Большая Игра профессора Дамблдора. Продолжение (джен)

Прежде чем начать писать сочинение на заданную тему, еще раз вернемся к двум главным принципам Игры: во-первых, это принцип минимальной осведомленности Директора (Дамблдор знает о чем-то только тогда, когда ясно, что не знать об этом он не может — не следует путать Директора с Богом) и, во-вторых, хронологический принцип — мы стараемся рассматривать события в порядке их следования, а не в том порядке, в котором мы узнаем о них (впрочем, иногда сохраняя интригу).

По сути своей для Дамблдора Игра-3 закончилась с наступлением 7 июня, когда стало понятно, что Питер сбежал, а Сириус так и не сможет восстановить свое доброе имя. В тот же день началась подготовительная стадия Игры-4, которая продолжалась все лето.

За шуткой Дамблдора о прибавке жалования Трелони за то, что она сделала уже второе настоящее предсказание, скрывались не совсем веселые мысли о пересмотре методов обучения и воспитания Гарри. Что, следует отметить, занятие не очень уж легкое, поэтому Дамблдор с грустью отмечал про себя, что лета у него не будет. А жаль. Директор, как знаем, не прочь побаловаться не только лимонными дольками.

Однако, чтобы успешно Играть, следует побороть свои человеческие слабости. Близится крушение хрупкого мира волшебников, Реддл «восстанет вновь, еще более великий и могущественный, чем когда-либо прежде» — и на эти слова пророчества следовало адекватно реагировать сразу. Ибо, если ничего не делать, они сбудутся.

Мотивы и методы ведения Игры, безусловно, становятся жестче и требовательней. Дамблдор все больше вынужден сам выходить на поле против обретающего плоть противника (закончится этот выход впечатляющим полетом с Астрономической башни) — но в целом Директор принимает нравственный кодекс Люпина и старается Играть морально чисто и безупречно настолько, насколько это возможно в принципе.

Все дальнейшие события предлагаю рассматривать с учетом этого тезиса, иначе Игра вообще потеряет смысл и станет казаться, мягко говоря, неясной и противоречивой.

Таким образом, в общем и целом, действия Дамблдора после ночи 6 июня развиваются в двух основных направлениях: слежка за Хвостом и беспомощным Томми и, конечно, подготовка Игры-4 — со всеми вытекающими (ибо надо ж уметь расставлять шахматы, это — основа Игры).

С подробного рассмотрения этих направлений мы и начнем наше сочинение, оговорившись в предисловии еще один — последний — раз: хоть изначально первый ход и сделал Дамблдор, в дальнейшем инициативу перехватил Реддл, поэтому многие действия Дамблдор стал совершать в ответ на телодвижения томовых отростков. Ибо всякое действие, как известно, имеет свое противодействие — а Директору в скорости реакции и гибкости мыслительного не занимать. За сим — покончим с предисловием и приступим к Игре.

Итак, первый ход Директора — организация немедленной слежки за только что сбежавшим Хвостом. Я не настаиваю, что именно за высунувшей от галопа язык крысой — но мы же не можем отрицать, что Дамблдору известно, куда направился Питер. Собственно, вариант один из одного, ибо куда ему еще идти и под крылом кого спасаться, как не к укрывшемуся давно и прочно в лесах Албании Реддлу? В самом деле, не к Уизли же.

То, что Реддл, точнее, то, что от него осталось, всякий раз, лишившись тела (своего или чужого), стремится укрыться именно в Албанских лесах, известно всем, кто в теме. Связано ли это с природными особенностями, к примеру, очень густыми лесопосадками, где удобно прятаться, или с личными воспоминаниями о месте — Реддл, увы, так и не объяснит даже Пожирателям.

Как бы то ни было, но, вновь вернувшись в албанские леса после неудачи с Философским камнем, Реддл потратил массу времени, пытаясь проделать работу над ошибками, пока Дамблдор через своих осведомителей получал подробные отчеты о чертыханиях Темного Лорда в лесах и посмеивался над его мыслительным, уминая дольки.

