Большая Игра профессора Дамблдора. Продолжение (джен)

15 августа, в понедельник утром, вся дружная счастливая компания-обладательница хороших, а главное, бесплатных билетов начинает собираться на Чемпионат.

За завтраком мистер Уизли, радостно запихивая билеты в чрезвычайно надежный задний карман джинсов, читает детям краткую лекцию о трансгрессии. Очень хорошо. А главное — закономерно, полезно и вовремя.

Каждое лето Гарри узнает что-то новое об основах магического мира: существование оного, магические семьи в оном, аристократизм и домовые эльфы с гномами, Министр магии, способы передвижения (автобус «Ночной рыцарь», метлы, Порталы, каминная сеть, трансгрессия), криминальные сводки прошлых лет.

Далее будут само Министерство магии с его внутренним устройством (впрочем, уже сейчас об этом месте можно узнать много полезного и разного, о чем порассуждаем чуть дальше) и надежное, окруженное всеми видами магической защиты убежище на площади Гриммо — очень много интересного и крайне, крайне полезного для будущей нелегкой миссии. И все как-то случайно, само собой.

Вот, например, утром 15 августа мистер Уизли довольно подробно рассказывает о том, что есть такого удивительного в мире магов, но во что Гарри влезать пока не надо, ибо всему свое время: «Департамент магического транспорта на днях столкнулся с парочкой тех, кто пытался трансгрессировать без лицензии, — прямым текстом. — Это нелегко, трансгрессировать, и, если не делать это правильно, это может привести к большим осложнениям. Этих двоих, о ком я говорю, к примеру, распополамило». Это уже прямым текстом с жирным красным подчеркиванием. И далее: «С трансгрессией шутить опасно, — ну нет в мистере Уизли легкости Дамблдора, не кажется он и по-хагридовски между-прочим-я-не-должен-был-этого-говорить естественным, но что поделать. — Многие взрослые волшебники предпочитают не связываться с этим» (так что и вы, ребята, не спешите).

Попутно можно узнать, что Уизли не просто сняли защиту на время транспортировки Гарри из дома Дурслей (мистер Уизли трансгрессировал прямо в кухню, вернув языку Дадли его изначальные размеры) — они вообще сняли защиту от трансгрессии, поскольку Перси «трансгрессирует вниз каждое утро, просто чтобы доказать, что может». Опрометчиво — но лишний раз указывает на то, что расслабились все. Даже люди, близкие к Дамблдору, человеку, 13 лет убеждающему общественность, что Реддл еще вернется. Ничего, скоро, очень скоро защитные заклинания вернутся в обиход.

На кухне же при весьма грустных обстоятельствах происходит и первое знакомство Гарри с Манящими чарами — миссис Уизли опустошает карманы близнецов от «Гиперъязычков».

Пока компания мирно шагает к вершине холма Стотсхед Хилл, Гарри знакомят с принципом организации Чемпионата — и с тем, как действуют и что из себя представляют Порталы. Конечно, пока никто не догадывается, какую роль последнее еще сыграет.

От мистера Уизли мы вместе с Гарри узнаем, что самой большой проблемой в организации Чемпионата в условиях соблюдения Статута о Секретности стала проблема организации прибытия тысячи зрителей в одно место, удаленное от маглов, достаточно большое и заброшенное.

Прибывающие добираются группами в зависимости от стоимости билетов (самые дешевые — за две недели до начала матча) и удобного им способа перемещения: магловский транспорт, трансгрессия (видимо, лишь некоторые местные, ибо для трансгрессирования необходимо четко представлять себе цель назначения, то есть бывать там прежде), Порталы для тех, кто не может или не хочет трансгрессировать — около двухсот из них разбросаны по странам — для каждого из которых назначено время отправления и прибытия в конечный пункт. Очевидно, что все это планировалось месяцами — это подтверждает и мистер Уизли, а много раньше, еще в поезде Хогвартс-экспресс, летом прибывавшим в Лондон, Рон уже говорил о будущем Чемпионате.

Совершенно понятно, кто во всей Британии больше всего заинтересован в повышении собственного статуса (особенно после очередного побега Сириуса прямо у кое-кого из-под носа) и, одновременно с этим, меньше всего может сделать для достойной организации сего великого общемирового события.

Приказ Фаджа тяжелым грузом ложится на плечи Бартемиуса Крауча, а сам Министр в поте лица выслушивает похвальные речи щедрого на похвалу и речи Дамблдора.

