Большая Игра профессора Дамблдора. Продолжение (джен)

Ну, а пока Большой Зал внимательно внимает заключительной части речи Директора, я отвлекусь на мгновение, дабы галопом пронестись по некоторым аспектам летних каникул новоиспеченного преподавателя Защиты от Темных Сил.

Мы оставили Снейпа вместе с Нарциссой и Беллатрисой вечером 6 июля после принятия им Непреложного Обета. Если он и понесся после этого в школу, выпроводив сестер Блэк и вырубив Хвоста, дабы сообщить Директору, какую прекрасную шутку он, Снейп, только что учудил, его ждало разочарование — Директора в школе не было, он решал дела со Слизнортом и Гарри, а затем, сколь помним, отправился на встречу со Скримджером.

Впрочем, я не думаю, что Снейпу не было известно о делах Директора. Скорее всего, он оставался в Паучьем Тупике довольно продолжительное время (нельзя же допустить, чтобы Том подумал, будто его так и тянет в Хогвартс и, о ужас, к Дамблдору), исправно посещал собрания Пожирателей, старался не сильно кривиться всякий раз, когда Том открывает рот, отчитывался перед Реддлом за принятие Непреложного Обета, умело обходя все острые углы, и иногда выбирался на собрания Ордена Феникса, которые, как мне кажется почему-то, не были слишком уж частыми. А, ну, еще занимался тем, что всячески издевался над Хвостом.

В остальное же время он ждал Указаний Сверху. Частью их было, разумеется, через Нарциссу разузнать, как там дела у Драко, через Нарциссу же подсказать мальчику гениальную идею с Исчезательным Шкафом, а также способствовать встрече Гарри и Драко в Косом и Лютном Переулках 4 августа.

Но это еще ничего, это даже весело. Ибо в какой-то момент Снейпу все-таки удалось поставить Дамблдора перед фактом принятия Непреложного Обета, и все последующее время он, небось, коварно хихикал над Директором и самодовольно потирал руки.

Однако наступил прекрасный день, когда очередь хихикать перешла к Дамблдору.

Ибо, надо полагать, во время одного из собраний перед началом нового учебного года Дамблдор, сияя, как огромная гора фосфора, и ласково, но с намеком подмигивая Снейпу, представил своим подчиненным их нового коллегу. И вот тут у Снейпа упала челюсть, и глаза превратились в узкие щелочки. Ибо перед ним вдруг в полный рост встал новый виток блестящего и безумного плана Директора.

Так и представляю эту картину:

— Но, Дамблдор, — слабым голосом изрекает опомнившаяся первой Макгонагалл, — все это, конечно, чудесно, и мы очень рады снова видеть вас, Гораций, — Слизнорт счастливо кивает ей через всю учительскую, сияя не меньше Дамблдора. — Но — поправьте меня, если ошибаюсь — Гораций никогда не преподавал Защиту от Темных Сил. Насколько мне помнится, его специализацией всегда было -

— Зельеварение! — провозглашает Слизнорт, хлопая в ладоши. — До сих пор, признаться, с упоением вспоминаю тот ваш эликсир, Северус, помните? На четвертом курсе…

Снейп одеревенело кивает.

Нет, против самого Слизнорта, который очевидно введен в Игру, он ничего не имеет. Ревновать к нему Дамблдора, как было в симметричной Игре-3 с Люпином, не станет — не та весовая категория. Это не значит, что Слизнорт ему не по зубам или еще что-то. Просто Слизнорт — Старый Друг Дамблдора, бывший декан и профессор Снейпа и вообще не несет никакой угрозы. Тогда как ровесник-Люпин…

Однако в ту минуту, прекрасно понимая, к чему именно подкатывает сей грозный тандем двоих старых друзей, каждый из которых поглядывает на всех присутствующих старческими невинными глазами и мягко улыбается, Снейп просто не может выдавить из себя ничего большего, кроме одеревенелого кивка и жуткого оскала.

— Д-да, — дрогнувшим голосом продолжает Макгонагалл. — Так что же… Альбус?

Улыбка Дамблдора становится какой-то уж совсем невинной.

— В этом нет никаких проблем, Минерва, — радостно сообщает он.

Услышав худшее из того, что ожидалось, Макгонагалл хватается за сердце. Снейп едва сдерживает себя, чтобы не сделать то же самое.