А, собственно, в чем была ошибка Реддла? Ну, я имею ввиду, кроме того, что он — Реддл?

В своем знаменитом монологе на кладбище Том подробно объяснил, в чем, по его мнению, ошибся (вообще, давайте же вновь восхитимся тем, как Темный Лорд в любой своей ипостаси неизменно доводит до сведенья общественности свои гениальные планы — и не менее гениальное их выполнение; очень полезная для нас привычка). Он не просчитал того, что жертва Лили может спасти Гарри не один и не два раза.

Но почему Тому было не воспользоваться тем же Квирреллом в ритуале «кость-плоть-кровь»? Почему он использовал предоставленный ему шанс не по назначению и вместо того, чтобы вернуть себе тело, вселился в чужое, по опытам со зверюшками в албанском лесу зная, что тела, которые он использует, долго не живут?

Вариантов два. Либо пущенный Дамблдором слух о наличии в Хогвартсе Философского камня сработал на Реддла как на ворону, неодолимо тянущуюся ко всему блестящему, либо Квиррелл попросту струсил и пообещал Тому найти другой способ его воскресить. Либо, конечно, Том не знал о ритуале, когда встретил Квиррелла, но в подобное верится слабо.

Вдвоем они с Квирреллом прибыли в Британию, где Дамблдору стало известно о контакте своего умного, но падкого на славу и силу педагога со своим умным, по падким на силу и бессмертие бывшим ученичком, и Директор, хихикая в усы, подсунул информацию о Камне Квирреллу.

После неудачного ограбления Гринготтса (о чем, вестимо, Дамблдору в красках рассказал Дедалус Дингл), Реддл вселился в Квиррелла. Не прошло и года, как жизненные силы последнего стали заканчиваться, и Реддлу в спешке пришлось придумывать, как бы избежать преждевременной кончины своего слуги — он толкнул Квиррелла на убийство единорогов, чем обрек и его, и себя на вечно проклятую жизнь.

Флоренс, конечно, так и не рассказал Гарри, в чем именно заключается проклятье, но мне видится, что где-то именно с того момента Том и начал, выражаясь по-простому, линять мозгом. В самом деле, как грамотно определил Гарри еще в 11-летнем возрасте, лучше смерть, чем вечно проклятая жизнь.

Как показал эксперимент, даже кровь единорогов не способна защитить Реддла от силы, которую Лили передала Гарри. Квиррелл умер, едва Том покинул его тело, а сам Том, слабый, как прежде, вернулся в Албанию, продолжил третировать зверюшек и поклялся сделать все, чтобы стать сильнее в следующий раз, если судьба предоставит ему шанс, и преодолеть материнскую защиту Гарри — а вместе с нею и проклятье единорогов. Он собрался вернуть свое тело, используя кровь мальчика — только вот в процессе выполнения своего плана снова набирался сил с помощью крови единорогов!..

Нет, хватит, чего уж углубляться, знаете ли. Главная ошибка Реддла в том, что он — Реддл. И он так ничему и не научился…

Но вернемся к хронологии. Итак, Дамблдор знает, что, согласно второму пророчеству Трелони, с помощью своего слуги, сбежавшего 6 июня до наступления полуночи, Реддл вернет себе силу и станет еще более ужасным. Дамблдор знает, кто этот слуга — Хвост (и нечего умножать сущности без необходимости и приплетать сюда Барти-младшего). Следовательно, Директору известно, что после своего побега Питер отправится в место временного обитания концентрации того, что раньше называлось Томом Реддлом. В Албанию, то есть.

Самое замечательное, что Дамблдору даже делать с этим фактом ничего не надо.

Известно, что средняя скорость обычной садовой крысы составляет 10 км/ч, а расстояние от Хогвартса до Албании — около 1975 миль. То есть, чтобы попасть в Албанию, Хвосту понадобится минимум 13,5 дней, при условии, что он будет бежать, не останавливаясь даже перекусить. Вот, а вы говорите, зачем нужна эта математика.

