Кроличья лапка (джен)

Ближе к ночи в больничном крыле никого не осталось. Наконец. Поттер, перестав притворяться спящим, быстро соскочил с постели и пошел в сторону Седрика. Им нужно срочно обсудить события, что пережили несколькими часами раньше. Мадам Помфри говорила, что он и очнуться должен как раз к этому часу. Ждать пришлось недолго.

— Ох… — хватаясь за голову, стонал Седрик. Гарри тактично дал ему время прийти в себя, хотя больше всего на свете хотелось встряхнуть парня и заставить сосредоточиться. Серьезно — он что, с метлы не падал никогда? Разохался тут.

— Ну хватит уже, Диггори, ты что барышня кисейная? — буркнул Поттер. Что означает это выражение — он не знал, но часто слышал от Гермионы в адрес Рона, когда тот перебарщивал с нытьем. — Нет тут зрителей кроме меня.

— А мадам Помфри? — все еще держась за голову и не открывая глаз, спросил Седрик.

— Сам подумай, дала бы она мне сейчас стоять у твоей кровати, а не валяться рядом, — недовольно продолжил Гарри, но все же спросил, чтобы не казаться совсем уж равнодушным: — Чувствуешь себя как?

— Херово, — честно признался Седрик, с кряхтением принимая сидячее положение. — Ты явно ждал, пока я очнусь. Чего хотел?

Где-то тут и должна начаться импровизация. Гарри умел и любил врать, в конечном итоге каждый в Хогвартсе верит, что такие вещь как «ложь» и «избранный» не совместимы. Что это если не признание собственных заслуг? Но тут дело тонкое.

От Дамблдора он отбрехался тем, что испытание было слишком стрессовым для его тонкой душевной организации, поэтому дать некоторые ответы сразу не готов. И при посильной поддержке мадам Помфри получилось выторговать отсрочку. И вот сейчас у него, Поттера, есть два варианта: сложить с Седриком удобоваримую неправду, в которую поверят все и они сами или же обсудить, кто что помнит и признать что да, некий темный лорд внезапно жив.

И то, что лорд — кролик — малозначительный, признаем, факт. Но придется как-то подтверждать свои слова и вот тут наступает она — большая проблема.

Именно поэтому Гарри выбрал третий вариант.

— Да понимаешь… — для вида замялся Поттер. — Я не очень помню, что было между тем, как мы с тобой схватили кубок и появились перед всей толпой на пороге лабиринта. А ты?

Для Седрика, судя по быстроте его ответа, вопрос и не стоял:

— А что-то было?

Облегчение, что испытал Гарри, можно было бы ощупать руками, но он его не показал. Вариант «ва-банк» сработал как надо. Осталось лишь замести за собой следы.

— Да вот не знаю, просто директор спрашивал, почему путешествие порталом отняло так много времени. С тех пор, как охранные чары в лабиринте зафиксировали, что мы схватились за кубок, — на одном дыхании выпалил Поттер, показывая, что его беспокоило на самом деле. Ну или что должно беспокоить, в представлении других.

Удобно быть непредсказуемо-предсказуемым мальчиком-который-выжил.

Диггори ни на секунду не замешкался, сощурился, но прежде, чем Поттер успел накрутить себя, тот все же нахмурился, явно пытаясь вспомнить. Вариантов, как всегда было два: Седрик врет и не краснеет или не врет. О третьем возможном, каким воспользовался он сам — Гарри старался не думать.

— А я отключился до или после перемещения с помощью портала? — тихо спросил Диггори.

— Эм, — судорожно думая как бы выкрутиться, — во время? Я не знаю, Седрик. У меня от порталов мысли путаются жутко. А кубок был моим вторым...

— Хм, схватился я сам, сразу после того как мы уложили акромантула на лопатки, — продолжил Диггори, словно не обращая внимания на слова Гарри, — это я еще помню. А потом? Поттер, ты…

— Это что такое?! — воскликнула мадам Помфри.

Везучий он все же сукин сын! Как любил поговаривать дядя Вернон в особые жизненные моменты Поттера в их семье: когда виноват, но наказывать не за что. Мадам с железной схваткой спасла его буквально в последнюю минуту. Расцеловал бы, не будь та столь зла.

— Мистер Поттер, мистер Диггори! Вам надлежит сон и покой, покой и сон. Живо в постель тем, кто находится за ее пределами!

Под внимательным взглядом целителя Гарри без возражений юркнул на койку и по шею укрылся одеялом. Так же быстро снял очки, положив их на тумбу рядом, и был готов спать.

— Нет, мистер Поттер, я вам больше не верю. Вот вам зелье «Сон без Сновидений», — протянула она ему флакончик, — и вам, мистер Диггори. — К Седрику тот был отлевитирован. — Пейте-пейте. До дна и не капли мимо.

Как тут спорить?

* * *

Оставшиеся дни до отправления домой пролетели быстро. Седрика, на утро, в больничном крыле не оказалось, но Гарри подумал-подумал и понял — они все точки над «ё» расставили (расставили же?). А вот тот несущественный и не озвученный недовопрос в самом конце — да кому он нужен-то…

Было бы что-то действительно важное — спросил.

— Гарри, — аккуратно тронула его за плечо подошедшая Гермиона, — ты как?

— Задумался, — отмахнулся он в ответ. — Как экзамены?

Его, как участника и одного из победителей турнира, освободили от всех тестов. Потому он сидел на берегу озера и размышлял: что делать и куда бежать. Гермиона застала его как раз в тот момент, когда в голову прилетела мысль.