— Где-то у меня тут было… — Директор начинает рыться в бумагах на столе перед ним. — Видите ли, дорогие коллеги… да где же оно?.. Каждый год один наш замечательный специалист… это? нет, не это… с завидным упорством, вот уже много лет… добивается исполнения своей мечты. И я подумал… снова не то! да что ж такое…

— Посмотри вон тот листочек, Альбус, — участливо подсказывает Слизнорт.

— О! Совершенно верно, Гораций, это оно, спасибо, — улыбается Директор, окинув всех ясным взором.

Макгонагалл капает себе в бокал валерианку, Снейп пытается вдохнуть как можно больше запаха.

— Так вот, я подумал, пришло время помочь мечте осуществиться!

Светясь от счастья, Дамблдор показывает собравшимся листок пергамента с прошением Снейпа принять его в должность преподавателя Защиты с подписью Директора в углу, в которой значится: «Разрешить».

— Поздравляю вас, Северус! — сердечно восклицает Директор под бурные аплодисменты Слизнорта.

Макгонагалл и Снейп теряют сознание. Все остальные преподаватели — голос.

Слизнорт, качая головой:

— Бедный, не вынес своего счастья.

Дамблдор, растрогано вытирая слезу:

— А как Минерва-то за него рада! Надо же, какое единодушие, какое сплочение…

— Великолепный коллектив, — восхищается Слизнорт.

Вечером Того Же Дня, или Мечты, Мечты, Где Ваша Сладость (по Пратчетту)?

Снейп: воплощает собой картину вселенского отчаяния, нарисованную плохим мелком в дождливый вечер на неровной мостовой.

— Проклятье, Минерва, — стонет он.

— Ладно, перестаньте, Северус, успокойтесь, — увещевает более-менее пришедшая в себя Макгонагалл.

— Успокойтесь?! Не могу я быть переведен в должность преподавателя Защиты!

— Почему? — искренне удивляется Макгонагалл. — Вы же все время об этом мечтали.

Снейп, скрипнув зубами:

— Может быть, но теперь я вдруг понял, что не готов, что я еще не могу быть преподавателем Защиты, я обычный, грубый, простой как грабли зельевар!

— Северус, я всегда говорила: в грубости вы по-настоящему преуспели.

— Но Дамблдор лично подписал приказ! — Снейп хватается за голову.

— Ну, — протягивает Макгонагалл, — я все еще не понимаю, что изменилось, но, раз вам теперь не хочется, чтобы мечта исполнилась, у вас, по моему мнению, есть три выхода.

Снейп, с надеждой:

— Да?

— Можете пойти к Дамблдору и лично сообщить ему, что передумали насчет должности и не собираетесь подчиняться приказу…

Искаженное отчаянием лицо Снейпа мигом сереет от ужаса.

— Спасибо вам большое, Минерва, — шипит он. — В следующий раз вы предупреждайте заранее о подобных предложениях. Мой запас чистых мантий ограничен.

— Во-вторых, — продолжает Макгонагалл, — вы можете согласиться и все завалить. Так, чтобы он сам лишил вас -

— Вы серьезно это говорите?! Я, конечно, подозревал, что вы меня ненавидите -

— А что? — вскидывается Макгонагалл. — Стоит попробовать.

— Понимаете ли, Минерва, вся беда с завалами состоит в том, что нужно быть очень-очень точным, — начинает Снейп, аккуратно следя, не болтает ли он лишнего. — Вот вы думаете, что заваливаете совсем чуть-чуть, а завал становится огромным… И тогда Директор лишит меня не только должностей. Надеюсь, нет необходимости уточнять, чего еще он меня лишит?

— Да, в чем-то вы правы, — подумав, соглашается Макгонагалл.

— Невозможно предугадать, какие размеры приобретет завал, — раскачиваясь и глядя в одну точку, страдальчески произносит Снейп.

— Ну, и третий вариант… вы просто соглашаетесь, Северус.

— Вы не слишком-то мне помогли, Минерва.

— Это всего-то на десять месяцев! — обижается Макгонагалл. — Дольше не получится. Потом вернетесь к зельям. Вы же так хотели преподавать Защиту, вам, может, и понравится -

— Я понятия не имею, как преподавать Защиту! — взрывается Снейп.