Конечно, есть вариант, что Хвост трансгрессирует или воспользуется Порталом или метлой. Понятия не имею, способны ли анимаги трансгрессировать, приняв свою анимагическую форму, но мне почему-то кажется, что нет. Кроме того, трансгрессия на огромные расстояния и в неизвестное место скорее невозможна, чем возможна. Метлу Хвост не станет использовать как минимум из страха быть увиденным кем-то, кто может его (ну вдруг? он только что был на волосок от разоблачения — да ему звуки погони мерещатся в каждом шорохе листвы) узнать. Чтобы наколдовать Портал, насколько знаю, нужно точно представлять себе точку, в которой этот Портал приземлится.

Короче говоря, возможно, Хвост помогал себе трансгрессией, пока мог, но большую часть пути он, я все-таки ставлю на это, проделал пешком в облике крысы. Так что бежал до Албании плюс-минус две недели.

Дамблдору в это время оставалось лишь расслабиться и предупредить своих албанских осведомителей, чтобы начинали высматривать подозрительную крысиную активность примерно с 20 июня.

За время, пока Хвост бежит навстречу тому, в ком видит единственное спасение своей облезлой шкуры, Дамблдор сможет поработать со своей Игрой. Чем он и занимается — к тому моменту, как Хвост добирается до Реддла (июнь-начало июля — знатный срок), Дамблдор полностью подготавливает новую Игру. Подробнее в ее сути и хитросплетениях мы разберемся чуть позже, пока лишь отметим, что Директор улаживает вопросы организации Турнира Трех Волшебников в Министерстве и приглашает на должность нового преподавателя Защиты от Темных Сил Аластора Грюма — тоже официально. А знаем мы это потому, что это знали Реддл и Хвост.

А они знали это (и тут после двух ходов Директора в Большую Игру вступает Жизнь), потому что это было известно Берте Джоркинс.

По весьма сдержанному и, как всегда, отличающемуся толерантностью заявлению Сириуса, Берта была «идиоткой». Перси сказал, что ее перебрасывали из Отдела в Отдел прежде, чем она оказалась под начальством Бэгмена в лето 1994.

Однако перед тем, как оказаться в Отделе Бэгмена, Берта работала вместе с Краучем — я сомневаюсь, что Крауч стал бы брать к себе безнадежную идиотку. Скорее всего, Берта была чересчур любопытной — это раздражало Сириуса, за это же она получила от неизвестного мальчишки заклятье в школе, когда дразнила его, что расскажет, как он целовался с Флоренс (из воспоминаний Дамблдора) — и я не удивлюсь, если этим мальчишкой окажется сам Сириус.

Берта работала с Краучем до того момента, как узнала его семейную тайну, придя к нему домой с какими-то бумагами и в отсутствие Бартемиуса подслушав разговор Винки и Барти. Между прочим, Берта оказалась достаточно умна, чтобы понять, с кем именно, спрятанным под мантией-невидимкой, разговаривает Винки.

Когда пришел Бартемиус, идиотизм Берты действительно взыграл — притом, в полную силу. Она стала его шантажировать (по поводу чего? повышения зарплаты? наверняка ведь насчет какой-то мелочи), и Крауч наложил на нее сильнейшие чары Забвения — настолько сильные, что бедная Берта повредилась в памяти. С тех пор-то и пошла про нее слава, будто у нее «голова, как дырявый котел».

От греха подальше Крауч вышвырнул Берту из своего Департамента, и она досталась Бэгмену. Не имею доказательств, но уж очень хорошо укладывается: все это произошло незадолго до летних событий, и Барти, стараясь обезопасить себя по максимуму, посоветовал Бэгмену отправить Берту в отпуск. Чем раздолбай-начальник и занялся. Только так я могу объяснить, зачем Бэгмену понадобилось давать отпуск своему сотруднику в самый разгар подготовки к финалу Чемпионата мира, когда каждый Министерский работник был на счету.

Согласно признанию Людо, Берта успела доехать до Албании, «там она виделась с двоюродным братом. После поехала на юг к тетке и на пути исчезла».