— А сами-то вы не хотите на Чемпионат, Директор? — спохватывается умасленный Фадж.

— О нет, Корнелиус, благодарю вас, — мягко улыбается Директор.

— Жаль. Но вы подумайте все-таки. Лучшие места, Министерская ложа, Дамблдор, — уговаривает Фадж.

После побега Сириуса ему кресленно необходимо повышать свой статус в глазах общественности — любыми методами. Даже сверкающей бородой сидящего рядом Дамблдора. Особенно сверкающей бородой сидящего рядом Дамблдора.

— Боюсь, Корнелиус, я слишком стар для подобных мероприятий. Однако не беспокойтесь, что ложа будет пустовать, у меня есть на примете кое-кто, заслуживающий поощрения, — безмятежно отвечает Директор.

— Правда? — опасливо косится Фадж.

— Я полагаю, вы помните семью Артура Уизли, Корнелиус? — осведомляется Дамблдор. — Того, чья дочь пострадала два года назад, когда меня не было в школе? — Фадж начинает нервно ерзать в кресле. — И чей сын этим летом сломал ногу и потерял крысу, пытаясь справиться с ужасным маньяком, которого проглядели ваши дементоры, которые, скажем так, расстраивали всю школу круглый год, особо воздействуя на Гарри…

— Сколько билетов вы хотите, Директор? — быстро спрашивает вспотевший Фадж.

— Около десяти, Корнелиус, мой дорогой, — улыбается Дамблдор. — И помните: Артур — человек гордый, он просто так билеты не возьмет. Впрочем, если вы позволите, с этим я разберусь сам. Лимонную дольку?

Совершенно понятно, из какой глубины, как виртуозно и основательно растут уши Директора в щекотливом билетном деле.

На вершине Стотсхед Хилл Уизли, Гермиона и Гарри встречаются с семьей Диггори, которые проживают где-то в окрестностях Оттери-Сент-Кэтчпоул.

Поскольку в дальнейшем и Амос, и Седрик будут крайне необходимы для того, чтобы понять глубинные смыслы Игры, следует обратить на них более пристальное внимание.

Амос Диггори — краснолицый волшебник средних лет с жесткой каштановой бородой, работающий в Департаменте по регулированию и контролю за магическими существами. Скажем прямо, должность не шибко престижная, положение, соответственно, тоже, да и сам Амос особыми талантами не отличается (не хочу никого обидеть, но вовсе не обязательно быть гением, чтобы работать с животными), однако производит впечатление крайне амбициозного человека — при уровне жизни семейства Уизли.

Я вовсе не говорю, что жизнь Амоса совсем не удалась — все же, чиновник, хоть и рядовой — однако чувствуется, что его карьера где-то остановилась и что ему это прекрасно известно. Впрочем, не будучи человеком пессимистичным, Амос, судя по всему, не особенно-то и отчаивается, прекрасно осознавая, что, по крайней мере, как отец он состоялся от слова «круто».

Успешная жизнь прекрасного, хорошего, доброго Седрика является его главнейшей задачей и целью. Если он сможет достичь тех высот, до которых не удалось добраться самому Амосу, отец будет по праву гордиться и сыном, и самим собой. Он уже гордится им и любой его победой (вроде того, что год назад Седрик обыграл Гарри в квиддич).

С первой же секунды чувствуется, как сильно Амос любит сына, какие дружеские, хорошие отношения в их семье. Это, кстати, к вопросу о выборе между карьерой и детьми: как разительно несхожи две семьи — Краучей и Диггори — при всем достатке первой, от нее веет холодом; при некоторых трудностях второй, от Диггори веет истинно пуффендуйским теплом.

Как говорится, хочешь узнать человека лучше, пообщайся с его матерью. А мама Седрика — очень добрая, понимающая женщина, которая, без сомнения, любит сына — и зачастую выступает своеобразным тормозом, ради которого Амос готов сдержать даже свою прущую амбициозность.

Своим усердием и трудолюбием Седрик уже к 17 годам сумел добиться огромных успехов и сформировать себя как крайне достойную личность. Это добрый, чуткий юноша, порядочный, честный, скромный молодой человек, несомненно, сильный волшебник, староста своего факультета, капитан команды по квиддичу и хороший, надежный ловец.