— Никто не знает, как преподавать Защиту, вспомните Квиррелла, Локонса… Амбридж, — глаза Макгонагалл мстительно загораются. — Поэтому и существуют преподаватели Защиты. А вот если бы они это знали, то были бы… — Макгонагалл замирает, — кхм… студентами.

Оба многозначительно смотрят друг на друга.

— Минерва?

— Северус?

Ночью Того Же Дня, или А Чтоб Тебя!

— Ихихи! — зловеще вопит Реддл, только что услышав новость. — Отличная работа, Северус!

Снейп: пытается минимизировать подергивание глаза.

— Старый дурак полностью и безоговорочно тебе доверяет!

Снейп: крушит зубную эмаль.

— Ну теперь-то мы его вздернем, да, Северус?

— Мой Лорд.

— Ах, как я тобой горжусь!

Снейп: глубоко и бесшумно вдыхает и выдыхает.

— Ты, верно, на седьмом небе от счастья!

— Мой Лорд.

— Столько лет! Столько долгих лет! И вот теперь! — Том драматично заламывает руки. Потом в его безоружную голову приходит новая идея: — Наверное, тогда, в Министерстве, я все-таки неплохо ему надавал! Наверное, и по голове прилетело, как считаешь?

— Лорд?

— Ай да я!

— Лорд.

— Лорд! И ты — мой самый вернейший, самый преданнейший! Я чувствую, как мы с тобой похожи, одинаково мыслим, одинаково чувствуем! Разделяем радость и торжествуем в этот миг! — Том выпучивает глаза в припадке счастья.

— Лорд.

— Ты и я, Северус, — многозначительно и медленно произносит Том. — Ты. И я. Мощь. Власть. Победа.

Снейп: безнадежно опускает глаза, глубоко задумавшись над смыслом фразы «Мечта мечте рознь».

В общем, бедный Снейп. И коварный, коварный злостный манипулятор Дамблдор.

Ибо что произошло?

Что ж, я считала, считаю и, вероятнее всего, буду считать, что Дамблдор и Снейп — люди взрослые и отлично знают, что должность преподавателя Защиты есть должность на один учебный год. Так что если Снейп ее, должность, все-таки получает, то через год он ее освобождает. Процентов 90 вероятности того, что путем вылетания из школы.

Ибо я не в состоянии всерьез воспринимать версии, что Том сделает для Снейпа исключение и отменит собственное проклятье (ведь это именно его проклятье) — как, полагаю, с самого начала не в состоянии и сам Снейп, и Дамблдор. Исключение для Реддла всю его жизнь одно — он сам. Ну, может, Дамблдор еще… но это уже совсем другая история.

В общем, нетушки. Проклято — так проклято (цит. по: Анна и Екатерина).

Но, если Снейп вынужден будет покинуть школу в конце года, для него это должно быть весьма показательно. Получается, как бы Снейп ни противился Финалу Игры-6, каким его себе воображает Директор, он, Финал, по-любому превратится в некую dead-line, в важнейший пункт перемены ветра, когда настанет время исполнения задуманного.

А именно: закончится срок пребывания на должности очередного преподавателя Защиты; решится в ту или иную сторону проблема поручения, данного Томом Драко — ну, и теснейшим образом связанный с этим поручением Непреложный Обет Снейпа; завершится земное существование Дамблдора.

Итак, назначение Снейпа на должность означает, что ему скоро придется расстаться и с Хогвартсом, и с Директором. И крайне раздерганное состояние бывшего профессора сэра Зельеварения с самого начала объясняется именно этим. Более того, Обет он давал, прекрасно зная, что погибнет — и весьма того желая. В основном поэтому и давал, что не хочет пережить Директора. Этакая индийская вдова, сжигающая себя вместе с телом мужа. Что Директор довольно изобретательно вынудит вдову остаться в живых и продолжить Большую Игру, вдове в тот миг даже на ум не пришло.

Но вот теперь, медленно-медленно, начинает приходить.

Попробуем вообразить себе интермедию Вечером Следующего Дня.

— Я с вами не разговариваю.

— Северус, возьмите дольку.

Молчание.

— Может быть, парочку засахаренных ананасовых кусочков? Гораций тут оставил немного…

Возмущенное молчание.

— Тортик?