Тем временем, то есть где-то в начале июля (14 августа Перси заявляет, что ее нет уже «больше месяца»), Хвост, решив промочить горло для храбрости в албанской местности в один из дней напряженных поисков, забрел в одну из придорожных гостиниц возле леса, в котором Реддл временно снимал жилплощадь. Где и влетел лоб в лоб в Берту Джоркинс.

Кто был больше ошарашен внезапной встречей, я не знаю. Полагаю, Берта могла счесть это забавным — встретить старого, вроде умершего однокашника. Зачем одинокая женщина пошла в какую-то придорожную гостиницу (не могла сразу трансгрессировать к тетке?), мне тоже не ясно. Возможно, надеялась перестать быть одинокой.

Как бы то ни было, дальше в соответствии со старой русской пословицей сей Варваре произвели малоприятное отрывание носа — и за проникновение в семейную тайну Краучей, и за согласие на романтическую прогулку с Хвостом, в ходе которой он, небось, обещал рассказать ей о своих невероятных приключениях в статусе «умершего бедного Питера».

Сразу хотелось бы отметить, что я на данный момент еще не состою на учете у психиатра и не склонна видеть в этом Игру — я имею ввиду, Дамблдор Берту никуда не посылал и уж тем более никоим боком не причастен к тому, что с ней стало. Сама, все сама… Директор на тот момент вообще не знал, что там с Бертой происходит (ибо нет никакой информации, что осведомители Дамблдора засекли в гостинице Хвоста или Берту). Впрочем, узнает довольно скоро — все Министерство об этом станет сплетничать, а возможность услышать сплетни Министерства у Дамблдора имеется и личная, и через многочисленные уши (взять хотя бы мистера Уизли).

В общем, Хвост, выказав недюжинные магические способности, в одиночку справился с бедной женщиной и поволок ее к Реддлу в качестве своеобразного подарка, пытаясь таким образом заслужить прощение у хозяина. Совершенно ясно, что Берта с этого момента была обречена.

Надо сказать, с точки зрения Реддла, подарок оказался отменным — полагаю, чем больше его останки вели «допрос» сотрудницы Министерства, тем в больший восторг они приходили. В итоге, лишив Берту рассудка, Реддл узнал конкретно следующее:

— в Хогвартсе состоится Турнир Трех волшебников, в котором, помимо учеников Хогвартса, примут участие студенты Шармбатона и Дурмстранга (надо полагать, икалось Каркарову в тот теплый летний вечер очень сильно);

— для участников введен возрастной ценз — запретная линия вокруг Кубка Огня не подпустит к Кубку учеников, не достигших совершеннолетия;

— последним заданием Турнира будет лабиринт;

— на свободе находится горячо преданный Реддлу и далеко не глупый Пожиратель Смерти;

— на должность преподавателя Защиты приглашен старый друг Дамблдора Аластор Грюм;

— вечером 15 августа состоится финал Кубка Мира по квиддичу, на организацию и соблюдение безопасности во время которого брошены все Министерские силы;

— в данный момент и до конца Чемпионата по стране рыщут мракоборцы, поэтому лучше будет не высовываться.

На основании полученных от Берты сведений Реддл разработал План и, не сходя с места, приступал к его поэтапной реализации: вернуться в Англию, найти Барти-младшего, атаковать Грюма, поменять их с Барти местами, используя заранее приготовленное Оборотное зелье, отправить Барти под видом Грюма в Хогвартс и ждать, пока Гарри с помощью Барти выиграет Турнир и перенесется на кладбище к Реддлу, чтобы тот смог использовать кровь мальчика для своего возрождения.

Всем хорош сей План, кроме одного — в одиночку его не реализовать.

Вселиться в тело Берты уже невозможно — и ее тело, и ее память безвозвратно повреждены, Реддл готов убить ее, едва появится физическая возможность. Разгуливать в облике считающегося погибшим Хвоста — прямой путь к возникновению подозрений, совершенно точно оканчивающихся Азкабаном.

