакции отгадать правильный вариант.

— Служебная информация, Малфой, ну чего тебе непонятно? — вяло отбрыкивался Гарри, но это только добавляло Драко задора. Пару раз его догадки были довольно близки к истине, но, видимо, Гарри и так имел самое соответствующее выражение лица, так что при их озвучивании Хорь ничего не заметил.

Эта игра продолжилась и в спальне. Спать Гарри не рвался, поскольку прошлую ночь уже проворочался в мрачных мыслях и подозревал, что эта будет не лучше. А Драко все не оставлял попыток вытрясти причину геройской скорби. Видимо, Гарри по определению не мог владеть тайнами, за избавление от знания которых можно просто сказать большое человеческое «спасибо».

Время уже перевалило за полночь, когда унылую атмосферу допроса резко освежило появление рыдающей мэнорской домовухи. Фотти тянула себя за уши, сразу завалилась на колени и поползла к Драко с завываниями, в которых не сразу можно было разобрать:

— Хозяин Драко, подарите Фотти одежду!

Как ни странно, Драко оценил ситуацию куда быстрее Гарри. Несколько секунд посмотрел на страдания домовухи и метнул ей собственную рубашку со стула:

— Фотти свободна! Кто и что тебе запретил?

— Хозя... Хоз... Не хозяйка, не хозяйка! Нарцис... больше не хозяйка... — домовуха закуталась в огромную для нее рубашку, отчего ее вид стал еще более жалким, и начала рыдать еще отчаяннее.

И снова Драко сориентировался за несколько секунд:

— Империо! — и домовуха, всхлипывая, замерла перед ним. — Спокойно скажи мне то, что не могла мне сказать, пока служила моему дому.

— Госпожа Нарцисса ушла из поместья.

— Мордред! Когда?

— Пять минут назад. Фотти не могла решиться...

— Фо... Талли! Родовую поисковую карту! Фотти, отвечай мне, отец ей разрешил?

— Господин Люциус уже спит. Госпожа Нарцисса поставила антимагический купол на его спальню на несколько секунд и в это время аппарировала. Господин ничего не заметил.

— Чтоб и сам не засек, и сигналки не услышал, — прокомментировал Драко вслух. — Мать делала еще что-то необычное?

— Госпожа приказала Фотти принести ларец с наследством Блэк из артефакторной. И еще... — домовуха снова начала всхлипывать, и Драко пришлось повторить приказ «успокоиться». — Госпожа приказала Фотти убрать одну музыкальную шкатулку в сейф с завещанием госпожи. И госпожа велела никому ничего не говорить и проследить, чтобы господин не проснулся.

— Принеси шкатулку!

— Фотти не может! — даже Империус не помогал, эльфка зашлась в рыданиях так, что совсем завалилась на пол. — Фотти не служит в этом доме и не может брать вещи!

— Тьфу, даже... Талли, принеси шкатулку из сейфа за правой гардиной у кровати матери! Так, стой! И следи, чтобы ничто не побеспокоило сон хозяина Люциуса, ясно? Неси шкатулку! Посмотрим...

Драко был максимально собран, но взведен до предела, тронь — взорвется. Он разложил уже принесенную домовиком карту прямо на полу и капнул на нее кровью, неслышно шевеля губами. Гарри, только начавший понимать, что вообще происходит, попытался прислушаться, но вместо заклинания поиска четко разобрал: «Блэки, чтоб им всем...». Кровь расползалась по карте пятном и в каплю собираться не пыталась.

— Э, не, — процедил Драко со злым азартом. — Не может такого быть, чтобы урожденный Малфой искал собственную мамочку и не мог найти к ней дорогу... А может, я в опасности? А может, я потерялся? — и еще раз полоснул себя Секо вдоль всего предплечья, залив карту почти полностью. Кровь, казалось, вняла его словам и начала нехотя собираться где-то в районе ирландского побережья.

— Ну, а тут у нас что за лирика? — пока точка на карте еще не выявилась, Драко переключил внимание на принесенную домовиком шкатулку. — Ну да, тоже из романтической юности, очередное «посвящение сестре»...

Бормоча, он приоткрыл крышку и несколько секунд слушал неспешный струнный проигрыш. А потом резко захлопнул шкатулку и развернулся к Гарри. В глазах его зажглось новое нехорошее понимание, а в голосе прорезались совсем свирепые интонации:

— По-о-оттер, а скажи мне, ты сидишь смурной ведь совершенно же не потому, что Аврорат решил сдать отца Лестрейнджу?