Крайне враждебное молчание.

— Немного лучшей медовухи мадам Розмерты, выдержанной в дубовом бочонке?

Крайне враждебное молчание и злобное сопение.

Дамблдор: вздыхает, понимая, что по-хорошему сегодня не получится.

— Северус, сейчас я отдам вам один приказ и хочу, чтобы вы выслушали его очень внимательно. Вы меня понимаете?

Снейп, нехотя:

— Директор.

— Я к тому, что это будет не шутка, не предложение, не просьба и даже не намек.

Снейп, насторожившись:

— Директор?

— Как вы знаете, я всегда поощрял в моих подчиненных не слепую исполнительность, но инициативу и самостоятельное мышление, однако рано или поздно возникает необходимость в буквальном и незамедлительном исполнении инструкций.

Снейп, напугавшись:

— Директор?!

— Так вот, — Дамблдор прокашливается. — Займите, пожалуйста, эту должность без лишних разговоров, иначе я засуну вам ее сами-знаете-куда! Заранее благодарю.

Снейп, аккуратно:

— Кажется, Директор, в вашу формулировку вкралось некоторое противоре—

Дамблдор: многозначительно смотрит на него поверх очков-половинок.

Снейп, взрываясь:

— Хорошо, я сделаю это, а потом все равно умру раньше вас, и вы все еще будете рыдать на моей могиле!!

Дамблдор, расслабляясь:

— Не совсем то, что я надеялся услышать, но придется удовлетвориться. — «Пока что».

Оскорбленное сопение.

Дамблдор, вздыхая:

— Давайте поступим так: вы перестанете шипеть и плеваться ядом, а Гораций не станет претендовать на ваш воистину бесценный кабинет и на ваше законное право помогать мадам Помфри в составлении целого ряда зелий для больничного крыла. Найдем ему что-нибудь менее бесценное, идет? И вы сможете оставаться в своем кабинете в подземельях, как будто ничего не поменялось — в свободное время заниматься своими чудесными экспериментами, готовить мне свои замечательные восстанавливающие зелья… можно даже с противным вкусом, как вы любите, я не против.

В общем, в результате Очень Долгих разговоров, увещеваний и всяческих надавливаний, достигается компромисс, который, как известно, есть соглашение, коим равно недовольны обе стороны, и Снейп соблаговоляет перестать спорить и принимает должность. Правда, скрипит зубами так, что у Директора на пиру тарелка вибрирует.

Говоря прямо — пофиг Снейпу вся эта Защита. Где ликование и торжество от осознания, что сбылась его многолетняя мечта? Где картина типа «Снейп привстал и улыбнулся; Большой Зал вздрогнул»? Нет, он подчеркнуто остается сидеть, когда Дамблдор торжественно представляет его студентам в новом качестве. Я абсолютно уверена, что это явное и грубое нарушение традиции есть довольно детский знак протеста против того, что затеял Директор («Не хочу и не буду!!»).

Не хочет. Но придется.

Ну, еще, конечно, он закипает от громкого выкрика Гарри: «Нет!» («Ах ты, малолетний гаденыш, несносный, заносчивый, высокомерный… что значит «нет»?! а вот и да!!») — что, само собой, добавляет в бурлящий котел его чувств парочку острых специй.

Но я решительно и вслед за Анной склонна игнорировать торжество, которое проницательный Гарри сумел разглядеть на лице Снейпа. Чего только Гарри не находил на лице Снейпа за пять предыдущих лет! Разве что урановых рудников не обнаружил. Причем, помнится, практически всегда был не прав — ибо очень предубежденный по характеру человек. И он этим так сильно напоминает мне Снейпа, знаете ли…

А вот теперь самое время задаться еще одним вопросом: в курсе ли происходящего остальная команда Директора?

Начнем с раны Директора.

Вполне очевидно, что о том, что Директор ранен, знает весь Орден и все преподаватели, среди которых и Игроки. И, раз Гермиона почти догадывается о том, что значит эта рана, разве не могли догадаться все остальные? Макгонагалл, Люпин, Грюм и, вероятно, мистер Уизли точно могли. Насчет Хагрида пока не уверена. Опять же, догадался Слизнорт.