Да, отсутствие тела доставляет Реддлу массу проблем, поэтому он принял решение вернуться к рудиментарному состоянию своего прежнего тела, используя пару заклинаний собственного изобретения, яд Нагайны (скорее всего, нашел ее в тех же лесах) и кровь единорогов — а также посильную помощь Хвоста, чего уж тут.

Только после получения тела и, надо полагать, некоторого накопления сил, Реддл убил Берту собственной палочкой, извлеченной Хвостом в ночь трагедии из-под обломков дома Поттеров в Годриковой впадине — это ее первое убийство после убийства Лили и Джеймса.

Далее — месяц потратился на приготовление Оборотного зелья (уж не знаю, где Том и Питер достали все ингредиенты). И вот, наконец, в ночь с 12 на 13 августа Реддл, собрав корзинку, котомку, картонку, банки, склянки, Хвоста и Нагайну, отправился в Англию.

Не думаю, что вся компания топала в старый дом Реддлов пешком (в случае некоторых — ползком) через всю страну. Во-первых, это опасно, во-вторых, зачем, если Реддл уже вполне был в состоянии создать Портал? Хвост, ясное дело, не мог это сделать, ибо не представлял себе, где находится дом в Литтл-Хэнглтоне, трансгрессию того жалкого нечто, чем являлся Реддл, я плохо себе представляю, а метел, камина и Летучего пороха в албанском лесу почему-то не оказалось. Итак — Портал. В ночь на 13 августа Том и его свита осели в старом фамильном доме.

(Должна вообще-то признать, что в условиях голодания, антисанитарии, социальной изоляции и при минимуме подручных средств Том всю дорогу выкручивается довольно ловко, используя малейший шанс. Когда какая-то темная душа упряма настолько в своем желании не только день за днем поддерживать в себе жизнь и заставлять себя искать пути к дальнейшему существованию, но еще и вернуть себе былые силы, нужно быть уверенным, она своего добьется, и тогда всем придется очень несладко. Прав был Дамблдор.)

В доме отца Реддл намеревался пробыть «неделю, может, больше», пока не закончится Чемпионат, потратив это время на восстановление сил после транспортировки своей тушки в Англию и, возможно, доделывая Оборотное зелье. В первую же ночь своего пребывания в Англии Том убил Фрэнка Брайса и, надо полагать, еще долгое время находился в полном восторге от осознания своей гениальности, прокручивая в голове великолепный План. А заодно и доделал свою коллекцию крестражей.

И все было бы ничего, если бы Реддл хоть на миг перестал свуниться с себя любимого и учел три очень важные вещи: во-первых, есть Дамблдор, и он не дурак; во-вторых, этот «маглолюбивый придурок» имеет привычку читать магловские газеты и вообще одинаково внимательно анализировать события, происходящие как в магическом сообществе, так и в мире маглов; в-третьих, любая сильная эмоция находящегося рядом Реддла мигом бьет болью в шраме Гарри — а Том в ночь своего возвращения, безусловно, испытывал триумф. Ну и есть еще не менее чувствительные Метки на руках Пожирателей, один из которых (Снейп) вообще-то работает с Дамблдором.

Зададимся вопросом, мог ли кто-нибудь, зная заранее, куда смотреть, не заметить странной активности в албанских лесах? Около месяца по ним шнырял как минимум Хвост: поесть, убить единорогов, достать ингредиенты для зелий… Использование Реддлом мощных заклятий собственного производства, равно как и Смертоносного проклятья, и заклинания сотворения Портала не могли остаться незамеченным («магия всегда оставляет следы»).

Куда именно ведет Портал, в целом, догадаться тоже было несложно — в Англии Тому больше пойти некуда, кроме как в дом своего отца. Тем более, что в первую же ночь в магловском доме, где магия не использовалась уже около полувека, Реддл умудрился засветиться использованием не чего-нибудь, а Смертоносного проклятья. Кроме того, даже если предположить, что Директор в ту ночь смотрел в другую сторону, Реддл и Хвост обретались среди маглов более недели, не стесняясь, используя магию — в том числе и довольно сильное Темное заклинание для сотворения крестража — что просто не могло остаться незамеченным. Опять же, если знаешь, куда смотреть.