Иными словами, Седрик обладает всеми замечательными качествами, которые обещают молодому мужчине карьеру в любой области и счастливую жизнь, успех в который будет продиктован степенью трудолюбия и усердия, но крайне честен, справедлив и закономерен. Впрочем, это предсказуемо. Какой еще сын мог вырасти у человека веселого, добродушного, любящего животных разных пород и мастей?

Хотя есть в Седрике что-то такое, явно не от отца полученное. Я ставлю на качества матери — скромность, серьезность, ответственность, интеллигентность и мягкость. Если Амоса иногда заносит, то Седрик весьма сдержан, если Амос иногда дает слабину, поступаясь принципами, Седрик в вопросах чести весьма категоричен.

В общем, по большому счету, сын — это все, что есть у Амоса, и все, ради чего он готов стараться, поэтому нет ничего удивительного в том, что для «своего мальчика» Амос, не жалуясь и не жалея, готов потратиться на билеты на Чемпионат стоимостью «мешок галлеонов». Седрик в ответ проявляет высокую степень любви, уважения и почтения к отцу. Уверена, что их отношения если и не идеальны, то по крайней мере нередко бывают к этому близки.

Хотя на вершине холма Стотсхед Хилл Седрик довольно смущен и чувствует себя неловко, глядя на отца, несколько невежливо (зато искренне и дружелюбно) интересующегося, сколько заплатил за билеты мистер Уизли (мистер Уизли громко молчит на сей счет, делая вид, что вопрос не услышал), затем неуместно-восторженно свунящегося с Гарри, а после на глазах у всех принявшегося расхваливать его, Седрика.

Впрочем, мистер Уизли вовремя прерывает соловьиные трели Амоса, обращая внимание на время отправления. В целом, ни Диггори, ни Уизли не испытывают друг к другу враждебных чувств, напротив, искренне радуются встрече (все, кроме Фреда и Джорджа, с утра расстроенных матерью), а это тоже говорит о многом. Человек крайне сильный и принципиальный, мистер Уизли не склонен безмятежно общаться с теми, кто ему не нравится.

Попутно узнав, что где-то в окрестностях живут еще две магические семьи, Лавгуды и Фосетты, Гарри и остальные наконец благополучно переносятся на место проведения грандиозного спортивного мероприятия, где до захода солнца имеют прекрасную возможность пронаблюдать и прелести устройства хитроумной маскировки пребывания волшебников на территории маглов (включая женскую ночную рубашку в цветочек старины Арчи и последовавший за этим прелестным открытием бурный всплеск веселья взрослеющей Гермионы, которой походя наступили на девичью стыдливость), и попытки сотрудников Министерства справиться с последствиями этой маскировки, а также тонкости Министерского устройства и внутриминистерских отношений.

Первое, что бросается в глаза — это то, что Министерские чиновники знают друг друга по именам поголовно. Или, я бы сказала, то, что Министерские чиновники знают мистера Уизли примерно в той же степени, что и мистер Уизли знает их всех, по именам, с указанием должностей, которые они занимают. Так будет вернее. Что, между прочим, лишний раз указывает на то, что мистер Уизли, пусть и не слишком обласканный начальством, пользуется уважением коллег.

Второе, что можно узнать из разговора мистера Уизли с встречающим прибывающие группы волшебником Бэзилом, это то, что всех Министерских чиновников по сменам бросили на дежурство на Чемпионате. Бэзил и его помощник, к примеру, выполняли свою работу в течение целой ночи, о чем Бэзил не преминул пожаловаться, отметив, что «некоторым везет». В причины невероятного везения мистера Уизли, которого, сколько помнится, первым всегда бросали на всевозможные сверхурочные, я лишний раз, пожалуй, вдаваться не буду.

Кроме прочего, несмотря на все меры, судя по всему, сотрудников Министерства явно не хватает, раз смотрителями зарезервированных территорий для кемпинга оставили маглов, например, мистера Робертса, смотрителя поля Уизли, и мистера Пейна, смотрителя поля, где разместились Диггори.

Довольно глупо, в самом деле, учитывая, что сотрудникам Министерства приходится отвлекаться еще и на то, чтобы по 10 раз в день накладывать заклинание Забвения на маглов, которые, кажется, еще и проживают неподалеку.