— Сдавать никто не собирается... — промямлил Гарри, понимая, что сейчас его будут убивать, причем совершенно справедливо.

— А что тогда? Быстро, Поттер!

— Отследим перемещение Люциуса к Лестрейнджу и пойдем сразу за ним по маячкам...

— Как я вас всех люблю, — сообщил Драко кровавой кляксе на карте. — И мать, и отца, и тебя. Обожаю просто. Чем я так провинился при рождении, Мерлин всеблагой?

— Думаешь, Нарцисса пошла вместо Люциуса? — собрал наконец картинку Гарри.

— Вместо? — Драко коротко хохотнул. — Убивать Лестрейнджа она пошла! Пока вы ему не скормили отца. Только убивать его она будет блэковскими методами, а поскольку от блэковского наследия она официально отреклась, когда вышла замуж, то все будет плохо! Нарушение обетов перед двумя родами... Так, есть точка!

Несколько секунд он напряженно всматривался в карту, потом, не глядя, нашарил руку Гарри.

— Боюсь, без тебя я не справлюсь, там наверняка куча щитов. Так что аппарировать нас будешь ты. Видишь координаты аппарации?

— Вижу.

— Тогда сейчас я тоже запасусь какой-нибудь дрянью, — сообщил Драко, разворачиваясь к Талли... а Гарри направил палочку ему в затылок и прошептал усыпляющее заклинание. Драко успел крутануться обратно, Гарри увидел взгляд, полный чистейшего бешенства, но потом глаза Драко закатились, и он начал заваливаться вперед, прямо на подставленные руки Гарри. Куда бы не унесло Нарциссу, там явно будет опасно, и Драко там делать нечего.

— Талли, проследи, пожалуйста, чтобы хозяина Драко тоже никто не беспокоил. И чтобы Фотти никуда не ушла пока, хорошо? — попросил Гарри, аккуратно укладывая Малфоя на кровать.

— Гость Гарри Поттер ведь не напал на хозяина Драко? — умоляюще спросил домовик. — Гость Гарри Поттер — друг хозяев и большой друг эльфов, но...

— Я просто сделал, чтобы Драко смог отдохнуть! — поспешно помог ему с самооправданиями Гарри. — Видишь, с хозяином Драко все хорошо, и никакого вреда с ним не случилось и не случится. Сможешь присмотреть тут?

— Талли сделает, — смиренно кивнул эльф.

— Молодец! — сказал Гарри и аппарировал по координатам.

Первым, что он увидел, завершив аппарацию, был прущий прямо на него инфери. Но не это оказалось самым страшным. В расчерченной сполохами пламени и вспышками заклинаний тьме, над мельтешением мантий волшебников и бледных тел инфери раскатывался пронзительный безумный хохот Беллатрикс Лестрейндж. На несколько секунд Гарри всерьез поверил, что лордовы заигрывания с бессмертием не прошли даром и для его сторонников тоже. Он успел даже вскинуть палочку на голос, прежде чем увидел ее — фурию, беснующуюся в самой гуще боя и при этом словно бы отдельно ото всех — и разглядел белые, кажется, даже светящиеся во тьме волосы. В то же мгновение Нарцисса словно почувствовала его появление, развернулась, шаря взглядом между сражающимися, и метнулась к нему, на лету играючи отклонив несколько направленных в нее лучей. Через секунду она была уже рядом с Гарри и небрежным движением левой — без палочки — руки накрыла их обоих защитным куполом. Снова коротко расхохоталась, когда об этот купол разбилось несколько заклинаний, и немедленно ответила — ее собственные атаки защита пропускала без видимых затруднений. На направленную теперь ей в бок палочку Гарри она взглянула лишь мельком.

— Без вас не обошлось, Гарри? И что же вы планируете тут делать? — внезапное от всегда подчеркнуто вежливой с ним Нарциссы обращение по имени Гарри уже не удивило. Не было здесь той леди Малфой, которую он знал.

— Вам помочь, — это был явно неуверенный ответ, и параллельно с ним Гарри столь же неуверенно перевел свою палочку с Нарциссы на так и буксующего возле купола инфери. Выпускать заклинание не рискнул: мало ли, что за защиту она поставила, вдруг все заклинания, кроме ее собственных, будут рикошетить?