— Думаю, что ответила правильно, правда история… — начала крутить привычную шарманку Грейнджер. Гарри уже не вслушивался в детали.

Сам он хотел бы провести лето на Гриммо, с крестным, но кто позволит-то? Явно не Дамблдор, помешанный на его защите и искренне верящий в таинственную магию покойной матери. И явно не сам Сириус, сбежавший на другой край света, подальше от дел какого-то ордена, который он вспоминал через раз в письме.

У Дурслей, конечно, не так уж и плохо. Тетка загружает его по работе дома не сильно: готовить завтрак, да в саду убираться — простота, да и только. Поросенок-кузен начал постигать прелести первой любви еще прошлым летом, если там все срослось у него, то вообще не будет трогать Поттера. Ну а Вернону всегда было глубоко насрать, главное — не отсвечивать.

Да, Дурсли пусть и единственный, но не самый худший вариант.

— Ты меня слушаешь вообще? — недовольно возмутилась Гермиона. — Зачем спрашивал, если думаешь о своем.

— Я слушал, ты как раз рассказывала о практическом занятии трансфигурации, — охотно отчитался Поттер, — и о том, как ты нервничала, но все же справилась.

— Вот не знаю как, — поделилась Гермиона, — но все правильно. Ты же не слушал!

— Герми, дорогая, — наставительно начал Поттер, подняв палец вверх, — если тебе кажется, что собеседник не слушает, значит — тебе кажется.

Девушка в ответ только закатила глаза и откинулась на траву, не начиная спор.

* * *

Уже закрывая купе не только на защелку, но и на пару прочных заклинаний, Поттер решил, что расскажет. Нет сил, держать в себе правду о лорде-кролике.

— Гарри? — растерялась Гермиона, наблюдая, как Поттер накладывает чары. Большую часть из них они учили сообща, на всякий случай. — Что-то все же случилось в лабиринте?

— Ты очень проницательная, Гермиона, — кивнул Гарри, устраиваясь напротив друзей. — Я не рассказывал об этом даже Дамблдору…

— Почему? — перебил его Рон. — Он явно мог бы помочь. — Смутившись под взглядом друга, добавил: — С чем бы-то ни было.

— Не с этим, — хихикнул Гарри, — ладно. Он бы мне не поверил, в любом случае. Как и вы, сейчас, думаю, — он критично осмотрел друзей.

Те под его взглядом поежились, словно он оценивал насколько можно доверять. И ведь причины были! Особенно у Рона. Тот привычно вскинулся, доказывать, что больше никогда не предаст и вообще поверит во все, даже в то, что единороги — темные создания, если так Поттер скажет.

— Нет, единорогов я не встретил, но, — он замолчал, делая интригующую паузу, наклоняясь ближе, показывая, что собирается раскрыть секрет, — после того как мы с Седриком схватились за кубок, нас перенесло на кладбище. И я наблюдал воскрешение темного лорда.

— Гарри! Ты должен был рассказать об этом директору! — тут же вскрикнула Гермиона, полностью оправдывая его ожидания.

Рон закивал, соглашаясь с подругой. Они сидели такие возмущенные, Гарри не мог не умилиться. В голове тут же всплыла картинка с Волдемортом: его трансформация в белого, пушистого и невероятно славного кролика. Начало анекдота, прям.

— Конечно, должен был, — согласился с ними Поттер, сбивая друзей с мыслей, — вот только он воскрес, да не таким. Он, — не хватало барабанной дроби, — кролик.

Тишина, повисшая в купе — высшая награда. Естественно, ему не поверили.

— Прости, что? — совладав с собой, спросила Гермиона. Она явно хотела сказать что-то еще, но не могла подобрать слов.

Гермиона Грейнджер, лучшая ученица, сумевшая заткнуть даже Малфоя, — изумлена настолько, что не могла собраться для озвучивания вопроса. Теперь Поттер видел в этой жизни все.

— Ты там грибов, в лабиринте, не жрал? — со смесью подозрения и неуверенности протянул Рон. Он помнил, что обещал поверить, помнил, что не должен сомневаться в своем друге. Но, серьезно, кролик?

— Уверен. Ребят, — сжалившись над ними, выдохнул Поттер, — я уверен настолько, что готов поставить на кон Молнию. Страшный террорист всея магической Британии — действительно милый кролик. Теперь понимаете, почему я не мог рассказать об этом Дамблдору?

Друзья понимали. И, совладав с первым шоком, они начали обсуждать варианты. Что делать и как быть. Писать ли кому-то, как получить доказательства и все же предоставить их директору. Они спорили до хрипоты, рассматривали варианты чтения памяти, вспоминали (в основном Гермиона) такие артефакты, как Думосбор. И, в конечном итоге, решили, что скрывать правду не самый лучший вариант.

Именно за это Гарри и любил их, именно поэтому — доверял, даже после ревнивой вспышки Рона из-за турнира. Они поддерживали любой бред, что он нес, даже сомневаясь в адекватности и реальности происходящего.

— Вот и прибыли, — выдохнул Рон, — ты, это, пиши нам. И держи в курсе по заячьему делу.

— Только вы не проболтайтесь, — попросил Гарри, улыбаясь от незатейливой шутки Рона.

Добравшись до своей маленькой, но в какой-то мере уютной, комнаты на Тисовой улице, Поттер почти сразу упал спать. Дорога была выматывающей, больше морально: все эти планы и заговоры — не его способ решать проблемы. Но иного выхода они не нашли.

Проснувшись поутру, Поттер решительно сел за стол, начиная написать письмо. И не одно.