Касаемо пункта второго. Не вполне ясно, когда именно Дамблдор узнал из газет об исчезновении Фрэнка Брайса — однако ясно, что это имя сказало ему значительно больше, чем прочим. Знал он, и где жил Фрэнк последнее время. Вне сомнений, Директор оповестил об исчезновении Фрэнка Фаджа (может, сразу, может, чуть позже) — однако Фадж это «к большому сожалению, не считает особенно важным, поскольку исчез магл». Ну, скажем так, Фадж вообще не считает вещи важными, если думает, что они не касаются напрямую его возможности сохранить кресло Министра.

Таким образом, пока в компании Реддла молчаливо предполагалось, что Дамблдор — полный идиот, Директор внимательно следил за тем, что происходит, делал верные выводы и пытался (иногда безуспешно) своевременно реагировать. «Годы восхождения Волан-де-Морта к власти были отмечены исчезновениями», — сообщит Гарри Директор накануне третьего тура. Квиррелл, Хвост, Фрэнк — наконец, Берта. (И будет еще Крауч-старший.)

«Берта Джоркинс исчезла бесследно в месте, где Волан-де-Морт совершенно точно обитал последнее время», — скажет Дамблдор. Я более чем уверена, что об исчезновении Берты Директор узнал одним из первых — вероятно, через Артура. И, более того, именно Дамблдор с начала июля (исчезновение Берты) до середины августа упорно настаивал — иногда сам, иногда через мистера Уизли — чтобы Бэгмен немедленно начал ее поиски.

В принципе, по существу, Дамблдору не столь важны были результаты поисков, он был заранее в них уверен — если Директор следил за Хвостом (а он следил), то знал, что тот нашел Реддла. Знал он, что след Берты пропал в лесах Албании — месте, где обитал Реддл. Связать сие воедино, право же, не сложно, равно как и то, что Реддл способен сделать со случайно попавшим к нему в руки одиноким Министерским работником — постараться узнать как можно больше о том, что происходит в Министерстве, и убить.

Итак, поиски Берты не помогли бы Директору узнать абсолютно ничего нового — и, тем не менее, он активно продолжил капать и Фаджу, и Бэгмену, чтобы они начали действовать. А потом и вовсе (недоказуемо, но слишком хорошо ложится) слил информацию о пропавшем сотруднике рыщущей по Министерству в поисках сенсации Скитер — и вот тогда, наконец, Министерство стало шевелиться.

Тело, конечно, вряд ли найдут — у Реддла для таких случаев теперь появилась Нагайна — но Дамблдор мог об этом и не знать. Так зачем ему было необходимо, чтобы Берту принялись искать?

Во-первых, если остается хоть один шанс на то, что ее можно еще успеть найти живой, им следовало воспользоваться. И, во-вторых, тучи явно и быстро сгущались, что люди не сильно хотели замечать — чем больше неясностей свалится на голову Министерства сейчас, тем легче будет убедить его в возвращении Реддла потом. В том, что он возвращается, Дамблдор и не думал сомневаться.

Смерть Фрэнка была глупой прихотью Тома. С Бертой же все сложнее, и Дамблдор педантично выстроил совершенно правильную логическую цепочку: Берта, как сотрудник Министерства, особыми познаниями в легилименции не обладающий (как-никак, бывшая ученица, о чих способностях Директору должно быть известно), есть, несомненно, ценный источник информации для Реддла.

Через нее он как минимум узнает о Чемпионате («Хорошо, — подумал Директор. — До окончания Кубка Мира они с Хвостом дергаться не будут. Но дополнительная охрана не помешает») и о Турнире. С большой вероятностью, Директор предполагает, Реддлу также отныне известно и о назначении Грюма на должность преподавателя в Хогвартсе — все Министерство кипит на эту тему, подогреваемое статьями Риты. В целом, это — всё, но и этого достаточно.