И не надо мне рассказывать. В конце концов, там, где Гермиона учится, почти все они преподают или преподавали. Директор, конечно, на все вопросы о руке отвечает примерно в той же манере, что и Гарри («О, это очень интересная история, но сейчас не время ее рассказывать, а мне хотелось бы отдать ей должное»), глядя на них всех с видом человека, полного решимости уклониться от ответа на абсолютно любые вопросы — но кого этим проведешь? Каждый сам для себя уже понял, что Директор серьезно ранен, однако вслух проговорить не решается в надежде, что надежда еще есть.

Далее серьезно раненный Директор у всех на глазах начинает заниматься любимым делом — нервирует людей, назначая на должность преподавателя Защиты Снейпа. Он, конечно, смотрит на Макгонагалл и остальных с херувимской невинностью на лице, но неужели они ничего не понимают? Что, прям никто-никто? Ни Хагрид, который первым, сколь помнится, в жизни Гарри сообщил мальчику, что должность преподавателя Защиты, по слухам, проклята, ни мистер Уизли, который на примере семерых детей видит, что их преподаватели Защиты столько лет подряд не задерживаются дольше года, ни Слизнорт, который очень уж в курсе слухов из школы, ни Люпин с Грюмом, которые на себе ощутили действие проклятья, ни Макгонагалл, которая столько лет наблюдает его вблизи?

Ладно, положим, мистер Уизли стоит особняком от этой компании — но остальные-то? Что, Макгонагалл не смогла додуматься до того же, до чего додумалась я? Что назначение Снейпа на должность означает, что в конце года ветер резко поменяется? Готова поспорить, очень долгие часы Директор вынужден был провести летом, уклоняясь от вопросов Макгонагалл, начиная с: «Как вы можете доверять Снейпу эту должность, а вдруг он -» — и заканчивая: «Что ты задумал, Альбус?»

Не поимея ни единого внятного слова, кроме: «Я полностью доверяю Северусу и больше не хочу слышать ни единого возражения. Да, он будет преподавать Защиту, а потом, возможно, вернется к Зельям» (ведь «возможно» и «определенно» разделяет огромная пропасть, верно?), — Макгонагалл волей-неволей придется самой задуматься над проблемой и начать прочесывать свою голову в поисках правдивого ответа на неудобный вопрос: Дамблдор вновь Играет; но чего он добивается?

Люпин, Грюм, Хагрид и Слизнорт застревают примерно на том же этапе. Ибо в цепочке этой серии знамений о перемене ветра у них отсутствует минимум два пункта: поручение Реддла Драко и связанный с ним Обет Снейпа.

О поручении Драко люди пока могут и не знать. Да, в какой-то мере кто-то о чем-то догадывается — особенно учитывая, что вводить Гарри в эту линию Игры Директору помогали Артур, Хагрид и Слизнорт. Однако на данном этапе Директор пока еще может, моргая чистыми голубыми глазами, делать вид, что всего лишь ушами Гарри собирает информацию о коварных планах Драко совсем-не-понятно-на-что.

Вон, к примеру, мистер Уизли на платформе сначала всячески морозится идти обыскивать дом Малфоев по просьбе Гарри, однако вскоре информация о новом обыске уже замелькает в газете. Мог ли Артур решиться на него без разрешения Дамблдора, учитывая, что Малфои постоянно трутся в Игре Директора либо в Политической Игре? Сомневаюсь. Более того, полагаю, Дамблдор не просто разрешит Артуру произвести обыск — он ему прикажет это сделать. Делая вполне убедительный вид, что очень обеспокоен полученной от Артура информацией о том, что Гарри услышал и понял по поводу Драко. И мистер Уизли, благоразумно решив не пытаться понять происходящее, понесется исполнять.

Забавно, что Макгонагалл так благоразумно не настроена — она неодобрительно косится на Хагрида, когда тот машет Гарри через весь Большой Зал, и Гарри решает, что это потому, что ей не нравится, что Хагрид не ведет себя чинно на церемонии. Ага, сейчас. В ее взгляде так и сквозит: «Ну, и чего ты веселишься? Все только начинается… Альбус уже поигрывает… сталкивает зачем-то мальчиков лбами… или носами…».

Ибо только полный идиот не мог понять, что произошло — у Гарри все лицо в крови, Гарри опоздал на пир, а Драко весь вечер активно показывает, как разбивает кому-то нос. Макгонагалл знает, что сие произошло исключительно потому, что Дамблдор допустил. Только пока не понимает, зачем.