— О, благодарю. Раз вы сами предлагаете, я с удовольствием обращусь к вашему бездонному запасу магии, — она на миг отвлеклась от перестрелки, обернулась к Гарри и коротко коснулась пальцами его сомкнутых на палочке пальцев, словно руки партнера в бальном танце. Ее кожа была обжигающе холодной, вокруг глаз залегли широкие черные круги, щеки глубоко запали, как у покойницы. Гарри едва не потерял равновесие от короткого опустошающего рывка, с которым магическая энергия покинула его тело, перелившись в женщину напротив. Видно было, как от этого ее лицо стало чуть менее бледным и погас болезненный блеск в глазах. А в голос вернулись знакомые мягкие интонации:

— Да, так лучше. Умоляю, мистер Поттер, поднимите защиту и не опускайте. Иначе меня сын не простит.

И только эти слова окончательно уверили Гарри, что перед ним не Беллатрикс.

— Вам помочь? — уже требовательно спросил он.

— Не надо. Боюсь, инфери атакуют не избирательно, а я сейчас не слишком от них отличаюсь, и нет, это не попытка напроситься на комплимент. Поднимите щиты, мистер Поттер.

Гарри послушно наколдовал защитный купол, и Нарцисса тут же порхнула прочь, легкой чернокрылой птицей пронеслась сквозь выпады и вспышки. И снова закружилась и захохотала, правой рукой расшвыривая атакующие заклинания, а левой — Гарри не сразу смог рассмотреть это — поддерживая над всем полем боя широкий ограничивающий купол, края которого терялись где-то во тьме.

А сам Гарри вступить в бой просто не успел, не смог достаточно быстро выбрать свою сторону в нем. Кидаться атакующими заклинаниями в людей, которые в этот момент отбиваются от инфери, у него просто не поднималась рука. Но как только нежить переставала атаковать людей, люди начинали атаковать Нарциссу, и значит, уничтожать инфери тоже было нельзя... Если только прелестная леди Малфой сейчас действительно сражается со свитой Лестрейнджа, а не решила забавы ради разнести какое-нибудь магическое поселение. Все еще впечатленный ее внезапным разительным сходством с Беллатрикс, Гарри уже ни в чем не был уверен.

За те десять-пятнадцать секунд, которые он потратил на сомнения и отстрел тех инфери, которые пытались атаковать лично его, все уже было кончено. Неподвижно лежали люди, инфери медленно оседали и словно тонули в земле, исчезая без следа, языки пламени затухали и сворачивались, не находя пищи. Только трое, кроме Гарри и Нарциссы, еще оставались на ногах, держа плотные коконы защиты: высокий старик, выглядящий намного старше Люциуса, и двое мужчин лет сорока, похожих, как братья. Старшего Лестрейнджа Гарри узнал по портретам, благо насмотрелся на них до рези в глазах, двое других точно были из каких-то ориентировок, но имен Гарри вспомнить не смог.

— Позволите еще раз вашу руку? — Нарцисса уже снова была рядом, стояла, крупно дрожа всем телом, и улыбалась широко и безумно. Как Беллатрикс. Но руку ей Гарри всё-таки подал и на этот раз действительно осел на колени. Голодный дом Поттеров в свое время и то тянул силы не так агрессивно, как Нарцисса сейчас.

— Извините, — сказала она без намека на искренность. — И верните себе защиту, пожалуйста.

Гарри только оглушенно кивнул, даже не пытаясь последовать ее совету. Кажется, впервые он почувствовал на себе, что такое магическое истощение, и ощущение было просто отвратительное. Нарцисса начала говорить что-то сожалеющим тоном, но ее негромкий голос перекрыл издевательский окрик Лестрейнджа:

— Донор кончился? Сочувствую, Цисс!

Гарри успел чрезвычайно уместно обидеться, что о нем такого невысокого мнения. Сила уже постепенно возвращалась к нему, буквально минутку отдохнуть — и все будет нормально... И тут он понял, что оппоненты его попросту не видят. Большое облако темного муара, хорошо различимое даже в ночи, окутало Нарциссу и сидящего на земле практически у ее ног Гарри. Сам Гарри видел сквозь него без помех, но теперь стали понятны бегающие взгляды противников, словно они смотрят не на человека, а на башню с большим количеством бойниц.

Нарцисса подняла руки: левую — ладонью вверх, правую — указывая палочкой в землю. И заговорила на незнакомом Гарри языке, словно гриндилоу пытался освоить парселтанг.

— Надорвешься, дорогая, — прокомментировал Лестрейндж. — Хороший ритуал, но не по плечу, да? Белла, может, и справилась бы, но не ты, Цисси.

Внешний купол начал быстро сжиматься. Младшие волшебники явно не разделяли уверенности старшего и принялись сосредоточенно обстреливать заклинаниями сперва Нарциссу, а потом надвигающуюся на них стену — с одинаково нулевым эффектом. Одновременно с этим из земли начали подниматься темные колышущиеся тени — то ли побеги небывалой травы, то ли серые языки призрачного пламени.