Кроме прочего, благодаря Дамблдору, Реддл подробно ознакомлен с методами защиты Гарри в замке и за его пределами, а также — с некоторыми способами ведения с Гарри некоей Игры. Дамблдор вполне мог предполагать, что Реддл додумается, что организация Турнира в этом году и есть новая Игра Директора.

Также однозначно дано: Том попытается добраться до Гарри. Каким образом в достижении этой цели он использует полученную от Берты информацию, ясно не совсем, поэтому Дамблдор может пока расслабиться, просто подождать и быть начеку, чтобы вовремя среагировать на очередной прокол Реддла, который, несомненно, последует.

Наконец, убийство Фрэнка Брайса косвенно указало на то, что уже к 13 августа Том обладал достаточной силой и, вероятно, неким подобием тела — при условии, конечно, что Фрэнка и Берту убил не Хвост (что вряд ли возможно, ибо Питер очень уж избегает необходимости напрямую марать руки, да и Реддлу нужно было доказать подчиненному, что он еще много чего могёт, и не отсырел еще порох в пороховницах).

А еще Дамблдору должно было стать очень любопытно, по какой это причине Бартемиус Крауч, уволивший Берту из своего Департамента и передавший ее, можно сказать, на попечение Людо, самолично взялся едва ли не курировать ее поиски. Ну или, по крайней мере, напоминал Людо о необходимости их начать почти столь же часто, как и сам Дамблдор.

Нет, конечно, зная всю историю, лично я могу сказать, что тоже бы бегала и накладывала везде выразительные кучки, если бы человек, в чертогах памяти которого спрятана информация о моей страшной семейной тайне, вдруг взял бы да исчез — но вот Дамблдору должно было стать по крайней мере немножко интересно, чем, с точки зрения Крауча, может быть так важна Берта, что он постоянно капает Людо начать ее поиски. Ибо Дамблдор — все ж не Перси, он в теплую любовь Крауча к бывшей подчиненной верил, мягко говоря, с трудом. Что ж, как известно, иногда, чтобы правда раскрылась, стоит набраться терпения и немного подождать.

Наконец, третье, о чем не подумал Реддл — его связь с Гарри. 13 августа мальчик проснулся от боли в шраме, о чем немедленно написал Сириусу: «Мой шрам болел снова», — ни слова о самом сне, но, в целом, и этого достаточно. По признанию самого Дамблдора, Гарри — «не единственный, кто пишет Сириусу». Итак, Директор узнал о том, что у Гарри заболел шрам.

Зная Директора, можно предположить, что он уверен: одной болью в шраме дело не закончилось. Но, поскольку Гарри — мальчик недоверчивый, пытаться выведать у него что-то большее не имело смысла. И, хотя из-за того, что Дамблдору доподлинно не было известно о сне, и он не знал о том, насколько силен Реддл и в чем заключается его гениальный План, Директор пропустит несколько ходов, в целом информация оказалась весьма полезной. Том в Англии и испытывает какие-то сильные эмоции (еще бы — дом ненавистного отца, унизительная слабость, предвкушение грандиозного исполнения не менее грандиозного плана, убийства…) — первый сигнал о соединении сущностей подан.

Том, скорее всего, обрел какое-то тело, ибо Гарри начал его чувствовать. Хорошо. В смысле, плохо — но хорошо. Чем хуже, тем лучше. Конечно, если бы Дамблдор узнал о сне, он бы понял, что пока Гарри видит все со стороны — затем станет хуже, будут глаза змеи, будут глаза самого Реддла…

Пока же Директору пришлось весь август играть в крайне увлекательную игру под названием «Удержи Сириуса На Месте», ибо совершенно ясно, что Сириус после известия о том, что у Гарри болит шрам, готов был немедленно бросить своих блондинок и заявиться в Хогвартс/на Тисовую/в Нору/на Чемпионат (о, вот было бы круто!) спасать крестника. Неважно, от чего. Да хоть бы и от вейл. По ходу разберемся.