Что лишний раз указывает внимательному человеку, насколько на самом деле безответственно была проведена подготовка к Чемпионату, несмотря на «многие месяцы» решения возникающих в ходе планирования проблем. Невнимательность и крайняя степень усталости Министерских отчетливо ощущается и в надписи на табличке участка Уизли: «Weezly» вместо «Weasley» — а вроде чистокровная и довольно известная семья, многими уважаемая…

Как мудро сказал тогда мистер Уизли, «всегда одно и то же, не можем не распустить перья, когда собираемся вместе» — и он был абсолютно прав. В качестве примеров того, сколь неукоснительно некоторые соблюдают законы по антимагловской безопасности, можно вспомнить замечательную палатку из шелка, маленькую копию дворца с расхаживающими рядом павлинами на середине холма, или трехэтажную палатку немного дальше, или, совсем близко к участку Уизли, палатку с мини-садом и фонтаном.

А вышеупомянутые павлины, между прочим, не оставляют мне шанса не подумать о еще одном известном любителе экзотических птиц Люциусе Малфое, который, очевидно, считает себя значительно выше того, чтобы прислушиваться к правилам безопасности — либо маглов тупыми настолько, что они просто не в состоянии заподозрить неладное, глядя на павлинов вокруг маленькой шелковой копии дворца.

Зато мистера Уизли правила донельзя воодушевляют. Следуя его указаниям, дети кое-как ставят две двухместные палатки, оказавшиеся значительно больше внутри, чем снаружи (видимо, правила воодушевляют мистера Уизли не до конца). Палатка мальчиков, как отмечает Гарри, до странности напоминает квартиру его соседки миссис Фигг — не только расстановкой и состоянием мебели, но и характерным запахом кошек.

Вообще, если бы мистер Уизли не сказал, что одолжил ее у своего коллеги Перкинса, которого одолело люмбаго, я бы поверила, что это и есть квартира миссис Фигг. Впрочем, кто знает, вероятно, они с Перкинсом знакомы. Хотя я больше уверена в том, что палаточные внутренности относительно стандартны в любой магической палатке, которую наверняка легко можно купить в Косом переулке. Это я к тому, что еще во времена моего детства, когда я впервые читала книгу, такое странное совпадение заставило меня воспылать неким быстро забытым подозрением относительно пока еще неведомой миссис Фигг.

Прогулка за водой через все участки существенно расширяет юношеский кругозор Гарри — никогда прежде он не представлял себе, как много в мире существует волшебников, хороших и разных. Гарри и ребята встречают компанию африканцев, американских салемских ведьм, ирландцев, болгар, индусов и многих-многих других, наталкиваются на довольно большую группу подростков из какой-то неизвестной зарубежной школы, а Рон рассказывает, как Билл однажды переписывался со студентом из Бразилии.

Самое большое впечатление на Гарри производят маленькие дети волшебников — мальчик, тыкающий папиной волшебной палочкой в слизняка на траве, и две девочки на игрушечных метлах. Таких юных магов Гарри прежде не встречал. Как-то даже светло и грустно глядеть на этого мальчишку, который не мог представить себе, насколько маленькими бывают волшебники, насколько волшебными бывают их семьи и насколько обыденно они воспринимают мир, полный волшебных палочек, взрывающихся слизняков и летающих игрушечных метел.

Я думаю, это была одна из причин, по которым Дамблдор отпустил Гарри на Чемпионат — пришло время понять, что Уизли и Малфои — не единственные семьи волшебников в мире, Хогвартс — не единственная школа магии в мире, и Министерство магии Британии тоже не единственное в мире, и волшебники, подчиненные ему, могут быть не только британцами.

Впрочем, и в британском Министерстве есть много интересного, чего неплохо было бы уже, так сказать, обнюхать.

Вдоволь наигравшись со спичками, мистер Уизли принимается раздавать комментарии по поводу бегающих к полю и обратно служащих Министерства (видимо, еще не все готово к матчу?). Помимо магловского Департамента, где работает мистер Уизли, Гарри узнает о существовании Департамента магического транспорта, Департамента по регулированию и контролю за магическими животными, Департамента по связям с гоблинами, Отдела по экспериментальным чарам, Отдела по регулированию последствий случайной магии, Отдела Тайн (и о пробегающем мимо старом знакомом мистера Уизли Невыразимце Боуде, пусть земля ему будет пухом — или как там говорится у волшебников) и, конечно, Департаменте международного магического сотрудничества и Департаменте магических игр и спорта. Главы двух последних появляются в самый разгар обеда у палатки Уизли.

Собственно, все, что нужно для жизни. Действительно, в конце концов, не может же Гарри до 17 лет сидеть в Хогвартсе, пребывая в счастливой уверенности, что за стенами замка совершенно ничего не существует.