— Впечатляет. Особенно впечатляет твое упорство, Цисси. Знаешь же, что не осилишь, но стараешься до последнего, уважаю. Вот даже обидно, что такая воительница — и досталась такой немощной моли. Кстати, давно хотел спросить! Сознайся, ты же просто усыновила Люцева ублюдка от какой-нибудь сквибки, да? У тебя такое родиться не могло.

Ну, слегка разозлить Гарри у Лестрейнджа получилось. Нарциссу — нет, просто потому что — Гарри видел это — Нарцисса вообще почти отключилась от реальности, с усилием произнося свистящие слова. Купол уже сжался настолько, что лишь несколько футов отделяли Лестрейнджа и остальных двоих от края темного облака вокруг Нарциссы. Теперь она обеими руками держала палочку, по-прежнему направляя ее в землю. Лестрейндж умолк и поднял вокруг себя мощный защитный купол. Его лицо стало сосредоточенным. А через несколько секунд замолчала и Нарцисса.

— Вам помочь? — в очередной раз спросил Гарри. Он уже полностью восстановился магически и не хотел оставаться в роли пассивного наблюдателя. И так за весь бой не сделал ничего осмысленного!

— Уже нет. И лучше не прикасайтесь ко мне сейчас, мистер Поттер, — голос женщины звучал ровно, не мешать она не попросила, так что Гарри решил продолжить диалог.

— Что происходит?

— Добиваю. Давно хотела, знаете ли. Кандид был крайне неприятным человеком.

Гарри впечатлило это спокойное «был» про вполне еще живого волшебника. Вдруг он понял, что Нарцисса заметно покачивается, и ее лицо даже в густом сумраке октябрьской ночи выглядит не просто бледным, а серым. И круги вокруг глаз становятся все глубже и темнее и уже слишком похожи на провалы глазниц черепа.

— Нарцисса, что вы делаете?

— Добиваю, — повторила она.

— Чур я этого не говорил, но Авадой проще.

— Нет. Я хочу, чтобы он умер полностью.

— Авада...

— Полностью. Весь, — голос Нарциссы стал мечтательным и напевным. — Его портреты не будут живыми, все, что создано и скреплено его магией, потеряет силу, и нечему будет выйти даже на призыв Воскрешающего Камня. Ни следа, ни творения, ничего не останется. Не было Кандида Лестрейнджа.

После такого объяснения желание поучаствовать в происходящем у Гарри пропало начисто. Кажется, это было немного слишком, даже в ответ на травлю Драко... Впрочем, мешать Нарциссе вершить собственную справедливость Гарри тоже не стал. Только спросил:

— А другие двое?

— Не знаю их, но они из родовой семьи и пришли с артефактами из Малфой-мэнора. Против меня! — Нарцисса снова расхохоталась, правда, совсем коротко. — Это достойно полной смерти!

Упомянутые двое уже лежали на земле тихо, словно спали под темным покровом теней. И это же теневое пламя лизало защитный кокон Лестрейнджа, зримо истончая его с каждым прикосновением.

— Ни отражения, ни призрака! — громко пропела Нарцисса, обращаясь уже к Лестрейнджу. — Надеюсь, вы ничем не подпитывали сыновей, Кандид? Потому что сейчас эта сила покидает их. В Азкабане холодно и темно...

— Сука! — старый волшебник рванулся к ней, проламывая собственный уже истаявший щит, но увяз, словно запутался ногами в траве, и медленно опустился сперва на колени, а потом завалился набок в мягкое колыхание теней.

— Совсем немного осталось, мистер Поттер.

Нарцисса тоже опустилась на землю, продолжая, однако, держать палочку в том же положении. Еще через несколько минут призрачное пламя стало полностью однородным, три тела истаяли в нем, не оставив следа.

— Еще минуту...

Не поднимаясь с колен, она снова повела руками, и долгий мягкий порыв ветра смел с поляны серое пламя, внешний удерживающий купол, муар тьмы вокруг самой Нарциссы. Осталась только истоптанная земля и десяток бездыханных тел на ней.

— Это уже не для меня, а для Аврората, — мягко улыбнулась Нарцисса и начала заваливаться, совсем как засыпающий Драко недавно. Она оказалась очень холодной и очень твердой, словно закоченевшей. Гарри с большим усилием удалось начать вливать в нее силу — она словно не хотела или не могла принимать даваемое. Тогда Гарри сгреб неподатливое тело в охапку и аппарировал в мэнор.