Хорошо хоть, что рядом с Сириусом находился Люпин (ясно по степени мохнатости их совместных писем, о которой — позже), посчитавший, видимо, резонным уведомить Дамблдора о том, как сильно обеспокоен Сириус. Так что Директор, спасибо Люпину, успел вовремя убедить Звезду в том, что пока еще совсем по нему не соскучился.

Однако в то же время оба, и Дамблдор, и Люпин, вынуждены признать, что Гарри без Сириуса будет крайне нелегко — учитывая, с чем мальчику придется столкнуться в Турнире. Кстати, я уверена, что об участии Гарри Сириус предупрежден — и крайне поддерживает это крутое приключение. Люпин, чуть более знакомый с методами воспитания Дамблдора, смотрит с сомнением, но молчит, видя бесспорную этическую чистоту плана.

Кроме прочего, учитывая, что ситуация на фронте и впрямь становится серьезной, Дамблдор понимает, что держать Сириуса в постоянном отдалении и неведении — крайне опасно и чревато непредсказуемыми последствиями. Так что, конечно, Директор осознает, что в Игре-4 без Сириуса не обойтись, поэтому придется разрешить ему рано или поздно вернуться в страну. Иначе он вернется сам и без разрешения. Он у нас птица вольная.

Однако переезд Сириуса и Люпина в Хогвартс в год, когда в школе будут находиться высокие чины Министерства — дело как минимум глупое. Второго такого относительно удачного Финала, как в прошлом году, может и не быть. Хорошенько все взвесив, Дамблдор принял истинно дамблдоровское решение, о котором — позже.

Пока лишь отмечу, что Директор, вдоволь понаслаждавшись видом тропических птиц с письмами от Сириуса, влетающих не только Гарри в окно на Тисовой, но, полагаю, и самому Директору в кабинет, таки решил сделать Звезду полноправным (ну почти) участником Игры и одним из членов своей команды. Чтобы тот хотя бы общественно полезным делом занимался, а не срывал Директору все планы.

Более того, именно в этот период Сириус был назначен конфидентом Гарри и занял место преподавателя Истории современного Пожирательства — благо, опыт богатый, Азкабан снабдил подробностями, так что пусть Звезда знакомит мальчика с историей падения Реддла и его слуг, это будет полезно. Всем.

Таким образом задержав Сириуса и Люпина с блондинками, Дамблдор выторговал себе относительно спокойный (по крайней мере, беззвездный) остаток лета.

Сириус тем временем, круша шезлонги и зонтики, кричал на весь пляж: «Ураааа!» — распугивая блондинок, отплясывая вокруг Клювокрыла, подбрасывая в воздух и даже иногда соизволяя словить Люпина, который сдержанно улыбался, прекрасно понимая, что такое — Играть у Дамблдора.

Но Сириус радовался, ведь он в деле, а что может быть лучше этого? Едва Дамблдор даст сигнал, они поедут в Англию вместе — Сириус и Люпин. Да, я полагаю, весь этот год они проведут вдвоем — Люпин Сириусу очень нужен. Кроме того, он нужен и Директору, приведшему методы ведения Игры в соответствие с Кодексом Люпина — Римусу полагается следить, основываясь на своем опыте бывшего Игрока, чтобы Сириус, Игрок еще не опытный, не допустил сбоя в Игре.

Так что Люпин остается с командой Дамблдора и весьма активно действует на правах свободного Игрока — а периоды полнолуния… ну что ж, у Люпина есть богатый опыт скрывать свою маленькую пушистую проблему от посторонних глаз — волшебных и простых — а Сириус не зря превращается не просто в собаку, а в волкодава.

Итак, с того периода, как Сириус получил письмо, из которого вместе с Люпиным и Дамблдором узнал о том, что у Гарри болел шрам, Директор дает двум старым друзьям сигнал быть готовыми по первой команде сворачивать шезлонги и зонтики. Пока Реддл еще только планировал свои великие ходы, Дамблдор уже начал стягивать свою команду.