Хагрид же, в свою очередь, просто хотел поднять Гарри настроение после встречи с Плохим Раздерганным Следователем. Однако и он многое видит — а после окончания пира даже послушать подойдет…

Видит и догадывается также Слизнорт. Люпин и Грюм в этой части Игры подчеркнуто отсутствуют — впрочем, на Люпина в этом году «по семейным обстоятельствам» рассчитывать в Игре особо не приходится — приходится только надеяться, что его мозги успеют включиться к следующей.

О чем не знают и даже близко не догадываются Игроки, так это об Обете Снейпа. Этот важнейший кусок информации будет удерживаться в тайне двумя клоунами до последнего, в связи с чем и к линии Малфоя Игроки, по мере их отгадывания Директорских шарад, будут допускаться на почтительное, строго ограниченное расстояние — и только лишь. Ибо будет не мудро и крайне небезопасно для жизни Снейпа, если к истории с Малфоем станут причастны многие другие люди.

Что еще? Тема Избранности Гарри и всего такого. Директор не врет, что о содержании пророчества знают только они с Гарри — ну, теперь еще Рон с Гермионой. Однако, анализируя прошлую Игру, я, кажется, довольно убедительно доказала, сколь многим известно, что Гарри — крестраж. Еще в Игре-1 Хагрид, обращаясь к Гарри, произносил неслабую фразу: «…ты избранник, а это всегда тяжко», — которая заставляет крепко задуматься, сколько же ему известно о частице Тома в Гарри.

Таким образом, команде Директора вовсе не нужно знать точное содержание пророчества, чтобы крайне близко к тексту догадываться, что к чему. Поэтому, когда Дамблдор вдруг начнет проводить очень много времени, запершись в своем кабинете с Гарри, о чем будут, во избежание недоразумений и налетов на кабинет с воплями: «Директор, мне срочно нужно с вами поговорить!» — в самые интересные моменты лекций, предупреждены все Игроки, им сразу станет ясно: Дамблдор передает Гарри некие сведения, которые помогут парню победить Тома. То есть информацию о крестражах. Это воодушевляюще и пугающе одновременно — ведь, если Директор так торопится передать Гарри что-то важное, может, он и вправду…? Дальше, я думаю, Орден дружно запрещает себе думать.

Собственно, расклад таков. По крайней мере, это то, что вытекает из всего объема имеющихся у меня данных, если пропустить их через сито Принципа Минимальной Осведомленности, который, как оказалось, полезно применять не только по отношению к информированности Директора.

Говоря кратко, Дамблдор, как обычно, еще перед началом учебного года успел здорово понервировать массу народа. Ну, или позволил людям самим себя понервировать. Но, как правило, у него и то, и другое получается одновременно и виртуозно.

Заключительная часть речи Директора на пиру содержит в себе призыв не относиться безрассудно к правилам и безопасности, несмотря на то, что охрана школы, по его словам, была усилена более мощными и новыми мерами.

Это важный нюанс, ибо показывает, насколько велика осведомленность Дамблдора: он знает, что опасаться стоит не того внешнего, от чего защищает новая усиленная охрана, а того внутреннего, что уже пропустили в школу. Ибо крепости, как известно, берут двумя способами: либо с помощью предателей, либо через какую-нибудь заднюю дверцу.

Драко не имеет никаких иных дверей, кроме дверцы Исчезательного Шкафа. По словам Тонкс, ворота школы зачарованы лично Дамблдором — она не может их открыть, но Снейп проделывает это с легкостью — надо полагать, данное умение доступно лишь преподавателям да и то далеко не всем. В Хогсмиде пасутся Целых Четыре Мракоборца, среди которых один — член Ордена Феникса.

Разумеется, оставшиеся три — скорее уши и глаза Скримджера в его тщетных попытках проследить за Директором, однако у самого Директора имеется Аберфорт, который стоит тридцати трех мракоборцев Министра, да и Амброзиус Флюм из «Сладкого королевства», как известно, очень дружен со Слизнортом. В школе начеку преподаватели и Игроки — да и Дамблдор перед окончанием пира просит студентов оставаться настороже и немедленно ставить педагогов в известность обо всех странностях «внутри или вне стен замка». Подобная просьба, как убедимся, вскоре возымеет эффект.

На входе и выходе с территории замка своими Детекторами всех обыскивает Филч — у Гойла перед пиром конфисковали засушенную голову — никакой Темный артефакт в школу не попадет, кроме того, почту проверяют — и обо всем этом, без сомнения, было сообщено Драко так или иначе через Снейпа еще до прибытия мальчика в школу.

Однако вполне возможно обойти даже такую железобетонную защиту, как Филч с Детектором — к примеру, Гарри совершенно никто не проверял. К тому же, как выяснится под Рождество, Филч не в состоянии отличить яд в бутылке от вишневого сока — чем сильно ослабляет защиту школы в том пункте, что про проверку почты.

Ходы и лазейки, безусловно, имеются — надо только поискать. И сделано это, столь же безусловно, специально для Драко. А что, кто-то сомневался? Дамблдор ведь вовсе не идиот. Его глупость (равно как и слепота, и глухота, и все остальные недуги) имеет строго ограниченное применение и время действия. И я вот лично Драко не завидую. Напротив, на его месте я бы очень сильно боялась. Причем вовсе не Тома.

Ибо еще летом в памятном шоу «Один клоун уговаривает другого клоуна его убить» Директор роняет неслабую фразу: «Вашей приоритетной задачей будет выяснить, что собирается делать Драко. Перепуганный подросток так же опасен для других…» Но, позвольте… кто-нибудь видит в Драко страх перед заданием Тома? Самодовольство, гордость, самоуверенность, хвастливость — да, что угодно, да — но не страх. Так почему же..?

Ах, оставьте. Еще в начале июля Дамблдор знает, что Драко испугается. Знает, потому что сам ему это устроит — жестко, прямо, безжалостно доведет его до высшей точки страха и отчаяния. Со всей любовью, разумеется.

Ибо Драко, конечно, дурак. Но на данный момент он еще молодой дурак, что, в общем-то, простительно. И у Директора пока еще имеется шанс, что, если мальчику вовремя почистить мозги, он когда-нибудь заслужит право называться всего лишь полудурком. И за этот шанс необходимо цепляться. Директор уже упустил Тома, едва-едва не упустил Снейпа — и это только из тех, кто на поверхности. Ни к чему ему расширять список — тем более, что скоро за этот список надо будет отчитаться по всей форме.

— Но сейчас ваши кровати ждут вас, такие теплые и удобные, какие вы только можете себе представить, — подходит к концу своей речи Дамблдор, вновь широко улыбаясь, — и я знаю, что вашим высшим приоритетом является хороший отдых перед завтрашними уроками. Поэтому давайте пожелаем друг другу спокойной ночи. Пока-пока! — [«Pip-pip!»]

Пока студенты расходятся, и Гермиона уносится выполнять свои обязанности старосты, Гарри и Рон остаются за столом, и Гарри рассказывает, что сделал Малфой с его носом и что он болтал своим дружкам. Рон ожидаемо предполагает, что Малфой просто выделывался перед Пэнси. Однако Гарри не переубедить.

— Откуда ты знаешь, что Волан-де-Морту не нужен кто-то в Хогвартсе? — совершенно резонно начинает он. — Это было бы не в первый -

— Я бы хотел, чтоб ты перестал произносить это имя, Гарри, — неодобрительно звучит из-за спин парней («И болтать всякое Страшно Секретное там, где вас легко подслушать»).

Ребята оборачиваются, чтобы увидеть очередные поспешившие к ним уши Директора в лице Хагрида. Рассказав (но не все) про свое опоздание на пир, Хагрид с ходу подкидывает ребятам новую проблему:

— В любом случае, увидимся завтра, первый урок сразу после ланча. Приходите пораньше поздороваться с Клю- я имею ввиду, с Махаоном!

Хагрид радостно машет друзьям на прощание и направляется в свою хижину. Гарри и Рон несчастно глядят друг на друга. Никто из них не захотел продолжать уроки по Уходу за магическими существами. Даже Гермиона.

И вот только не надо мне говорить, что Хагрид об этом не знал — списки заявленных всеми студентами предметов для продолжения обучения на 6 курсе были у Макгонагалл. Но не все ж Гарри гоняться за Малфоем. Следует и над проблемами этического характера попереживать.